Семейный вояж в Полтаву

Семейный вояж в Полтаву

Мне пришла мысль воспользоваться отгулами и съездить с семьей в Полтаву. Тем более что собирались мы давно, просто откладывали по разным причинам. По пути я решил остановиться в Харькове. В нем проживала родная сестра отца с двумя сыновьями-близнецами и дочерью. Ее, как и мою сестру, нарекли при рождении Яной.

Огромный помпезный вокзал с колоннадой и двумя квадратными башнями кишел пассажирами, как взбудораженный муравейник. На Украине тихо разговаривать не приучены. Поэтому многоголосый гомон под сводами вокзала напоминал рокочущий гул мощных двигателей.

Просторная привокзальная площадь с дореволюционными крупными серыми зданиями и почтамтом в стиле конструктивизма впечатляла своей гармоничностью и завершенностью. К сожалению, вокзал был завален брошенными окурками, пакетами, скомканной бумагой и другим мусором. Часть торопливых прохожих бесцеремонно, не стесняясь, отхаркивались и сплевывали на ходу. Моя маленькая наблюдательная дочь обратила на это внимание. И брезгливо сказала:

– Понятно, почему город называется Харьков. Здесь все харкаются!

Жена впервые приехала в бывшую столицу Украины[96]. А мне ее достопримечательности были знакомы еще с юности. Несмотря на сильные разрушения в годы войны, город почти полностью отстроился.

Я провел семейную небольшую ознакомительную экскурсию по центру Харькова. В отличие от привокзальной площади он выглядел опрятным и ухоженным. Особенно впечатляла многообразием и колоритом застройки Сумская улица. В нее был влюблен Булат Окуджава. Он посвятил ей поэтические строки:

Где, парус парков распуская,

Волной качая берега,

Течет, течет, течет Сумская

Так далеко издалека.

Не спеша прогулявшись по этому парадному проспекту города, мы вышли на площадь Свободы. Она признана самой крупной в Европе. Ее полукруглая комплексная застройка в стиле конструктивизма поражает своим огромным масштабом. Площадь граничила с обширным парком, который старожилы называли «зеленым островом». В его начале высился высокий монумент Тарасу Шевченко, по проекту известного скульптора Манизера. Вокруг него было много скамеек. На одну из них мы уселись для кратковременной передышки. Теплый ветерок доносил до нас аппетитные ароматы. Они усилили желание перекусить. Даже дочь, уютно усевшись у меня на коленях, сделала редкое для себя признание:

– Я так сильно проголодалась, что сейчас начну грызть камешки и закусывать цветами и травкой с клумб.

На противоположной стороне улицы виднелась красочная вывеска «Пузата хата». Уютная харчевня была украшена украинскими рушниками и незатейливыми живописными сюжетами из жизни запорожских казаков.

Я заказал жене и проголодавшейся дочери галушки с юшкой. Себе – главное блюдо Украины – борщ с пампушками. Затем смаковали также традиционное кулинарное изделие – вишневые вареники, обильно политые сметаной. На десерт отведали фруктовый мусс.

Мы вышли из «Пузатой хаты», сытые «под завязку». Я, шутя, спросил у дочери, которая обрадовала нас хорошим аппетитом:

– Не передумала закусить камешками, цветочками и свежей травой?

Несмотря на юный возраст, язычок у дочери был острый как бритва:

– Когда в следующий раз ты долго будешь морить нас голодом, я обязательно это сделаю.

Мы направились к моей родне через парк. Пройдя его, остановились на самой высокой и древней части города – Университетской горке. Оттуда открылась живописная панорама застройки со сказочными силуэтами соборов и монастырей. Особенно выделялась четырехъярусная звонница Успенского собора. Кстати, она выше колокольни Ивана Великого в Москве почти на 10 метров. Панорама Успенского собора дополнялась скульптурными очертаниями Свято-Покровского и Благовещенского монастырей.

Хотя мы нагрянули к моей тетушке неожиданно, нас встретили с большим радушием. Это была долгожданная встреча! Нескончаемые разговоры затянулись до полуночи. Всех нас захлестнули воспоминания о прошлом, мысли о настоящем, планы на будущее. Утром к поезду нас проводили братья-близнецы Петя и Юра.

Через несколько часов мы сошли на перрон Южного вокзала Полтавы. При каждом приезде он напоминал мне эвакуацию в начале Великой Отечественной войны. Прошло больше двадцати лет, а цепкая память была неподвластна времени! Встреча с родней также всколыхнула щемящие воспоминания юности. Этому способствовала особая атмосфера быта дяди Якова и его жены Лиды. Война случайно обошла стороной и пощадила неказистый дом, в котором они прожили большую часть жизни. Добрые соседи сумели сберечь от разграбления их имущество. Поэтому две их небольшие комнаты напоминали мини-музеи довоенного быта провинциальной семьи среднего достатка. Светлая мебель с незатейливой резьбой, керамические фигурки с поливной глазурью, коврики и занавески с украинским орнаментом и другие предметы создавали ощущение старосветской, умиротворяющей жизни.

Нас встретили с необыкновенным радушием. Двоюродная сестра Лариса, жизнерадостная хохотушка с голубыми глазами, привела мою любимую бабушку. Несмотря на преклонный возраст, она сохраняла завидную подвижность и абсолютную ясность ума. У нее был мягкий, кроткий, безответный характер. Она с мудрым всепрощением переносила обиды и старалась никого ничем не обременять. Поэтому предпочитала жить одна, в крохотной комнате, в напоминающем избушку домике в районе Подола.

Я ее очень любил и жалел. Мне казалось, что к ней недостаточно тепло и заботливо относятся. Поэтому во время приездов, случалось, ссорился с родными. Мои неизменно глубокие чувства к бабушке можно выразить трогательными есенинскими строками:

Ты жива еще, моя старушка?

Жив и я. Привет тебе, привет!

Пусть струится над твоей избушкой

Тот вечерний несказанный свет.

Когда бабушки не стало, я вместе с родней приехал проводить ее в последний путь. Уход бабушки надолго стал для меня тяжелейшим потрясением, вторым после гибели отца. К счастью, со времени нашего приезда до кончины судьба подарила ей еще несколько лет жизни.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.