Фото с вкладки

Фото с вкладки

«Итак, родилась я в 1923 году в польском городе Белостоке в интеллигентной еврейской семье». Маленькая Эстер. 1923 г.

«В Польше с каждым годом ширился и усиливался антисемитизм, но мы в Белостоке знали об этом только из газет и по рассказам приезжих. У нас евреи составляли как бы государство в государстве — у еврейской общины был свой выборный совет, свой бюджет».

Довоенный Белосток. Католический костел Успения девы Марии

Православный собор.

У фонтана на рыночной площади

Бедная улочка в еврейском квартале.

«Тут я хочу отметить, что в стотысячном городе, каким был Белосток, евреи составляли около половины населения — здесь были еврейская больница, еврейский детский приют и дом престарелых, целая сеть частных школ-семилеток с преподаванием на идише или на иврите, частные же гимназии, в нескольких из которых преподавание велось на польском языке, в одной на идише и в одной на иврите; именно в последней училась я». Эстер — седьмая слева в верхнем ряду. 1932 г.

«Я очень надеялась, что познакомлюсь там с Янушем Корчаком, чей «Король Матиуш Первый» был тогда моей любимой книгой. Каково же было наше с тетей разочарование, когда вместо Корчака нас встретил никому в ту пору не известный Игорь Неверли, его секретарь и фактический редактор еженедельника. Кто мог предвидеть, что спустя годы Неверли станет известным писателем, а я — переводчицей польской литературы». Януш Корчак. Конец 1920-х гг.

Игорь Неверли. 1960-е гг.;

Книги И. Неверли в переводах Э. Гессен.

«Итак, я училась в еврейской гимназии, где все преподавание шло на иврите. Туда записал меня отец, несмотря на возражения мамы, предпочитавшей для меня ее гимназию с преподаванием на идише». Урок физкультуры у девочек.

Эстер — четвертая слева во втором ряду. 1933–1934 гг.

«Мы в своей лишенной лицензии гимназии сдавали в один день все предметы программы. Не помню точно, сколько их было, но, во всяком случае, не меньше десяти. Это была настоящая пытка, меня до сих пор бросает в дрожь при воспоминании о тех проклятых экзаменах». Эстер — вторая слева в верхнем ряду. Второй слева в нижнем ряду — Боря Каплан. 1937 г.

Эстер (вторая справа) с однокласницами в Белостоке. 21 мая 1937 г.

«Нора Ней, дочь Неймана, разорившего моего отца, долгие годы испытывала, должно быть, чувство вины». Конец 1930-х гг.

«Хайка Гроссман — бывшая белостокская подпольщица и партизанка, а в Израиле — видная общественная деятельница, член Кнессета». Конец 1930-х гг.

Эстер (справа) во дворе гимназии с Эстер Гинзбург. 1937 г.

Брок-над-Бугом. Эстер — справа, вторая слева — Хайка Аронсон. 1937 г.

Эстер (четвертая справа) прогуливает школу и встречается с ребятами из «Ха-шомер ха-цаир». Справа от нее — Яков Маковский, которому удалось выпрыгнуть из поезда, идущего в Треблинку. 1938 г.

«Между тем время шло, и вот наступил роковой 1939 год. Я перешла тогда во второй класс лицея и, начнись война годом позже, успела бы, как было задумано, уехать учиться в Иерусалимский университет, и тогда вся жизнь моя и моих родителей сложилась бы совершенно иначе». Эстер Гессен с родителями и друзьями. Белосток, конец 1930-х гг.

«Никто тогда не знал о пакте, заключенном между Молотовым и Риббентропом, но было ясно, что обе армии — немецкая и советская — действуют вполне согласованно. Разногласия, как оказалось, возникли только в вопросе о Белостоке». Карта советско-германского раздела Польши из британской периодики 1939 г.