РУЗВЕЛЬТ ФРАНКЛИН ДЕЛАНО

РУЗВЕЛЬТ ФРАНКЛИН ДЕЛАНО

(род. в 1882 г. - ум. в 1945 г.)

  

Франклин Делано Рузвельт, пожалуй, один из самых известных политических деятелей XX века. Он был не просто президентом США. Он был человеком, который на своем примере доказал действенность американской мечты. Он вывел страну из величайшего в ее истории экономического кризиса, дал работу и надежду на будущее миллионам людей. Он преодолел изоляционистские настроения США и вывел их на внешнеполитическую арену (впрочем, события последующих десятилетий показали, что у этого государства довольно специфические представления о внешней политике).

Рузвельт и сегодня выделяется из череды политических деятелей так же, как когда-то он выделялся из «американской нации» с ее удивительным коллективизмом, который являет собой оборотную сторону столь же удивительного индивидуализма. Возможно, он стал президентом Америки именно потому, что был ее истинным сыном. Америка нуждалась в человеке, который оживил бы ее кровообращение, помог отказаться от стереотипов, въевшихся в сознание за последние столетия.

Рузвельт был американцем по рождению, но не по духу. Родившийся в семье, восходящей корнями к первым переселенцам, прибывшим на «Мэйфлауэр», он с детства жил скорее в атмосфере европейской, а не американской культуры. Франклин еще мальчишкой часто путешествовал по Европе, которую знал лучше, чем США, и даже успел поучиться в Германии. По-английски он говорил с сильным британским акцентом, это был один из многих факторов, отделявших его от мира «простых американцев». От него веяло аристократизмом, что считалось проявлением непозволительного высокомерия в стране фермеров, фабричных рабочих, матросов.

Франклин Делано Рузвельт родился 30 января 1882 г. Уже по праву рождения он был баловнем судьбы, ибо его семья входила в элиту общества Новой Англии. Франклин был единственным ребенком в семье 54-летнего Джеймса Рузвельта и его жены Сары, которой к тому моменту исполнилось всего 28 лет. Это был второй брак Джеймса, и его жена была выгодной партией — Сара в качестве приданого принесла мужу миллион долларов. Отец Франклина вел размеренную жизнь фермера, связанного с высшим светом страны. Он был и фермером, и коммерсантом, и светским львом, и театралом, и любителем путешествий (он постоянно ездил в Европу, что по тем временам было прерогативой лишь очень состоятельных людей).

В общем, блестящее будущее Франклину было обеспечено, ведь он унаследовал от родителей высокое общественное положение и значительный капитал. Кроме того, Джеймс и Сара дали своему единственному и горячо любимому сыну разностороннее образование, бережное и заботливое воспитание. Надежный тыл, размеренность семейного уклада, забота и любовь родителей оказали влияние на Франклина, заложив основу его неколебимой уверенности в себе и бесстрашия перед окружающим миром. Эта уверенность вкупе с высочайшей самодисциплиной сослужили ему немалую службу, когда он в 1921 г. переболел полиомиелитом и стал инвалидом.

Острый эпидемический полиомиелит — острое вирусное заболевание, которое поражает центральную нервную систему и может привести к параличу конечностей с атрофией мышц и отсутствием чувствительности. Полиомиелит относится к «детским» инфекциям, а потому взрослые переносят его чрезвычайно тяжело (как, впрочем, и другие «детские» болезни — корь, ветрянку, краснуху) и опасность осложнений возрастает многократно. До конца 50-х годов XX века, когда появилась вакцина, полиомиелит был грозной болезнью, эпидемии которой в разных странах уносили тысячи жизней: из числа заболевших около 10 % погибали, а еще 40 % становились инвалидами.

Во времена Рузвельта вакцины полиомиелита не существовало, и он стал одной из многих жертв эпидемии этой болезни, охватившей США в начале 20-х гг. Неизвестно, как и когда Рузвельт заболел полиомиелитом. Но существует версия, что он вообще им не болел: А. Голдман утверждает, что будущий президент стал жертвой синдрома Гийена-Барре, хотя наличие нагрузок до болезни, лихорадка в начале заболевания и последующий паралич укладываются в клинику полиомиелита.

Исследователь указывает на то, что Рузвельт заболел в 39 лет, а полиомиелит — болезнь преимущественно детская. Кроме того, боли, которые мучили пациента, указывают скорее на то, что истинной причиной болезни Рузвельта был все же синдром Гийена-Барре. Эта болезнь считается уникальной, причем не столько из-за своей редкости (2:100 000 населения), сколько из-за возможности полной реабилитации пациента, несмотря на то что порой у больного нарушаются не только двигательные, но и чувствительные функции, вплоть до полного угасания сухожильных рефлексов. В тяжелых случаях перед врачом предстает человек, неподвижно лежащий в постели, который совсем не может дышать, глотать и даже открыть глаза, хотя деятельность коры головного мозга не нарушена. Более того, болезнь обратима. Впрочем, как отмечает А. Голдман, правильный диагноз мало что изменил бы. Методов эффективного лечения синдрома Гийена-Барре в то время не существовало, так что помочь будущему президенту избежать паралича не удалось бы.

Сенсационное заявление доктора Голдмана было скептически воспринято его коллегами, которые указывают на то, что взрослые заболевают полиомиелитом редко, но такие случаи отнюдь не уникальны. Кроме того, диагноз был поставлен в разгар эпидемии полиомиелита и трудно предположить, что врачи, которые сталкивались с болезнью постоянно, ошиблись с диагнозом — это могло стоить им работы.

Итак, в возрасте 39 лет Франклин Делано Рузвельт заболел полиомиелитом и, несмотря на многолетние попытки победить болезнь, на всю жизнь остался прикованным к инвалидной коляске.

Франклин Делано наверняка роптал на судьбу, пославшую ему столь мучительное испытание, но по внешнему виду было невозможно догадаться о его страданиях. Он всегда излучал жизнелюбие, раз и навсегда натянув на лицо маску уверенности в себе и своих силах. Он запретил себе жаловаться на жизнь и жалеть себя. Того же он требовал и от окружающих — в итоге никто не воспринимал Франклина как калеку. Он был сильным политиком, настоящим лидером с толикой авторитарности.

Кстати сказать, Франклин Рузвельт своим примером подтвердил известную истину, что инвалидом человек становится во многом благодаря окружающим. Именно их пугливые и жалостливые взгляды, попытки оградить от «излишних» и «вредных» нагрузок (из самых лучших побуждений, разумеется), перешептывания за спиной во многом формируют представление о собственной неполноценности, ограниченности по сравнению с людьми, не имеющими физических ограничений. И возможно, именно благодаря своей болезни Франклин Рузвельт, став президентом США, столько внимания уделял социальным проблемам, людям (впрочем, в основном белым), которые в силу разных причин оказались «на обочине», — ведь он на собственном опыте узнал, насколько тонка грань, которая отделяет успешного политика от беспомощного калеки. И он же показал, как преодолеть эту грань, став единственным — ипо сей день — главой государства с серьезными физическими ограничениями.

Болезнь Рузвельта изменила не только его самого, но и его жену Элеонору, да и всю их семейную жизнь. Рузвельт женился на Элеоноре Рузвельт, своей дальней родственнице и племяннице президента Теодора Рузвельта, еще в 1905 году. Их первая дочь родилась в 1906 г., а потом в течение 10 лет Элеонора родила еще пятерых сыновей. Плотный график семейных забот, необходимость воспитывать шестерых детей, вести дом дали ей отличный шанс реализовать лидерские амбиции и постепенно превратили Элеонору из неприметной домохозяйки в образец для подражания многих поколений женщин США и всего мира. Элеонора Рузвельт до сих пор остается недосягаемым идеалом для многих «первых леди» США, которых с ней постоянно сравнивают.

Элеонора концентрировала свои усилия не только на семье, она вела общественную деятельность: выступала в защиту угнетенных и бедных жителей США, писала статьи, была прекрасным оратором и организатором. В 1922–1928 гг. она фактически стала заместителем Рузвельта, который уже не покидал инвалидного кресла. Их брак превратился в политическое содружество, в котором руководимая христианской моралью и социалистическими убеждениями Элеонора была совестью Рузвельта.

Для Элеоноры смена роли значила больше, чем выход на политическую арену в качестве общественного деятеля. Она позволила ей убежать от одиночества — еще в Первую мировую войну Рузвельт завел интрижку «на стороне», и это убило ее любовь, брак только внешне казался идеальным. Впрочем, когда Франклин Делано в 1933 г. стал президентом США, Элеонора поняла, что она — несмотря на все свои таланты и усилия — никогда не сможет стать равноправной и доверенной партнершей мужа. Блистательный и остроумный Рузвельт как магнитом притягивал к себе людей, а потом использовал их, требуя от окружения абсолютной лояльности к себе, но никому и никогда не открывал своих сокровенных чувств. Даже жене.

Окончив в свое время элитарную частную школу, как и подобает отпрыску «знатного рода», Рузвельт поступил в Гарвард, где учился до 1904 г. Потом он стал студентом правоведения в Колумбийском университете, но не окончил его, предпочтя сдать экзамен на право адвокатской практики и стать стажером Нью-Йоркской палаты адвокатов. Впрочем, Рузвельта мало интересовали детали хозяйственного права — он был достаточно обеспечен и имел стабильное положение в обществе, чтобы не волноваться о заработке. В этих условиях объектом его честолюбивых замыслов могла стать только политическая деятельность. И он занялся политикой — тем более, что перед глазами был пример Теодора Рузвельта, его дальнего родственника. Да и вообще, в Овальном кабинете Франклин побывал еще в пять лет, когда отец познакомил его с президентом Кливлендом.

Франклин Рузвельт разработал четкий график движения наверх: в благоприятный для демократов год он станет членом конгресса от штата Нью-Йорк. А потом его карьера пойдет по пути, проторенному Теодором Рузвельтом: помощник военно-морского министра, губернатор штата Нью-Йорк, президент.

В ноябре 1910 г. Франклин стал сенатором от штата Нью-Йорк, связал свою судьбу с «прогрессивными» демократами. В марте 1913 г. он получил вожделенное место помощника морского министра в правительстве и провел в этой должности семь лет. В 1920 году демократическая партия выдвинула его кандидатом на пост вице-президента, но год спустя демократы потерпели поражение, а сам Франклин перенес полиомиелит.

Обычно мы воспринимаем знаменитое инвалидное кресло президента как досадную помеху в его карьере. Мол, сколько бы он мог совершить, если бы ко всем прочим своим достоинствам имел бы еще и крепкое здоровье. Думается, на самом деле все обстояло по-другому — если бы не было кресла, жизнь и карьера Рузвельта сложились бы иначе, он не стал бы столь сильным и почитаемым президентом. Болезнь настигла высокого, крепкого и энергичного человека накануне сорокалетия. Она свалилась как снег на голову как раз тогда, как он окончательно определился со своей будущей карьерой и принял участие в политической кампании как кандидат на пост вице-президента. Перед Рузвельтом встал вопрос, какой будет вся его дальнейшая жизнь. Станет ли она реализацией планов, вызревавших на протяжении четырех десятилетий, или же ему останутся лишь воспоминания, сожаления и сетования на изменчивость фортуны?

И он сделал свой выбор, связав выздоровление с возвращением в большую политику. С этого момента слабости больше не было места в его жизни. В 1928 году Рузвельт стал губернатором штата Нью-Йорк. Он исколесил весь штат, порой на руках карабкался по пожарным лестницам, так как ноги не могли нести его по обычным ступеням. А 8 ноября 1932 года, после ожесточенной предвыборной борьбы с тогдашним президентом Гербертом Гувером, был избран президентом США. Об этих событиях Гувер позднее писал: «Эта предвыборная борьба была большим, чем соперничество двух мужчин. Она была большим, чем столкновение двух партий. Это была борьба между двумя точками зрения на цель и задачи правительства».

Глубокий антагонизм между Рузвельтом и Гувером был следствием противоположности их взглядов на функции государства. В то время как Гувер взывал к классическим американским добродетелям — индивидуализму и свободе воли, предостерегая от тирании государства, Рузвельт выступал за самое широкое вмешательство государственного аппарата в планирование жизни американцев. Это стало шоком для общества: еще ни один политик не ратовал за столь мощное внедрение государства во все сферы экономической и социальной жизни в мирное время.

Еще будучи губернатором, весной 1930 г. Рузвельт писал: «Для меня не подлежит сомнению, что страна должна радикально измениться еще при жизни нынешнего поколения. История учит, что нации, которые время от времени переживают такую встряску, избавлены от революций». Он видел свою миссию в том, чтобы одновременно быть хранителем американских традиций и новатором, сторонником социального прогресса. Он даже в мыслях не имел подвергать сомнению базовые основы благополучия граждан США: индивидуализм и конкуренцию, частную собственность, ориентацию на увеличение собственного дохода, разделение властей на законодательную, исполнительную и судебную, свободу слова и свободу вероисповедания. Но если американская система не может служить всеобщему благу, то должно вмешаться государство. Этого требуют здравый смысл и человеческая порядочность.

Несмотря на резкие выпады против корыстолюбцев на вершине социальной пирамиды, он не был идеологом классовой борьбы, т. к. это глубоко противоречило его убеждению в том, что президент — прежде всего защитник общественных интересов. На вопрос о политических убеждениях Рузвельт с обезоруживающей простотой отвечал, что он христианин и демократ — и этим все сказано.

Идеология, предложенная Рузвельтом, оказалась близка простым американцам, истерзанным экономическим кризисом, вошедшим в историю как Великая депрессия. Они проголосовали не столько за Франклина Рузвельта как человека, сколько за уверенность в завтрашнем дне, которую он им пообещал.

Белый дом стал источником новых идей, движущей силой торговли, двигателем социального преобразования, тем самым воплощая заботу о всеобщем благе. Для американцев, привыкших полагаться только на себя, федеральное правительство и президент стали неотъемлемой частью повседневной жизни, институтом, к которому можно и нужно было апеллировать. Рузвельт повысил значение института президентства в США, прочность которого не подвергается сомнению. Это стало возможным благодаря тому, что Рузвельт вывел страну из Великой депрессии, извлек серьезные политические и экономические дивиденды из участия США во Второй мировой войне.

Рузвельт постоянно балансировал на грани, которую Конституция США устанавливает полномочиям президента. Он был настоящим артистом от политики — расширил законодательную функцию института президентов, побил все рекорды использования права вето (в общей сложности он наложил вето 635 раз). Рузвельт, разумеется, не мог принимать решение единолично, а потому договаривался со значимыми политическими фигурами и даже, если было необходимо, оказывал давление на Конгресс, используя общественное мнение.

Это использование общественного мнения стало своего рода фирменным знаком правления Рузвельта. Он стал первым президентом, который активно задействовал «четвертую власть» — прессу и радио. Его имя не сходило с газетных полос, не в последнюю очередь благодаря политике «открытых дверей» по отношению к аккредитованным в Вашингтоне журналистам. Из года в год полупарализованный президент дважды в неделю собирал за круглым столом журналистов, которые могли задать ему любой вопрос. Эти конференции стали образцом того, как политик может общаться с прессой. Рузвельт первым стал вести «радиобеседы у камина» (fire-side chats), которые завоевали миллионную публику, причем диалог с народом не был для него способом манипулирования общественным мнением.

Впрочем, Рузвельт, будучи сильным лидером, не был хорошим администратором — в его правление раздувались штаты министерств (в 1933 году в федеральном правительстве было занято 600 000, а в 1940 — уже 1,5 млн человек, после Рузвельта количество правительственных чиновников ни разу не опускалось ниже 2 млн). Федеральные службы дублировали друг друга, ослабел контроль правительства со стороны Конгресса, открылись широкие возможности для злоупотреблений и коррупции. Впрочем, пересечение обязанностей и сфер компетенции правительственных структур отвечали принципу «разделяй и властвуй», столь близкому Рузвельту, который оставлял за собой право принятия окончательных решений, основываясь на информации из различных источников.

Рузвельт — тяжелобольной человек — появился на национальной сцене после выборов 1932 г. и покинул ее в день собственной смерти — 12 апреля 1945 года. Он пробыл на посту президента США четыре срока — его переизбирали трижды в 1936, 1940 и 1944 годах. Когда Рузвельт занял высший пост, США находились в небывалом кризисе: в стране, страдающей от перепроизводства продуктов питания, были зарегистрированы случаи голодной смерти людей, которым не на что было купить эти продукты.

Правительство Рузвельта безотлагательно приступило к решению проблемы безработицы, которая достигла невероятных размеров. Средствами временного улучшения ситуации стали прямые выплаты социальных пособий, а также всеобщая государственная программа трудоустройства, которая, начавшись в марте 1933 года, закончилась только со вступлением США во Вторую мировую войну.

Идея Рузвельта была проста: убрать с улицы трудоспособных безработных, которые не нашли места в частном секторе экономики, уберечь их от обнищания. Люди получали временную работу, выполняя государственный заказ, не связанный с производством новой продукции, преимущественно на стройках. В результате политики, проводимой Рузвельтом, было построено 122 000 общественных зданий, 664 000 миль новых дорог, 77 000 мостов и 285 аэропортов. Работу получили даже учителя, художники и писатели — этим Рузвельт завоевал поддержку людей, формирующих общественное мнение. Всего же политика временного трудоустройства облегчила положение 25–30 млн человек, включая и членов семей безработных.

Тогда же было произведено масштабное вмешательство государства в дела сельского хозяйства и промышленного сектора, которые наиболее пострадали от кризиса перепроизводства в годы Великой депрессии. Наемные работники впервые в истории США получили право вести переговоры по тарифам оплаты, была установлена продолжительность рабочего дня и уровень минимальной зарплаты, был полностью запрещен труд детей до 16 лет. Решающим шагом стал закон о социальном обеспечении 1935 г., который ввел страхование безработных и пенсию по старости, хотя страхование на случай болезни было введено значительно позже.

До сих пор историки и экономисты спорят, насколько успешным был «новый курс» Рузвельта, поскольку полная занятость и всплеск производства стали возможны только благодаря Второй мировой войне. Аналитики утверждают, что «новый курс» захлебнулся бы, если бы ее не было. За рамками «нового курса» остались национальные и расовые меньшинства, люди, не имевшие гражданства США. «Новый курс» не смог изменить структуру доходов и уменьшить разрыв между заработками самых богатых и самых бедных слоев общества — он оставался огромным. Влияние монополий и концернов ослабело, но не исчезло.

Так или иначе, Рузвельт вошел в историю как человек, победивший Великую депрессию. При этом успехи «нового курса» считаются заслугой Рузвельта, а его неудачи списываются на непреодолимые барьеры, которые политико-экономическая и чиновничья система США ставила перед президентом. Провал реорганизации Верховного суда и неудачная попытка избавиться от консервативной оппозиции в собственной партии после победы на выборах 1936 г. являются самыми яркими примерами. Эти попытки, которые должны были активизировать реализацию политики «нового курса», не удались, так как Рузвельт переоценил свои возможности и степень влияния на события.

Главным достижением Рузвельта стало то, что он вдохнул новые силы и веру в упавшую духом, потерявшую надежду и не имеющую надежных ориентиров нацию. Единственное, чего теперь должны были бояться люди, — это своего страха.

Рузвельт был, наверное, первым глобалистом — взаимозависимость всех государств мира являлась краеугольным камнем его внешней политики. США не должны были замыкаться на себе, поскольку безопасность и общее благо страны были неразрывно связаны с судьбой Европы и Азии. Правда, чтобы остаться президентом и не потерять поддержку избирателей, Рузвельт был вынужден уступать изоляционистским настроениям. Граждане США, естественно, хотели отгородиться от Европы, где шла война.

Американский Конгресс, приняв закон о нейтралитете, сделал то, чего Гитлер в 1940 г. тщетно пытался добиться Пактом трех держав, нападением на Советский Союз в 1941 г. и союзом с Японией, а именно — удержать Америку подальше от Европы. В Евразии активизировались военные действия, а Конгресс пополнял список внешнеполитических мероприятий, запрещенных на период войны и кризиса. Полномочия Рузвельта в соответствии с актами, принятыми Конгрессом и поддержанными общественным мнением, были минимальны.

В то же время Рузвельт понимал, что война рано или поздно закончится и начнется передел сфер политического влияния. США не могли стоять в стороне от дележа, если хотели оставаться той великой державой, какой они были в сознании американских граждан. Рузвельт отдавал себе отчет, что если он хочет получить свободу действий во внешней политике, то должен изменить «ощущение угрозы», представления американского народа о потенциале национал-социалистической Германии. Он должен продемонстрировать своему народу, что вера в возможность изоляции в крепости «Америка» является опасной иллюзией. Готовность к войне — промышленная, экономическая и психологическая — была до 1941 г. важнейшей целью его внешней политики.

Рузвельт действовал очень искусно. Чтобы не попасть под подозрение в распространении своих взглядов с помощью «административного ресурса», он сделал ставку на создание так называемых «информационных отделов», единственной целью которых якобы было информировать американский народ о международном положении. К правительству присоединился Голливуд, студии документальных фильмов, радиостанции, газеты и журналы, работавшие на то, чтобы разрушить иллюзию безопасности США.

Рузвельт распространял в обществе свое глобальное видение и взгляды на будущую роль США в мире. Он разделял точку зрения Томаса Джефферсона, Теодора Рузвельта и морского стратега Альфреда Тайера Мэхена, что равновесие сил в Европе является жизненно важным для США. Он верил, что только свободная мировая экономика может способствовать поддержанию устойчивого мира. Гитлер угрожал всему: равновесию сил в Европе и в мире, свободной экономике. Рузвельт с маниакальной настойчивостью твердил: право народов на самоопределение и подчинение государств принципам международного права неразделимы. Насилие и агрессия как средство изменения статус-кво являются незаконными.

Он понимал войну как битву между агрессорами и мирными нациями, между либеральной демократией и варварством, между гражданами и преступниками, между добром и злом. Рузвельт исключал возможность заключения мирных договоров с «силами зла», зная при этом, что США должны вступить в войну. За два дня до Перл-Харбора он закончил традиционную радиобеседу у камина фразой: «Мы выиграем войну, и мы выиграем мир».

В то же время Рузвельт вынужден был учитывать общественное мнение и делать вид, будто верит в то, что помощь, оказываемая США своим союзникам, убережет страну от войны. Разрыв между собственным пониманием Рузвельтом внешней политики и общественным мнением становился все более заметным и достиг критической величины. И тут японцы совершили воздушный налет на Перл-Харбор, а Гитлер объявил войну США. Страна вступила в войну.

Противоречие между убеждениями Рузвельта и его действиями породило миф о том, что он якобы знал заранее о нападении японцев на тихоокеанский флот США, но сознательно не предпринял никаких мер. Правда это или нет — неизвестно, но факт налицо — налет на Перл-Харбор облегчил Рузвельту решение внешнеполитических задач.

Когда США вступили в войну, перед 61-летним Рузвельтом встали новые проблемы. Переход на военную экономику, функции главнокомандующего, переговоры с союзниками, «дипломатия конференций», открытие второго фронта, раздел послевоенных сфер влияния — вся эта физическая и психологическая нагрузка настолько подточила силы президента, что к 1944 г. его немощь была очевидна каждому.

Рузвельт вынужден был решать стоящие перед ним задачи, постоянно оправдываясь общественным мнением, которое, не дав ему свободу действий в войне, оставило за собой право постоянной критики. Кроме того, Рузвельт должен был постоянно помнить о Конгрессе и о выборах 1944 г. В этом отношении американский президент был значительно менее мобилен, чем Уинстон Черчилль, не говоря уж о Сталине и Гитлере.

Рузвельт был неумолим и безжалостен во всем, что касалось интересов американского народа, — он должен был выиграть войну с максимально возможным применением техники и минимальными человеческими потерями. Он нуждался в Советском Союзе (политику Рузвельта в отношении СССР часто критиковали после 1945 г.). Точнее, не столько в Союзе как в государстве, сколько в русских солдатах — подсчитано, что на каждого американца, погибшего в той войне, приходится 15 жизней немецких и 53 — советских солдат. Уже в 1942 году Рузвельт знал, «что русская армия убьет больше врагов и уничтожит больше военной техники», чем армии всех государств-участников Лиги Наций.

Из этого вытекал неизбежный вывод, что влияние Советского Союза после совместной победы будет несравнимо выше, чем в 1939 году. Никто не сможет помешать тому, что после победы СССР станет мощной евроазиатской державой, а мировая политика будет зависеть от сотрудничества с Советским Союзом. От этой логики власти нельзя было уйти, Рузвельт с Черчиллем видели это очень ясно.

Однако Рузвельт верил, что достичь сотрудничества СССР с Атлантическим альянсом можно на американских условиях. Рузвельт уже готовился заправлять послевоенным мировым порядком. В его воображении стирались старые границы и проводились новые. Германия разделялась на малые государства, словно единая страна была порождением Гитлера. Восточная Пруссия отходила к Польше, Прибалтика оставлялась Сталину, благо СССР занимал важное место в планах послевоенного переустройства мира. Но главным порождением рузвельтовского геополитического мышления стала Валлония — никогда в истории не существовавшее государство, которое должно было стать буфером между Германией и Францией. Большая часть Валлонии формировалась за счет Франции (неудивительно, что французы до сих пор недолюбливают США).

Контроль за послевоенным миром отводился, по Рузвельту, четырем всемирным «полицейским» — США, СССР, Великобритании и Китаю. На демократию во вверенных полицейскому присмотру государствах особых надежд не возлагалось: средством наказания агрессоров становились ядерные бомбардировки. Хиросима и Нагасаки случились уже при Трумэне, но подготовлены они были Рузвельтом.

Еще три важнейших события, завершивших становление нового мира, произошли уже после смерти Рузвельта: создание НАТО; реализация плана Маршалла; Суэцкий кризис.

Сам Рузвельт не дожил до начала переустройства послевоенного мира три недели. Он планировал новый мир и был вынужден покинуть его, даже не увидев. Источники не дают ответа на вопрос, продолжал ли Рузвельт в последние месяцы жизни верить в общность целей союзников. Объективная реальность такова: после смерти Рузвельта 12 апреля 1945 года, наступившей от кровоизлияния в мозг, рухнуло все, что он начал строить, — от политического сотрудничества с Советским Союзом до нового мира, скроенного по лекалам США.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.