3

3

Зная условия, которые нужно соблюсти, чтобы вклиниться в список топовых продаж New York Review of Books[222], Аксенов старается это сделать. Но он и в США остался Аксеновым – автором текстов самовыражения. Или, как говорил о ней Гладилин, – исповедальной прозы.

А в Америке такая литература, мягко говоря, не для всех. Что подтверждает, например, рецензия в Los Angeles Times, где «Ожог» назван «одним из шедевров диссидентской советской литературы». Шедевр-то шедевр. Но вот вопрос: является ли такая литература ходовым товаром в США? Попробуйте – представьте экранизацию «Ожога» в Голливуде.

Это не «Братья Карамазовы» с Юлом Бриннером и Марией Шелл! И не «Доктор Живаго» с Омаром Шарифом и Джули Кристи. И не «Анна Каренина» с Вивьен Ли (Анна) и Киероном Муром (Вронский). «Ожог» – сложнейшая по композиции история любви в эпоху тотального распада. Пусть она написана в «блистательно подрывном стиле», но как на ней заработать? Кстати, и «Анна Каренина», и «Братья Карамазовы», и «Доктор Живаго» до сих пор неплохо продаются в Штатах, чего не скажешь об «Ожоге». Слишком сложные в нем отношения. Слишком сильные переживания. А кроме того – слишком высока доля гротеска, сарказма, иронии. Слишком много слез сквозь смех и смеха сквозь слезы.

Этого, пожалуй, меньше в «Острове Крым» и «Скажи изюм». Еще меньше в «Бумажном пейзаже» и «Желтке яйца». Но для здешнего рынка и того порой оказывается сверх меры. Любопытна история с «Желтком».

Аксенов читал лекции и постоянно совершенствовал свой английский. И решился написать роман на языке, на котором учил, по большей части общался с людьми, и вообще стал вдруг замечать, «что думаю на чужом языке и даже "тухлая вобла воображения" ворочается как-то не по-нашему». Что делать? Завел, по обыкновению, альбом и стал вносить туда новые слова, обороты, истории. Они сложились в серию зарисовок. Осталось объединить их, подстреливая двух зайцев – shootinfg two birds by one shot – изучая язык и работая над книгой.

Всё проще слагались английские фразы. Плелись диалоги. Всё реже приходилось листать словари. Всё яснее и смешнее становились шутки. Всё точнее и вернее текст.

КГБ проявляет интерес к ученой институции, именуемой Либеральная лига Линкольна (ЛЛЛ). Там нет секретов – группа говорунов и писак из разных стран несет гуманитарный вздор в сверхсовременном здании, имеющем форму яйца. Ни руководство Лиги, ни ее сотрудники и гости не представляют для спецслужб интереса. Так при чем же здесь КГБ? Почему его интерес к ЛЛЛ столь очевиден, что в сюжет включается ФБР? Выясняется, что в столицу заслан сверхагент Зеро-Зет, ищущий в ней неизвестно что незнамо зачем. Меж тем из Москвы прибывает и ученый Филларион Фофанофф, враз превратившись в центр академических, шпионских и любовных коллизий. Разобраться в них поручают агенту Джиму Доллархайду.

Джим узнает: цель Советов – «Висбаденский дневник» Федора Достоевского, где рассказано о его отношениях с Карлом Марксом и их встречах в Германии, где русский романист резался в азартные игры. В Москве считают дневник «самым острым идеологическим материалом в мире» и готовы на всё, чтобы его раздобыть. Это задача шпиона под прикрытием, советника посольства СССР полковника Черночернова. Приключение развивается. Творятся сумасбродства с участием неуловимых русских суффиксов кртк, мрдк и вспч. Всё происходит в Вашингтоне, средь безобразий и воспарений, наитий и соитий, битв тайной войны и ученой говорильни в «Яйце». В финале его разрушает коварный Зеро-Зет. А заодно и роман. Но герои спасены! Изумленные, они плывут по Лете на льдине, отраженной в ее водах в виде города Вашингтон.

* * *

Написав роман на английском, Аксенов отдал его на редактирование «носителям языка», а затем стал читать. Аудитории были разные, от университета до столичного писательского бомонда. И книгу они приняли хорошо. Тогда некий незадачливый агент послал ее в пятнадцать ведущих издательств. И все они вернули рукопись. У автора богатая фантазия, писали издатели, но мы уверены: читатель не примет его «тотальной иронии по поводу серьезных проблем». Книжный рынок Америки закрылся для «Желтка». Лишь скромные его фрагменты увидели свет в журналах.

Впрочем, его перевели и напечатали французы – издательство Denoel.

Потом Аксенов переписал «Желток» по-русски и отдал в журнал «Знамя». И тот его принял. И наш читатель познакомился с президентом ЛЛЛ Генри Трастаймом, агентом Доллархайдом, шпионом и тайным монархистом Черночерновым, старшим поваром посольства СССР генералом Егоровым, радикальной феминисткой Урсулой Усрис и другими участниками повествования, главный герой которого, без сомнения – столица США.

Что самое поучительное в этой истории? Ответ издательств. «Читатель не примет тотальной иронии по поводу серьезных проблем». Американскому истеблишменту сарказм и гротеск чужды. Как чужд массовой аудитории повышенный интерес к чему-либо, кроме Америки и себя самой. Поэтому другая проблема Аксенова в том, что обычно главные герои его книг – русские.

Да, среди них есть и американцы (Патрик Тандерджет в «Ожоге», Джим Доллархайд в «Желтке яйца», Стенли Корбах, Лора Мансур и Арт Даппертат в «Новом сладостном стиле», Кимберли Палмер в «Негативе положительного героя», профессор-баскеболист Эйб Шумейкер в «Кесаревом свечении»), но всё равно «площадку держат» русские: Слава Горелик, Наташа (Какаша) Светлякова, Саша Корбах, Игорек Велосипедов, Фенька Огарышева, Филларион Фофанофф и другие удивительные создания.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.