ПОСЛЕДНЯЯ ВСТРЕЧА

ПОСЛЕДНЯЯ ВСТРЕЧА

…В марте 1965 года из Москвы пришло приятное сообщение: агент Луиза и ее руководитель Виктор Любимов были награждены орденами Красного Знамени. А вскоре состоялась их последняя встреча.

Я часто думаю и пытаюсь понять, что чувствуют люди, разведчики, многие годы ходившие вместе по краю пропасти, в минуты расставания? Увы, нам вряд ли это дано прочувствовать. И поэтому хочу привести слова самого участника той встречи-расставания — Виктора Андреевича Любимова.

«Последняя встреча… Она состоялась в конце апреля в одном из чудесных пригородов Парижа. Теплая, весенняя погода, зеленый газон, скамейки — все располагало к романтичной встрече. Но беседа была далеко не романтичной.

Луиза выглядела немного уставшей, но спокойной, деловитой и откровенной. Она просила передать благодарность командованию за награждение орденом и поездку в СССР.

Мы поговорили о перспективах Мюрата. Оказалось, отставка его предрешена. Внешне он выглядит неплохо, но мучают боли в ногах, спине».

Мюрат сильно привязался к Луизе. Она понимала его одиночество, тоску по женской ласке, сочувствовала, но выходить за него замуж не хотела. Луиза откровенно сказала Вику, что Мюрат— человек иного круга, другого слоя общества и воспитания. При всей его добропорядочности он пренебрежительно относится к людям обычным, простым. Он как-то в ее присутствии выругался в адрес рабочих одного из заводов, бастовавших против увольнений. Луиза решила, что ее может ожидать подобная участь. После долгих сомнений и раздумий она приняла решение не выходить замуж вторично до тех пор, пока дочь не станет самостоятельной: закончит учебу и будет работать. А если и выйдет замуж, то за своего старого друга инженера одной из крупных фирм. Они большие друзья. Он к ней внимателен, заботлив, хорошо знает ее семейные трудности. Ведь у нее больна мать, дочь. По своему социальному положению они люди одного сословия, круга. Он ничего не знает о ее работе на советскую военную разведку. Луиза высказала уверенность, что если и узнает, то мешать не будет. Ее друг сочувствует компартии, хотя и не является ее членом и не имеет партийного билета…

Луиза просила, чтобы Вик на очередной встрече с Мюратом поговорил с ним. Это была ее основная просьба, ради чего она вызвала Вика на встречу. Чувствовалось, что ей трудно далось это решение и она ищет поддержки.

Взаимоотношения между Луизой и Мюратом не были секретом для резидентуры. Любимов докладывал об этом давно, и нейтральная позиция руководства была уже выработана. Новостью стало то, что Луиза готова выйти замуж за неизвестного нам человека.

Он понимал Луизу, но в то же время вынужден был сказать, что не может запретить Мюрату испытывать к ней привязанность, симпатию. Этот вопрос должен быть решен самостоятельно между ними. Сейчас же желательно не давать Мюрату резкого отказа. У него и так очень напряженная обстановка, и поэтому решение вопроса об их совместной жизни лучше перенести на более поздний срок и сделать это тактично, не ущемляя чувств Мюрата. Он добавил: «Мы желаем им обоим большого счастья и дружбы».

Луиза согласилась, однако ни она, ни Любимов не думали, что этот разговор был только началом долгих, сложных отношений между этими двумя хорошими людьми.

На этой же встрече Любимов сказал Луизе о своем отъезде на родину. Она искренне огорчилась и заговорила о том, что вот только узнали друг друга, наладили работу с Другом (между собой они называли Мюрата Другом), и на тебе — расставание. Потом, тяжело вздохнув, тихо спросила: «Как же быть с Другом? Кто меня поддержит, Вик? С кем я смогу откровенно поговорить и посоветоваться?» В ее вопросах звучали горечь и тревога.

Успокаивая ее, Виктор признался, что они еще увидятся в Москве и товарищ, который заменит его, очень внимательный и добрый человек.

Расставание было теплым и грустным. Они обнялись напоследок, Луиза медленно пошла по дорожке. Виктор еще некоторое время стоял в одиночестве. В душе оседало чувство тревоги. Как они без него, эти смелые и такие нужные нам люди.

Больше они никогда не встречались.

В то время, как Любимов беседовал с Луизой, другой обеспечивающий офицер изъял фотокассеты, которые она заложила в тайник до встречи. На фотопленках были очень важные для нас документы штаба ВГК ОВС НАТО. Один из них был озаглавлен: «Расчет потребностей ВС НАТО в ядерном оружии по всем видам носителей ядерных боеголовок и ядерных зарядов до 1 июля 1967 г.». Документ совсем «свежий», подписан в марте 1965 года, так что наше командование на два года вперед знало планы НАТО по боевому применению ядерного оружия.

…Встречу с Мюратом проводил начальник управления Василий Соловьев. Это опытный агентурный работник, бывавший за рубежом, прекрасно владеющий английским языком, выдержанный, немногословный, осторожный. Он был уже контр-адмиралом.

Для Мюрата Соловьев уже третий представитель Центра.

«Моя задача, — вспоминал Виктор Любимов, — состояла в том, чтобы как можно лучше показать начальнику управления состояние Мюрата, который так результативно работал на нас, считал СССР своей второй родиной. Мне хотелось вызвать у адмирала Соловьева понимание и стремление помочь Мюрату.

Все шло правильно. Мюрат держался свободно, без всякого чинопочитания, разговор проходил на равных, в спокойной манере и даже с юморком. И все-таки у меня было такое чувство, что теплоты между Соловьевым и Мюратом так и не появилось. Адмирала Соловьева неспроста в ГРУ звали «Канарисом». Он был сдержан, внимателен, но суховат. При обсуждении вопросов безопасности при добывании документов, Соловьев высказал свою обеспокоенность и начал давать рекомендации: мол, так говорите, а этак не говорите… Я знаю лучше, чем вы…

А я Мюрата всегда сравнивал с кошкой, которая гуляет сама по себе. Он, конечно, внимательно все выслушал, возражать не стал, но по всему чувствовалось, что, несмотря на советы, будет поступать по-своему, как считает нужным, сообразуясь с обстановкой».

Из беседы начальнику 1-го европейского управления адмиралу Соловьеву стало ясно, что положение Мюрата в системе НАТО достаточно высокое. В управлении он является вторым лицом после начальника. В его подчинении четыре отдела, возглавляемые полковниками.

С начальником управления у Мюрата добрые дружеские отношения. Они почти одногодки, оба участники Второй мировой войны, правда, служили в разных родах войск.

Благодаря занимаемой должности и хорошим отношениям с начальником управления Мюрат пользовался относительной свободой в распорядке дня и имел доступ практически ко всем документам управления.

Начальник управления работать не любил, в деятельность подчиненных вникал мало и вообще, как и все американцы, считал НАТО бесполезной организацией. Ознакомление с документами он поручал Мюрату. Время от времени принимал общую сводку по приказам и директивам за определенный период.

Это было на руку Мюрату. Он всегда мог сослаться на приказание своего начальника и получить документы, к которым не имел доступа.

Что касается перспектив Мюрата, то они были предельно ясны: через три месяца увольнение в запас, затем отдых. После этого, как он сказал, готов возобновить работу по заданию Центра, если, конечно, будет нужен.

Трудности трудоустройства для людей его возраста известны.

Мюрат добавил, что пытался продлить срок службы, был даже на приеме у министра обороны, которого, кстати, знал хорошо, но, увы, из этого ничего не вышло. Возраст, состояние здоровья, словом, тут и министр ничем не помог.

Разумеется, Мюрат понимал, что самым лучшим вариантом для советской военной разведки была бы возможность найти ему замену в структурах НАТО. Он высказал надежду, что, возможно, ему удастся найти одного-двух подходящих людей, которые смогут работать либо самостоятельно, либо под его руководством.

Мюрат добавил, что сочувствующие Советскому Союзу есть, но вряд ли они пойдут на риск. Сложность в том, что офицерский корпус большинства стран НАТО более реакционен, чем их правительство. Офицеры происходят, как правило, из мелкобуржуазных и аристократических семей, они крайне консервативны и зачастую враждебно относятся к Советскому Союзу. Военнослужащих прогрессивных взглядов сейчас из армии стараются убрать.

Характерным для этой встречи было то, что начальник управления лично услышал от Мюрата технику добывания документов и с каким риском это связано.

К каждой такой спецоперации Мюрат готовился заранее. Продумывал все вопросы, и прежде всего те, которые касались добывания документов — в первую очередь тех, к которым он имеет доступ, а также материалов из секретной библиотеки. Самое сложное — документы повышенной секретности — «совершенно секретные», «Космик». Тут он обдумывал, как их одолжить у хороших друзей и знакомых на часок-другой. Следовало найти правдоподобную легенду, под прикрытием которой без особых подозрений Мюрат мог попросить ознакомиться с документом в течение короткого времени.

Однако даже самый ценный документ в руках — это еще полдела. Его надо перефотографировать. Но на работе снимать возможности не было. К сожалению, фотоаппарат с автономной подсветкой, который специально разработали для Мюрата в одном из институтов ГРУ, не оправдал надежд.

Вынести и оставить у себя документ хотя бы на ночь тоже нельзя. Его следовало возвратить в секретную часть до конца рабочего дня.

Оставалось одно — вынос материалов на короткий промежуток времени, на час-два (во время обеда), быстрое его перефотографирование и скрытное возвращение.

Как правило, к этим сеансам фотосъемки Мюрат вызывал Луизу. Для нее он снимал квартиру, где она и останавливалась. Для всех окружающих Луиза была любовницей полковника, что, впрочем, соответствовало истине.

Мюрат выезжал с территории штаба на машине, как правило, в середине дня. При нем находился портфель с документами. На КПП автомобили полковников и генералов НАТО не досматривали. Он приезжал на квартиру к Луизе, оставлял ей документы, а сам возвращался в штаб. Иногда, для ускорения процесса съемки, оставался и помогал Луизе.

Мюрат рассказал адмиралу Соловьеву, что добывать документы в штабе Верховного главнокомандующего значительно труднее, чем на прежних местах службы. Ибо здесь за офицерами двойной контроль, как со стороны американской контрразведки, так и со стороны французских спецслужб, поскольку по натовским традициям безопасность штаба обеспечивает страна пребывания. В данном случае штаб находился на территории Франции.

В этих сложных условиях Мюрату помогало хорошее знание обстановки в штабе, людей, которые служили вместе с ним, а также исполнение обязанностей офицера безопасности управления. Как шутил сам Мюрат: «Я знаю, как можно пролезть в узкую щель, не оставив следов».

Соловьев предложил Мюрату посетить Советский Союз, чем несказанно обрадовал агента.

Представитель Центра попросил его ознакомиться с перечнем проблем, которые интересовали Москву. Мюрат прочел, не делая никаких пометок. Через месяц, в июне, резидентура получила 18 пленок. На них были отсняты документы общим объемом 1200 страниц текста. Подавляющее большинство материалов входило в перечень Соловьева. Среди них была «Программа нанесения ядерных ударов силами ВВС НАТО в Европе», разработанная Шейпом за № 132/65 от 26 июня 1965 года, «Доклад на конференции руководящего состава НАТО».

Интересно, что во время встречи и беседы адмирал Соловьев из списка проблем и материалов обратил внимание Мюрата на первоочередной документ. Речь шла о «Руководстве для штабного офицера армии США по использованию ядерного оружия». Мюрат, как известно, не был офицером США, он служил в штабе НАТО. Но просьбу запомнил и выполнил. На одной из отснятых пленок оказалось как раз это «Руководство…».

Мюрат еще раз поблагодарил за предложение совершить поездку по СССР. Он сказал, что будет рад увидеть страну, ради которой шел на риск. Следует сказать, что все его пожелания были учтены.

Говоря о личных проблемах, Мюрат был откровенен, но краток. Он сказал, что в его возрасте трудно оставаться одиноким человеком и он, конечно, женится. Но он постарается найти женщину, которая для него была бы одновременно женой и единомышленницей, понимала бы его и заботилась о нем. Он прозрачно намекнул, что в этой роли желал бы видеть Луизу.

Начальник управления тактично заметил, что в интересах безопасности было бы лучше, если бы Мюрат реже посещал Луизу, приезжая в Париж.

План работы с агентом был выполнен полностью. На заключительном обеде Мюрату сообщили о предстоящем отъезде Любимова в СССР. Обосновали отъезд тем, что командировка его во Франции и так затянулась, ну и, конечно, следовало подготовить предстоящую поездку Мюрата в Советский Союз. Подчеркнули, что Виктор будет сопровождать его в поездке по стране и в дальнейшем курировать работу из Центра.

Мюрат высказал сожаление по поводу отъезда Любимова из Франции, но принял это сообщение как должное. Он выразил надежду на скорую встречу.

Результаты встречи были оценены командованием ГРУ как положительные. Так завершилась работа Любимова с Мюратом и Луизой во Франции.

Генерал-майор Иван Чередеев напишет в аттестации на капитана 2-го ранга Виктора Любимова: «Исполнительный, добросовестный и точный офицер. За успешное выполнение задач в период зарубежной командировки награжден орденом Красного Знамени. Специальную работу любит. Имеет хорошую военную и специальную подготовку. Владеет английским и французским языками. Дисциплинирован, энергичен. Развито чувство поддержки товарищей по работе в решении оперативных вопросов. В будущем может быть использован как руководитель зарубежного аппарата».

Таков был итог французской командировки Любимова. Итог, надо сказать, примечательный. Люди старшего поколения знают: орден Красного Знамени — награда боевая и очень почетная. На фронте им награждали не часто, а уж в мирное, послевоенное время тем более. Как говорили в те годы, только «за большие заслуги». А заслуги у Любимова были и вправду не малые. О них уже известно читателю, и все-таки приведу несколько цифр. Уж очень они показательны. Только один ценный агент Мюрат, которым руководил Любимов, передал в Центр около 20 000 листов секретных документов! А еще были Бернар, Гектор, Артур, Арман, Фуше. И каждый вносил свой вклад.

А проблемы, которые рассматривали, освещали агенты? Они ведь были особой, государственной важности. Производство твердого топлива для стратегических ракет, шифросвязь и ключи к шифрам Вооруженных сил США, ракетное оружие американских военно-воздушных и военно-морских сил.

Итак, успешно завершив свою вторую зарубежную командировку, Виктор Любимов был назначен старшим офицером первого управления ГРУ. Непосредственным начальником его стал известный уже генерал Чередеев, коллегами — Нил Ленский и Иван Прозоров. Все в прошлом работали во Франции, хорошо знали друг друга. «В общем, коллектив был что надо!» — скажет с восхищением о своих товарищах Любимов.

Расставшись с Мюратом в Париже, Любимов, разумеется, и не думал расставаться с ним. Он и сам того не хотел, да и кто бы ему позволил. Возвратившись из Франции в Москву, он сразу, без отпуска, подключился к разработке плана поездки Мюрата по нашей стране. Путешествие обещало быть интересным. Планировалось осмотреть достопримечательности столицы, потом выехать в Ленинград, Ташкент, Бухару, Самарканд, Ереван, Волгоград, отдохнуть в санатории ГРУ в Сухуми.

В ходе поездки следовало отработать и некоторые оперативные вопросы.

На имя начальника военной разведки был подготовлен итоговый доклад о работе Мюрата за последний, наиболее продуктивный период, с 1963 года до середины 1965 года. Цель доклада — представление Мюрата ко второй государственной награде СССР.

Кстати, в ходе анализа и подготовки доклада Любимов подсчитал, что в эти годы Мюрат добывал в среднем по 4 (!) особо важных секретных документа, то есть около 50 материалов в год, не считая других материалов, отнесенных к категории «ценные».

Предлагалось установить ему ежемесячное денежное вознаграждение и представить к награждению орденом Красного Знамени.

Вскоре на докладе появилась резолюция начальника управления Соловьева: «С изложенными в докладе предложениями согласен. Документы на представление Мюрата к награде доложены начальнику ГРУ. Необходимо решить вопрос об установлении устойчивого денежного содержания Мюрату».

Эта резолюция была хорошим знаком.

А тем временем из Парижа пришли тревожные сообщения: судя по всему, отношения между Мюратом и Луизой становились все более натянутыми. Мюрат настаивал, Луиза не хотела выходить за него замуж. Она просила освободить ее от работы с Мюратом.

Рассказывала, что Мюрат постоянно стремится прийти к ней домой. Затяжку с ответом воспринимает как отказ, шантажирует ее.

Морозов пытался убедить Луизу не предпринимать каких-либо решительных действий, пока с Мюратом не состоится разговор в Москве. Ее долго пришлось убеждать, уговаривать, ссылаясь на личные просьбы Чередеева и Любимова. Наконец она согласилась продолжить контакты с Мюратом, в надежде на то, что после поездки в Москву он изменится.

Луиза в шутку сказала Морозову: «Не могли бы вы во время поездки в Москву найти ему красивую русскую женщину. На что Леонид Михайлович только развел руками.

Обсудили и путь Мюрата в Советский Союз. Резидентура рекомендовала своему агенту не лететь самолетом, а ехать поездом через третью страну, не останавливаясь в гостиницах, чтобы не оставлять никаких письменных следов при регистрации в отеле.

Луиза, однако, напомнила, что Мюрат прирожденный пилот и не приемлет поездов, предпочитает летать. Кроме того, он не любит Швейцарию и швейцарцев и, скорее всего, не захочет ехать по этому маршруту. Что ж, Морозов принял это к сведению и обратил внимание Луизы на то, что в Вене Мюрат должен получить билет только после перехода на оперативный паспорт.

Луиза, в свою очередь, предупредила, что Мюрат в последнее время стал рассеян и забывчив.

К счастью, все обошлось. Мюрат ничего не перепутал. Правда, в Вене, когда с оперативным паспортом пошел за билетом, поволновался. Как признался потом, все время сверлила мысль, заказан ли для него билет или не заказан.

Однако все было в порядке. Мюрат сел в самолет, выпил рюмочку коньяка и, наконец, успокоился.

29 сентября 1965 года в аэропорту Шереметьево его встречал руководитель и друг Виктор Любимов. Они крепко обнялись. Они были счастливы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.