Был ли Ватсон женщиной?

Был ли Ватсон женщиной?

Конечно, это шутка, но как и всякая шутка, она появилась не на пустом месте. Ее родоначальником считается один из лучших специалистов по Шерлоку Холмсу, знаменитый писатель Рекс Стаут, хорошо известный любителям детективов по серии романов о Ниро Вульфе и Арчи Гудвине (и двум экранизациям — американской и российской).

Идею о том, что Ватсон был женщиной, Стаут высказал на обеде в клубе поклонников Шерлока Холмса, причем с таким серьезным видом, что немало шокировал присутствовавших, принявших его речь за чистую монету. И неудивительно, ведь Стаут построил свою систему «доказательств», опираясь на текст рассказов Конан Дойла, и, надо сказать, его аргументы, хоть и высказанные в шутку, ничуть не уступали аргументам так называемых серьезных исследователей, пытавшихся обосновать какие-то свои идеи насчет Холмса.

«Странность поведения Холмса в ночи состоит в том, — заявил Стаут, — что мы никогда не видим, как он ложится в постель. Некто по фамилии Ватсон, автор записок о Холмсе, снова и снова подробнейшим образом описывает все прочие мелочи домашнего обихода в квартире на Бейкер-стрит — ужины, завтраки, обстановку, времяпрепровождение дождливыми вечерами, но ни разу не показывает, как Холмс или Ватсон отходят ко сну. Чем это объяснить? — спрашивал я себя. Чем объяснить столь неестественное и упорное молчание, больше того, явную скрытность в отношении одного из самых приятных эпизодов в распорядке дня? Это показалось мне подозрительным.

Самые неприятные из возможных объяснений, приходивших мне в голову, — скажем, что у Холмса были вставные зубы или что Ватсон носил парик — я отверг как нелепые. Они были слишком уж тривиальны и, я бы сказал, не отдавали зловещей тайной… И на первых же страницах, в рассказе «Этюд в багровых тонах», я обнаружил следующее признание: «Редко когда он ложился спать после десяти вечера, а по утрам, как правило, успевал позавтракать и уйти, пока я еще валялся в постели».

Я был несказанно удивлен, потрясен. Как могло случиться, что столь явный ключ столько лет оставался не замеченным многими миллионами читателей? Ведь так может говорить только женщина о мужчине! Перечитайте это новыми глазами: «Редко когда он ложился спать после десяти вечера, а по утрам, как правило, успевал позавтракать и уйти, пока я еще нежилась в постели»… Стой, не спеши с выводами, сказал я себе. Ты же не занимаешься праздными домыслами, а ищешь доказательства для установления факта. Да, это, вне всякого сомнения, речь женщины, рассказывающей о мужчине, но рассказывает ли это жена о муже или любовница о любовнике… Должен признаться, я покраснел. Я покраснел за Шерлока Холмса и захлопнул книгу. Но мое любопытство уже разгорелось, подобно пожару, — вскоре я вновь раскрыл книгу на том же месте и чуть дальше прочел: «Читатель, пожалуй, сочтет меня отпетой охотницей до чужих дел, если я признаюсь, какое любопытство возбуждал во мне этот мужчина и как часто я пробовала пробить стенку сдержанности, которой он отгораживал все, что касалось лично его».

Еще бы она не пробовала! Из кожи вон лезла. Бедняга Холмс! Она даже не берет на себя труд воспользоваться каким-нибудь расхожим эфемизмом вроде «я хотела лучше его понять» или» я хотела разделить с ним все», нет, она с вопиющей откровенностью объявляет: «я пробовала пробить стенку его сдержанности»!..

Теперь вопрос о том, мужчина или женщина Ватсон, был решен для меня окончательно. Без всякого сомнения, это была женщина, вот только жена или любовница? Я стал читать дальше. Буквально через пару страниц я натолкнулся на такое признание: «…не раз по моей просьбе он играл мне «Песни» Мендельсона…» Можете вы представить себе, чтобы мужчина просил другого мужчину сыграть ему на скрипке «Песни» Мендельсона?! А на следующей странице читаем: «…я встала раньше обычного и застала Шерлока Холмса за завтраком. Наша хозяйка так привыкла к тому, что я поздно встаю, что еще не успела поставить мне прибор и сварить на мою долю кофе. Обидевшись на все человечество, я позвонила и довольно вызывающим тоном сообщила, что жду завтрака. Схватив со стола какой-то журнал, я принялась его перелистывать, чтобы убить время, пока мой сожитель молча жевал гренки»…

Этот отрывок не только подкрепляет наше убеждение в том, что Ватсон — женщина, но и поддерживает в нас надежду, что Холмс не прожил долгие годы в грехе, последнее следует отметить в первую голову. Мужчина не жует в молчании гренки, когда завтракает с любовницей, а если он все же поступает так, значит, в скором времени он обзаведется новой. Но Холмс прожил с ней более четверти века. Вот несколько цитат, относящихся к более поздним годам: «…возле стола стоял, улыбаясь мне, Шерлок Холмс. Я вскочила и несколько секунд смотрела на него в немом изумлении, а потом, должно быть, потеряла сознание…» («Пустой дом»). «По-моему, я самая многострадальная из смертных» («Долина ужаса»). «У нас с ним в ту пору установились довольно своеобразные отношения. Он был человек привычек, привычек прочных и давно укоренившихся, и одной из них стала я. Я была где-то в одном ряду с его скрипкой, крепким табаком, его дочерна окуренной старой трубкой, справочниками и другими, может быть, более предосудительными привычками» («Человек на четвереньках»).

И нас хотят уверить, что это написал мужчина! Откровенное и беззаботное признание, что она упала в обморок при виде Холмса после его долгого отсутствия! «Я самая многострадальная из всех смертных» — это же самая древняя в мире избитая фраза всех жен… А чего стоит это обычное жалобное сетование: «Я была где-то в одном ряду с его… дочерна окуренной старой трубкой»!..

Впрочем, для упорного скептика у нас есть еще целая куча доказательств. Например, старания отучить Холмса от пристрастия к кокаину, упоминаемые в различных местах Священной книги, рисуют нам типичную жену, радеющую об исправлении своего мужа, — особенно показательно ее злорадное торжество по поводу того, что она добилась-таки своего. Более сложным, но не менее убедительным доказательством является странный, вызывающий удивление рассказ о знаменитом исчезновении Холмса в «Последнем деле» и о причинах его исчезновения, приведенных позже в «Пустом доме». Просто невероятно, что этот чудовищный обман не был давным-давно разоблачен.

Посудите сами… Холмс исчез. Все, что от него осталось, — это прощальная записка с вежливым выражением сожаления. Она лежала на выступе скалы, прижатая портсигаром, как пресс-папье. В ней сообщалось, что появился профессор Мотиарти, который сейчас столкнет его в пропасть. Это объяснение само по себе довольно-таки неправдоподобно. Но обратимся теперь к «Пустому дому». Прошло три года. Шерлок Холмс внезапно объявляется в Лондоне — настолько неожиданно, что Ватсон падает в обморок. Объяснение, которое Холмс дает своему долгому отсутствию, звучит совершенно фантастически…

Но это же просто вздор, нелепица… Невозможно предположить, чтобы Холмс мог когда-нибудь помыслить о том, чтобы обмануть человека, находящегося в здравом уме, такого рода объяснениями… Я утверждаю, что он никогда этого и не делал. По-моему, Холмс только и сказал, когда Ватсон очнулась от обморока: «Дорогая, я готов попробовать начать все сначала». Ибо он был учтивый мужчина. Конечно, это Ватсон попыталась сочинить за него объяснение и нагородила такой ужасной чепухи.

Так кто же была эта особа, скрывавшаяся под псевдонимом «доктор Ватсон»?.. Попытаемся выяснить ее прежнюю фамилию, пользуясь методами, к которым мог бы прибегнуть и сам Холмс. Итак, Ватсон, написавшая эти бессмертные рассказы и повести, могла спрятать тайну своего настоящего имени где-то в самих этих произведениях. Поскольку мы хотим сейчас выяснить не факты ее биографии и не способности ее характера, а то, как ее звали, очевидно, что ответ следует искать в названиях этих вещей.

Всего насчитывается шестьдесят рассказов и повестей о Шерлоке Холмсе. Прежде всего мы расположим их в хронологическом порядке и дадим им номера от 1-го до 60-го. Далее, применяя способы расшифровки, которыми так виртуозно владел Холмс и сущность которых раскрыта в повести «Пляшущие человечки» и ряде других вещей, мы отберем те названия, которые стоят под номерами, имеющими определенный кодовый смысл, и получим следующий столбец:

Исчезновение леди Фрэнсис Карфэкс

Рейгетские сквайры

Этюд в багровых тонах

Некто с рассеченной губой

Убийство в Эбби-Грэйндж

Обряд дома Месгрейвов

Тайна Боскомской долины

Союз рыжих

Одинокая велосипедистка

Небесно-голубой карбункул

И, прочитав начальные буквы, по принципу акростиха, сверху вниз, мы с легкостью откроем эту тщательно скрываемую тайну. Ее звали Ирэн Ватсон. Но не будем торопиться. Имеется ли у нас какой-нибудь способ проверить это? Установить ее имя каким-то другим методом, скажем априори?

Что ж, попробуем. Рассказы о Шерлоке Холмсе, как было доказано, написала женщина, и эта женщина была ему женой. А не появляется ли где-нибудь в этих рассказах женщина, которой бы Холмс увлекся? В которую бы он по-настоящему влюбился? Есть там такая женщина! Рассказ «Скандал в Богемии» начинается такими словами: «Для Шерлока Холмса она всегда оставалась «Этой Женщиной»… В его глазах она затмевала всех представительниц своего пола».

А как звали «Эту Женщину»? Ирэн!

Но ведь не Ирэн Ватсон, скажете вы, а Ирэн Адлер. Разумеется. Главной целью Ватсон, от начала и до конца, было сбить нас со следа, запутать, помешать установить ее личность. Поэтому внимательно приглядитесь к этой фамилии. Адлер. А что значит по-английски addler? Это тот, кто запутывает. Сбивает с толку. Морочит голову. Признаться, меня восхищает этот ход: он сделал бы честь самому Холмсу. Обманывая и дурача нас, она имеет смелость назвать при этом фамилию, которая откровенно раскрывает ее намерения!

Нашу догадку подтверждает одна занятная подробность, касающаяся Ирэн из рассказа «Скандал в Богемии»… а именно тот факт, что Шерлок Холмс присутствовал на ее бракосочетании в церкви святой Моники на Эджвер-роуд. Нас уверяют, будто он был на бракосочетании в качестве свидетеля, но это сущая чепуха. Вот что рассказывает сам Холмс: «Меня чуть не силой потащили к алтарю, и, не успев опомниться, я бормотал ответы…» Так говорит не равнодушный свидетель, а сопротивляющийся, опутанный, запуганный мужчина — короче, жених. И на всех страницах книги это единственное бракосочетание, которое мы видим, — единственное, как нам сообщают, которое Холмс почтил своим присутствием…»

Слов нет — это действительно убедительно. Если, конечно, не считать того, что никакого акростиха в названиях рассказов о Холмсе нет, а все остальные «доказательства» просто подогнаны под необходимый результат. Но Стаут шутил, а многочисленные исследователи творчества Конан Дойла, пользуясь точно такими же «аргументами» на полном серьезе пытаются доказать, что Холмс был американцем, негром, геем, вампиром… да много кем еще. У кого на что хватает фантазии.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.