Холода влияют на полёты, но не влияют на работников Советской Торговли
Холода влияют на полёты, но не влияют на работников Советской Торговли
Сезонность работы была огромной. Зимой мы ходили в отпуска и в УТО, потому, что работы было мало. Мы летали 30–40 часов в месяц. Это примерно 10 семичасовых рабочих дня. Но так редко получалось из-за погоды. На Севере погода очень изменчива. Морозы сильные, поэтому полосы часто “потели“ и на них нельзя было садиться. Представьте себе: было -10 -15, прошёл снег полосу отчистили и тут начинаются стандартные морозы и полоса леденеет. Пока идёт потепление, начинаются метели и снегопады с низкой облачностью и снегом, и плохой видимостью.
Потом полосу начинают чистить. Всё полоса чистая и сухая, сцепление 0,7. Потом она снова начинает потеть. Как из анекдота. И так семь раз подряд…
Один раз даже было забавно. Летели откуда-то, из далека. Фактическая погода отличная, прогноз погоды отличный, правда, обещают –40. Всё уже заходим. До аэродрома всего километров 100, уже виден даже проспект Энгельса. Очень важный, кстати, проспект. Он идёт с курсом 40. Всегда можно курсовую подсогласовать. Остаётся всего километров 50 и я уже дома, в семье. И вот туман, видимость 200 метров. Очень обидно. Вертикальная видимость отличная, а горизонтальной нет…
Покрутились немного, и на запасной в Сыктывкар. А там уже все наши сидят. Погоды ждут. Я первым делом соседке звонить, мол, жив, здоров, в Сыктывкаре сидим, что бы Людочке сказала, ибо ждать тяжело. Посидели, подождали, и спать пошли.
К утру туман рассеялся и мы полетели. Прилетели как раз вовремя, нас уже на Москву запланировали и через час после посадки мы снова в воздухе. Слетали в Шереметьево. Опять в Архангельске погода отличная, как у нас говорят, миллион на миллион. Подлетаем, тоже самое — туман. Опять в Сыктывкар. Опять звоню соседке. В гостинице шутят, мол, домой не пускают, может уже пропишитесь? Только легли, погода появилась и мы в воздухе…
Прилетели поздно, домой не добраться, спали в гостинице аэропорта, а в обед в Ленинград лететь, ехать домой смысла нет.
Прилетаем в Ленинград. Опять погода отличная, но Командир рогом упёрся, не полечу. Все летят, а мы сидим! В общем, уговорили и полетели, потому, что не было закона не лететь. Только сели и зарулили, сдал я документы, как опять туман начался, но мы уже дома…
Если секретный допуск оформил, то можно лететь на Новую Землю. Там, кстати, самую мощную водородную бомбу испытывали. Давно, ещё до моего приезда в Архангельск. Полёт на Новую Землю всегда радостным и волнующим событием был. Я бы назвал его адренолинно-волнительным.
Я не припоминаю ни одного захода зимой, который был бы без приключений. То нас чуть не свели с вертолётом, то полоса с расстояния менее 1000 метров вдруг пропадает в метели, то мы пропускаем истребитель с очень малым остатком керосина, то вдруг погодные условия становятся не просто плохими, а полное дерьмо. …Там даже новый Ил-76, разбитый стоял в стороне от полосы. Не дотянули…
Но именно на этом ядерном полигоне мне удалось купить Люде Югославские зимние сапоги. У меня был до этого рейса отпуск, который я с умилением проводил в Ленинграде. В первой половине дня, я тратил на всякие универмаги в поисках зимних сапог, а вечером мы с другом Димой гуляли по городу или сидели в каком-нибудь ресторанчике.
Признаюсь, что до встречи с моей женой, мне приходилось часто встречаться с работниками Советской Торговли. Эти встречи приносили мне массу новых знаний и восторгов по поводу бескомпромиссной и мужественной борьбы этих скромных и не выделяющихся людей, за тотальный дефицит в нашей стране. В торговом институте они изучали физику сыпучих и гигроскопичных тел типа сахарного песка и даже студентки 2 курса уже знали, что будет с мешком, скажем, сахара, если рядом поставить ведро воды или риторические познания с попытками доказать мне, что это молоко, а не подкрашенная вода. Одна торговая работница, так она говорила, закончила на самом деле, думал я, Индийский Институт Кама сутры, но позже выяснилось, что под видом, каких-то ценных пушных зверей она успешно втюхивала крашенные шкуры кошек и собак простому, уставшему от тотального дефицита обывателю. Наконец, в ресторане, за столиком, с нами сидел мужественный завмаг, у которого в столе на работе всегда была тысяча рублей для подкупа компетентных органов. Я даже отдал ему свою почти целую бастурму.