Восьмая глава ОБРАТНО В ГОЛЛАНДИЮ

Восьмая глава

ОБРАТНО В ГОЛЛАНДИЮ

Итак, граф Сен-Жермен в Германию не поехал. "С тех пор как он приехал, он слоняется по всем Соединенным Провинциям и поблизости, под вымышленными именами, и тщательно скрывается"139. Данное сообщение, источником которого является д’Аффри, страдает неточностью. Граф жил в Гааге, часто ездил к своему другу Бентинку и каждую неделю бывал в Амстердаме у бургомистра Хасселаара. Правда, какое-то время граф жил в Алтоне, недалеко от Гамбурга, в течение августа 1760 г.340. Об этой короткой поездке можно прочитать следующую заметку в "Нидерландской газете" за 12 января 1761 г.: "Так называемый граф Сен-Жермен — этот таинственный человек, о котором доподлинно неизвестны ни имя, ни происхождение, ни состояние, который имеет доходы, но их источник неизвестен, и познания, но где он их получил — непонятно, который вхож к князям и принцам, но при этом никто его за своего не признает, этот человек, пришедший на землю неизвестно откуда, находится в данное время здесь (в Гааге) и не знает, куда ему ступать, как изгнанник из всех стран.

Недавно он обратился к д’Аффри с тем, чтобы через него получить разрешение где-нибудь жить.

Господин д’Аффри написал маршалу Бель-Илю341, который ответил, что если бы король (Людовик XV) хотел строго судить графа Сен-Жермена, он бы его предал суду как государственного преступника. Но поскольку Его Величество король хотел проявить милосердие, он лишь приказал д’Аффри "не иметь никаких с ним сношений, ни под каким видом, т. е. не писать, не отвечать на его письма, не допускать его к себе".

Итак, граф Сен-Жермен находился то в Гааге, то в Лейде, то в Амстердаме — в зависимости от случаев. Зато неунывающий Казанова утверждает, что видел его в Париже, и вот придуманная им сцена: он гулял по Болонскому лесу вместе с госпожой д’Юрфе, и беседовали они о планетных ангелах. "Мы возвращались к экипажу, как вдруг Сен-Жермен предстал перед нашими глазами. Как только он нас увидел, он повернул вспять и затерялся в боковой аллее. Я спросил: "Вы видели? Он работает против нас, но наши духи заставили его дрожать". — "Я удивлена. Завтра же схожу в Версаль, доложу об этом герцогу Шуазелю. Интересно, что он об этом скажет…". На следующий день я узнал от госпожи д’Юрфе остроумный ответ Шуазеля: "Я не удивлен, поскольку всю ночь он провел в моем кабинете"342. Может быть, ответ герцога Шуазеля и остроумный, но он лишает анекдот достоверности.

Другой инцидент, на этот раз неопровержимый, имел место в Гааге где-то в конце 1761 г. Некий Жакотэ пришел к д’Аффри, и "утверждал, что граф Сен-Жермен прячется в Амстердаме, и он может его выдать"343. Сначала французский посол поверил Жакотэ на слово, но затем, узнав, что Сен-Жермен находится в Гааге, понял, что Жакотэ — мошенник, тем более что его разыскивали два уважаемых амстердамских торговца, Кок и Ванги-енс, по просьбе вдовы кавалера Ламбера. Это была своеобразная месть Жакотэ против друзей графа Сен-Жермена.

Спустя шесть месяцев, 22 марта 1762 г., д’Аффри информировал Шуазеля о том, что "под именем господина Ноблэ, амстердамского торговца, граф приобрел землю, названную Хуберг, в провинции Гельдре, купив ее у графа Велдерена и заплатив пока еще только 30 тысяч французских франков"144.

Господин д’Аффри спросил у министра, должен ли он преследовать графа, или оставить его в покое. Нам ответ Шуазеля неизвестен, однако, вероятно, он выбрал второй вариант.

Граф Сен-Жермен жил в маленьком голландском городе Юббергене, недалеко от немецкой границы, в нескольких километрах от Неймегена. "В своем доме он оборудован пространную лабораторию, в которой пропадал целыми днями, работая над красящими веществами. Утверждают даже, что администрация города Амстердама выразила желание приобрести эксклюзивное право на его открытия, но он отказал, не желая отдавать предпочтение какому-нибудь городу или провинции. Он оказал большую услугу Гронсвельду — помог ему в приготовлении красок для фарфоровой мануфактуры в Вееспе, близ Амстердама"345.

К тому же граф приобрел несколько сельскохозяйственных угодий близ Зютфена, и можно было полагать, что его приключенческая жизнь завершилась и он обосновался в Соединенных Провинциях.

Как бы химические опыты ни захватывали его, он все же поддерживал интенсивную переписку со всеми европейскими странами, особенно с Францией, где у него остались самые дорогие друзья.

Шутки ли ради или для того чтобы поставить точку над i в гаагской истории, Шуазель написал д’Аффри 4 августа 1762 г.: "Мы наказали так называемого графа Сен-Жермена за его наглость и самозванство, и пусть теперь этот авантюрист сам усугубляет опалу, в которую мы его ввергли"346.

Моральное удовлетворение, испытанное Шуазелем, было для него "лебединой песней": на следующий год он не был уже министром иностранных дел, тогда как граф Сен-Жермен возобновлял свои путешествия по Европе и был везде принят с честью и уважением.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.