Комэск Николай Николаев

Комэск Николай Николаев

С Николаем мы подружились в училище. Вместе учились летать, вместе мечтали о будущем. Завидовали героям боев в Испании, на Хасане и Халхин-Голе, на Карельском перешейке. Хотели быть похожими на них.

И вот декабрь 1940 года. Торжественное построение выпускников училища. Николаева направляли служить на Балтику, меня на Тихоокеанский флот. Коля написал на обороте своей маленькой — для командирского удостоверения фотокарточки: "Дороги наши обязательно встретятся". Я на своей: "Будущему герою небесных просторов".

Что ж, юность есть юность. Впрочем, и то и другое сбылось. Дороги наши встречались не раз. Встречались и расходились. Пока… Сколько таких же вот памятных карточек с такими же наивными пожеланиями сгорело в небе, на суше и потонуло в водах — Балтийского, Баренцева, Черного морей…

На всех на них были запечатлены такие же молодые, открытые, смелые лица. Лица героев…

…30 июня 1941 года эскадрилья ВВС Балтфлота одна за другой уходили на бомбоудар по скоплению противника в районе Двинска. Туда же повел свою девятку бомбардировщиков капитан Челноков. Погода стояла скверная. Темные тучи низко нависали над землей, пошел дождь. Летели под облаками. Рядом с комэском Николаев и Мазуренко, справа Уваров, Абраменко, Новицкий, слева Тальянов с ведомыми Игашевым и Копыловым. Почти все — выпускники нашего Ейского военно-морского…

Противник, конечно, их ждал. Заслон огня зениток, пулеметов, скорострельных пушек «эрликон».

Прорвавшись к цели. Челноков сбросил бомбы, за ним — остальные. И тут навалились истребители. Комэск сомкнул строй.

Отбили первую атаку, вторую, третью… Но силы были неравны. Взорвалась в воздухе машина Абраменко. Врезался в землю самолет Копылова — видимо, летчик был убит. Загорелась машина Игашева. Он направил ее на вражеский истребитель, таранил его, а затем огромным факелом обрушился на вражеские танки, скопившиеся на дороге…

На аэродром Челноков привел пятерых. Шестой уцелевший, Новицкий, на подожженной машине перетянул через Западную Двину и сел на своей территории…

Первые дни войны, первые победы, первые потери — самые тяжелые, как ни готовь себя к ним.

В августе группу летчиков с Балтики направили в Воронеж — переучиваться на штурмовиков. Срок был короткий. Переучились. Получили приказ лететь на Черное море.

Десятка Ил-2 под командой капитана Челнокова взяла курс на юг. На одном из промежуточных аэродромов, в Богодухове, Челнокову передали приказание самого главнокомандующего войсками Юго-Западного направления Маршала Советского Союза Семена Михайловича Буденного: нанести бомбоштурмовой удар по танковой и моторизованной колонне противника, движущейся в сторону Кременчуга.

Челноков повел группу к цели. Спикировали на дорогу, на придорожный кустарник. В движение пришли танки, машины, тягачи с орудиями… Николаев, Степанян, Виноградов, Евсеев, прицельно отбомбившись, принялись косить фашистов пулеметным огнем. Колонна была разгромлена, первая атака неожиданно вошедших в боевой строй штурмовиков увенчалась блестящим успехом.

Такие же вылеты последовали с кременчугского, с полтавского аэродромов. Помогая нашим войскам сдерживать наступление врага на суше, морские штурмовики получили боевую закалку еще в пути к новому месту службы. Двое из десяти погибли смертью храбрых — летчики Евсеев и Виноградов. Большинство из остальных были представлены к наградам. Николаев, с учетом прошлых его боевых заслуг, — к ордену Красного Знамени.

Сдав семерку обученных и испытанных в бою штурмовиков командованию ВВС Черноморского флота, комэск Челноков вернулся в Воронеж, где его ждала новая группа курсантов.

Николай Николаев стал летчиком 18-го штурмового авиаполка, в котором и воевал до конца.

Героическая оборона Одессы, бои у Перекопа… В один из осенних дней сорок первого года Николаев вылетел на очередное боевое задание и не вернулся. Подбитый «ил» упал в штормовое море, у летчика была сломана правая рука, три ребра. Целые сутки боролся он со стихией, плывя к своему берегу в маленькой надувной лодке. Больше всего боялся встречи с вражескими сторожевиками. Держал наготове пистолет: лучше смерть, чем… Трудно представить, каких усилий стоило ему добраться до земли. Но он добрался. Быстро подлечился, и снова в бой…

Потом — оборона Севастополя.

Боевой опыт Николаева, его личная отвага снискали ему авторитет одного из лучших летчиков в полку. В боях за Севастополь Николай стал коммунистом, командиром звена, ему поручали водить на удары группы штурмовиков эскадрильи.

…4 ноября самолеты-разведчики выявили скопление самолетов противника на аэродроме в районе Симферополя. Командир эскадрильи Герой Советского Союза капитан Алексей Губрий вызвал к себе старшего лейтенанта Николаева.

— Даю вам шесть экипажей…

Удар был неожиданным и точным. Николаев видел, как полыхали внизу самолеты, как взвился черный клуб дыма над складом горючего. Для верности решил удар повторить. Вторую атаку гитлеровцы встретили сильным зенитным огнем. Однако штурмовики не свернули с боевого курса. Закончив штурмовку, увидели, что к аэродрому подходит бомбардировщик До-215. Первым атаковал его командир второго звена Виктор Куликов. Вражеская машина задымила. Николаев докончил дело. Пушечная очередь отбила крыло, огромный бомбардировщик перевернулся и через минуту врезался в землю…

Два звена штурмовиков уничтожили около десятка вражеских самолетов, многим нанесли повреждения и без потерь вернулись на свой аэродром.

Через два дня был нанесен удар по самолетам противника на аэродроме Сарабуз.

Группу возглавил комэск Губрий. С ним шли Николаев, Голубев, Куликов, Тургенев, Евграфов. Прикрытие — два звена «яков». Успех зависел от внезапности. Ведущий избрал маршрут трудный, но надежный: над самыми вершинами Крымских гор.

На подходе к Сарабузу штурмовики были замечены барражирующими «мессерами». «Яки» вступили с ними в бой, «илы» устремились к аэродрому. Первый заход оказался внезапным, вражеские зенитки не успели открыть огонь. Для обеспечения второго два «ила», оторвавшись от группы, штурмовали позиции зенитных батарей, обстреляли их реактивными снарядами. Во время штурмовки с аэродрома попытался взлететь бомбардировщик «Хе-111». Евграфов сбил его, едва он оторвался от полосы. На поле горели девять вражеских самолетов…

На отходе группу перехватили восемь «мессершмиттов», взлетевших с другого аэродрома. Штурмовики шли уже без прикрытия.

— Круг! — скомандовал Губрий.

Летчики быстро перестроились. Видя свое превосходство, враги наседали. Один зашел в хвост Губрию. Комэск положил машину на крыло и с разворотом ушел вниз. «Мессер» оказался в прицеле Николаева. Меткая трасса прошила серое тело стервятника. В ту же минуту подоспели «яки». Штурмовики вернулись на свою базу без потерь.

23 ноября удар по Сарабузскому аэродрому был повторен. На поле было уничтожено пятнадцать вражеских бомбардировщиков, взорваны боеприпасы, заправочные цистерны. Особенно отличился в этом бою Николаев. На сильно поврежденной машине он оставался в боевом строю до конца.

На обратном пути израненная машина разворачивалась, кренилась на бок. Николай стал отставать. Для его прикрытия остался Евгений Лобанов. Дважды они отбивались вдвоем от атак «мессершмиттов», пока на помощь не подоспели истребители прикрытия. Один «мессер» был сбит, остальные отстали. Николаев благополучно дотянул до Севастополя и произвел посадку на площадке Херсонесского маяка…

В эскадрилье существовал железный закон: один за всех, все за одного. Лететь в бой, зная, что товарищи в случае беды приложат все усилия, чтобы тебя выручить, намного легче, чем надеясь только на себя.

Николай штурмовал дерзко, без оглядки, заботясь только о том, чтобы нанести врагу наибольший урон, и потому не раз попадал в безвыходные, казалось бы, положения.

Однажды, после штурмовки автоколонны в районе Перекопа, он посадил охваченную пламенем машину на занятом немцами поле. Старший лейтенант Михаил Талалаев заметил, что друг в беде. Спросив разрешение у ведущего, вышел из строя, вернулся. Поле вокруг было изрыто разрывами бомб и снарядов. Но выбора не было. Михаил выпустил шасси и повел самолет на посадку. Николай, все поняв, побежал к нему. Едва машина остановилась, открыл ножом люк и влез в него. Два вражеских тягача с солдатами, спешащие к месту катастрофы, опоздали, немцы успели только выпалить несколько бесполезных очередей из пулемета.

Однако на этом не кончилось. При пересечении береговой черты в районе Саки штурмовик был атакован «мессершмиттами». Михаил снизился над морем до бреющего, взял курс к Севастополю. Воздушный стрелок отбивался от наседающих стервятников. Николай, сидя в бомболюке, досадовал на свою беспомощность. Вскоре подоспели два «яка», вызванные Талалаевым. Самолет благополучно приземлился на Херсонесском аэродроме…

На штурмовку аэродромов, войск и техники под Севастополем Николаев преимущественно летал ведущим. На личном его счету за этот период прибавилось семь уничтоженных на земле самолетов врага, семь танков, один сбитый в воздушном бою самолет. Плюс семнадцать самолетов, пятьдесят восемь автомашин и четыре миномета, уничтоженные совместно с товарищами. На груди отважного штурмовика было два ордена Красного Знамени, Военный совет Черноморского флота наградил его именным оружием и часами.

Затем лето и осень сорок второго, ожесточенные сражения за Кубань, за Новороссийск…

Капитан Николаев уже командовал эскадрильей. В эти труднейшие месяцы войны, когда на счету был каждый воздушный боец, каждый самолет, девизом эскадрильи стало суворовское "Бить врага не числом, а умением".

Однажды в сентябре Николаев во главе четверки вылетел на штурмовку аэродрома Анапа, где, по данным разведки, накануне приземлились «мессершмитты». Зашел не со стороны моря, как обычно, а с суши. На бреющем пересек линию фронта и углубился на территорию противника. Затем, круто развернувшись, взял курс на цель. Удар с тыла оказался настолько неожиданным, что даже вражеские пулеметчики не успели открыть огонь. В результате четверкой штурмовиков было уничтожено восемь «мессершмиттов».

Комэск воспитывал подчиненных личным примером. И это касалось не только летно-тактического мастерства.

В октябре он повел группу на удар по вражескому штабу, расположенному в станице Крымская. Через шквал огня штурмовики прорвались к цели. Но при первой же атаке в самолет ведущего попал снаряд. Пробит фюзеляж, поврежден фонарь кабины, сам Николай получил два ранения. Но не покинул группу, продолжал раз за разом заходить в атаку, увлекая за собой ведомых. Лишь после того, как помещение вражеского штаба было сверху донизу охвачено пламенем, взял курс на свой аэродром…

Прекрасный командир, прославленный воздушный боец, Николаев в полку пользовался всеобщим уважением и любовью. А в эскадрилье его буквально боготворили. В свободную минуту вокруг комэска неизменно собирались летчики, техники, младшие авиаспециалисты. Николай — признанный баянист еще в училище, не смущаясь своим командирским званием, играл по заказу ребят памятные довоенные мелодии и даже напевал негромким, задушевным голосом русские народные и фронтовые лирические песни. Землянка гостеприимного командира была желанным прибежищем для соскучившихся по домашнему уюту летчиков. Особенно когда наступила зима и знаменитый новороссийский ветер «бора» пронизывал на дежурстве до костей. А тут всегда тепло, светло, потрескивают в печурке сухие поленца, пыхтит большой медный чайник. Ребята делились впечатлениями о полете, откровенно рассказывали, что чувствовали в тот или иной момент боя, беспощадно критиковали себя и товарищей, высказывали соображения на будущее. Такие дружеские «вечёрки» не только укрепляли коллектив, помогали установить взаимопонимание, но порой и непосредственно для дела давали больше, чем самый строгий и подробный разбор.

Месяц за месяцем шла напряженная боевая работа. Николай Николаев участвовал почти во всех боевых вылетах полка. Исключением являлись лишь дни, когда требовалось сменить мотор или устранить серьезные повреждения самолета.

В марте 1943 года 18-й штурмовой авиаполк был преобразован в 8-й гвардейский. Этого почетного звания он удостоился за успешные действия при обороне Севастополя и Кавказа. Летчики под гвардейским знаменем поклялись бить врага, не щадя сил и жизни.

На Черном море противник широко использовал быстроходные десантные баржи БДБ. На них перевозились техника, оружие, войска. Они же служили прикрытием для крупных транспортных судов. Исключительно маневренные и хорошо вооруженные БДБ были очень трудной и опасной целью. Для успешного группового удара по ним от ведущего требовался большой опыт, бесстрашие, сосредоточенность, точность. Комэск Николаев стал признанным мастером штурмовых ударов по этим «точечным» морским целям.

19 мая 1943 года четверка «илов» под прикрытием десяти истребителей Як-1 вылетела на штурмовку БДБ, идущих в Анапу. Николаев повел группу на малой высоте, вдали от побережья, чтобы исключить ее обнаружение вражескими постами ВНОС.

Обойдя Анапу с моря, обнаружил в районе Благовещенской четыре БДБ. На бреющем устремился к цели. Противник держался наготове и открыл сильный заградительный огонь.

— Атака! — не теряя ни секунды, скомандовал Николаев.

Сделав подскок до трехсот метров, первым нанес разящий удар. Огромный взрыв окутал баржу, обломки палубных надстроек взлетели вверх. Ведомые один за другим прорывались сквозь огонь, метали бомбы, вели огонь реактивными снарядами. Взорвалась вторая баржа.

При следующем заходе зенитным снарядом был сбит Алексей Колесник. Самолет упал в воду около атакуемой баржи, летчик и воздушный стрелок Алексей Ильченко погибли…

Враг отчаянно сопротивлялся. Вокруг штурмовиков рвались снаряды, перекрещивались трассы. Гвардейцы, умело маневрируя, бросали машины в очередные атаки. Третья баржа накренилась и стала быстро тонуть, с нее в воду прыгали гитлеровцы. Четвертая была повреждена и потеряла ход. Спаслась тем, что у штурмовиков кончились боеприпасы.

Тройка «илов» вернулась на свою базу. Самолеты имели повреждения, много пробоин. Но враг дорого заплатил за гибель одного экипажа. Как после стало известно, на двух взорвавшихся баржах транспортировался боезапас, на третьей в трюмах была техника, а на палубе около сотни солдат. Все они нашли свою гибель в море…

Капитана Николаева и его ведомых Сергея Нагаева и Самоила Чернегу командование представило к наградам. Награждены посмертно были Алексей Колесник и Алексей Ильченко.

Каждый удар по быстроходным десантным баржам был жесточайшим испытанием для летчиков, каждый был чреват тяжелыми потерями. Ветеран гвардейского полка капитан Николаев ходил на них чуть не ежедневно. Если цели в указанном разведчиками районе не удавалось обнаружить, вел группу на запасную цель и штурмовал ее с той же самоотверженностью.

25 июня. Тяжелый день. Утром шестерка «илов» вылетела на уничтожение шести БДБ противника в районе мыса Железный Рог. Прикрытие — десять «яков».

Барж на месте не оказалось. Очевидно, они, заметив наш самолет-разведчик, изменили курс. Продолжать поиск было бесполезно: запас топлива невелик. Николаев развернулся и взял курс на восток, к мысу Утриш: там были размещены армейские склады противника. Истребители прикрытия или не поняли его маневр, или рассчитали, что горючего у них не хватит, ушли на свой аэродром.

Штурмовики с ходу спикировали на цель, сбросили бомбы. Взрывы, очаги пожаров… На втором заходе выпустили реактивные снаряды, пушечно-пулеметным огнем обстреляли складские постройки, мечущихся вокруг них гитлеровцев. В этот момент появилась шестерка Me-109. Гитлеровцы разделились на пары, атаковали со всех сторон. Воздушные стрелки отбивались дружным огнем, летчики уклонялись от трасс противоистребительными маневрами…

Длинная очередь сержанта Эсауленко достала один из «мессеров», он врезался в воду у берега. Второго фашиста сбил краснофлотец Сергей Иванов. Враг еще больше ожесточился. После очередной атаки «мессеров» загорелся самолет Палуева, он и воздушный стрелок Иванов были ранены. Пылающая машина села в районе Марьиной рощи…

Штурмовик лейтенанта Чернеги был сильно покалечен, воздушный стрелок Константин Брилев убит. Заклинило мотор. Чернега посадил машину на воду у Мысхако, там его подобрал наш катер…

Еще один штурмовик упал в море, летчик сержант Давыд Жвания и воздушный стрелок-бомбардир младший лейтенант Андрей Матвейкин не смогли выбраться из него и погибли…

Два «мессера» повисли над хвостом «ила» Николаева. Он увернулся скольжением. Штурман младший лейтенант Яков Сериков поймал момент, всадил очередь в одного из фашистов. Одновременно ударила пушка. «Мессер» задымил и ушел в сторону берега…

На аэродром возвратились три штурмовика. Все машины имели повреждения…

Удары штурмовиков заставили гитлеровских моряков отказаться от компактных строев. При этом они проигрывали в организации огня, но распыляли и силы наших летчиков. Трудность новой тактики для Николаева состояла в том, что не хватало опытных ведущих для каждого звена, пары: из-за потерь эскадрилья то и дело пополнялась молодежью, приходилось учить ее в бою.

10 июня восьмерка штурмовиков взяла курс к мысу Железный Рог: обнаружены семь БДБ и три сторожевых катера. По пути к «илам» присоединилось двенадцать «ЯКОВ».

Цель обнаружили юго-западнее озера Солёное: баржи рассредоточенно шли в сторону Анапы.

Самолеты разошлись, как было решено на земле. Под сильным зенитным огнем Николаев вывел свое звено в атаку. Бомбы легли на палубы барж. Второе звено атаковало другие две баржи. Часть бомб и реактивных снарядов попали в цель, остальные легли у бортов.

На втором заходе обстреляли палубы из пушек и пулеметов. Один сторожевой катер пошел на дно. При отходе от цели наблюдали пожары на четырех БДБ. Одна из них, объятая пламенем, уже тонула…

Три «ила» были повреждены огнем, больше всех — машина молодого летчика сержанта Полуэктова. Ее мотор давал перебои. Вблизи аэродрома он отказал совсем. Полуэктову пришлось садиться с убранным шасси на лес. Экипаж остался жив.

На разборе этот полет был признан в общем удачным. Все летчики действовали решительно, смело и грамотно. Молодые не отставали от ведущих, поэтому удары получились достаточно массированными. Недостаток — пренебрежение противозенитным маневрированием при выходе из атак.

Обучая летчиков совершенному владению техникой пилотирования, боевым приемам, настойчивости в достижении результата, Николаев каждую свою рекомендацию, каждый прием демонстрировал лично в боевых вылетах. "Храбрости тоже нужно обучать", — говорил своим командирам звеньев.

Памятным для Николая был вылет 16 июля сорок третьего года. В тот день в полк поступил приказ: уничтожить восемь БДБ противника, вышедших из порта Анапа курсом на Керчь.

Николаев вылетел во главе семерки, под прикрытием «яков». Ведомым с ним в паре шел его бывший учитель Герой Советского Союза подполковник Челноков. Николай Васильевич недавно прибыл с Балтики на должность помощника командира 8-го гвардейского штурмового авиаполка. Пока изучал обстановку на море, районы боевых действий. Этот боевой вылет был для него здесь первым.

Николай собрал группу, лег на курс. Бросил взгляд вправо: хорошо просматривались Цемесская бухта, Мысхако, Малая земля. Вчера он водил туда группу для удара по скоплению вражеских войск перед передним краем, сорвал очередную атаку гитлеровцев на плацдарм…

На траверзе Благовещенской обнаружили БДБ — точно, восемь. Идут рассредоточенно, в сопровождении четырех сторожевых катеров и под прикрытием шести истребителей Me-109. Последнее было неожиданностью.

— В атаку! — подал команду Николаев, не колеблясь ни минуты.

Штурмовики пикировали на баржи, на них самих пикировали «мессеры». Прикрывающую группу «яков» с ходу связали боем появившиеся со стороны суши четыре пары «фоккеров».

Умело сманеврировав, Николай развернул самолет так, что его штурман получил возможность прицельно ударить по одному из «мессеров». Сериков и штурман полка майор Филипп Новохатский, летящий с Челноковым, поймали гитлеровца на выходе из атаки и сбили его.

Разозленные потерей фашисты сосредоточили огонь на ведущем. Николаев не выпускал из виду основную цель — баржи. Штурмовики продолжали нестись на них. Прорвались сквозь зенитный огонь, сбросили бомбы. Два прямых попадания, одна из барж взорвалась. Реактивный снаряд разорвался на палубе третьей.

При повторном заходе штурмовиков в атаку два «мессера» взяли в клещи крайний самолет. Командир звена старший лейтенант Николай Кладинога и штурман капитан Олег Смирнов отбивались огнем, не сходя с курса. Вражеские трассы впились в их машину, она круто взмыла вверх, перевернулась, упала в воду. Куполов парашютов не появилось…

Остальные штурмовики вихрем пронеслись над верткими посудинами, обстреливая их из пушек и пулеметов. Две баржи подожгли…

На отходе воздушный бой продолжался. Еще один штурмовик упал в море. Погибли лейтенант Самоил Чернега и воздушный стрелок старший сержант Василий Ермаков. Николаев скомандовал: "Стать в круг!" Выстраиваться пришлось, не выходя из боя. «Мессеры» сбили самолет младшего лейтенанта Виктора Петрашина. Воздушным стрелком с ним летел краснофлотец Сергей Иванов…

Штурмовики в карусели, в свою очередь, сбили еще один Me-109. Горючего в баках осталось только до аэродрома. Николаев расчетливо прижал группу к воде, на бреющем повел в сторону своего берега. Вражеские истребители тоже, очевидно, израсходовали запас горючего и, видя бесполезность дальнейших атак, отстали.

Четыре «ила» вернулись на свой аэродром, два из них имели серьезные повреждения.

Спрыгнув с плоскости на землю, Челноков смахнул катившийся на глаза пот, подошел к Николаеву и молча обнял его…

Комэск Николаев был специалистом не только по баржам. Признанный мастер ударов по «точечным» целям, подлинный истребитель вражеских плавсредств, он и в штурмовках на суше проявлял ту же изобретательность, смелость, точный и хладнокровный расчет.

В день освобождения Новороссийска, 16 сентября 1943 года, шестерка штурмовиков вылетела на удар по колонне врага, отходящей по дороге на Абрау-Дюрсо. Прошли линию фронта, углубились во вражеский тыл.

— Район цели оставим слева, — напомнил Николаев ведомым.

Развернулись над вершинами гор и вышли на дорогу со стороны тыла. Расчет был точным: прямо по курсу, в узком ущелье, зажатом с обеих сторон горами, показалась колонна.

— Выходим на цель!

Пара Сергея Вашебабина вышла вперед, ударила из пулеметов и пушек по голове колонны, остановив ее движение. Гитлеровцы заметались, но деться было некуда. Основная четверка вышла на удар, когда машины гитлеровцев уже налезали друг на друга…

Атака следовала за атакой. На дороге творилось невообразимое. Горели бензозаправщики, поджигая соседние грузовики, рвались боеприпасы… Зенитчики покинули свои посты и не оказывали никакого сопротивления…

Колонна была разбита вдребезги. Одним налетом гвардейцы уничтожили десятки автомашин, более сотни гитлеровцев.

На другой день Николаев и Вашебабин с утра водили группу на удар по вражеской батарее, сильно досаждавшей нашей морской пехоте в районе Владимировки. Батарею нашли, разбили и — «попутно» — уничтожили пяток «эрликонов» и более полусотни гитлеровцев.

Это был «артиллерийский» день. После обеда поступил «заказ» командующего 18-й армией генерал-лейтенанта Леселидзе — уничтожить батареи в районе Волчьи Ворота. Семерку «илов» вновь возглавили Николаев и Вашебабин.

Налета фашисты ждали. Еще на подходе штурмовиков встретил плотный огневой заслон. Но у Николаева был отлично отработан противозенитный маневр. Летчики вслед за ведущим бросали свои машины то вниз, то вверх, маневрировали по курсу…

У Волчьих Ворот — «эрликоны». Пробили и эту завесу зловещих трасс.

Батареи стояли на открытых позициях, били по нашей пехоте. Штурмовики разделились: на одну батарею пошел с четверкой «илов» Николаев, на вторую Вашебабин во главе тройки.

Николай перевел самолет в пикирование, когда вышел на курс вдоль фронта батареи. За ним, как с горы, — Александр Данилов, Виктор Глухарев, Борис Морозов. Через полминуты на месте орудий взметнулись кусты разрывов. Еще, еще…

Отлично сработала и тройка Вашебабина. Он и его ведомые Степан Бабенко и Павел Богдан положили бомбы также вдоль фронта вражеской батареи.

На втором заходе штурмовики, умело уклоняясь от трасс зениток, отыскали орудия, еще оставшиеся невредимыми. Выпустили по ним реактивные снаряды. Затем полили разбегавшихся во все стороны гитлеровцев пушечно-пулеметным огнем.

Группа еще не вернулась на аэродром, а на столе у командира 8-го гвардейского авиаполка уже лежала телеграмма от командующего армией. Генерал Леселидзе благодарил летчиков за помощь.

Вечером гвардейцы узнали: войска 18-й армии прорвали оборону противника у Волчьих Ворот. Эта весть была лучшей наградой "воздушным танкистам". В течение двух суток велись ожесточенные бои за этот перевал; 11-я штурмовая авиадивизия подполковника Губрия оказала большую помощь сухопутным войскам в боях на этом важном участке фронта.

В период боев за освобождение Крыма Николай Николаев водил в бой уже не только свою эскадрилью, но большие штурмовые группы, составляемые в масштабе полка. Наносил массированные удары по морским базам противника, по конвоям в открытом море, на важных коммуникациях. К этому времени штурмовики дивизии освоили новый метод атаки кораблей — топмачтовое бомбометание.

…22 апреля 1944 года в полк поступил приказ уничтожить два транспорта противника на подходе к Севастополю. Груженые суда шли под сильным охранением. Для нанесения удара было выделено восемнадцать самолетов. Действовать было решено тремя шестерками, ведущий всей группы — капитан Николаев.

Взлетела первая шестерка Николаева. За ней вторая и третья, возглавляемые старшими лейтенантами Николаем Пысиным и Александром Гургенидзе.

Видимость была отличная. Шли в плотном строю. На подходе к району цели увеличили дистанции между машинами до пятидесяти метров, чтобы улучшить обзор.

На горизонте показались дымы. Николаев доворачивает вправо, занимая наиболее выгодное положение для штурмового удара. Дает команду ведущему топмачтовиков Пысину. Тот начинает снижаться.

В воздухе появляются первые шапки разрывов. Видны силуэты кораблей, можно определить состав конвоя: два транспорта, эскадренный миноносец, два сторожевых катера. Прикрытие с воздуха — восемь Me-109. Принимается решение на действия штурмовиков: группа Гургенидзе наносит удар с правого борта, с траверзных курсовых углов, Николаева — с носовых. Это осложнит кораблям маневрирование.

Задача штурмовиков в комбинированной атаке — подавить зенитные средства кораблей, обеспечить топмачтовикам возможность удара с близкого расстояния.

Николаев вводит свою шестерку в пикирование. К штурмовикам тянутся белые, красные, желтые трассы: заработали зенитные автоматы — «эрликоны». Доворот на сторожевик, огонь из пушек и пулеметов. Затем сброс бомб. Прямое попадание! Катер разломился. Окутался дымом эскадренный миноносец…

Топмачтовики Пысина, разделившись на тройки, атакуют транспорты с высоты тридцать метров. Штурмовики ведут огонь из всех стволов по всем кораблям. Подойдя на двести — триста метров, топмачтовики сбрасывают бомбы, они рикошетируют от воды, вздымая фонтаны брызг…

Николаев выводит штурмовиков на повторную атаку. Маневрируя под разрывами, видит: бомбы рвутся на палубах транспортов…

— Командир, "мессеры"! — в наушниках голос стрелка.

Противоистребительный маневр. Воздушные стрелки ведут дружный огонь. Атака отбита, но одна из очередей повредила мотор и рули машины Алексея Штоколова…

Алексей в воздушном бою прикрывал Николаева и, хотя машина плохо слушалась рулей, продолжал держаться позади командира. В какой-то момент, когда «илы» уже легли на обратный курс, вдруг увидел: на машину ведущего сверху пикирует «мессер». Фашист рассчитывал, что летчику на подбитом «иле» не до него. Алексей, напрягая все силы, сумел сманеврировать и поразить врага меткой очередью. С густым хвостом дыма фашист провалился под строй штурмовиков…

Штоколов посадил свой самолет с убранным шасси на берегу озера Саки, немного не дотянув до аэродрома. Другая подбитая машина — Михаила Казакова села на фюзеляж на своем летном поле. Оба «ила» остались целы, задача была выполнена без потерь…

Близился полный разгром вражеской группировки в Крыму. Гитлеровцы пытались спасти, что возможно. Авиаторы-черноморцы в эти последние дни работали с предельным напряжением. По нескольку боевых вылетов в день делали бомбардировщики, торпедоносцы, штурмовики, истребители…

К вечеру 9 мая, когда войска 4-го Украинского фронта уже вели бои на улицах Севастополя, 8-й гвардейский штурмовой авиаполк получил приказ нанести удар по шести быстроходным десантным баржам противника в районе мыса Херсонес. Группу из восемнадцати «илов» повел комэск Николаев, он же — ведущий первой шестерки. Вторую и третью возглавили Николай Пысин и Александр Гургенидзе. На прикрытие вылетела восьмерка «яков» 6-го Краснознаменного гвардейского истребительного авиаполка.

В указанном районе десантных барж не оказалось. Николаев принял решение идти на запасную цель — корабли в Казачьей бухте, близ оконечности Херсонесского полуострова, откуда пытались эвакуироваться последние остатки разгромленной группировки врага.

В бухте стояли под погрузкой три транспорта, две быстроходные десантные баржи; на воде находились также три гидросамолета «Гамбург-138». Подойти незамеченными было невозможно. С земли и с кораблей ударили зенитные орудия, «эрликоны». Николаев меняет курс, высоту, но транспорты из виду не выпускает. Переводит машину в пикирование на самый большой из них — три с половиной тысячи тонн. Группы, поняв командира без слов, распределяются по двум остальным. На подходе бьют из пушек и пулеметов, затем прицельно сбрасывают бомбы. Прямые попадания, разрывы на трех транспортах и одной барже. Часть штурмовиков отделяется, поджигает два огромных гидросамолета…

Выйдя из атаки, обнаружили в километре южнее мыса Херсонес три сторожевых катера, до отказа забитых гитлеровцами. Решили проштурмовать их. Пушки и пулеметы смели с палуб все живое. Два сторожевика загорелись. Взлетевшие с аэродрома Херсонесский маяк «мессершмитты» были немедленно скованы «яками». Все восемнадцать машин благополучно возвратились на свой аэродром.

Штурмовка была настолько результативной, что на следующий день о ней сообщило Совинформбюро.

Утром 10 мая тринадцать штурмовиков под прикрытием пяти Як-9 вылетели на уничтожение плавсредств, вышедших из оставленного противником Севастополя. Три группы штурмовиков вели капитаны Николай Николаев, Алексей Покалихин и старший лейтенант Александр Гургенидзе. Два «ила» шли в варианте топмачтовиков.

Конвой обнаружили недалеко от Херсонесского маяка. В атаку вышли с ходу, врага застали врасплох. В развернутом пеленге открыли шквальный огонь.

Второй заход фашисты встретили бешеным огнем с берега и с кораблей. Приходилось маневрировать с такими нагрузками, что летчики опасались за машины. «Илы» выдержали и крены, и град осколков. Выдержали и сами летчики.

Третий, четвертый, пятый, шестой заход… В результате прямых попаданий бомб — пожары на транспорте в три тысячи тонн, быстроходной десантной барже и понтоне. Один понтон типа «зибель» пошел на дно вместе с вражеской солдатней. На палубах остальных кораблей нашли свою гибель до трехсот гитлеровцев…

При возвращении с полностью израсходованным боезапасом встретили караван судов с пустыми дымящимися палубами и горящий транспорт без хода. Это поработала восьмерка штурмовиков, которых водил в бой старший лейтенант Николай Пысин. В результате их вылета были потоплены транспорт водоизмещением четыре тысячи тонн, три понтона и поврежден один транспорт.

Сразу после посадки новое задание: нанести удар по плавсредствам западнее мыса Херсонес.

В воздух поднялось четырнадцать самолетов. Первую группу вел Николаев, вторую — комэск капитан Алексей Покалихин. Прикрытие — девять «яков» 6-го гвардейского авиаполка.

Хорошая видимость позволила обнаружить цель еще на дальнем подходе. Николаев принял решение атаковать баржи с пикирования в строю пеленг, с высоты восемьсот метров. Встретив сильный заградительный огонь, подал команду рассредоточиться. Внезапно огонь прекратился. Это могло означать лишь одно: в атаку заходят истребители противника. Группа снова сомкнулась в плотный боевой порядок. Воздушные стрелки отражали атаку «мессеров», летчики заходили на удар. Затем фашистские истребители были атакованы «яками» прикрытия, и «илы» беспрепятственно легли на боевой курс. Посыпались бомбы…

Снова забили зенитки. Под огнем «эрликонов» Николаев повел группу в новую атаку. Поймав в прицел одну из барж, нажал на кнопку, затем на гашетки пушек и пулеметов. Из-под крыльев шипящими огненными струями вырвались реактивные снаряды, за ними устремились трассы. Баржа противника скрылась в клубах дыма…

Пять заходов под ураганным огнем произвели штурмовики, обрушивая смертельные шквалы на палубы барж, до отказа заполненные гитлеровцами. Когда группа выходила из предпоследней атаки, были замечены два нагруженных сборных плота у берега. Николаев приказал Пысину проштурмовать их. Огненные струи пушек и пулеметов буквально смели гитлеровцев с плотов…

Несколько Ме-110 пытались атаковать штурмовик. Пысин маневрировал. Истребитель Стефан Войтенко меткой очередью сбил один «мессершмитт», остальные поспешили ретироваться…

В результате удара были сильно повреждены две баржи, уничтожено до двухсот вражеских солдат. В бою получил тяжелое ранение штурман эскадрильи капитан Иван Эктов. Все самолеты благополучно вернулись на свой аэродром.

На третий вылет Николаев повел десятку «илов». Опять двумя группами, вторую возглавлял лейтенант Георгий Кузнецов. Снова — заградительный огонь, затем «эрликоны» и пулеметы…

Николай выбрал головную баржу. Когда перекрестие прицела легло точно на цель, нажал кнопку бомбосбрасывания. Внизу рвануло так, что выходившую из пикирования машину подбросило вверх. Метко отбомбилась и группа Кузнецова. Две самоходки окутались дымом.

Заходя на новую атаку, Николаев обнаружил в конвое транспорт. Спикировал, за ним устремились ведомые. Судно было забито гитлеровцами, огонь штурмовиков косил их на палубе, доставал в трюме.

Во время захода в очередную атаку в самолет ведущего попал снаряд. Нечеловеческими усилиями Николаю удалось вывести его из пикирования, дотянуть до своего аэродрома. Когда комэск приземлился, однополчане были поражены: вместо хвостового оперения в конце машины дыбились бесформенные клочья металла…

Так воевал комэск капитан Николаев на последнем этапе боев за освобождение Крыма.

Сто двадцать семь боевых вылетов числилось к этому времени в его летной книжке. На личном боевом счету — четырнадцать различных кораблей противника, семь самолетов, уничтоженных на земле, один — в воздухе, тринадцать танков, четыре бронемашины, двадцать полевых и зенитных орудий, тридцать один миномет, более сотни автомашин…

16 мая 1944 года за боевые подвиги Николаю Ивановичу Николаеву было присвоено звание Героя Советского Союза.

После разгрома гитлеровских войск в Крыму 8-й гвардейский, дважды Краснознаменный Феодосийский штурмовой авиаполк был перебазирован на Балтику и принял участие в наступлении наших войск на Карельском перешейке.

За восемь дней пребывания на Балтфлоте Николаев успел сделать еще восемь боевых вылетов на уничтожение живой силы и техники противника, его артиллерийских батарей и плавсредств.

18 июня 1944 года три группы «илов» вылетели на удар по кораблям противника в Выборгском заливе. Одна из них возвратилась из-за сложных метеоусловий. Несмотря на сильный дождь и ограниченную видимость, комэск Николаев привел свою группу к цели, прорвался сквозь заслон зенитного огня и нанес прицельный удар по самоходным баржам. Но в тот же момент его самолет был подбит огнем «эрликонов». Не выйдя из пикирования, он врезался в землю на берегу и взорвался. Командир и воздушный стрелок старший сержант Алексей Андреевич Черенков погибли…

Да, Николай Николаев стал героем. И — как герой — живет в памяти своих ровесников и друзей. И будет жить в памяти поколений.