В ПОИСКАХ СЕБЯ

В ПОИСКАХ СЕБЯ

Жена – аристократка, общение с сильными мира сего, роскошное имение – все это быстро наскучило Юлу Бриннеру. Он понимал, чувствовал, что это– лишь декорация к его жизни, а смысл его существования – это театральная сцена. Именно театр манил его всегда, а не кино – ведь ему пришлось играть массу пустых фильмов, в которых только эксплуатировалась его экзотическая внешность.

Даже роль Тараса Бульбы в одноименном фильме не принесла ему творческого удовлетворения. Каких только героев не пришлось ему воплощать на экране. Он даже играл израильского героя, прототипом которого был Моше Даян. Юл играл его с черной повязкой на глазу. Он снимался и в Японии. И вот, как тесен мир, – там он встретился с бизнесменом, который оказался внуком его деда Жюля Бриннера.

Семейная жизнь Юла тоже дали трещину. Они все больше отдалялись друг от друга – холодная аристократичная Дорис и импульсивный, часто безрассудный Юл.

Его все раздражало в Дорис, ее аристократичные манеры, даже одежда. Очевидно было, что развод неизбежен. Единственное, что его удерживало – это прелестная Виктория – их общая дочь – но даже она не могла предотвратить приближающийся семейный разрыв.

Юла охватила глубокая депрессия, от которой его не спасали бесчисленные любовные приключения. Достоянием журналистов стал громкий роман Юла с Мэрилин Монро. Терпению Дорис пришел конец, она настаивала на разводе. Один из его друзей– французский драматург Жан Левин говорил: «Юл никогда не признавал своих ошибок, всегда обвиняя других в своих неудачах. Его брак с Дорис был сразу обречен на провал».

Левин вспоминал, как во время обеда в парижском ресторане «Максим», Юл сказал ему: «Чем дольше я женат, тем меньше я вижу смысла в браке». «Я никогда не видел Юла таким грустным, – говорил Левин, – я понял, что наступило время развода и, как ни странно, где-то на горизонте маячит следующий брак».

Так оно и произошло. Женой номер три стала 34-летняя Жаклин де Тион де ля Чайм де Круассе – наследница старинного аристократического французского рода. Жаклин была шеф-редактором французской версии американскогo журнала Vogue.

Ах эта загадочная русская душа! Только что проклиная институт брака, Юл опять начал превозносить его достоинства. «Я могу это доказать на собственном примере – ведь я был женат на Вирджинии шестнадцать лет, одиннадцать лет на Дорис, я уверен, что наша семейная жизнь с Жаклин будет долгой и счастливой», – провозгласил он во время свадебного банкета.

Жаклин была вдовой финансового магната, который погиб во время автокатастрофы. Она, как и все предыдущие жены, боготворила Юла, выполняла все его прихоти и капризы. Жаклин предпочитала оставаться жить во Франции. Уступая просьбам Юла, она купила огромное имение в Нормандии. Их соседом был барон Ротшильд. Юл поначалу был в восторге от покупки. «Я счастлив, я считаю наше имение лучшим местом на земле. Тут очень удобно и уютно. В каждой комнате, даже в туалетах, есть камин. Земля покрыта фруктовыми деревьями, когда я здесь, я вожусь с голубями, лошадьми, наконец, просто смотрю как растет трава, я обретаю себя».

Однажды к нему приехал его старинный друг Алеша Димитриевич. Юл был счастлив увидеть Алешу, вспомнить молодость, спеть любимые цыганские песни. Но под пристальным непонимающим взглядом Жаклин романсы не звучали с прежней страстностью. Юл отбросил гитару и начал показывать Алеше свои роскошные владения. У него появилась страсть – разводить пингвинов, и он с гордостью демонстрировал Алеше своих любимых птиц, их было больше сотни.

Алеша не понимал что произошло с его другом. При чем тут пингвины, голуби? Куда подевался огненный взор Юла, который он всегда обращал на красивых женщин, а не на пингвинов? Зачем ему это огромное поместье, в котором они живут лишь вдвоем с женой не считая многочисленной прислуги?

Алеша поспешил уехать, что-то бормоча в свое оправдание, Юл пытался его удержать, но тщетно – они уже не понимали друг друга…

Юл судорожно искал чем бы занять себя, и, еще живя в Швейцарии, он увлекся филателией. Это увлечение получило неожиданное продолжение. Организация Объединённых Наций объявила 1959 год Всемирным годом беженцев, и Юл решил собрать коллекцию марок, посвященных этому событию. Он связался с Верховным Комиссаром ООН по делам беженцев и постепенно оказался вовлеченным в миссию ООН, получив должность специального консультанта Верховного комиссара.

Юл был увлечен своим миссионерством, объездил десятки дагерей беженцев от Гонконга до Иордании, сделал телевизионный фильм и даже написал книгу. Гонорары за фильм и книгу он пожертвовал в пользу беженцев.

Особенно его трогали судьбы обездоленных детей. Он страдал, глядя на страшные бытовые условия, в которых приходилось жить беженцам. «Мое сердце разрывалось, я делал все что в моих силах чтобы помочь им. Однажды в полосе Газа я заметил, что старик из лагеря беженцев пристально смотрит на меня. Его взгляд преследовал меня повсюду. Однажды он подошел ко мне очень близко, и я спросил– чем могу ему помочь. Он молча показал на мои сапоги. Я подумал, что, возможно, что-то не так, но он молча показывал на сапоги. Тогда я снял их. Я протянул их ему, но он так и не понял что я делаю. Когда он, наконец, понял, что я ему их отдаю, на его небритом уже много дней лице появилась счастливая улыбка. Он натянул сапоги и было видно как он счастлив. Они были на пару размеров больше, но это его не смутило– он смеялся, радовался как ребенок. Пожалуй, я был счастливее его», – писал Бриннер в своей книге.

По возвращении в Америку состоялась пресс-конференция Юла Бриннера в здании Организации Объединенных Наций. Он был назван послом доброй воли, его заслуги были признаны международным политическим сообществом.

В своей речи во время пресс-конференции в ООН, он сказал: «Дети всех религий, национальностей, должны жить достойно, они не должны думать о том будет ли завтра у них еда. Я сделал все что смог, но этого недостаточно. Мы все должны объединить наши усилия и дать детям возможность жить в человеческих условиях, а не в лагерях беженцев».

Но Юл не был бы Юлом, если бы в конце своей пламенной речи он не добавил: «Надеюсь, что обо мне будут вспоминать как о человеке, который был послом доброй воли в ООН, а не только как о сумасшедшем актере, который побрил свою голову, превратив ее в подобие бильярдного шара».

Выдержав небольшую паузу, добавил: «На моем надгробии прошу написать: «Здесь покоится человек, который больше всего на свете любил детей».

«Это были не просто слова, – сказала голливудская актриса Миа Фэрроу, близкий друг семьи, – он доказал это на деле». Когда Миа привезла из Вьетнама усыновленных детей-сирот, она попросила Юла стать их крестным отцом. Поступок Миа вдохновил супругов Бриннер, они решили последовать ее примеру, Юл полетел в Сайгон и вернулся с крошечной девочкой– сиротой. Они ее назвали Миа. Юл полюбил малышку всей душой. Он переживал когда ему нужно было улететь на съемки. «Даже несколько дней разлуки– это слишком много для меня, – говорил он. Если бы кто-нибудь мне сказал, что я так привяжусь к этому ребенку, я бы никогда не поверил».

Вскоре они удочерили еще одну вьетнамскую девочку. Она, вместе с другими детьми-сиротами, пережила страшную трагедию. Их самолет потерпел крушение, но она осталась жива. «Это – настоящее чудо, – говорил Юл. – Мы с Жаклин страшно переживали, не знали – выжила ли наша крошка. Но потом оказалось, что, к огромному счастью, все кончилось благополучно. Мы счастливы». Девочку назвали Мелоди. Юл вспоминал как Чаплин однажды признался: «Знаешь, Юл, мне немножко неловко быть отцом новорожденного в семьдесят лет. Но это удивительное чувство. Я никогда так не любил своих детей как сейчас, на склоне лет». «Я понимаю его, – говорил Бриннер, – мои малышки для меня самые дорогие существа в мире».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.