Глава VIII. В зените славы и любви

Глава VIII. В зените славы и любви

Поцелуй Клеопатры

«Я оставался с Элизабет в Риме еще пару недель после того, как начались съемки», – вспоминал один из знакомых. – Ия хорошо помню, как она мне говорила, что непременно станет той единственной главной героиней, которая не попадется в сети к Ричарду Бертону. Она говорила это совершенно серьезно.

Биограф Китти Келли

«До меня дошло, как глубоко сидит в ней дух соперничества. Как ей нравится командовать людьми, особенно в сексуальном плане. Сексуальность обычно проистекает из самолюбования, в ее случае так оно и было. Она была наделена чрезмерным нарциссизмом и черпала в нем огромное наслаждение. Однако ей все равно чего-то недоставало, и поэтому ей вечно требовалось доказывать окружающим, что она способна завоевать любого мужчину, какой ей только приглянется… Она не стеснялась рассказывать любовникам о других своих возлюбленных. Она этим даже кичилась. Все на свете сгорали от желания к ней, и она ставила вас об этом в известность». Макс Лернер, журналист

Кто бы мог подумать, что в скором времени Лиз возненавидит своего покладистого и мягкого Фишера настолько, что за одно лишь упоминание его имени будет выставлять гостей из дома? Сначала Эдди малодушно не давал ей развода, пытался выиграть время, затем громко, со скандалом во всех газетах, делил имущество, оспаривая заключения суда одно за одним… После долгого, неприятного и муторного для обеих сторон расставания Элизабет прекратила общаться с Эдди, заявив журналистам, что она никогда его по-настоящему не любила, а их брак – роковая и самая большая ошибка ее жизни. Она утверждала, что в объятья Эдди ее толкнуло горе и память о Майке Тодде, и что она жестоко разочаровалась, ведь Фишер оказался лишь жалкой пародией на своего энергичного, яркого друга.

Тейлор с наградой, полученной за роль в фильме «Внезапно, прошлым летом». 1959 год

Но все это будет чуть позже, а сейчас, прилетев на съемки грандиозной эпопеи «Клеопатра», Эдди и Лиз селятся в роскошном особняке и окружают себя веселой, разномастной компанией из звезд, журналистов и сотрудников киноиндустрии. Бертон, которому предстояло сыграть одну из ведущих ролей в «Клеопатре», став партнером звезды такого масштаба как Лиз, впервые поднялся так высоко. До этого его уделом был Бродвей и скромные гонорары. Биограф Китти Келли рассказывала о нем:

«…Валлиец по национальности, Бертон был известен как «британский Брандо» или, как его еще называли, «Лоренс Оливье бедняков». В 1961 году он удостоился награды «Тони» как лучший бродвейский актер за короля Артура в спектакле «Камелот». Спустя несколько месяцев студия «XX век – Фокс» выкупила актера у театра, заплатив за него 50 тысяч долларов, чтобы подписать с ним контракт на 250 тысяч за три месяца участия в съемках «Клеопатры».

Таких денег Бертону еще никто до этого не платил, и он с гордостью заявлял, что зарабатывает даже больше, чем Рекс Харрисон, который играл Юлия Цезаря. А еще он похвалялся тем, что студия предоставила в распоряжение его семьи шикарную виллу, машину с шофером и прислугу.

Тридцатишестилетний актер собрал компанию у себя в «Бертоновском баре», то есть в своей бродвейской гримерной, и развлекал друзей смачными раблезианскими историями. Элизабет Тейлор он упомнил лишь мимоходом, обозвав ее «этой толстой бабенкой» – ему припомнилось, как он впервые встретил ее в Голливуде, в доме Стюарта Грейнджера, – в ту пору она была беременна и ее мужем был Майкл Уайлдинг.

«Это было еще до Официанта», – пояснил он, имея ввиду Эдди Фишера.

Затем с поразительной точностью подражая ее голосу, он выдал целый залп непристойностей, отчего все присутствующие покатились от хохота.

«Смотри, Ричи, будь осторожен, – шутливо заметил кто-то из друзей. – Не попади к ней на крючок».

«Не волнуйся, – возразил Бертон. – Она такая черная… как пить дать, бреется».

И снова все разразились хохотом – уж что-что, а репутация Бертона, его привычка заводить романы со всеми своими партнершами стали уже притчей во языцех.

«Я просто не способен играть с человеком, если я не испытываю к нему сильного физического влечения, – неоднократно заявлял он. – Иначе я просто не смогу находиться с ним на одной сцене или же в одном кадре… Разве это не издевательство над собой – изображать любовь к той, которая лично в тебе ровным счетом ничего не трогает».

И хотя Бертон был женат на валлийке Сибил более двенадцати лет, он открыто изменял ей направо и налево с такими звездами, как Джин Симмонс, Клэр Блум, Сюзен Страссберг. Стремясь покорить их сердца, он рассказывал им одну небылицу за другой, чем наверняка превзошел Шахерезаду. Своим изысканным, хорошо поставленным голосом он читал им стихи Дилана Томаса. Или вдохновенно цитировал шекспировские строки».

На съемках «Клеопатры». Элизабет Тейлор знакомит своих детей Лиз, Майкла и Кристофера с режиссером Джозефом Л. Манкевичем

Впервые встретившись со своей звездной партнершей на съемочной площадке «Клеопатры», Бертон подошел к ней и неожиданно бесцеремонно зашептал в самое ухо:

– Ты, крошка, малость толстовата, хотя на мордашку – ничего!

Огорошенная Лиз расхохоталась и в скором времени уже задумчиво говорила своей гримерше:

– Кажется, я влюбилась в этого наглого мужика.

А сам он так рассказывал об их первой встрече:

– Она была столь красива, что я чуть не расхохотался в голос. Она была потрясающей. Великолепной. Засасывала, как черная дыра. И плевать ей было на меня.

Удивительно, но угреватое лицо Ричарда Бертона совершенно не мешало ему нравиться женщинам всех возрастов. Широкоплечий, самоуверенный и мужественный, он олицетворял собой «альфа-самца», в нужный момент убедительно преображаясь в «одинокого сироту, погибающего без ласки и участия».

Американская актриса Ли Ремик вспоминала о нем:

– Бертон наделен редкостным даром – любая женщина, находясь рядом с ним, испытывает такое ощущение, будто она – единственная для него в целом мире… Это ли не блаженство?

«Когда-то Элизабет сказала, что наша беда в том, что мы слишком любили друг друга. Теперь я понимаю, как она была права», – Рич Бартон

Мало кто знал, что сегодняшний, успешный, богатый и известный Рич Бертон (котрый через несколько лет станет самым высокооплачиваемым актером планеты, обойдя саму Тейлор) познал все ужасы нищеты в многодетной семье спившегося шахтера. Ричард Дженкинс (настоящая фамилия актера) родился в жалкой лачуге, где на нескольких метрах ютилась семья с тринадцатью детьми (Ричард был предпоследним). Изнуренная голодом и непосильной работой, мать Бертона умерла во время родов своего последнего малыша, а отцу даже нечем было заплатить за гроб и место на кладбище. В одном из своих интервью Ричард Бертон делился:

– Те десять фунтов, которые мы были вынуждены занять на похороны нашей матери, тяжким грузом висели на нас еще несколько лет. Когда наша семья наконец расплатились с долгом, этот день стал для нас настоящим праздником. Мы жили в беспросветной нищете. Бывали годы, когда мы существовали только благодаря бесплатному супу, что раздавали благотворительные организации.

Мальчику повезло с учителем, который проявил участие к его судьбе: после смерти своего наставника Ричард взял его фамилию. Интеллектуал Бертон ненавидел Голливуд с его конвейерным производством, однако он всегда мечтал прославиться и разбогатеть, философски заявляя:

– Что ж, приходится сниматься в кино – чем больше о тебе говорят, тем больше ты будешь зарабатывать.

Лиз и Рич Бартон на съемочной площадке

О работе своей партнерши (Бертон до сих пор толком не видел ни одного фильма с участием Лиз) он отзывался пренебрежительно, однако вскоре изменил свое мнение на восхищенное:

– Она то и дело преподносит вам сюрпризы. И если вы ее не знаете и просто посмотрите, как она репетирует, то наверняка скажете: «О, господи. Вот уж бездарность так бездарность». Она ведет себя на репетициях словно сонная муха. «Мне так идти? Как, по-вашему, я так должна говорить?»

Однако как только включается камера, в ней словно что-то срабатывает, это как колдовство, и вот вы уже не верите собственным глазам.

Роман Лиз и Бертона вспыхнул ярким пламенем прямо на съемочной площадке: сначала режиссер вдруг с изумлением заметил, что Элизабет и Ричард уже не просто обмениваются репликами из сценария, а в каком-то смысле превратились в своих героев: Антония и Клеопатру, безумно влюбленных друг в друга. Сценарист Уолтер Вагнер вспоминает:

– Во время съемок наступает такой момент, когда актеры превращаются в своих героев. Это слияние личности реальной и вымышленной обязательно должно произойти, чтобы игра стала по-настоящему убедительной, и сегодня именно это произошло… Застрекотали камеры, и по всем собравшимся, казалось, пробежал ток. Было тихо, и вы будто воочию увидели, как между Лиз и Бертоном проскочила искра.

И вот уже новый роман скандальной Тейлор – на первых страницах ведущих американских и европейских газет. За несколько недель до этого прямолинейный Бертон отправился к Фишеру и заявил:

– Послушай, мне кажется, тебе стоит знать о том, что я люблю твою бабу.

Один из запоминающихся роскошных костюмов Клеопатры

Данный текст является ознакомительным фрагментом.