Наталья Пушкина

Наталья Пушкина

Лучезарная красота

Чтобы остаться в истории, ей хватило бы чего-то одного: быть дочерью своего отца, обладать красотой своей матери либо, наконец, выйти замуж за принца и породниться через своих детей с двумя знатнейшими династиями Европы. Но у нее было все. Никто не знает, что именно принесло ей счастье и когда она была счастлива, но след в истории Наталья Апександровна Шишкина-Меренберг оставила, одарив время, в котором жила, светом своей красоты, блеском имени и причудливостью судьбы…

Наталья Александровна была младшим ребенком и второй дочерью в семье великого поэта Александра Сергеевича Пушкина и его жены, одной из первых красавиц России, Натальи Николаевны Гончаровой. Первой в семье Пушкиных, в мае 1832 года, родилась дочь Мария, затем в июле 1833 года на свет появился Александр, а в мае 1835 года – Григорий. Наша же героиня родилась в Петербурге на Каменном острове 23 мая 1836 года. Отец лишь на несколько часов опоздал вернуться из Москвы к рождению дочери – впрочем, все его дети появлялись на свет, когда Александр Сергеевич был в отъезде. Малышка была очень слабенькой и хилой – опасаясь за ее здоровье, крестины были отложены на полтора месяца. Ее крестными были друг Пушкина, композитор Михаил Юрьевич Виельгорский, и тетка Натальи Николаевны, фрейлина Екатерина Ивановна Загряжская. Наталья Николаевна после родов долго болела, несколько недель провела в постели, никого не принимала и никуда не выезжала.

Первые же месяцы жизни маленькой Таши – этим уменьшительным именем ее, как и ее мать, называли в детстве, – были омрачены чередой происходивших в семье скандалов, меньше чем через год приведших к трагической развязке. Французский авантюрист Жорж-Шарль Дантес, красавец-кавалергард, приемный сын голландского посланника Якоба-Теодора фон Геккерна, был уже два года влюблен в Наталью Николаевну и не стыдился открыто демонстрировать свои чувства на людях, провоцируя Пушкина на сцены ревности, а общество – на сочинение разнообразнейших сплетен. Геккерн не одобрял увлечения своего приемного сына, но Дантес потерял голову, а из-за него потеряла голову Екатерина Николаевна, старшая и наименее привлекательная из сестер Гончаровых. Желая чаще видеть своего возлюбленного, Екатерина сама способствовала встречам Дантеса с Натали, не задумываясь ни о приличиях, ни о чувствах Натальи Николаевны и Пушкина, в доме которых она жила. До сих пор пушкинистами обсуждается вопрос, верен ли слух о том, что в ноябре 1835 года, то есть ко времени вызова, посланного Пушкиным Дантесу, Екатерина уже ждала от него ребенка. Тогда дуэль не состоялась – Жорж-Шарль Дантес сделал предложение Екатерине Гончаровой, и 10 января 1837 года состоялось венчание. Но и после свадьбы он не прекратил своих ухаживаний за Натальей Николаевной. В конце января 1837 года на балу Дантес позволил себе во всеуслышанье отпускать двусмысленные шутки в адрес своей прекрасной свояченицы. Пушкин, чье терпение окончательно лопнуло, послал Геккерну чрезвычайно резкое и оскорбительное письмо, после чего дуэль между поэтом и его зятем стала неизбежной. 27 января 1837 года Пушкин был тяжело ранен и через два дня скончался. Перед смертью он благословил детей, а жену, которую он перед всеми называл невиновной в происшедшем, попросил: «Ступай в деревню, носи траур два года и потом выходи замуж, но за человека порядочного».

А.С. Пушкин. Портрет работы О. Кипренского, 1828 г.

Наталья Николаевна осталась вдовой в двадцать четыре года, с четырьмя детьми на руках, из которых младшей, Таше, было всего восемь месяцев и шесть дней от роду, и практически без средств к существованию. Помогло личное вмешательство императора Николая I – по его указу все долги семьи Пушкиных были оплачены за счет казны, а вдове и детям выдано единовременное пособие и была назначена ежегодная пенсия.

Выполняя последнюю волю Пушкина, Наталья Николаевна с детьми и незамужней сестрой Александриной переехала в свое родовое имение Полотняный Завод в Калужской губернии, где жила, соблюдая глубокий траур, никуда не выезжая и никого не принимая. Все ее время занимало воспитание детей: исключительно благодаря усилиям своей матери дети Пушкина с детства знали иностранные языки, изрядно разбирались в литературе и истории и обладали благородными манерами. Однако через два года Полотняный Завод пришлось покинуть: мать Натальи Николаевны отличалась крайней психической неуравновешенностью и склонностью к сумасбродствам, а жена брата Натали и хозяина имения Дмитрия Николаевича Гончарова, особа вздорная и склочная, не упускала случая упрекнуть золовок в том, что они живут за счет брата (что было неправдой), и устраивала сцены по любому поводу. Не выдержав подобной нездоровой обстановки, Натали с детьми и Александрина вернулись в Петербург, где поселились на Аптекарском острове и зажили по-прежнему, уединенно и скромно. Старинный друг Пушкина Петр Плетнев писал: «Живут совершенно по-монашески. Никуда не выезжают». Только в 1844 году – спустя семь лет после смерти Пушкина – Наталья Николаевна вторично вышла замуж. Ее супругом стал генерал-майор Петр Петрович Ланской, человек очень порядочный, добродушный и искренне обожавший свою жену и ее детей, особенно младшую, Ташу.

Все замечали, что Таша очень похожа на отца: и внешне – пухлыми африканскими губами, линией скул, разрезом глаз, и характером – страстным, волевым, пылким и открытым, жизнерадостным и непреклонным одновременно. Из-за неугомонной живости и непоседливости Ташу прозвали «бесенком», и эта бесовщинка в ее натуре еще не раз даст о себе знать в дальнейшем.

О красоте младшей дочери великого поэта начали говорить, когда самой Таше не было еще и четырнадцати лет. Современники отмечали, что Наталья Александровна была очень похожа на отца и удачно сочетала в себе его экзотическое обаяние с романтической красотой Натальи Николаевны. Ее называли «прекрасной дочерью прекрасной матери» и говорили, что она «яркой звездочкой сияла в столичном свете». СМ. Загоскин, сын известного в те годы романиста, вспоминал: «В жизнь мою я не видал женщины более красивой, как Наталья Александровна, дочь поэта Пушкина. Высокого роста, чрезвычайно стройная, с великолепными плечами и замечательною белизной лица, она сияла каким-то ослепительным блеском. Несмотря на мало правильные черты лица, напоминавшие африканский тип ее знаменитого отца, она могла называться совершенною красавицей, и если прибавить к этой красоте ум и любезность, то можно легко представить, как Наталья Александровна была окружена на великосветских балах и как около нее увивалась вся щегольская молодежь в Петербурге!»

Наталья Николаевна Пушкина-Ланская, Портрет работы И. Макарова, 1849 г.

Когда с детства от поклонников нет отбоя, первая любовь приходит рано. К Таше она пришла, когда ей не было пятнадцати, – в лице блестящего аристократа, красавца и умницы графа Николая Алексеевича Орлова. Он был старше Таши на восемь лет и обожал ее безмерно. Когда ей исполнилось шестнадцать, Орлов хотел свататься и испросил у своего отца благословения. Однако отец – в то время глава Третьего отделения – решительно воспротивился возможному браку своего сына, наследника древнего рода и будущего дипломата (Николай Орлов будет посланником в Брюсселе, Париже и Вене, а затем послом в Берлине) – с дочерью какого-то убитого на дуэли камер-юнкера, к тому же стихоплета. Влюбленным пришлось расстаться; кто знает, чего стоило Таше крушение ее первой – такой сильной, такой искренней, – любви…

Возможно, от отчаяния и обиды, а может быть, в надежде залечить раны, Таша приняла ухаживания другого потомка шефа жандармов – Михаила Леонтьевича Дубельта, сына того самого Леонтия Дубельта, что попортил немало крови ее отцу, а после гибели поэта опечатывал и разбирал его бумаги. Подполковник Михаил Дубельт был прекрасно известен в петербургском высшем обществе и как светский лев – обаятельный и умный красавец, и как вспыльчивый и необузданный повеса – гуляка и страстный игрок. Он был старше Таши на тринадцать лет – почти в два раза, и добивался руки юной красавицы весьма настойчиво. Таша тоже не желала тянуть… с реваншем? Или желанным супружеством? Вот только родители ее не одобряли подобной партии. Петр Петрович был прекрасно осведомлен обо всех недостатках будущего жениха, и, конечно же, не желал получить подобного субъекта в зятья, а Наталья Николаевна имела все основания возражать и против родства с семьей Дубельтов, и против самого Михаила, и против столь раннего брака своей любимой дочери вообще, прекрасно понимая, что Таша не влюблена настолько, чтобы быть готовой прожить с Михаилом всю жизнь, и знает жениха недостаточно, чтобы осознавать, что ей готовит совместная жизнь с ним. Однако Таша смогла настоять на своем – в сердцах она бросила матери: «Одну замариновала – и меня хочешь замариновать?» Сказано это было о старшей сестре, Марии Александровне, которой тогда был двадцать один год, а о замужестве и речи не было. В конце концов Наталья Николаевна, всегда отличавшаяся уступчивым характером, сдалась. Согласие на брак было дано, но покоя это не принесло.

Александра Петровна Арапова, дочь Натальи Николаевны и Ланского, писала в своих воспоминаниях: «Между помолвленными не раз возникали недоразумения, доходившие до ссор и размолвок, мать смущалась ими, страдала опасением за будущее, приходила сама к необходимости разрыва, отбрасывала всякий страх перед суровым «что об этом скажут», так как тогда куда строже относились к расстроенным свадьбам, но сестра противилась этому исходу, не соглашаясь взять обратно данное слово… Надо еще прибавить, что мать поддалась влиянию Дубельта, человека выдающегося ума, соединенного с замечательным красноречием. Он клялся ей в безумной любви к невесте и в твердом намерении составить ее счастие, и мать верила в его искренность, а зрелость возраста (…) внушала ей убеждение, что он сумеет стать ей опытным руководителем».

П.П. Ланской

Свадьбу назначил и на февраль 1853 года. Накануне свадьбы Наталья Николаевна, одолеваемая дурными предчувствиями, обреченно пишет П.А. Вяземскому, старинному другу Пушкина: «Быстро перешла бесенок Таша из детства в зрелый возраст, но делать нечего – судьбу не обойдешь. Вот уже год борюсь с ней, наконец, покорилась воле Божьей и нетерпению Дубельта. Один мой страх – ее молодость, если не сказать – ребячество».

Сразу после свадьбы молодые уехали к месту службы Дубельта – сначала в Подольск, через пару лет в Елизаветград. С первых же дней семейной жизни начались скандалы и шумные ссоры: оба супруга обладали бешеным темпераментом и друг другу ни в чем уступать не желали. Избалованная Наталья Александровна не выносила неожиданной строгости, с которой к ней относился муж, а того, в свою очередь, выводила из себя неопытность, легкомыслие и постоянные упреки молодой жены. Дубельт не только не оставил игру (за карточным столом испарилось все приданое Натальи Александровны, 28 тысяч серебром), но и устраивал жене прилюдные скандалы и приватные сцены ревности, после которых у нее на теле долго не сходили синяки. Однажды, во время особенно бурного скандала, он пьяный топтал ее ногами, ударил о стену лицом, крича: «Вот для меня цена твоей красоты!» После этого на теле Таши навсегда остались следы его шпор…

Однако в этом браке Наталья Александровна родила троих детей – Анну, Леонтия и Наталью. Дубельта неуклонно повышали по службе – к 1861 году он дослужился до генерал-майора, был назначен в свиту императора и возглавил Штаб сводного артиллерийского корпуса. В Петербурге Наталья Александровна блистала на балах, в ее доме считали за честь бывать все сливки высшего столичного общества, и только ее мать знала, чего стоило Таше скрывать следы побоев и изображать перед гостями семейное счастье. Потом многие будут говорить, что семейные неурядицы Натальи Александровны «загубили навек душевный покой ее матери»

Но шило в мешке нельзя таить бесконечно. До императора Александра II, неустанно заботившегося, особенно в первые годы своего царствования, о соблюдении благопристойности его ближайшими подданными, дошли слухи о непозволительном поведении Дубельта, и в июле 1862 года тот был внезапно отчислен от должности начальника штаба и отправлен в бессрочный отпуск. Супруги Дубельт приняли обоюдное решение разъехаться.

Взяв детей, Таша уехала ожидать развода к любимой «тете Азе» – Александрине Николаевне. К этому времени та уже вышла замуж за чиновника австрийского посольства барона Густава Фризенгофа, и после его отставки жила с мужем в их имении Бродзяны (на территории нынешней Словакии). Вместе с дочерью там гостила и Наталья Николаевна. Но вскоре туда неожиданно нагрянул Дубельт: как вспоминала Александра Петровна Арапова, «летние месяцы прошли в постоянных передрягах и нескончаемых волнениях. Дубельт, подавший первый эту мысль жене [о разъезде], вскоре передумал, отказался от данного слова, сам приехал в Венгрию, сперва с повинной, а когда она оказалась безуспешной, то он дал полную волю своему необузданному, бешеному характеру. Тяжело даже вспомнить о происшедших сценах, пока по настоянию барона Фризенгофа, он не уехал из его имения, предоставив жене временный покой. Положение её являлось безысходным, будущее беспросветным». Временный покой Наталья Александровна получила, уступив мужу опеку над дочерью Анной, которую Дубельт очень любил, всюду потом возил за собой и баловал нещадно.

Арапова писала в своих воспоминаниях, что Ташу «поддерживала необычайная твердость духа и сила воли, но зато мать мучилась за двоих. Целыми часами бродила она по комнате, словно пыталась заглушить гнетущее горе физической усталостью». Чтобы хоть как-то помочь, Наталья Николаевна передала дочери самое ценное – семьдесят пять писем Пушкина к ней, невесте и жене, в надежде, что дочь сможет в трудную минуту выручить за них неплохие деньги.

Михаил Леонтьевич Дубельт, 1909 г.

Горести Таши немало способствовали преждевременной кончине Натальи Николаевны: еще в 1861 году ее самочувствие потребовало срочного лечения за границей, а скандалы, связанные с разводом младшей дочери, свели результаты лечения на нет. В сентябре 1863 года она сильно простудилась, ее слабое здоровье не выдержало, и через два месяца, 26 ноября, Наталья Николаевна скончалась – ей был всего пятьдесят один год. По словам Араповой, «Образ далекой Таши с тремя крошками на руках грустным видением склонялся над ее смертным одром». Сама Таша на похороны в Россию приехать не смогла.

Вид на отдельное жительство она получила от мужа только в мае следующего года. Во время недолгого пребывания в Петербурге Наталья Александровна, судя по всему, чувствовала себя весьма неуверенно – слухи о ее расставании с мужем были слишком многочисленны и откровенны, чтобы их героиня могла оставаться спокойной перед лицом молвы. Один генерал, видевший ее в театре, писал в дневнике: «В бельэтаже заметил я прелестную мадам Дубельт, дочь нашего поэта Пушкина… Сидя в ложе, принимала она самые грациозные позы – и часто улыбалась и кланялась со знакомыми в партере и ложах, посылая им самые умильные взгляды и улыбки». Оставив сына и дочь на попечение Ланского, Наталья Александровна уехала в Ниццу, навсегда простившись с родиной.

В Ницце для Натальи Александровны началась новая жизнь. Словно стараясь наверстать потерянные в несчастливом браке годы, она с головой окунулась в вихрь светских развлечений, став настоящим украшением местного общества. Уже скоро она сошлась с принцем Николаем-Вильгельмом Нассау, братом царствующего герцога Нассау и шведской королевы Софии. Познакомились они еще в 1856 году, на торжествах по случаю коронации Александра II – вспоминают, что тогда Николай-Вильгельм протанцевал с Ташей всю ночь, чем вызвал немало сплетен в свете и приступ ревности у Дубельта. Теперь же между ними разгорелся роман настолько страстный, что Николай, несмотря на все свои титулы и неясное семейное положение Натальи Александровны, предложил ей руку и сердце. Ради морганатического (то есть неравнородного) брака он отказался от своих прав на престол и многих привилегий, но, по всей видимости, любовь Натальи Александровны того стоила. Выбор Николая-Вильгельма одобрил даже его брат-герцог: сам когда-то женатый на русской великой княжне (к сожалению, умершей очень рано), он был прекрасного мнения о русских женщинах вообще и о Наталье Александровне в частности, находя в ней редкий ум, обаяние, силу духа и стойкость характера. Не дожидаясь окончания бракоразводного процесса, принц Нассау обвенчался с Натальей Александровной в Лондоне 1 июля 1867 года – на церемонии присутствовал весь английский свет и даже сама королева Виктория. Поскольку брак был морганатический, Наталья Александровна не могла получить титул мужа, так что в качестве свадебного подарка она – и ее будущие потомки – получила от зятя своего мужа, владетельного принца Вальдека и Пирмонта Георга Виктора, титул графини фон Меренберг, по названию одного из близлежащих замков в Нассау. Официальный развод с Дубельтом Наталья Александровна получила лишь через восемь месяцев.

Н. А. Пушкина. Портрет работы И.Макарова, 1849 г.

Наталья Александровна Пушкина с супругом принцем Николаем Вильгельмом Нассауским

Принц и графиня поселились в Висбадене. Их брак был на удивление счастливым и безоблачным. Ни кола й-Вильгельм – «добродушный толстяк немец с превосходным сердцем» – обожал жену. У Натальи с Николаем родилось еще трое детей: Софья, Александра и Георг-Николай. Детей своих мать учила русскому языку, читала им произведения русских литераторов и особенно Пушкина. Графиня, прозванная современниками «некоронованной королевой Висбадена», прославилась не только красотой и остроумием, но также добротой и здравомыслием. Она была прекрасной наездницей, много читала на нескольких европейских языках и вместе с мужем охотно путешествовала – эту страсть унаследовали и их дети. Наталья Александровна пользовалась всеобщей любовью и уважением: даже брат ее мужа, герцог Адольф, советовался с нею и выказывал ей свое безграничное доверие. Он любил бывать в доме брата и с удовольствием принимал у себя и Наталью Александровну, и ее детей. Во дворце, где жили супруги, стараниями графини был устроен блистательный салон, в котором бывали литераторы, музыканты и дипломаты, в комнатах помещалась коллекция живописных полотен, а холл был превращен в музей Пушкина, родством с которым Наталья Александровна всегда гордилась. Даже официальные бумаги она подписывала как Пушкина-Меренберг. А. П. Философова в письме к Достоевскому писала: «Так странно видеть детище нашего полубога замужем за немцем. Она до сих пор красива… Очень обходительна, а муж немец – добряк, чрезвычайно добродушный господин…»

Наталья Александровна всегда следила за событиями в русской культуре. Однажды она написала И.С. Тургеневу письмо, в котором выразила свое восхищение его романами. Завязалась переписка, и Тургенев был поражен, узнав, что его прекрасная и умная собеседница – дочь Пушкина. О Наталье Александровне он говорил, что она «яркая и оригинальная натура, личность незаурядная и по-своему талантливая» и что по всему чувствовалось, что она – дочь великого Пушкина. Когда в 1876 году Наталья Александровна предложила ему опубликовать письма ее отца, Тургенев немедленно ухватился за эту идею – после некоторой редактуры, выпустившей самые личные фрагменты, письма Пушкина к жене были опубликованы в первых номерах «Вестника Европы» за 1878 год. В предисловии к публикации он писал: «В этих письмах, как и в прежде появившихся, так и бьёт струею светлый и мужественный ум Пушкина, поражает прямизна и верность его взглядов, меткость и как бы невольная красивость выражения… Позволю себе прибавить от своего имени, что я считаю избрание меня дочерью Пушкина в издатели этих писем одним из почётнейших фактов моей литературной карьеры… Нам остаётся искренне поблагодарить графиню Н. А. Меренберг за этот поступок, на который она, конечно, решилась не без некоторого колебания, – и выразить надежду, что ту же благодарность почувствует и окажет ей общественное мнение».

Н. А. Пушкина, графиня Меренберг

Однако никакой благодарности к графине не последовало – наоборот, публикация интимных документов великого поэта вызвала немалый скандал. Многие были возмущены обнародованием личной переписки, факт придания огласке семейных и частных дел был признан нарушающим всякие приличия – этого же мнения придерживались и братья Натальи Александровны Григорий и Александр, с которыми она почему-то не посоветовалась. Они даже собирались вызвать Тургенева на дуэль. Публикация писем была прекращена; однако они успели стать частью истории литературы, и одной из важнейших составляющих пушкиноведения.

Оригиналы шестидесяти трех писем были впоследствии переданы в Румянцевский музей.

Письма, написанные Пушкиным к Натали-невесте, Наталья Александровна передала по наследству дочери, Софье Николаевне.

Наталья Александровна долго сохраняла свою знаменитую красоту. Одна из ее знакомых по Висбадену, Е.А. Реннекампф, вспоминала: «Про красоту ее скажу лишь одно: она была лучезарна. Если бы звезда сошла с неба на землю, она сияла бы так же ярко, как она. В Большой зале становилось светлее, когда она входила, осанка у нее была царственная, плечи и руки очертаний богини… К тому же она была до того моложава, что когда вывозила старшую дочь, мою приятельницу, то на каком-то общественном балу к ней стал приставать молодой офицер, приглашая ее на вальс. «Танцуйте с моею дочерью». – «Как, неужели у вас дочь?» – воскликнул он, удивленный». В первый и единственный раз Наталья Александровна возвращалась в Россию в 1880 году, на открытие памятника Пушкину в Москве. Она была вместе с мужем и произвела настоящий фурор и своей красотой, и сохранившейся молодостью. Французский писатель Луи Леже писал: «Графиня Меренберг – женщина элегантная и величественная…, напоминала свою мать, Наталью Гончарову, красота которой была гордостью и бедой поэта». Многие вспоминали потом прекрасные манеры Натальи Александровны, ее изысканную речь и великолепное знание ею как творчества ее великого отца, так и произведений современных российских авторов.

Дети Натальи Александровны в полной мере унаследовали и красоту своей матери, и ее пылкий нрав, и «бесовщинку», сводящую с ума саму судьбу. Старшая дочь Натальи Александровны и Николая, София Николаевна, была больше других похожа на нее внешне и по характеру во многом повторила ее жизненный путь. Не обошлось без иронии судьбы: в нее, внучку Пушкина, влюбился великий князь Михаил Михайлович, внук императора Николая I, – история сложных отношений Пушкина и Николая получила, таким образом, своеобразное завершение. Несмотря на возражения императорской семьи, Михаил Михайлович все же в 1891 году женился на Софье Меренберг в Сан-Ремо. Когда об этом узнала его мать, великая княгиня Ольга Федоровна, ее хватил удар, от которого она вскорости скончалась, а император Александр III, категорически не одобрявший морганатических браков среди своих родственников, телеграфировал Николаю-Вильгельму, что брак его дочери на территории Российской империи будет признан недействительным. Михаил был лишен должностей и званий, ему, а также его жене и потомкам, был навсегда запрещен въезд в Россию. Оскорбленная Софья – истинная дочь принца – заявила, что в таком случае никогда не передаст в Россию тех писем поэта, которые хранились у нее… Лишь в 1901 году их брак был признан Николаем II, однако на родину супруги так и не вернулись.

После свадьбы Михаил Михайлович с женой обосновались на юге Франции – в Каннах у них была вилла с романтичным названием «Казбек», а в 1910 году перебрались в Англию, где в их усадьбе Кенвуд считали за честь бывать сливки английской аристократии. Михаил Михайлович был очень привязан к супруге и даже опубликовал в 1908 году роман, где высказывался против практики равнородных браков среди высшей знати: в конце концов, он прекрасно знал, о чем говорил. Роман был запрещен в России, но в Англии пользовался немалым успехом.

В августе 1892 года Софья Николаевна и ее потомки получили от герцога Нассау титул графов де Торби – это имя придумал сам Михаил Михайлович в память о деревне Тори в боржомском имении своего отца. Ее дочери – Анастасия и Надежда – впоследствии вышли замуж за английских аристократов: старшая за баронета Уэрнера, а младшая – за принца Георга Баттенберга, лорда Маунтбеттена – между прочим, племянника последней русской императрицы Александры Федоровны и дяди супруга королевы Елизаветы II принца Филиппа Эдинбургского. Прапраправнучка Александра Сергеевича Натали, герцогиня Вестминстерская, – крестная мать принца Уильяма, внука королевы.

София де Торби, дочь Н. А. Пушкиной

София де Торби с супругом великим князем Михаилом Михайловичем Романовым

Вторая дочь графини Меренберг, Александра Николаевна, вышла за муж за аргентинца МаксимодеЭлиа и провела большую часть жизни в Буэнос-Айресе. Единственный сын Натальи Александровны и Николая-Вильгельма Георг-Николай женился на внучке императора Николая I по другой линии – на внебрачной дочери Александра II и княгини Екатерины Долгорукой, светлейшей княжне Ольге Александровне Юрьевской.

До последних дней Наталья Александровна сохраняла не только свою знаменитую красоту, но и того самого «бесенка», который еще во времена ее детства не давал покоя ее родным. Даже последние годы жизни графини Меренберг были приправлены скандалом: после кончины ее супруга царствующий герцог Нассау заявил, что при всем его уважении к Наталье Александровне похоронить ее рядом с мужем в фамильном склепе не представляется возможным, поскольку их брак неравнороден. Оскорбленная графиня Меренберг завещала после своей смерти сжечь ее тело, а пепел высыпать в склеп над гробом мужа.

Наталья Александровна скончалась 10 марта 1913 года на каннской вилле своей дочери, Софьи де "Горби. Узнав об этом, Наталья Михайловна Дубельт, ее дочь от первого брака, по дипломатическим каналам просила германское правительство позволить ей и ее семье захоронить Наталью Александровну в России по православному обряду, но ей было отказано на том основании, что нельзя нарушать последнюю волю покойной. Прах графини Меренберг рассыпали на могиле ее мужа, принца Нассау, лишив ее места вечного упокоения – но не вечной памяти.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.