МОРСКАЯ АКАДЕМИЯ

МОРСКАЯ АКАДЕМИЯ

В 1956 году я получил новое назначение: стал начальником Военно-морской академии кораблестроения и вооружения имени А. Н. Крылова.

Проезжая через Москву, явился к Министру обороны Маршалу Советского Союза Г. К. Жукову. Без всяких предисловий он сразу перешел к делу:

— Сейчас мы строим флот совсем иной, на базе достижений советской науки и экономики. Я думаю, вам ясно, что качественно новое оружие нуждается в передовой военной теории. Без нее все наши усилия сведутся к нулю. Академия, которой вам предстоит командовать, должна задавать тон в области теории, в выработке новых форм военно-морского искусства. Надеюсь, понимаете — командовать такой академией большая честь.

С напутствием министра я поехал в Ленинград.

Академия отражала многообразную жизнь флота. Факультеты и кафедры всех специальностей, сотни слушателей, квалифицированные, авторитетные преподаватели, большей частью заслуженные ветераны флота, прославившиеся в боях.

Наша военная наука переживала тогда крутой перелом, вызванный военно-технической революцией. Возникали новые проблемы использования атомной энергии, ракет, вычислительной техники. Права гражданства упорно завоевывала молодая наука — кибернетика. На этом фоне вырисовывались контуры стратегических задач, решаемых флотом, который выходил на широкие океанские просторы, о чем мы раньше и не мечтали, будучи привязаны к прибрежным районам морских театров. Настойчиво пробивало себе дорогу новое в тактике и оперативном искусстве.

[315]

Флот выдвигал перед учеными все новые и новые задачи. Так, десятки лет противолодочная оборона сводилась к непосредственной защите кораблей от атак подводных лодок. Теперь наш флот получал возможность не только обороняться, а наносить подводному противнику уничтожающие удары раньше, чем тот попытается применить свое оружие. То же относится и к борьбе с надводными кораблями агрессора. Мы теперь могли нанести решающий удар, не ожидая приближения врага к нашим берегам.

Создать стройную и жизненно правильную теорию, помогающую в решении боевых задач, — вот что требовалось от коллектива ученых, разрабатывавших проблемы военно-морского искусства. Причем первое слово принадлежало молодым талантливым ученым, способным быстрее воспринять новейшие научные идеи и вооружить ими командный состав флота. Но не убавлялась и роль старых, испытанных кадров.

Многие офицеры, с которыми я когда-то плавал и воевал в годы Великой Отечественной войны, стали к этому времени адмиралами и генералами, профессорами, докторами военно-морских наук. Я встретил в академии на посту начальника кафедры дважды Героя Советского Союза генерала авиации В. И. Ракова, в войну наносившего бомбовые удары по фашистским кораблям на Балтике и на Черном море. Не один фашистский корабль покоится на дне морском от точных ударов его бомб. Во главе другой кафедры стоял вице-адмирал Б. Ф. Петров, прекрасный организатор и пытливый исследователь, всегда тяготевший к разработке вопросов теории военно-морского искусства.

С профессором, доктором военно-морских наук Е. П. Чуровым мы когда-то прокладывали первую ниточку ледовой Дороги жизни на Ладоге. Энергично разрабатывали новые теоретические вопросы Л. П. Веретенников, В. И. Соловьев, В. С. Лисютин, К. В. Пензин, Г. Д. Дьяченко.

^{ВОЕННО-МОРСКАЯ ОРДЕНОВ ЛЕНИНА И УШАКОВА АКАДЕМИЯ. ВМЕСТЕ С НАЧАЛЬНИКОМ КАФЕДРЫ ОПЕРАТИВНОГО ИСКУССТВА В. С. ЛИСЮТИНЫМ РАЗРАБАТЫВАЕМ ПЛАН ОЧЕРЕДНОГО ТАКТИЧЕСКОГО УЧЕНИЯ.}

Всех растущих, талантливых научных работников, как бы этого ни хотелось, невозможно даже назвать. Их очень много. Они и по сей день работают в академии; им принадлежит честь продолжать разработку теории советского военно-морского искусства на базе достижений нашей военной науки и техники.

[316]

Главный морской штаб Военно-Морского Флота СССР под руководством адмирала Ф. В. Зозули правильно понял тогда роль и возможности академии. По указанию Главкома ВМС Адмирала Флота Советского Союза С. Г. Горшкова учебный процесс и научная работа были приближены к решению задач, стоящих перед моряками. Главнокомандующий часто бывал у нас, подробно вникал в нашу работу. В результате академия стала центром военно-морской мысли, своеобразной лабораторией исследования сложнейших оперативно-тактических и технических проблем.

Теперь уже немыслимо отделять вопросы военной техники от военного искусства. Жизнь потребовала от строевых офицеров глубоких технических знаний, а от инженеров — знания тактики и оперативного искусства. Не удивительно, что в 1960 году вместо двух военно-морских академий организовалась одна, которая стала готовить и офицеров-операторов и военно-морских инженеров всех специальностей. Большое, сложное дело по перестройке учебного процесса и научно-исследовательской работы мы не смогли бы успешно решить без активной помощи большой и деятельной партийной организации академии. Она постоянно занималась воспитанием молодых научных кадров. Это была сила, цементировавшая и вдохновлявшая коллектив. Работе нашей партийной организации уделяло постоянное внимание Главное политическое управление Советской Армии и Военно-Морского Флота. Член Военного совета ВМФ адмирал В. М. Гришанов часто бывал в академии, проверял работу политического отдела, советовал, как лучше поставить дело.

Долгое время партийной организацией академии руководили опытные политработники — генерал-лейтенант Н. В. Малышев и контр-адмирал И. И. Мордвинов. Большая роль в воспитании слушателей и ученых принадлежала кафедре марксизма-ленинизма, которую возглавлял профессор полковник Л. С. Павлов. Он умел распространить влияние своей кафедры на весь стиль учебного процесса и научно-исследовательской работы в академии.

Каждый год мне приходилось с группой офицеров академии принимать участие в больших учениях флотов, в специальных сборах руководящего состава, проводившихся под руководством главкома ВМС, а то и Министра обороны. Связь ученых академии с флотом становилась

[317]

самой тесной, и она скоро стала абсолютно необходимой как для академии, так и для флота. Благо, в академию вливалось все больше и больше офицеров и адмиралов непосредственно с кораблей и соединений. Они несли с собой практику жизни, без которой не может развиваться теория.

Ежегодно расширялись лаборатории, они оснащались новой техникой. Демонтировалось старое оборудование, десятки лет служившее не одному поколению флотских офицеров, и на смену ему приходила новейшая техника.

^{ЧИТАЛЬНЫЙ ЗАЛ АКАДЕМИИ}

Академию посещали Маршалы Советского Союза Г. К. Жуков, Р. Я. Малиновский, А. А. Гречко. Нашими гостями бывали адмиралы и генералы дружественных государств. Их всегда приводило в восторг не только великолепное помещение, но особенно лаборатории и аудитории, оснащенные по последнему слову техники. В научно-исследовательской работе академии принимали участие виднейшие ученые страны. Академия росла, рос ее авторитет в научном мире.

Конечно, я не мог бы руководить всеми направлениями деятельности академического коллектива без помощи моих опытных заместителей: в первые годы это были контр-адмирал Г. В. Штейнберг, вице-адмирал А. Н. Петров, а позднее генерал-майор В. П. Беймарт, вице-адмиралы Л. А. Курников, В. Ф. Котов и контр-адмирал М. П. Степанов. Я им очень многим обязан. Поставив ту или иную задачу, я старался не мешать товарищам излишней опекой, предоставляя широкую свободу действий. Мне казалось: лучше пусть человек ошибется, чем двадцать раз я буду отвлекать его своими вопросами и указаниями. Доверие, в свою очередь, рождало инициативу и повышало чувство ответственности, старание сделать лучше. Жили мы дружно, работа спорилась.

Но время неумолимо летело вперед, и в 1968 году, прослужив на флоте полвека, я спустил свой флаг действительной службы и покинул стены полюбившейся мне академии. Но не покинул моря. Оно до последнего дня останется со мной…

[318]

Данный текст является ознакомительным фрагментом.