Глава III

Глава III

Между тем соединение двух крыльев русской армии в Смоленске принудило Наполеона приблизить один к другому и свои армейские корпуса. Еще не было дано ни одного сигнала к атаке, но война окружала его. Она как будто искушала его гений посредством успеха и подстрекала его неудачами.

На левом фланге Удино предпринял смелый марш. Генерал противника Витгенштейн должен был прикрывать дорогу на Петербург. Опасаясь угроз со стороны Удино и Макдональда, он оказался между двух пересекающихся дорог — из Полоцка и Динабурга. Тридцатого июля он увидел, что войска герцога Реджио обходят его с левого фланга, и поспешил туда.

Его решительность расстроила планы Удино, который потерял два дня; в итоге французский маршал утратил свое преимущество. Оказавшись в ограниченном пространстве, он не решился атаковать и покинул опасное место; увидев, что тот отступает, противник расстроил его ряды, и сотня пленных вместе с багажом попали в руки Кульнева.

Воодушевленный этой легкой победой, Витгенштейн перешел все границы. Он приказал Кульневу вместе с двенадцатью тысячами солдат преследовать Альбера и Леграна. Последние укрылись за земляным валом, откуда увидели, как русский генерал опрометчиво устремился в дефиле между ними и рекой; они внезапно на него напали и опрокинули, захватив восемь пушек и восемь тысяч пленных.

Кульнев погиб как герой: пушечное ядро раздробило обе его ноги и отбросило его на собственную пушку; видя приближающихся французов, он сорвал свои награды и в порыве гнева от собственного безрассудства обрек себя на смерть, приказав солдатам оставить его. Вся русская армия горевала о нем.

Неожиданный успех воодушевил французов, их авангард пошел в наступление и оказался перед русской армией. Удино был оттеснен к Двине и до Полоцка. Наполеон, недовольный отступлением, послал Сен-Сира и баварцев в этом направлении, тем самым создав группировку общей численностью в 35 тысяч солдат.

В то же время в Витебске узнали, что авангард принца Евгения имел успех около Суража, но в центре, около Днепра, в Инкове, Себастиани потерпел неудачу из-за численного превосходства неприятеля.

Наполеон написал тогда Маре, чтобы тот ежедневно сообщал туркам про новые победы. Будут ли эти известия истинными или вымышленными — безразлично, лишь бы разорвать мир турок с русскими.

В это время в Витебск приехали депутаты Червонной Руси и рассказали Дюроку, что они слышали, как русские пушки возвестили о мире в Будапеште. Этот мир, подписанный Кутузовым, был теперь ратифицирован.

Дюрок тотчас же передал это Наполеону, и тот сильно огорчился. Молчание Александра больше не удивляло его!

Конечно, это событие сделало в глазах Наполеона еще более необходимой быструю победу. Всякая надежда на мир рушилась. Он читал воззвания русских. Они были грубы, как и подобает грубому народу. Вот некоторые выдержки из них[18]:

«Враг с беспримерным коварством возвещает о разрушении нашей страны. Наши храбрецы горят желанием ринуться на его батальоны и истребить их. Но мы не хотим приносить наших храбрецов в жертву на алтарь этого Молоха. Необходимо, чтобы все восстали против всемирного тирана. Он является, с изменой в сердце и честностью на словах, чтобы покорить нас посредством легионов своих рабов. Изгоним же это племя саранчи! Будем носить крест в наших сердцах, а железо в наших руках! Вырвем зубы у этой львиной головы и низвергнем тирана, который хочет перевернуть землю!..»

Император взволновался. Всё возбуждало его: удачи, оскорбления, неудачи. Движение впереди Барклая, тремя колоннами, на Рудню, и энергичная оборона Витгенштейна — всё, по-видимому, предвещало битву. Приходилось выбирать между ней и обороной — длительной, трудной, кровопролитной и непривычной для Наполеона, вдобавок сопряженной с большими затруднениями из-за отдаленности подкреплений, что, разумеется, поощряло неприятеля.

Наполеон, наконец, принял решение — не безрассудное, но тем не менее дерзкое. Он удалился от Удино, но лишь после того, как подкрепил его Сен-Сиром и приказал соединиться с Макдональдом. Отправляясь на врага, Наполеон переменил, на глазах у него и с его ведома, свою операционную линию — с Витебска на Минск. Его маневр так хорошо был придуман, и он приучил своих подчиненных к такой пунктуальности, точности и тайне, что в четыре дня, в то время как изумленная неприятельская армия напрасно высматривала французов, Наполеон уже находился во главе 185 тысяч человек на левом фланге и в тылу врага, осмелившегося на мгновение подумать, что его можно будет захватить врасплох!

Десятого августа Наполеон отдал приказ двинуться. В четыре дня вся его армия уже должна была быть в сборе на левом берегу Днепра, около Ляд. Он покинул Витебск 13-го, пробыв там две недели.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.