Волчья яма Талгат НИГМАТУЛИН

Волчья яма

Талгат НИГМАТУЛИН

В марте 2004 года популярному киноактеру Талгату Нигматулину исполнилось бы 55 лет. В 70-е он был одним из самых популярных советских киноактеров, эдаким суперменом без страха и упрека, одной рукой расправляющимся сразу с несколькими врагами. Но в реальной жизни все оказалось куда более трагично. В 1983 году Нигматулин снялся в фильме «Волчья яма», где его герой – честный парень Самат – погибал по вине человека-оборотня, которого он любил и которому всецело доверял. Спустя полтора года после съемок в этой картине Нигматулин в точности повторил судьбу своего экранного героя. Только теперь «волчьей ямой» для него стала вильнюсская квартира одного художника, где его забили до смерти по приказу духовного наставника актера – человека, которому он безгранично верил. Люди до сих пор гадают, почему Нигматулин, будучи чемпионом Узбекистана по карате, даже пальцем не пошевелил, чтобы защитить себя от гибели.

Талгат Нигматулин родился 5 марта 1949 года в киргизском поселке Кызыл-Кия. Отца своего он не помнил, тот погиб незадолго до рождения Талгата. А поскольку в семье Нигматулиных на тот момент было несколько детей и матери в одиночку тянуть их было трудно (она работала директором школы), Талгата отдали в детский дом. Там парень хлебнул лиха, что называется, выше крыши. Будучи от рождения хилым и болезненным (Талгат переболел рахитом), Нигматулин стал боксерской «грушей» как для своих ровесников, так и для ребят старше его. Били Нигматулина чуть ли не каждый день, причем никакие слезы и уговоры на малолетних садистов не действовали, и даже более того – еще больше распаляли. Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Именно тогда Нигматулин дал себе слово в будущем обязательно заняться спортом, чтобы пресечь насмешки и нападки сверстников на корню. Вскоре его мечта сбылась – он записался в секцию легкой атлетики, а чуть позже увлекся карате, которое в Узбекистане пропагандировали выходцы из Кореи. С тех пор руку на него уже никто не поднимал.

Между тем, помимо спорта, Нигматулин увлекся театром и записался в драмкружок. Занятия там велись на русском языке, и Талгату, который в школе большими знаниями по этому предмету не блистал, пришлось изрядно потрудиться. Большим подспорьем в этом ему стала домашняя библиотека его матери, которая насчитывала несколько сот томов классических произведений. Нигматулин все их прочитал, а роман «Война и мир»… полностью переписал от руки для того, чтобы лучше знать русский язык. Этот случай окончательно убедил его близких в том, что этот парень всегда будет добиваться того, чего он хочет.

Закончив десятилетку, Нигматулин в 1966 году отправился в Москву поступать во ВГИК. Однако первая попытка оказалась неудачной. Покидать столицу Талгат не захотел и подал документы в Училище циркового и эстрадного искусства на эстрадное отделение. В отличие от ВГИКа, здесь молодому абитуриенту из южных краев повезло – его приняли. Что неудивительно: абитуриент был очень спортивным человеком. Однако и про кино Нигматулин не забывал: регулярно наведывался на киностудии, где пытался устроиться на съемки хотя бы в массовку. Но поначалу ему не везло. Его уже было взяли на эпизодическую роль фашиста в картину «Арена», как вдруг кто-то из киношников возмутился: «Если он немец, то я француз». И Нигматулина с роли сняли. Впору было впасть в отчаяние, но Нигматулин не сдавался. В итоге добился того, чего хотел: в 1967 году его взяли на одну из главных ролей в картину «Баллада о комиссаре». И хотя роль была отрицательная – Нигматулин играл садиста-белогвардейца, – дебют оказался более чем успешным. И в том же году Нигматулина приняли во ВГИК в актерскую мастерскую С. Герасимова и Т. Макаровой. Его однокурсниками стали будущие звезды отечественного кино: Николай Еременко-младший, Вадим Спиридонов и четыре Наталии: Белохвостикова, Бондарчук, Гвоздикова и Аринбасарова.

В 1971 году Нигматулин закончил институт и вышел в большой мир кино. Все складывалось вполне успешно: чуть ли не каждый год Талгат снимался в одном-двух, а то и трех фильмах одновременно. В основном его героями становились лихие парни, ловко скачущие на лошади, метко стреляющие из всех видов оружия и прекрасно дерущиеся. Глядя на этих героев, ни у одного из зрителей даже и мысли не возникало, что в детстве этот актер служил для своих сверстников боксерской «грушей». Да и как иначе, если в реальной жизни Нигматулин старался во всем походить на своих экранных персонажей. Он стал чемпионом Узбекистана по карате, а в первенстве Союза по этому виду спорта занял 6-е место. Все опасные трюки на съемочной площадке он выполнял самостоятельно, что не являлось для него чем-то сложным.

Справедливости ради стоит отметить, что Нигматулин играл не только суперменов. Были в его киношной карьере и серьезные роли: например, в фильмах «Провинциальный роман», «У кромки поля». Кроме этого, Нигматулин писал рассказы, которые имели большой успех в Узбекистане. Прочитав их, кинодраматург О. Агишев посоветовал Нигматулину поступать на Высшие режиссерские курсы. Нигматулин последовал совету и был принят в мастерскую В. Жалакявичуса.

Между тем в личной жизни Нигматулину не везло. Еще во время учебы во ВГИКе у него был красивый роман с Ириной Шевчук, который закончился разрывом. В 1974 году в Ташкенте Нигматулин познакомился с певицей Ларисой Кандаловой и женился на ней. У них родилась дочь Урсула. Но этот брак продержался всего лишь год. На развод подала Кандалова, которая не смогла простить мужу его многочисленных увлечений на стороне. После этого Нигматулин еще дважды женился. Второй женой актера стала его юная поклонница – 18-летняя Халима Хасанова (она стала любовницей Талгата еще в период беременности Кандаловой), которая родила ему сына Саида (это он играет Ихтиандра в новой версии фильма «Человек-амфибия»). Последние два с половиной года жизни Нигматулин жил с женщиной по имени Венера.

Самой звездной ролью Нигматулина принято считать роль морского пирата Салеха из боевика «Пираты ХХ века». Фильм вышел на всесоюзный экран в 1980 году и стал кассовым лидером – его посмотрели 87,6 млн зрителей. Не последняя роль в этом успехе принадлежала Нигматулину, который хоть и сыграл очередного своего киношного злодея, но в паре со своим однокурсником Николаем Еременко смотрелся очень даже неплохо. Именно этот фильм стал путеводной звездой для миллионов советских мальчишек, которые толпами бросились записываться в секции карате. Правда, длилась эта эйфория недолго, и вскоре на карате начались настоящие гонения. На наиболее авторитетных каратистов, таких, как А. Штурмин, В. Гусев, В. Илларионов, были заведены уголовные дела. Высшей точкой в этой репрессивной кампании стал май 1984 года, когда приказом Спорткомитета СССР карате было запрещено на всей территории Советского Союза как «не имеющий отношения к спорту рукопашный бой, культивирующий жестокость и насилие». Статья 219 УК РСФСР (такие же статьи появились и в уголовных кодексах всех союзных республик) устанавливала, что за обучение приемам карате после применения административного взыскания виновные наказываются лишением свободы на срок до 2 лет или штрафом до 300 рублей, а при наличии корыстной заинтересованности – штрафом до 500 рублей. Если же эти действия совершило лицо, ранее судимое за незаконное занятие карате, либо обучение было связано с получением материальной выгоды в значительных размерах, то виновный наказывался лишением свободы на срок до 5 лет с конфискацией имущества либо без конфискации.

И все же, несмотря на столь суровые меры, карате в стране продолжало существовать и развиваться. Как и в других подобных случаях, репрессивные меры государства не ликвидировали проблему, а лишь загнали ее внутрь, в подполье. Секции карате продолжали существовать, прикрываясь вывесками дзюдо, общей физической подготовки и даже… аэробики. На почве интереса к карате в стране стали появляться различные секты так называемых приверженцев восточной философии. Загадочный мир Востока тогда манил многих наших сограждан, уставших от идей марксизма. В конце 70-х – начале 80-х годов газеты буквально соревновались друг перед другом в количестве статей об экстрасенсах, филиппинских врачах, индийских йогах и прочих чудесах. В одну из таких сект угораздило попасть и герою нашего рассказа – Талгату Нигматулину.

Еще в конце 70-х Нигматулин всерьез заинтересовался идеями дзен-буддизма. На этой почве он познакомился с 33-летним Абаем Борубаевым из Каракалпакии. Этот весьма неординарный молодой человек, отец которого возглавлял областную газету, имел влиятельные связи в Средней Азии. Получив диплом экономиста, Абай некоторое время руководил комсомольской организацией на одном из промышленных комбинатов. Но лавры комсомольского вожака его явно не прельщали, и Абай «ушел в народ», став в прямом смысле странником. В конце 70-х он попадает в город Бируни, где во время праздника на мусульманском кладбище в Султан-Баба Абай познакомился с 48-летним Мирзой Кымбатбаевым, который к тому времени имел стойкую славу среди местных жителей как народный целитель, в научных кругах обычно именуемый словом «экстрасенс». Способности Мирзы настолько поразили Абая, что он предложил ему съездить в Москву и продемонстрировать свои умения столичной богеме. Мирза согласился.

В 1980 году они приехали в Москву, где их принимали весьма знатные люди: писатели, ученые, общественные деятели различных рангов. Один из известных писателей сопроводил Мирзу письмом, в котором, в частности, говорилось: «Кымбатбаев Мирза… наделен необычными способностями, накладывающими свой отпечаток на весь образ его жизни. Известно, что за последнее время такого рода способности, проявляющиеся в нетрадиционных способах лечения при помощи биотоков, телепатии, телекинезе и пр., становятся предметом пристального научного внимания. Кымбатбаев Мирза относится к числу людей, обладающих уникальными способностями, наблюдение за которыми может много дать для развития современной науки о законах человеческой психики. Молодой ученый Борубаев Абай установил с ним взаимодействие и ведет записи научного характера. Просим оказать содействие этой работе».

После столь лестных отзывов именитых людей дела Абая и Мирзы пошли в гору. Феноменальные способности Мирзы, например, изучала лаборатория в Фурманном переулке в Москве. У них стали появляться ученики во многих городах Советского Союза. Конечной же целью Мирзы и Абая было открытие так называемого Института изучения человека.

Между тем контакты Нигматулина с Абаем и Мирзой объяснялись большей частью желанием Талгата глубже познать идеи духовно-психических контактов между людьми, заглянуть за край обычного человеческого сознания. Связи человека с Космосом были тогда весьма популярны в творческой среде, и каждый, кто хоть как-то мог объяснить это, привлекал к себе внимание. А Мирза и Абай были отнюдь не самыми бесталанными толкователями подобных идей.

К тому же неудовлетворенный своими духовными поисками на съемочной площадке, где чаще всего ему приходилось играть прямолинейные роли бандитов или суперменов, Нигматулин задумал попробовать себя в режиссуре и снял десятиминутный фильм о Мирзе и Абае под названием «Эхо».

В начале 1985 года в «школе» Мирзы и Абая произошел раскол: несколько учеников из Вильнюса решили отколоться. Среди них были В. Мураускас, бывший режиссер Вильнюсского русского драмтеатра, А. Каленаускас. В целях выяснения обстановки на место выехал сам Абай. Затем он вызвал своих сподвижников: кандидата исторических наук, бывшего сотрудника академического института, инструктора по карате 40-летнего В. Пестрецова и двух его учеников. Прибыв в Вильнюс в феврале 1985 года, они остановились на квартире художника Андрюса на улице Ленина, дом 49.

Отсюда пошли по адресам, требуя объяснений их «предательских» действий. У одного «отступника» они отобрали 200 рублей, у другого – джинсы, третьему поломали мебель.

После нескольких дней пребывания в Вильнюсе Абай решил пригласить к себе и Мирзу с Нигматулиным. Талгат в те дни собирался выехать в Кишинев, досниматься в многосерийном фильме «Сергей Лазо», а заодно и показать свой 10-минутный фильм про Абая и Мирзу. Но отложил поездку в Кишинев на несколько дней и приехал в Вильнюс. Как оказалось, на свою погибель.

Нигматулин пытался как-то успокоить своих разгоряченных товарищей, но те его не слушали. Более того, стали и его называть предателем. Во время посещения квартиры одного из «раскольников» Абай и его ученики устроили в доме драку. Нигматулин был единственным, кто не бил хозяина дома. Когда все они вышли на улицу, жена хозяина квартиры решила разъединить Нигматулина с его товарищами, схватила с его головы шапку и убежала. Нигматулин пошел ее искать и разминулся с Абаем. Это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения Абая, который давно завидовал славе Нигматулина. Когда за месяц до этого в журнале «Советский экран» вышла большая статья про актера, а на обложке красовался его портрет, Абай был вне себя от ревности. Но тогда он сдержался. Теперь же вся его ревность и злость на актера вышла наружу.

Когда Абай со своими учениками вернулся на квартиру на улице Ленина, Нигматулин был уже там. Не снимая пальто, Абай прошел в комнату и, указав на Талгата, приказал: «Бейте этого предателя». «Обкуренные» ученики (в секте весьма широкое хождение имели наркотики) набросились на артиста. Удары сыпались один за другим. «За что?» – успел только спросить он, прикрываясь руками. Бьющих было трое, и Нигматулин, чемпион Узбекистана по карате, мог бы легко разделаться с ними без посторонней помощи. Но приказ отдал его учитель, ослушаться которого Нигматулин не смел. Он думал, все это продлится недолго, учитель одернет своих учеников, как только увидит, что Нигматулин смирился. Однако конца побоищу видно не было. Вошедшие во вкус истязатели наносили удары все сильнее и изощреннее. Бил Нигматулина и его учитель – Абай. Как рассказал на суде один из истязателей: «Талгат лежал на полу, не защищался. Абай разбежался и ударил. Как по мячу. Будто пробил пенальти. И тут все поняли – все. Это убийство!..»

Избиение Нигматулина продолжалось с двух часов ночи до десяти утра с небольшими перерывами. Соседи, которые слышали крики убийц и стоны жертвы, несколько раз звонили и стучали в дверь квартиры художника, требуя прекратить безобразие. Когда это не помогло, вызвали милицию. Наряд прибыл оперативно и застал в квартире разгоряченных молодых людей. На вопрос: «Что здесь происходит?» – хозяйка ответила, что отмечается защита диссертации ее мужа. Милиционеры обошли квартиру и ничего подозрительного не обнаружили. Между тем Нигматулин заперся в ванной и молчал, надеясь в дальнейшем на снисхождение своего учителя. Пробыв в доме еще несколько минут, милиционеры уехали. А избиение возобновилось с новой силой. В итоге от этих побоев Талгат Нигматулин скончался. Его предсмертная агония длилась около часа.

Поняв, что произошло непоправимое, хозяева квартиры бросились заметать следы: замыли все кровавые пятна на полу и обоях. Пытались они оживить и Нигматулина, делая ему искусственное дыхание и массаж сердца. Но все было напрасно: Нигматулин хотя и был еще жив, но на все попытки привести его в сознание не реагировал. Тогда хозяева позвонили своему знакомому доктору, надеясь, что, быть может, он поможет. Но и тот лишь развел руками. И предложил вызвать «Скорую помощь».

В 13 часов 22 минуты на вильнюсскую станцию «Скорой помощи» поступило сообщение о том, что на улице Ленина умер человек. Прибывшие по вызову врачи констатировали смерть от множественных побоев. У Т. Нигматулина на теле обнаружили 119 повреждений, из них 22 – в области головы. У пострадавшего были сломаны четыре ребра с правой стороны груди, сломан нос, произошло кровоизлияние под мягкую оболочку мозга и желудочка с последующим развитием травматического шока. Хозяйка квартиры объяснила все просто: знакомого на улице избили хулиганы, он с трудом добрался до их дома и здесь скончался. Преступники еще лелеяли надежду, что все для них обойдется. Но даже врач, выслушавший эту версию, тут же в ней усомнился: ведь в подъезде не было ни единой капли крови. Всех вскоре арестовали.

Чуть позднее, во времена гласности, пресса достаточно подробно освещала это преступление. Можно сказать, оно имело большой общественный резонанс и вызвало массу кривотолков. Кое-кто из пишущих пытался повернуть это дело в выгодное для себя русло, наклеив на преступников ярлык вражеских лазутчиков. Так, к примеру, поступил В. Стрелков в журнале «Человек и закон», заявивший буквально следующее: «Именно секретным службам империализма подыгрывают Мирзабай, Абай и многие другие, выдающие себя за экстрасенсов, телепатов, занимающихся ворожбой и знахарством и готовящих плодотворную почву для посева на ней ЦРУ и другими империалистическими спецслужбами ядовитых злаков антикоммунизма и антисоветизма, мистики и мракобесия».

Когда весть о гибели популярного киноактера распространилась по стране, большинство людей терзал только один вопрос: почему Нигматулин не сопротивлялся. Ведь он был профессиональным каратистом и вполне мог за себя постоять. Но вместо этого предпочел умереть. Ссылки на то, что актер находился в плену своего обожания руководителя секты, казались слишком невероятными. Может быть, дело было в чем-то другом? Знаменитый рукопашник Тадеуш Касьянов (он снимался с Нигматулиным в «Пиратах ХХ века» – играл боцмана) высказал следующую версию. Цитирую:

«Талгат умер из-за наркотиков. Когда снимался фильм „Пираты ХХ века“, его брат получил за наркотики лет 12. Поэтому Талгат постоянно отсылал ему деньги, а потом и сам присел на наркотики. А убили его в Вильнюсе за то, что он не рассчитался. Убивали его чемпион Москвы по карате и еще трое отморозков. Талгат сидел обкуренный в кресле, а они его по голове ногами долбили… Так он по-дурацки погиб…»

Суд над убийцами состоялся через год после трагедии. Он не стал искать в элементарной уголовщине политического подтекста и воздал каждому по заслугам. Абай Борубаев получил 15 лет тюрьмы строгого режима; Мирза Кымбатбаев – 12 лет; Владимир Пестрецов – 13 лет. Получили свое и остальные участники преступления. В адрес правления Союза писателей СССР, влиятельные члены которого в свое время весьма лестно характеризовали Мирзу и Абая, суд вынес частное определение.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.