Глава 11

Глава 11

Партизанское движение стало одной из грозных проблем для гитлеровского Генштаба и его главного командования. В Белоруссии почти каждое село и хутор стреляли в оккупантов. И без того обездоленный народ за годы оккупации обнищал вконец, был обречён на голод и истребление. Но не сдавался. Ничтожный процент шёл на службу к оккупантам. Но и среди них было немало связных партизан, а то и диверсантов.

Группа Шмакова обретала навыки ведения борьбы с оккупантами, в набегах, а подчас и в серьёзных боях добывала трофейное оружие.

Собственно, название «спецназ» всем импонировало. Им гордились. Особенно бывшие пограничники, пробиравшиеся сотни километров по лесам и оврагам с былой границы, рискуя жизнью, обходя гарнизоны оккупантов и местных предателей-полицаев. А это были люди по-настоящему отважные и преданные Родине.

Сформировалась рота диверсантов во главе с толковым старшим лейтенантом Пехотным из числа окруженцев. Бывшие окруженцы вливались в отряд почти ежедневно. В соседнем отряде был даже генерал-майор, попавший в окружение вражеских войск. Но вскоре за ним прилетел «кукурузник». Поговаривали, будто до войны он был депутатом Верховного Совета.

Увеличение личного состава происходило ещё и за счёт присоединения отдельных мелких групп из числа советского и партийного актива, оставленных специально для борьбы с оккупантами, но лишённых связи с Большой землёй.

Влившиеся в бригаду осназа не чувствовали себя чужаками. Вместе с тем каждый из примкнувших, по неписаным правилам, будь он даже полковник, вначале оставался рядовым. Обид не было. Мало кто из них имел представление о том, что им предстоит, кроме боевых операций. Постепенно некоторые стали догадываться, старались проявлять себя не только в боевых операциях, но и в оперативных делах. Попадались способные к этому роду деятельности из числа руководителей, создавших свою агентурную сеть из преданных и способных патриотов.

Появились полнокровные роты и батальоны. Были сооружены землянки, вмещавшие роту. Естественно, с печкой.

Начштаба Шульгин задумал было соорудить к Первому мая самогонный аппарат. Но комиссар Малюгин запретил, несмотря на согласие комбрига Шмакова.

Идея с самогоном так и была похоронена, несмотря на настойчивость не только комбрига. Между тем Миша Шульгин не был выпивохой. Зато комбриг – был, да ещё каким!

Старший лейтенант Чупеев, командир одного из десантных отрядов, выброшенных на парашютах, но в первом же неожиданном бою потерпевший поражение, примкнул к бригаде Анатолия Шестакова и занимал там должность заместителя начальника штаба, на которой вскоре зарекомендовал себя с самой лучшей стороны.

Майора Коровина из Четвёртого управления НКГБ и его группу также постигла неудача при приземлении во вражеском тылу. Он вылетел в Москву. Вначале у него были неприятности, но потом вроде бы всё улеглось. Оставался в резерве. Боевой, предельно собранный, рассудительный и внешне импозантный командир.

Да и лётчики в начальный период войны не всегда точно ориентировались с выброской десанта. Редко, но бывали такие случаи.

Один из самолётов пересёк линию фронта и продолжал углубляться, пока не счёл нужным выбросить десант и улететь. Приземлившихся парашютистов встретили пальбой. Но тут выяснилось, что это советские бойцы. Оказалось, самолёт дважды пересёк линию фронта и выбросил парашютистов на советской территории.

Отряд Шмакова выделялся боевыми качествами, эффективными диверсиями на железнодорожных магистралях, взрывами мостов, разгромами заводов и электростанций, занятых оккупантами. Отряд стал именоваться бригадой, её командир Павел Григорьевич Шмаков получил звание майора, а доктор Бронзов – майора медицинской службы.

Шмаков провозгласил себя комбригом бригады особого назначения. Или, короче, осназа.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.