Глава 8

Глава 8

Реакция на отзыв помощника начальника разведки бригады Котельникова в штабе была неожиданной и далеко не однозначной. Гадали о причинах. Даже комиссар, и тот хранил молчание, недоумевая по поводу принятого в Москве решения. Когда вскоре после вручения Соловьёвой комбригу радиограммы в штаб вошёл Котельников, тот спросил его:

– Не пойму, почему в распоряжение инстанции? ЦК партии, что ли?

– Вряд ли, – ответил как бы от неожиданности старший лейтенант. – Очевидно, потому что в сорок первом меня из Коминтерна взяли в управление. Теперь, наверное, обратно туда. Но как бы ни было – обидно: многие заделы остаются не завершёнными.

– Завершим! – отозвался Сёмин. – Я-то в курсе абсолютно всего.

Котельников согласился, дабы не раскручивать бессмысленный разговор. И чтобы у начальника разведки не возникло ненужных подозрений и тем более чувства тревоги, вскользь пояснил, что имел в виду оборванные связи во время пребывания на Украине из-за неожиданного отзыва в бригаду.

Сёмин хотел, видимо, что-то сказать, но передумал. Котельников спросил, не обращаясь ни к кому конкретно:

– Какие будут указания?

После паузы комбриг нервно произнес:

– Приказание есть! – и кивнул на радиограмму, лежавшую на столе. – Готовиться надо. Свяжись с кем-нибудь из начальства в соединении Балыкова и узнай, когда там ждут с посадкой.

Между тем Котельников подозревал, что после его отъезда у командования бригады могут возникнуть вопросы о причинах, касающихся натянутых отношений комиссара и начальника разведки из-за его связей с радисткой штаба армии и склонностей комбрига к выпивкам. Уж очень все были удивлены его столь неожиданным отзывом. Но Котельников делал вид, что далёк от всего происходившего в штабе.

Расстроились радисты, узнавшие об отъезде своего командира Очень огорчился Александр Александрович Бронзов. Хотя у него, как, очевидно, и у Соловьёвой с Панкратовым, наряду с сожалением, отъезд Котельникова вызывал определённые надежды: мол, наверху узнают о том, что происходит в руководстве бригады.

Накануне отбытия старшего лейтенанта на партизанский аэродром пришёл Бронзов, подал знак Котельникову. Когда оба отошли в сторону, оглянулся и затем сказал:

– Ты сходи в штаб и потребуй, чтобы тебе разрешили взять в сопровождение взвод твоих ребят. Я-то, конечно, поеду и ни у кого разрешения спрашивать не буду. Но тебе это надо!

– А что случилось?

– Будто сам не знаешь! С луны свалился.

– А конкретно?

– Не будем. Я-то тебя знаю!

– Спасибо. Но причину могу узнать?

– Не время сейчас нам стоять и толковать.

Военврач ушёл. Несколько позднее нашёл более подходящий момент и возобновил разговор. Ему стало известно, что начальник штаба отобрал у одного из бойцов снайперскую винтовку с бесшумной «мортиркой». Сказал, что вернёт, а пока вручил ему трофейный немецкий автомат.

– Это у Харламова отобрали? – спросил Котельников.

– Неважно у кого. Меня это наводит на нехорошую мысль, – продолжал доктор. – И это не всё: у моей Татьяны «Воробей» взял солидную порцию химикатов. Понимаешь, каких? Так что, если кто-то попытается на прощание угостить, не прикасайся. Вопрос серьёзный! Слышь, Юра?

Котельников горько усмехнулся:

– Неужели мы дожили до этого?

– Не мы, а они!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.