И ночь для соловчан-каторжан не всегда спокойна
И ночь для соловчан-каторжан не всегда спокойна
В 7 часов вечера сигнальный гудок проносится по Соловецким лесам, оповещая о прекращении дневных работ.
Фактически работы прекращаются по сигнальному гудку на тех предприятиях, где работа производится не по урочной системе. Там же, где установлена урочная система, работающие арестанты отпускаются по выполнении урока. Бывает, что урок оканчивают до гудка, но иногда работают продолжительное время и после гудка, особенно на лесозаготовках.
По всем дорогам и тропинкам, ведущим в Кремль, плетутся медленно партии работавших арестантов, утомленные дневной каторжной работой.
В Кремле их ждет уже приготовленная скудная арестантская пища, крайне недостаточная для восстановления потраченных сил и укрепления организма.
* * *
В 8 часов вечера вечерняя поверка по установленному попугайному церемониалу.
Поверка не всегда проходила благополучно для всех рот. Иногда одна или две роты получали наказание на «выстойку» на час или больше за то, что плохо рассчитывались по порядку или недружно прокричали «Здра».
Стоим, бывало, и время от времени выкрикиваем «Здра». Ваш покорный слуга, пишущий эти строки, по положению — Генерал Генерального Штаба, полный Георгиевский кавалер — имеющий за Мировую войну Офицерский Орден Св. Георгия и «Георгиевское» оружие, много раз стоял в составе роты «на стойке» и прокрикивал «Здра». Это-ли не издевательство?!?!?..
После поверки, казалось бы, должно быть предоставлено людям время для выполнения своих неотложных арестантских нужд: починка одежды, кстати, у всех драной и ветхой; стирка белья, если есть у счастливчика смена; приведение в порядок, хотя бы в месяц раз, своей шевелюры, и прочее; и непременно каждодневно необходимо выполнить соловецкий арестантский ритуал — это выбить перед сном вшей.
Как бы арестант самолично не был чистоплотен, как бы он не оберегал себя от проникновения этих гостей, но при массовом размещении арестантов он не в состоянии охранить себя от вшей, и почти что постоянно носит на себе партии этих назойливых гостей.
Словом, у каждого хозяйственного и аккуратного арестанта есть мелкие дела по самообслуживанию, но и этим мешают ему заняться.
То обходы многочисленного, ничего не делающего, начальства и как всегда при появлении начальствующего типа громогласные команды: «Встать!.. Смирно!..» То налеты нарядчиков для набора партий рабочих для каких-нибудь спешных работ и обычно в этих случаях, опять и опять: «Строиться!» «По порядку рассчитайся!» и т. д.
Буквально, каждую минуту несчастные арестанты находятся в тревожно-выжидательном настроении.
* * *
Согласно тюремного распорядка дня, в 11 часов ночи все заключенные должны быть в постелях. Как-будто, наступило время, когда можно вздохнуть облегченно я успокоить свои нервы.
Отнюдь не бывало... Редкая ночь проходит спокойно...
Вдруг, глубокой ночью раздаются крики: «Вставай!»... «Одевайся!»... «Строиться!»... Оказывается, — вызов по тревоге на ударник.
* * *
Или ночью нагрянут в роту представители адмчасти (Соловецкое ГПУ) и начинают производить поголовный тщательный обыск для конфискации недозволенных вещей.
Раз в месяц, а иногда и чаще, производилась Генеральная фактическая поверка наличного состава рот, тогда арестанты выдерживались всю ночь в строю.
* * *
Перечисленные случаи относятся к обычным ночным явлениям, но бывали непредвиденные ночные тревоги, например, в случае самоубийства в роте или побега (Побега не на материк... нет... просто в лес, а там повеситься... Такие случаи бывали).
Для характеристики Соловецкой администрации приведу такой ночной эпизод, бывший вскоре после нашего прибытия на Соловки, когда мы помещались в 12-ой роте, в главном Кремлевском соборе.
Однажды ночью раздается исступленный крик пьяного голоса: «Встать! Смирно!» Мы, новички, вскакиваем в тревоге и смотрим: по проходу между нар продвигается всадник на крупной лошади, ударяет громадным хлыстом по нарам и кричит: «Встать! Смирно!». Что же случилось?
Начальник 1-то Отделения (Кремлевского, где мы находились), Баринов, был, как говорили рассказчики, за Кремлем в гостях у чекистов, там напился до чертиков, приказал оседлать верхового коня и объявил гулявшей с ним компании, что как Магомет 2-ой въехал в храм Св. Софии в Константинополе, так он въедет сейчас в Главный Собор Кремля, что его конь свободно поднимется по ступенькам на паперть.
Действительно, конь взял препятствие в виде лестницы в 20 ступенек, ведущей на паперть собора.
Лишь при обратном спуске пришлось арестантам поддерживать лихого коня.
Несомненно, за такое самодурство Баринов выслушал лишь товарищеские шуточки такого же чекиста, как он, Начальника Управления Ногтева.
* * *
Много было ночей, когда вместо отдыха гнали в лес на ударные работы: на вытаску волоком бревен из леса, на озера к местам сплава, на выноску дров к железной дороге, на погрузку лесом пароходов, на сенокос, на переноску камней, кирпичей и торфа, и на прочие бесчисленные ударники.
Нарисованная картина повседневной жизни соловецких узников ярко изображает, какой суровый тяжелый гнет тяготеет постоянно над соловчанами, которые должны быть ежеминутно и днем и ночью начеку, на стороже к неожиданным эксцессам.
В общем же, принимая во внимание общую характеристику Соловецкого режима; условия: жилищные, питания, отсутствие одежды, бесчеловечное отношение администрации, выполнение тяжелых принудительных работ, постоянно подавленное, терроризованное состояние заключенных, — предлагается всякому здравомыслящему вообразить, — какое железное здоровье и стальные нервы должны иметь несчастные жертвы ГПУ, чтобы перенести все это и выбраться с Соловков живыми и здоровыми...
Таких счастливчиков немного...