Встреча с Феодосием-греком, переписчиком церковных книг
Встреча с Феодосием-греком, переписчиком церковных книг
Ко времени казни донского атамана Тит уже почти десять лет жил в Москве. «Нашел он себе место в посаде и стал там пользовать хворых». Как ему удалось поселиться среди свободных ремесленников, которые «замкнули посады от пришлых», становится понятно из записей: «Прослышали они (посадские), что есть на Москве знатный лекарь, что все хвори как рукой снимает, и послали людей его сыскать и звать в посад. Тит согласился и стал у них жить». В те времена жить в посаде было выгодно: хотя налоги были и велики, эти сообщества свободных людей имели своих представителей в Думе — выборных людей, без одобрения которых не принимались никакие законы. Так что можно сказать, что Титу повезло и наконец он смог жить, спокойно занимаясь любимым делом.
В этот-то посад и пришел однажды грек Феодосий. «Много он (Феодосий) говорил посадским, что старые церковные книги неправедны, ибо писаны с ошибками и их повелели переписать. И показывал новые писания, говоря, что они правильные». Чтобы понять, что имел в виду Феодосий, нужно снова обратиться к истории нашей страны.
В старину не было типографий, книги переписывались вручную учеными монахами, которые жили при монастырях и епископиях. Это было особое мастерство, считавшееся, как и иконопись, священным и богоугодным делом. Перед тем как приступить к переписке, монахи должны были несколько недель придерживаться строгого поста, после чего еще и «испросить благословление» у высших духовных чинов и только после этого начинать работу. Создание таких книг было делом непростым и длительным — иногда одну рукопись переписывали несколько лет. Малейшая описка или ошибка считались чуть ли не преступлением. За подобную небрежность монахи жестоко наказывались: их «запирали в подвалы и требовали, чтобы они истязали свои тела». Тем не менее ошибки и описки все-гаки встречались.
В 1551 году в Москве состоялся собор русского духовенства, названный Стоглавом, потому что на нем были приняты 100 глав постановлений Православной церкви. Один из новых законов требовал, чтобы духовенство принимало меры к исправлению плохих книг: «сами бы правили, сличая с хорошими». В то же время первопечатник Иван Федоров открыл в Москве типографию и начал печатать церковные книги. Потом из-за конфликта с властями он переселился в Литву, а работы в типографии были приостановлены.
Восстановили ее только во время царствования Михаила Федоровича Романова. И сразу же начались распри внутри духовенства по поводу исправления богослужебных книг. Дело в том, что практически все святые тексты были переведены с греческого языка. И разночтения в книгах появлялись оттого, что не все переводчики «изрядно владели языком». Например, в одних рукописях было написано: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ...», а в других: «Христос воскресе из мертвых, смертию на смерть наступи...» Современному человеку может показаться, что смысловой разницы между этими фразами нет, но в середине XVII века точность церковных текстов была очень важна. Настолько, что люди шли на смерть, лишь бы отстоять тот или иной текст. И конечно, исправление священных писаний должно было быть поручено добросовестным, честным и, безусловно, грамотным людям.
Однако патриарх Никон и царь Алексей Михайлович отнеслись к переписке книг «весьма небрежно». «Главным справщиком» назначили грека Арсения, человека со скандальной репутацией: он отрекался от христианства и принял мусульманство, затем отрекся и от него, вернувшись в христианство. Конечно, русское духовенство не доверяло ему и опасалось искажения святых книг. Так оно и произошло. Вместо того чтобы переписывать тексты со старинных русских и греческих рукописей, Арсений и его помощники приступили к делу путем обмана и подлогов: воспользовались текстами, созданными в иезуитских типографиях Венеции и Парижа, которые даже сами греки считали «искаженными и погрешительными». Духовенство было возмущено, потому что никоновские «справщики» не исправляли ошибки и описки, а «выбрасывали (из книг) вековые чины, обычаи и предания древней вселенской Церкви». Смешно предполагать, что хитрые писцы были безграмотными или небрежными. Скорее всего, они были эмиссарами ордена иезуитов, который никак не мог «утвердить свою власть в Московии». Спрашивается, куда смотрели патриарх Никон и царь Алексей?
Существуют письменные источники, где объясняется, почему они молчали и поддерживали Арсения: «Они вздумали переделать русскую церковь на новый (греческий) лад, дабы царя величали византийским императором, а Никона — вселенским патриархом». Записана была даже фраза, сказанная Никоном: «Правь, Арсений, как попало, лишь бы не по-старому». Вот из-за этих амбиций и желания «уничтожить старинный уклад» и начался Великий раскол в православии «и много крови лити».
Арсений хорошо понимал, что бояре и духовенство, даже будучи недовольными его работой, опасаясь гнева государя, скорее всего промолчат. Другое дело — чернь. Их нужно было убедить в том, что новые книги являются «праведными» и единственно верными. Поэтому по Руси стали ходить люди, расхваливающие новые книги.
Видимо, грек, пришедший в посад, где жил Тит, был из числа таких эмиссаров. «Феодосий говорил о новых писаниях и хвалил их. Старые же книги ругал и называл бесовскими». Посадские плохо понимали, о чем толкует странный монах: «слушали (его) и удивлялись, что жили праведно, а (оказывается) по бесовским законам». Тит не поверил Феодосию и попросил дать ему прочесть исправленный текст. «Три дня и три ночи сравнивал он старую книгу с новой. И в том ему помогал поп Даниил». По всей видимости, он пришел к выводу, что текст в новых книгах искажен, и решил объявить об этом «собранию». «Вызвал Тит грека на суд людей и называл его хитрым и лукавым. И показывал, где и как новые книги лгут против старой правды».
Сегодня мы имеем возможность сравнить старый и новый (арсеньевский) тексты. Вот два ярких примера. Раньше при крещении священник говорил следующие слова: «Запрещает ти, диаволе, Господь наш Иисус Христос, Пришедыи в мир и вселивыися в человецех. Се Аз с вами до скончания века». Как же исправили это место никоновские «справщики»? Они переписали его так: «Запрещает тебе Господь, диаволе, пришедыи в мир и вселивыися в человецех». Получилось, что не Христос пришел в мир и вселился в людей, а дьявол. Или вот еще одно искажение. Изначально текст был таким: «волкохищное овча обретете», то есть волки похищают овец. Новый же звучал так: «горохищное обретете овча» — получалось, что не волки, а горы похищают овец.
Спор Феодосия с Титом биограф описывает таким образом: «Смеялся грек над Титом и называл „лапотником". Тит же перстом указывал на неправильные места (в тексте) и спрашивал, почему в молитве Пресвятой Богородице вместо „...гроб и смерть не удержаста" поменяли на „...гроб и умерщвление"? И знает ли грек, что умерщвление по-русски — это насильственная кончина и что получается по-новому, будто Матерь Божию убили. На то Феодосий отвечал угрозами и говорил, что таких спорщиков приказано карать нещадно и скоро, но ничего про неправду новописания не мог сказать. И еще говорил про протопопа Аввакума, которого в цепях держат в подвале, и что Тита то же ждет». В рукописи говорится, что люди поддержали Тита, а грека «вымазали дегтем и согнали со двора». Конечно, этот самосуд не остался безнаказанным: «Прибыл причинный дьяк и стрельцы и всякого, кто крест складывал двумя, а не тремя перстами, били розгами и Тита тоже били». Карательная операция в посаде была еще не самой жестокой. В это же время «полетели боярские шапки с Титовых друзей. И Онисим Агарков чести лишился, и Савва Сретнев, а пуще всех досталось Морозовым». Получается, что многие «друзья-бояре» Тита попали в опалу: были «высланы из Москвы», брошены в тюрьмы и казнены. Конечно же, он не мог оставаться в стороне и хотя бы не попытаться им помочь. Вот что написано в рукописи: «Смотрел он (Тит), как с позором везли по Москве непокорных сестриц Морозову и Урусову, и плакал, видя их муки и бесчестие». Боярынь везли на дровнях, прикованными к телеге за шеи. Таким образом хотели всей Москве показать, что ждет ослушников и «упорных», раз даже таких богатых и «сановных жен» не пожалели. А чтобы «жестоковыйные ослушницы восчувствовали стыд и раскаянье, перед позорной телегой гнать каптану (карету), в которой малолетний сын Морозовой крестился тремя перстами. „Хвала праведницам!“ — стал кричать Тит, и толпа подхватила его слова. И многие стали благословлять скорбный путь боярынь двуеперстным сложением».
Стрельцы стали расталкивать людей, чтобы схватить зачинщика смуты. Тит приготовился к аресту. Но неожиданно кто-то легко коснулся его плеча. Тит оглянулся и увидел «старца с ласковыми глазами. Поманил тот человек Тита, и он пошел за ним». Так произошло знакомство Нилова со старцем Аввой, которого многие его современники считали святым и чудотворцем.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.