8. Гибель «Петропавловска»
8. Гибель «Петропавловска»
Путем настойчивого обучения экипажей кораблей Макаров добился исключительно быстрого выхода всей эскадры из гавани в открытое море. Теперь при каждом приближении неприятельского флота он мог предпринимать встречный маневр. Это было очень важно, так как японцы стремились высадить под Порт-Артуром десант, чтобы окружить крепость с суши. Активность русской эскадры не позволяла осуществить этот замысел.
Конечно, становясь на такой путь, Макаров был готов к тому, что японцы решат уничтожить в открытом бою порт-артурскую эскадру и попытаются сделать это возможно скорее, до прихода сильных морских подкреплений из Балтики. Перспектива боя не смущала Макарова. Ему не впервые было сражаться против превосходящих сил противника. Как всегда, смелость сочеталась в нем с расчетом. Он решил вынудить японцев сражаться в невыгодных для них условиях: в зоне огня крепостных фортов или тогда, когда не все их силы смогут принять участие в бою.
В предвидении возможного, точнее сказать, почти неизбежного сражения Макаров поднял свой адмиральский штандарт на одном из крупнейших броненосцев — «Петропавловске».
Построенный в Петербурге в 1894 году, «Петропавловск» имел 375 футов в длину и 70 футов в ширину; водоизмещение его составляло 11,3 тыс. тонн скорость — 17 узлов. Он был вооружен 60 орудиями; экипаж состоял из 616 матросов и 26 офицеров. Командиром броненосца был даровитый моряк, высоко ценимый Макаровым, капитан Яковлев, Этот корабль стал могилой доблестного адмирала и почти всего экипажа.
13 апреля отряд миноносцев отправился в ночную разведку на острове Эллиот, где предполагалась японская морская база. На обратном пути миноносцы были перехвачены сильной японской эскадрой. Почти всем кораблям удалось проскочить в гавань, но миноносец «Страшный» был отрезан. В темноте он принял японскую эскадру за свои корабли и примкнул к ней. Повторилась история со «Стерегущим». Одинокий миноносец героически защищался, повредил японский крейсер, но тем не менее положение его было очень тяжелое. Из Порт-Артура уже мчался на помощь дежурный крейсер «Баян» с пятью миноносцами. Может быть, «Страшный» был бы спасен, но тут роковую роль сыграла случайность: японский снаряд угодил прямо в торпедный аппарат, из которого готовились выстрелить по неприятельскому кораблю. Торпеда взорвалась и причинила огромные разрушения. «Страшный» начал погружаться на дно.
Подоспевший «Баян», отгоняя японские миноносцы, стал подбирать тонущих, но удалось спасти только пять человек, еще державшихся на поверхности.
В это время к месту боя подошли крупные неприятельские суда — два броненосца и несколько крейсеров — и с хода открыли огонь по «Баяну». Теперь положение самого «Баяна» стало угрожающим. Но а этот момент на фланге у японцев появились русские корабли.
Едва получилась весть об окружении «Страшного», Макаров отдал приказ всей эскадре выходить в море. Когда «Баян» вступил в бой, еще не все суда вышли из гавани, но Макаров, не дожидаясь отставших, двинул основные свои силы туда, где гремели орудия.
Сам Макаров находился на своем флагманском корабле «Петропавловск».
При появлении русской эскадры японцы прекратили огонь против «Баяна» и стали отходить, ведя стрельбу с дальней дистанции. Однако это отступление преследовало цель увлечь за собой русские корабля и, пользуясь туманом, неожиданно поставить их лицом к лицу со всем флотом адмирала Того. Когда, энергично преследуя японцев, эскадра Макарова отдалилась от берега, на горизонте обнаружились быстро приближавшиеся японские корабли. Туман разошелся, и замысел Того сорвался. Насчитав 23 вымпела и справедливо рассудив, что неравенство сил чересчур велико, Макаров решил отойти под прикрытие береговых батарей.
Он приказал эскадре отходить на рейд и там построиться в боевую колонну, чтобы принять атаку японцев. Эскадра отходила в таком порядке: впереди крейсеры «Аскольд», «Баян» и «Диана», затем броненосцы «Петропавловск», «Пересвет», «Победа» и крейсер «Новик».
Макаров был весь этот день в каком-то приподнятом настроении. Когда выходили из Порт-Артура, он торопил механиков. На их заявления, что котлы старой системы и потому трудно поднять пары, да к тому же низкая вода затрудняет выход, он отвечал: «Поймите, что у меня корабль гибнет».
Теперь, в час крупного сражения, которого он давно ждал и к которому был готов, он обрел обычную уверенность и хладнокровие.
Стоя на резком ветру, чуть хмурясь от ослепительного солнца, он спокойно отдавал приказания. Он распорядился, чтобы миноносцы шли в гавань. На мачтах флагманского корабля взвились разноцветные флаги.
Это был последний сигнал, поднятый на «Петропавловске». В следующую минуту раздался громовой удар и над броненосцем взметнулось пламя.
Командир «Петропавловска» Яковлев рекомендовал Макарову изменить курс, чтобы избегнуть водной области, на которой накануне шныряли японские миноносцы. Но адмирал счел опасным терять время на обход подозрительного участка и распорядился не менять курса. Обычно броненосец, выходя в море, высылал траулеры, которые очищали фарватер от мин; в этот раз, дорожа каждой минутой, чтобы поспеть на выручку «Баяна», Макаров пренебрег обычной мерой предосторожности.
Такова была цепь роковых случайностей, приведшая к гибели «Петропавловска». Идя полным ходом, броненосец наткнулся на мины, в изобилии расставленные накануне японцами. Это была так называемая «банка» — группа мин, соединенных между собой.
Последовал страшный взрыв. Несмотря на причиненные им опустошения, броненосец, вероятно, добрался бы до гавани, но злополучное сплетение обстоятельств продолжало преследовать корабль. На «Петропавловске» имелось пятьдесят торпед[14]. От происшедшей при взрыве детонации они стали взрываться. Взорвались также снаряды и пороховые погреба. Взорвались все тридцать судовых котлов. Это был конец.
Целая серия ужасных взрывов буквально искромсала броненосец. Броневая палуба раскрылась. Корабль повалился на бок.
Правое крыло капитанского мостика погрузилось в воду, левое взнеслось высоко вверх.
«Башня, мачты, трубы — все это как бы повисло в облаках темнозеленого дыма, который пронизывало тёмнокрасное зарево, — вспоминал очевидец, флаг-офицер Макарова. — Часть команды двинулась на корму и бросалась в воду, попадая на лопасти винта, работавшие сильнее обыкновенного в воздухе».
Группа матросов и вместе с ними художник Верещагин собирались прыгнуть в море. Корабль быстро кренился на нос. Огромная стальная стрела на спардеке для подъема шлюпок метнулась от взрыва за корму и снесла всю группу.
Даже в этот страшный миг русские моряки сохранили дисциплину. Один из спасшихся офицеров передавал, что, пробираясь на палубу, он заметил часового, неподвижно стоявшего подле денежного ящика.
«Что ты стоишь? — крикнул офицер. — Беги, спасайся!
— Никак нет, не брошу поста, — ответил матрос».
Взрыв произошел в 9 часов 38 минут утра. Через 2 минуты на воде плавали только обломки. Морская практика знает очень немного случаев столь молниеносной гибели большого военного корабля.
Страшное зрелище катастрофы ужаснуло всю русскую эскадру. Раздался новый взрыв: «Победа» также наткнулась на мину[15].
В это время контр-адмирал Ухтомский поднял на «Пересвете» сигнал, приказывавший следовать за ним. Эскадра тотчас же последовала за новым командующим.
Со всех сторон подходили шлюпки, чтобы подобрать команду «Петропавловска». Увы! Многие погибли от взрывов, другие же не сумели продержаться в бурном море. Из 600 человек удалось спасти только девяносто.
Командира броненосца Яковлева, получившего тяжкие раны, поддерживал на воде один матрос. Его вытащили полумертвого, с трудом подняли температуру его тела до 34°, и ему удалось сохранить жизнь, Верещагин погиб; погибли также талантливый моряк Васильев, полковник Агапеев, лейтенант Дукельский и многие другие «макаровцы».
Но все мысли были сосредоточены на одном: где он? Где адмирал? Неужто погиб Макаров?
Об этом думали на судах и в городе, откуда была видна вся катастрофа.
Носились самые разнообразные слухи. Иные говорили, что видели адмирала в одной из спасательных шлюпок. Но вытащенный из воды сигнальщик Бочков со слезами рассказал, что, бросаясь в море, заметил Макарова, лежавшего на мостике в бессознательном состоянии в луже крови.
Это было единственное показание об адмирале. Повидимому, он был убит или тяжело ранен при взрыве и пошел ко дну вместе с броненосцем.
Громадная толпа, собравшаяся в гавани, куда доставили спасенных, в страстной надежде ждала, что вот появится знакомая борода «дедушки». Но прибыл последний катер… Адмирала нет. Суровые моряки не стесняясь плакали. Впрочем, не только они. Порт-Артур от мала до велика горевал о безвременной смерти своего защитника, и скорбь эта нашла себе отклик во всей России.
***
Впоследствии в некоторых газетах появлялись предположения, что «Петропавловск» наскочил на русскую мину. Вряд ли такое мнение выдерживает критику. Русские корабли не разбрасывали пловучих самовзрывающихся мин на собственном пути, перед входом в гавань (взрыв произошел на расстоянии всего немногим более версты от берега). Правда, рейд заграждался минами, взрываемыми электрическим током, но днем ток выключался, да и ставились такие мины уже в позднейший период.
Причиной гибели послужили японские мины. Между прочим, спустя месяц после трагедии с «Петропавловском» японский броненосец «Хатсузе» наскочил на пловучую мину и затонул в несколько минут.
К слову сказать, кроме «Хатсузе» японский флот лотерял к этому времени, т. е. к маю, еще 23 военных корабля, часть из которых затонула, часть получила сильные повреждения. У русских погибло пять крупных кораблей и четыре миноносца; повреждения получили шесть броненосцев, три крейсера и несколько миноносцев. Иными словами, потери воюющих сторон почти сравнялись, несмотря на колоссальный урон, понесенный русскими в первые дни войны.
Только пять недель довелось Макарову провести в Порт-Артуре, но и за этот короткий срок он успел сделать очень многое. Он обучил эскадру, усилил береговые укрепления, поднял моральный дух флота. С его приездом (и с появлением привезенных им опытных мастеровых) значительно ускорился ремонт поврежденных кораблей. Были отбиты три японские атаки. Введенная Макаровым перекидная стрельба ликвидировала безнаказанный обстрел японцами юрода. Адмирал делал все, для того чтобы обеспечить победу.
Ф. Ф. Врангель передает об одной любопытной беседе: «В разговоре я как-то сказал Макарову, что некоторые английские газеты после первой минной атаки японцев писали, что русский Тихоокеанский флот обречен на верную погибель. На это он быстро ответил:
— Я погибать не намерен».
Макаров упрочил за собой репутацию крупнейшего флотоводца своего времени — репутацию, которую признавали даже враги. Японский адмирал Огасавара объявил от имени морского штаба, что смерть Макарова — это потеря для всех флотов мира.
Вся Россия оплакивала гибель адмирала. В одном стихотворении, написанном в ту пору, хорошо отразились эти чувства скорби:
Спи, северный витязь! Спи, честный боец,
Безвременно взятый кончиной.
Не лавры победы — терновый венец
Ты принял с бесстрашной дружиной.
Твой гроб — броненосец! Могила твоя —
Холодная глубь океана.
И верных матросов родная семья —
Твоя вековая охрана.
Делившие лавры, отныне с тобой
Они разделяют и вечный покой.