Глава восьмая НЕ МАЛЬЧИКИ, НО МУЖИ: ЗРЕЛЫЕ ГОДЫ БРАТЬЕВ ЖЕМЧУЖНИКОВЫХ И ГРАФА А. К. ТОЛСТОГО
Глава восьмая
НЕ МАЛЬЧИКИ, НО МУЖИ: ЗРЕЛЫЕ ГОДЫ БРАТЬЕВ ЖЕМЧУЖНИКОВЫХ И ГРАФА А. К. ТОЛСТОГО
Моменты свидания и разлуки суть для многих самые великие моменты в жизни.
Всякий задумавший обратиться к реальному жизнеописанию опекунов Козьмы Пруткова невольно, но неизбежно сталкивается с одним серьезным затруднением. Оно состоит в том, что все четыре автора (Алексей, Александр, Владимир Жемчужниковы и Алексей Толстой) внесли свою лепту — кто больше, кто меньше — в творческое наследие Козьмы, причем общий творческий вклад Жемчужниковых велик, а организаторский — просто решающий. Однако биографических сведений о Толстом дошло до нас куда больше, чем о них. Причина очевидна. По силе дарования, его глубине и обилию созданного в разных жанрах Толстой вырос в национального гения, тогда как литературные заслуги братьев в целом несравнимо скромнее. Это сказалось и на отношении опекунов к Пруткову. Для Толстого Козьма Петрович — сугубо домашняя забава, отдых от больших произведений. Он о Пруткове нигде даже не упоминает. Для поэта Алексея Жемчужникова Прутков — эпизод его творческой деятельности, достойный упоминания, но как бы вскользь, между прочим. Зато брат Владимир, ничем, кроме Пруткова, в литературе особенно не прославившийся, положил годы жизни на издание Полного собрания сочинений Козьмы и увековечивание его памяти. Если бы не Владимировы хлопоты, Прутков мог остаться всего лишь фактом журналистики своего времени. А между тем повторюсь, материалы к жизнеописанию опекунов, на которые мы сумели бы надежно опереться, распределены далеко не равномерно: о Толстом написано относительно много, об Алексее Жемчужникове мало, об Александре и Владимире еще меньше. Художник Лев Жемчужников оставил «Мои воспоминания из прошлого», однако Прутков там вовсе не фигурирует, как будто никакой совместной с Бейдеманом и Лагорио работы над портретом «мэтра» и не было.
Наше жизнеописание Козьмы Пруткова носит историко-литературный характер, оно базируется на документальной основе, поэтому мы зависим от количества и качества сохранившихся документов. Отсюда и наша «неравномерность» в представлении опекунов читателю. Никто не виноват в том, что природа распределяет свои дары не поровну; по собственному, а не по нашему усмотрению; одаривает кого хочет, меньше всего заботясь о тех трудностях, которые она создает при этом жизнеописателю. Но не станем роптать на то, чего нет, а будем радоваться тому, что есть.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.