Еще не вечер!

Еще не вечер!

Итак, в преддверии восьмидесятипятилетия я завершил свой долгий путь в архитектуре – длиной почти шестьдесят лет. Мне трудно определить, какие факторы способствовали столь длительной работоспособности на творческом поприще. Быть может, разгадка кроется в очень интересном наблюдении, которое я принял за основу всей своей жизни. Великий целитель Николай Бурденко[163] говорил: «Тот, кто работает, всегда молод. И иногда мне кажется, что, может быть, труд вырабатывает какие-нибудь особенные гормоны, повышающие жизненный импульс».

Я опасался, что непривычно свободный образ жизни неблагоприятно скажется на общем состоянии. К счастью, этого не произошло. Дни оказались заполненными «под завязку». Прошлое органически сплелось с настоящим. Приходилось наверстывать то, что не удалось сделать раньше в силу занятости. В пределах средних способностей стал больше заниматься живописью. Впервые попытался систематизировать сотни фотографий из различных уголков мира, которые посчастливилось посетить. И вдруг… мне захотелось написать книгу. Показать особенности творчества архитекторов моего поколения. Нам пришлось пережить многочисленных лидеров государства – от жестоких тиранов до реформаторов и либералов. Их пристрастия и капризы сказались и на развитии отечественной архитектуры… О них метко написал Феликс Новиков в стихотворении «Вождь»:

Казался он почти что богом,

Хоть и не царь, не бог, но вождь.

Каким бы ни был он убогим,

Он свят, велик, его не тронь!

Но вот он снят, низвергнут Идол,

Теперь суди его как хошь,

И стало сразу очевидно,

Что он не вождь, а просто вошь.

На рубеже нового тысячелетия ситуация в стране немного улучшилась. Но и в первом десятилетии XXI века люди в поисках лучшей доли уезжали в другие страны. Сказывались неуверенность в завтрашнем дне и бытовые проблемы. Среди отъезжающих на постоянное место жительства, ПМЖ, было много классных специалистов. В ряде развитых стран, особенно в Америке, щедро оплачивали готовые мозги.

Стихия исхода также не обошла и самых близких мне людей. Дочь с мужем и внучкой местом проживания выбрали столицу Калифорнии – Лос-Анджелес. Мне отъезд их был далеко не в радость. Нежная, внимательная и заботливая дочь много сделала для того, чтобы меня основательно «ремонтировали» в разных клиниках. Но самое главное – нарушилась естественная возможность частого общения. К счастью, телефонная связь и скайп смягчают ощущение огромного расстояния между нами.

До последнего времени я довольно часто посещал их. «Боинг» или «Эйрбас» за двенадцать-тринадцать часов переносили меня в другой конец планеты, в радостную стихию родственного общения, усиленную неизменным солнечным теплом благодатной Калифорнии. В память врезались разные, но удивительные города…

Прекрасный Сан-Франциско с уникальными цепными мостами через окружающие водные пространства. Силиконовая (или, что правильнее, – Кремниевая) долина[164], как часть громадной агломерации Сан-Франциско. В долине расположены предприятия компьютерной индустрии, а в качестве основного материала в производстве полупроводниковых элементов для интегральных микросхем, как известно, используется кремний (silicon).

Романтичный, дождливый Сиэтл живописно охватил огромное озеро Вашингтон. Вокруг разбросаны опрятные, добротные поселки. Поразил масштаб корпусов всемогущего «Боинга». Нечто подобное было создано в советское время под Ульяновском[165]. С величайшим «талантом» их умудрились довести до жалкого состояния.

Лас-Вегас вызвал у меня противоречивые чувства. В столице мирового игорного бизнеса перемешались немыслимое богатство, красота, уродство и безвкусица. Нестерпимая жара загоняет неуемных игроков на охлаждаемые улицы, перекрытые сводами в виде голубого неба. Американцы имитировали самые знаменитые уголки мира, включая каналы Венеции с гондолами. Несуразно соседствуют рядом игорные дома, стилизованные под Тадж-Махал, пирамиду Хеопса и сплющенный Эмпайр-стейт-билдинг. На одной из оживленных улиц меня поразил русский ресторан. Предприимчивые владельцы в качестве рекламной приманки у входа установили высокую бронзовую скульптуру Ленина. Никто толком не мог объяснить, каким образом она оказалась в далеком космополитическом Лас-Вегасе. Голова у статуи была отбита и покоилась на огромном блюде в зале ресторана. Вокруг нее были живописно разложены экзотические фрукты и цветы… В общем, почти по Майн Риду. Всадник без головы обогатился двойником – Лениным без головы.

Ночной Лас-Вегас переплюнул, пожалуй, все города мира по количеству беснующейся многоцветной рекламы. Она ошеломила меня своей фантастической изощренностью и небывалыми находками.

В нескольких часах езды от искусственного чуда игрового бизнеса находится другое чудо. Оно изваяно резцом великого скульптора – Природы. На сотни километров она глубоко взрезалась в толщу земли и создала Большой каньон. Помню, как дух захватывало от фантастической панорамы. С дрожью в коленках от страха я остановился на краю бездонной пропасти. Один неверный шаг или сильный порыв ветра мог стать непоправимым наказанием за мальчишеское, не по возрасту, любопытство.

Сказочные Гавайи, как неправдоподобный сон, прочно заняли уголок моей цепкой памяти. Главный остров архипелага Оаху со столицей Гонолулу предприимчивые и расчетливые американцы обустроили с большим размахом. Все продумано до мелочей, на любые вкусы и емкость кошелька.

Во время кругового объезда острова вблизи фешенебельной прибрежной зоны Вайкики мы наткнулись на русский след. В далекие царские времена вездесущие миссионеры обосновали факторию. Она сохранилась в виде исторической достопримечательности под названием «Старая русская деревня».

Памятными событиями порадовала меня и внучка Машенька. Небольшого роста, стройная как тростинка, она обладает необыкновенной целеустремленностью в сочетании с большой силой воли. Все последовательные ступени обучения завершились успешной защитой диссертации в Пенсильванском университете в Филадельфии. Она выбрала благородную искусствоведческую стезю. В промежутке напряженных лет учебы своим звонким, как колокольчик, голосом объявила о предстоящем замужестве. Отложив все дела в сторону, в привычном режиме я отправился за океан. Избранника внучки звали Эндрю. Он получил в интеллигентной американской семье хорошее воспитание, закрепленное высшей школой Гарварда. Оказался на голову выше невесты ростом. Это создавало масштабную гармонию молодой красивой пары. Свадьба была многолюдной. Из разных городов Америки прилетели соученики и друзья молодоженов. С террасы открывалась великолепная панорама огромного ухоженного парка и искрящейся безбрежной глади Тихого океана.

Через несколько лет появился долгожданный правнук Дэниел. Я стал обладателем самого почетного звания из всех имеющихся – прадедушки.

Полувековой брачный дуэт Яны и Матти служит подтверждением философской истины о единстве противоположностей. Ее вспыльчивый темперамент уравновешивается спокойным характером Матти, не лишенным тихого упрямства прочного финского гранита.

В полной гармонии с преследующими меня всю жизнь совпадениями, умница Екатерина, дочь Алисы, также с мужем и двумя сыновьями переехала на постоянное жительство в Америку. В Нью-Йорке в эмиграции проживает ее отец – Александр Лившин, первый муж Алисы. В последующие годы мы с ним очень сблизились и подружились. Он мне импонирует многогранной эрудицией и интеллектом журналиста, исключительной добропорядочностью и легким душевным общением.

По закону воссоединения с родней молодой семье предложили поселиться в городе Шарлотт (Северная Каролина). Он считается одним из развивающихся финансовых центров Америки. Отсутствие языкового барьера способствовало их быстрой адаптации, востребованности и трудоустройству. Тем более что Екатерина блестяще окончила французское отделение Московского государственного института иностранных языков имени Мориса Тореза, а ее муж Стас – МГИМО. Еще до переезда в США они сумели побывать по линии дипломатического корпуса в Индии, Непале и Киргизии.

Из самого близкого окружения в Москве остался сын Семен. По душевности и доброте он напоминает моего отца, хотя в юности и отличался наследственными задатками хулигана. В зрелом возрасте, к счастью, он остепенился. Окончил Московский инженерно-строительный институт, но по призванию души посвятил себя информационным технологиям. За десять лет работы в «Аэрофлоте», овладев английским языком, Семен побывал во многих европейских странах, а также неоднократно вылетал в Америку. Ближе к тридцати годам встретил свою путеводную звезду по имени Ника. Она подарила ему двоих детишек, а мне – внучку Юлию и внука Даниила. Я всегда рад, когда Семен выходит на связь. Ответная реакция подтверждает, что мы не торопимся менять земной образ жизни на принципиально иной. Здесь как-то привычнее, а там слишком однообразно и спокойно.

Мысленно оглядывая свой жизненный путь, периодически привожу в порядок многочисленные фотографии. Посчастливилось побывать в самых разных уголках Земли, и теперь эти снимки помогают оживить воспоминания…

Облик сказочной и загадочной Сирии мне удалось запечатлеть задолго до начала братоубийственной нескончаемой войны. Древнейший Дамаск, Алеппо, Латаки?я и другие города пленили своим восточным колоритом. Храмы римлян в Пальмире прекрасными силуэтами высились посреди голой пустыни. Неземным миражом выглядел единственный на земле городок Маалюля, жители которого, независимо от вероисповеданий, говорят на языке Иисуса Христа – арамейском. Он втиснут в узкое, почти вертикальное ущелье, испещренное гротами и скитами верующих отшельников. В женском монастыре Святой Феклы нам вручили освященную Библию. Она у меня хранится как одна из самых дорогих памятных реликвий.

Другие фото перенесли меня в процветающую Ливию времен диктатора Каддафи. Она, как и Сирия, была низвергнута в пучину разрушительного военного хаоса, спровоцированного заинтересованными государствами.

Далее я стал разбирать и просматривать многочисленные снимки, связанные с пребыванием на Мадагаскаре, Занзибаре, Маврикии, Реюньоне и Сейшельских островах. Они освежили в памяти яркую цепочку воспоминаний, встреч и необычных впечатлений. В кратком изложении все это передать невозможно… Ограничусь маленьким эпизодом.

…В Антананариву – столицу Мадагаскара – меня пригласили в местный университет, на встречу с преподавателями и студентами архитектурного факультета. Во время ее оживленного проведения с помощью переводчика мне поведали, что русский след не обошел Великую красную землю. Во время войны с Японией в начале XX века второй русский флот долго стоял в акватории Мадагаскара (что описал А. С. Новиков-Прибой в трагической летописи «Цусима»). В результате длительной стоянки здесь стали рождаться курносые голубоглазые дети с искаженно русскими именами. Несколько дней мне посчастливилось провести на Нуси-Бе. Пообщаться с ее гостеприимными разнокровными жителями. Возложить венок русским соотечественникам на небольшом православном кладбище, утопающем в буйстве тропической природы. Позднее, уже в Японии, мне довелось увидеть большую выставку, посвященную Русско-японской войне.

Завершив кропотливую разборку залежей заметок и фото по Бразилии, Аргентине, Уругваю, Чили и другим уголкам земного шарика, я решил, что звездный час настал. На календаре – 2013 год. Мой возраст определялся двумя восьмерками. Откладывать воспоминания в долгий ящик было уже неразумно. В один из обычных дней я усадил себя за письменный стол и сделал первую робкую запись…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.