ВВЕДЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

Штурм неба, начавшийся в начале века, завершился 50 лет спустя прорывом в космос, а сам XX век назвали космическим. Полеты за пределы Земли, хотя и стали привычными, но, по сути, остаются несравнимыми с полетами в атмосфере. Ни одно человеческое предприятие не требует таких усилий, средств и инженерного интеллекта, как пилотируемая космонавтика. Чтобы разогнать космический корабль до орбитальной скорости, почти в 30 раз превышающей скорость звука, необходима очень мощная и совершенная ракета. Для этого требуется еще очень много сложных и совершенных технических систем и на Земле, и в космосе, вся эта высокая технология, созданная и освоенная высококвалифицированными инженерами. Поэтому полет вокруг Земли оказался под силу только самым развитым странам. Но не только поэтому: не случайно пилотируемая космонавтика возникла и достигла наибольших успехов на фоне соперничества двух супердержав — СССР и США, двух социальных систем, которые занимали крайние позиции и вступили тогда в острейший период противоречий. Именно этим объясняется столь большое внимание народов всего мира к полетам человека в космос, которые в результате стали столь политизированными.

Огромный наземный сегмент — люди, техника и политика — остается малоизвестным постороннему наблюдателю. Один из предлагаемых читателю рассказов так и называется: «Гораздо больше, чем доступно глазу». Так можно назвать многие из них. Это взгляд на космонавтику изнутри, на ее видимую и невидимую часть, на ее прошлое, настоящее и будущее.

Эта книга о космонавтике. Она начинается с типичной истории молодого человека из того поколения детей войны, которое заполнило вузы, готовившие инженеров для создания высоких технологий в послевоенном СССР. Нам предстояло составить основу интеллектуальной мощи государства, ориентированного на военную силу. Так случилось, что я попал в КБ С. П. Королева, отца советской космонавтики, и совсем молодым инженером принял участие в конструировании первого спутника. В 60–е годы мне привелось работать над многими космическими проектами: от гагаринского «Востока» до лунных программ. Довольно скоро я стал ведущим специалистом в технике стыковки сначала для корабля «Союз», а позднее — для других российских и международных программ. Это очень многому научило меня и привело на столь же необычные орбиты на Земле, погрузило в пограничные проблемы техники и человеческих отношений.

Первые полтора десятка лет космической эры характеризуются прежде всего соревнованием с американцами за лидерство в космосе. Полет Ю. А. Гагарина резко обострил этот процесс и инициировал так называемую лунную гонку, которая продолжалась целое десятилетие. В самом начале 60–х, под руководством Королева, мы были впереди, тогда же сложились предпосылки сохранить приоритет. Получилось наоборот: в силу ряда причин Советы безнадежно проиграли в этом беспрецедентном соперничестве.

Мне предстоит подробно рассказать о многих космических проектах. Будущий читатель, может быть, впервые узнает, что стоит за сокращением ПРО (поиск, разработка, отработка). Эти этапы предваряли полеты в космос, которые сопровождались иногда драматическими, а порой и трагическими событиями. Успехи чередовались с провалами. Первая стыковка стала большой победой и имела важнейшие последствия для советской пилотируемой космонавтики.

Стыковка — это всегда событие, что доказано всей последующей историей.

В советской ракетно–космической технике с самого зарождения все было засекречено. Несмотря на секретность, руководство страны, начиная с хрущевских времен, стало выборочно выпускать элитных «узников» за железный занавес, с тем чтобы наши наука и техника не отстали от остального мира. В июле 1969 года в Лондоне группа советских ученых наблюдала первых американцев на Луне. С этой поездки начались мои контакты с зарубежными коллегами, а с ними — открытие другого, тогда незнакомого нам мира. Через год я побывал в Центре Годдарда Национального управления по аэронавтике и астронавтике США (НАСА), а уже осенью 1970 года участвовал в первой встрече, которая привела к экспериментальному проекту «Аполлон» — «Союз» (ЭПАС), и стал одним из ее руководителей.

ЭПАС вписался в «оазис» между периодами холодной войны и стал уникальным проектом во многих аспектах: техническом, социальном и политическом. Первый международный проект оказался необычным, насыщенным многими противоречиями и неожиданными событиями, нередко — драматическими. Как еще одна невидимая часть айсберга, большая часть жизни советских специалистов ЭПАСа проходила за настоящим железным занавесом, куда не пускали американцев, где запрещалось говорить о космических КБ и заводах, как будто их не существовало, а корабли приносил космический аист. В книге, возможно, впервые рассказано о двойной жизни, которую приходилось вести нам, участникам совместных работ.

Много неожиданного и даже странного произошло во время второй стыковки «Союза» и «Аполлона». Удивительно также, но при возвращении с орбиты астронавты оказались совсем близко к катастрофе из?за их собственной грубой ошибки. Долгое время истоки этих аномалий оставались для меня большой загадкой. Только много лет спустя я отыскал причину грубых ошибок, совершенных в полете, разгадал, как мне кажется, эту тайну.

Сразу после ЭПАСа политики снова развели космонавтику и астронавтику на целых 17 лет. У нас эти годы назвали периодом застоя, однако для советской пилотируемой космонавтики это время оказалось плодотворным. Основным ее направлением стали долговременные орбитальные станции (ДОС). Удалось также существенно повысить надежность и безопасность космических полетов. Американцы же создали и освоили многоразовую транспортную космическую систему (МТКС) — «Спейс Шаттл». В 80–е годы ценой невероятных усилий нам на этот раз удалось догнать американцев, создав такую же сложную и супердорогую систему. Наш космический челнок «Буран», как Жар–птица из старой русской сказки, прочертил на космическом небосводе яркую полосу. Ему не суждено было стыковаться, как планировалось, с орбитальным «Миром», этой «Эйфелевой башней» советской космонавтики. Однако в отличие от остальной техники советской МТКС работа над стыковкой для «Бурана» не пропала даром.

Стыковочный механизм для ЭПАСа назвали андрогинным периферийным агрегатом стыковки (АПАС-75), позаимствовав имя из мифов древней Греции. Андрогинным стал также стыковочный узел АПАС-89, разработанный для «Бурана». Современным андрогинам было суждено совершить несколько космических, почти мифических акций: в июле 1975 года, состыковав советский «Союз» с американским «Аполлоном», и ровно 20 лет спустя — в июле 1995 года, соединив «Спейс Шаттл» с нашим «Миром». Мало кому известна почти детективная история о том, как два конструктора АПАС-75 — русский и американец — инициировали эту новую международную программу со стыковкой с помощью АПАС-89. Это было только начало, а в целом путь АПАСа ко второй стыковке космонавтики и астронавтики оказался очень непростым.

В средине 90–х годов техника советских орбитальных станций нашла также применение в рамках большой международной программы МКС (Международной космической станции). Американцы, решившие привлечь нас, россиян, к реализации МКС, никак не могли придумать ей имя взамен потерявшего актуальность Freedom («Свобода»). Тогда я предложил назвать ее самым популярным на Западе русским словом «Перестройка». Это предложение, конечно, не было принято официально, хотя наш АПАС-95 американцы установили не только на орбитерах «Спейс Шаттла», но и на американских модулях МКС. Эти андрогинные агрегаты предназначены для того, чтобы собирать и обслуживать эту станцию и в XXI веке, по плану — до 2015–го, а возможно — до 2020 года. Сегодня АПАС-95 вместе с нашей бортовой автоматической системой является единственной российской служебной системой, которая продолжает летать на американских космических кораблях. Иными словами, андрогинные механизмы на долгие годы стали средством соединения космонавтики и астронавтики.

Стыковка — это уже сотрудничество! Такой лозунг родился еще в годы ЭПАСа.

В чем причины успехов советской космонавтики, начиная с прорыва в космос в конце 50–х — начале 60–х, кончая ее апофеозом — орбитальной станцией «Мир» в 80—90–е годы? Их несколько. Прежде всего, государство уделяло космонавтике огромное внимание, в первую очередь материальному обеспечению и пропаганде. Несмотря на колебания в «генеральной линии» и другие издержки, последовательность, преемственность проектов в целом обеспечили создание уникальной базы, способствовали совершенствованию техники и воспитанию квалифицированных кадров. Не последнюю роль сыграли также методы организации работ, которые базировались, я бы сказал, на нашем российском подходе к осуществлению уникальных кампаний, которыми так богата наша история, и военная, и мирная. При желании в них не так уж трудно усмотреть как сильные, так и слабые стороны.

В ходе реализации космических программ выросли выдающиеся научно–технические руководители, сегодня называемые менеджерами. Позднее, в новое время, благодаря их таланту, воле и находчивости в тяжелейших для науки и техники условиях «эпохи реформ» также достигались удивительные результаты. К сожалению, наша страна постоянно впадает в крайности. Если бы наши генсеки и президенты были просто разумными, успехи могли быть не только в космосе, но и на Земле. Однако тогда это был бы, наверно, совсем другой народ и другая страна.

Не раз мне приходилось слышать о том, что пилотируемая космонавтика — пустая трата средств, не приносящая никакой практической пользы человечеству. Я глубоко убежден, что это далеко не так, и не только потому, что мне всю свою сознательную жизнь привелось работать в этой области. Можно привести множество весомых аргументов и конкретных примеров того, как в результате осуществления пилотируемых программ были созданы и затем применены для земных нужд новые технические средства, внедрены новые эффективные технологии, получены новые совершенные материалы. Достижения на космических орбитах, как никакие другие победы, в мирное время поднимали патриотический дух наций, подвигали их на новые свершения. Я бы даже назвал технику космического полета, да и сами полеты за пределы земной атмосферы, искусством в области науки и инженерии как по сути, так и по тому месту, которое она занимает в современном цивилизованном сообществе. Нужно ли человечеству искусство? Наверно, и «негр преклонных годов», и молодой туземец ответили бы на этот вопрос положительно. Космонавтика стала искусством под куполом мироздания, за которым наблюдают миллионы землян: ведь стремление достичь недостигаемых высот — неистребимая потребность человека. Она останется с нами навсегда, а история будет помогать в поиске путей вперед и вверх, как говорят летчики и космонавты.

Пилотируемая космонавтика стала уделом и привилегией великих наций, которые могут позволить себе овладеть этим высшим научно–технологическим искусством и которые решили доказать остальному миру свою способность на такое свершение. Недаром в стремлении к экономическому чуду Китай с его миллиардным населением встал на путь подготовки к полету своего гражданина собственными силами, правда, опираясь прежде всего на советский опыт.

Надо отметить еще одну особенность пилотируемой космонавтики, которая зародилась еще в 70–е годы и постепенно развивалась и расширялась: наряду с ЭПАСом речь идет о международном сотрудничестве, которое в нашей стране поначалу было задумано, по программе «Интеркосмос», как средство укрепления социалистического лагеря. Эта программа, хотя не спасла социализм, послужила неплохим примером для развития партнерства в новые времена и на новой экономической основе. Космическая станция МКС как самая масштабная международная программа нашего времени сегодня, несмотря на все трудности и издержки, служит объединению наций, раздираемых многочисленными противоречиями. Остается только надеяться, что внутренняя и внешняя политика не добьют это хрупкое сооружение космического века и масштаба.

В последние годы появилось немало изданий о космонавтике и астронавтике, в том числе написанных создателями космической техники. Предлагаемая книга посвящена жизни и деятельности человека, которого судьба привела в космическую технику. В силу своей профессиональной деятельности, которая поместила меня, конструктора стыковочных механизмов, в самый настоящий интерфейс между космонавтикой и астронавтикой, я, наверно, больше многих других в течение целого ряда лет соприкасался с нашими зарубежными коллегами, прежде всего — американскими. Это были не только эпизодические контакты, но и периодически тесная совместная работа, которая позволила проникнуть во многие важные детали и тонкости, ставшие хорошей базой и для сравнительного анализа, и для рассказов. Работая над книгой, я постепенно пришел к тому, что о пилотируемой космонавтике и астронавтике надо писать намного шире того, с чем мне пришлось непосредственно столкнуться. Дополнительная задача потребовала, конечно, больших усилий. Однако, как мне представлялось, это надо было сделать в силу сложившихся обстоятельств.

Рассказывая о космонавтике и астронавтике, я старался подчеркивать достоинства обоих направлений освоения космоса, а там, где это считал уместным, отмечал недостатки. Я делал это, несмотря на то, что понимал неизбежное: с одной стороны, обязательно найдутся такие ярые приверженцы и истинные патриоты, которым не понравятся результаты моего анализа и сравнения. С другой стороны, я осознаю субъективность своих суждений.

Эта книга для читателей двух основных категорий: интересующихся научно–популярной литературой и для тех, кого привлекает история космонавтики. Чтобы облегчить ее чтение для не технарей, чтобы по возможности отделить популярный текст от почти технического, последний напечатан петитом; при желании его можно опустить, не потеряв последовательности изложения.

Эта книга написана, прежде всего, на основе личных воспоминаний о тех проектах, в которых мне привелось в той или иной мере участвовать. Поскольку в силу нашей секретности до начала 90–х годов я не делал никаких записей, работа над книгой оказалась очень непростой, но чрезвычайно интересной: цепляясь за отдельные запомнившиеся факты, часто удавалось восстановить в памяти почти забытые события двадцати- и сорокалетней давности. Этот процесс походил на вытягивание нити, цепочки событий из клубка человеческой памяти; в итоге, ее отдельные отрезки и звенья соединялись во взаимосвязанную последовательность, повествование, пробелы в котором заполнялись информацией, почерпнутой из опубликованных материалов и услышанной от товарищей и коллег.

То, что происходило в космонавтике и астронавтике, всегда было тесно связано с жизнью России и Америки. То, что случилось в России после развала Советского Союза, не могло не повлиять на советскую космонавтику. Что происходит с американской астронавтикой?

В эпилоге я попытаюсь заглянуть в XXI век, понимая, что мои суждения неоднозначны, часто спорны и порой, наверно, провокационны. Что станет с советской космонавтикой? Что от нее останется: родоначальница и ровесница космического века — легендарная ракета–носитель «семерка», корабли «Союз» и «Прогресс», наш андрогинный стыковочный агрегат АПАС, что?то еще? Останется ли XXI век космическим? Никто не знает, куда повернет новая ветвь исторической спирали.

История повторится? Угадать трудно, потому что жизнь непредсказуема.

С другой стороны, история учит: все?таки она повторяется, иногда. Как древние мифы, но всегда — неожиданно, по–новому!

Книга разбита на две части: «20 лет назад» и «20 лет спустя». Эти подзаголовки не случайны, они — не только дань броскому, знакомому с детства названию. С годами мне стало понятно, что 20 лет — очень характерный отрезок человеческой жизни: 20, 40, 60, может быть, 80. У французов вообще нет слова «восемьдесят», а есть только «четыре раза по двадцать». Моя жизнь не исключение: в ней тоже хорошо просматриваются характерные двадцатилетние периоды. Два важнейших международных проекта со стыковкой — ЭПАС и «Мир» — «Шаттл» — оказались разделенными точно 20 годами. К этим мыслям мне тоже придется возвратиться.

В заключение я хочу поблагодарить всех тех, кто помогал мне и кто оказал содействие в подготовке книги к изданию, всех моих близких и друзей, коллег и просто знакомых, в том числе молодых людей, овладевших удивительным инструментом нашего времени — компьютером и его бездонным программным обеспечением. Без их всесторонней поддержки и помощи было бы практически невозможно подготовить и опубликовать эту книгу. Я не называю фамилии только потому, что не хочу упустить достойных. Так или иначе, имена очень многих из них встретятся на последующих страницах.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.