Стрелы

Стрелы

Сатирическая поэзия Аррани ярко показывает идейные умонастроения этого утонченного лирика, обнаруживает общественную значимость его творчества. Это не последовательный практик — ниспровергатель основ, однако всей своей мятущейся душой он жаждет одного: справедливости в обществе. Его гнетет социальная кривда государства ширваншахов — богатство лживых и косных вельмож и нужда честных тружеников, преступления и страдания, но лишь под пером отточенного сарказма разрешаются его чувства. Инвективы Аррани против беспринципного стяжательства заставляют вспомнить известное послание Горация Меценату (сатира «Тантал»), переведенное одним из корифеев русского стиха в XVIII веке И. С. Барковым. В каждой из «стрел» живой ум ширванского поэта блещет новой гранью:

Глаз любопытных, глубоких вздохов ловец,

Скажи мне, Кунфуд, скольким ты детям отец?

Пришел твой час, о, сотрясатель сердец:

Султан тебя оскопил, наконец.

Я не о том, о чем подумает мир,

Я вот о чем: узду смиренья сорвав,

Родил ты много остроязыких сатир,

А ныне умер, вельможею став.

*

Мехмендар… Пред ним дворцы открыты.

Он из тех, кто нынче знамениты,

Не чета чиновной мелюзге.

Многое и многие забыты

Старому усердному слуге.

*

Спаси меня, творец моей души,

Ответь уму, сомненья разреши.

Поэт, конечно, не достоин рая,

Но уж и ада ты его лиши.

*

Руку поднять на шаха?!… Лишь подними глаза,

Как на смертного смертный — все завопят: «нельзя!».

Значит, учись прилежно искусству канатоходца,

Чтоб не упасть в темницу, годы над ней скользя.

*

Вельможи все законы знают, за исключеньем одного —

Что не останется в грядущем от их законов ничего.

*

«Коситься на шаха, томиться от страха,

Творить — и таиться, скажи, для чего?

Воспой, Аррани, жемчуга ширваншаха,

И щедрость, и мудрость, и славу его.

Тебя он поднимет из бездны и праха,

Ты жребия станешь творцом своего,

Воссядешь меж первых советников шаха

Усладой для слуха и сердца его».

Не слушай трусливых и низких советов,

Беги, Аррани, от дворцовых дверей:

Цари никогда не любили поэтов,

Поэты всегда презирали царей.

*

Награды от людей беру я, шах,

С холодною усмешкою в глазах,

Хоть снова суй мне в руки их и снова:

Никто не награждает, как аллах,

Мне даровавший жизнь и силу слова.

*

«Ты бежишь на пожар? Или сын умирает? Подруга

Ждет тебя у ручья? Или друг с караваном пришел?

Ты от страсти дрожишь ли, трепещешь ли ты от испуга?

Изопьешь ли ты благо? Иль рухнешь под стрелами зол?»

Что сказать любопытным прохожим на праздные речи?

Не понять в этом царстве ни другу, ни злому врагу,

Что бегу из дворца, ничего не накинув на плечи,

Что от золота лжи и от пурпура казней бегу.

*

Я не из тех, кто не знакомы с честью.

Законам нашим слуги и отцы

Приобретают силою и лестью

К стадам стада и ко дворцам дворцы.

Я — мусульманин. Тот, кем славен Хашим,[53]

Изрек от бога то, что молвлю я:

«Не поклоняюсь идолам я вашим,

Вам — ваша вера, а уж мне — моя».[54]

*

Не «ах-ах-ах!», а лучше: «ха-ха-ха!»

К отчаянию Шемаха глуха.

Я не о смерти думаю — о жизни,

Нет, не своей, а своего стиха.

*

Грядущее у каждого туманно.

Не только в этом, впрочем, люди схожи:

Все умирают — узники, вельможи

И даже сами шахи, как ни странно.

*

В бубен ударь, да посильней, Газанфар!

Рвет лепестки с дочки твоей, Газанфар,

Праведный шах. Но ты не плачь, веселись:

Все оборвет — дочку вернет, Газанфар!

*

«Жена — с другим!..» Как ты кричишь, Джахангир..

Ты нелюбим — кто ж виноват, Джахангир?

Ходи туда, ходи сюда, весь в рогах,

Ищи суда, коль нет стыда, Джахангир!

*

Ткач-судьба неистощима в тонко сотканном коварстве,

Золотые дни поэта задыхаются в мытарстве.

Что дивиться? Не поэты, стражи совести и чести,

Палачи и краснобаи всех нужней в ширванском царстве.

*

Телохранителей у шаха не перечесть

И не одна в Ширване плаха у шаха есть.

Кто не согласен, тот опасен. О, жалкий шах!

Нет, не от силы, а от страха родится месть.

*

Если ты с ложью в обнимку идешь,

Бедный безумец, ты с ней пропадешь:

Слабого сильным, но сильного слабым

Делает ложь.

*

Как хорошо в раю сынам Али![55]

Безвольный пленник радостей земли,

Я, Аррани, таких блаженств не стою,

Как мирных вод не стоят корабли.

*

Боже миров, ропот прости Аррани!

Трупы молчат — в труп обрати Аррани!

Эй, придержи мысль и язык, нечестивец!

С богом живых так не шути, Аррани.

*

К чему вы, звезды слез и ночь в моих глазах?

Ведь я еще живу! Ведь я еще не прах,

Я многое еще сказать успею миру,

Хотя бы жгли враги мой стих на ста кострах!

*

Грустен я был и попросил «Зульфугар,

Произнеси мне афоризм, Зульфугар!»

«Шах — справедлив» — ты отвечал без улыбки.

Как ты меня вдруг рассмешил, Зульфугар!

*

Ты над ребенком не спала ночей.

Теперь в темнице, в ранах от цепей,

И рвется он, и плачет беззащитно

В руках змеей рожденных палачей.

*

«Твоей головы властелин желает, эй, Аррани!»

— «Все в божьих руках! Но чем провинился так Аррани?»

— «Да нет! Не для казни тебя он хочет, а для стихов!»

— «Но это по сути одно и то же для Аррани».

*

Петухов у нас не сосчитать.

Как поют! Какая благодать!

Петухи в Ширване голосисты,

Соловьев за ними не слыхать.

*

Орел парит… И глазом чуть видать,

И никаким арканом не достать.

Он еретик! Казни его, владыка!

Как смеет он так высоко летать?

*

Костер, где соловья сжигали петухи,

Костер, пожравший все мои стихи —

Я хорошо тебя запомнил,

Подарок шаха Шемахи.

*

Аррани умен и беден — этого довольно вам.

Он не золотом клянется — этого довольно вам.

И не тем, во что не верит, и не тем, чего не стоит,

Он своей клянется честью — этого довольно вам.

*

То, чем хотели б зваться золото и шелка,

То, что дворцы обходит, как острова река,—

Честь ведь на самом деле — шелк для хозяев рубищ,

Честь ведь на самом деле — золото бедняка.

*

Гонец от шаха кличет во дворец.

Чего я там не видел, о, творец?

Ну что ж, пускай сопутствует удача

Тому, кто не доносчик и не льстец.

Гонец от шаха гонит во дворец

Одну из верноподданных овец,

И я иду, подальше ярость пряча:

Ведь шах — всему начало и конец.

*

Мечи возмездья никогда не ржавы,

Неточный ход — и ты кровавый ком.

В степи зарыт ужасный враг державы,

Подумать страх, что говорят о нем:

Он проникал в султанские гаремы,

Срывал там дерзко розы и бутоны!

Он кончил тем, чем кончить можем все мы:

Казнен за то, что попирал… законы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.