Введение

Введение

Писать о компаниях — довольно рискованное занятие. Подобно людям, компании всегда оказываются совсем не такими, какими кажутся. И те и другие отличает естественное желание произвести хорошее впечатление, но компании, и особенно крупные, тратят на внешний вид гораздо больше времени и денег, чем большинство людей. Они заказывают рекламу, предназначенную для того, чтобы представить корпорацию и ее продукт в самом выгодном свете. Они нанимают агентства по связям с общественностью, которые выпускают пресс-релизы, общаются с репортерами и улаживают разнообразные конфликты. Они обхаживают финансовых аналитиков, банкиров и брокеров, чтобы биржи обратили должное внимание на акции компании.

Однако в бизнесе, который еще не вышел в публичное пространство, есть особенное, присущее только ему очарование. Таким компаниям не нужно опасаться пристального внимания федеральных агентств или думать об акционерах, которые ценят мнение только признанных авторитетов. Их основатели и руководители обычно сталкиваются с меньшим количеством ограничений, чем крупные организации, и не так рьяно охраняют свои секреты. В первые несколько лет большинство компаний рады любой рекламе. Однако статьи о них в крупных газетах и журналах обычно — в силу самого предмета — отличаются краткостью и склонны преувеличивать прогрессивность молодых компаний, а очарование новизны смягчает критику. Но когда приходит пора писать историю корпорации, подробности первых этапов ее развития часто бывают уже утеряны или забыты. Появляются мифы о жизни в «старые добрые времена», и даже самые благие намерения завершаются малозаметным переходом от фактов к вымыслу. Ностальгия, как сказал один мудрец, уже не та, что раньше. Таким образом, историю компании лучше писать до того, как ее основатели и первые работники покинут наш бренный мир, а подробности растворятся в пропитанном джином тумане.

Пока компания небольшая, рассказать о ней довольно легко, но, как только она перешагивает за рамки гаража или офиса, очертания ее становятся все более расплывчатыми. Работники разбросаны по многочисленным заводам и складам по всей стране и за рубежом, и приходится довольствоваться скудной информацией и отдельными впечатлениями, которые напоминают фрагменты картин, написанных в технике пуантилизма. Кроме такого явного препятствия, как размер компании, есть трудности и технического порядка. Дело в том, что стремление выяснить, чем живет и дышит крупная американская корпорация, в чем-то сродни попытке описать, что происходит в Горьком{4}. Кое-что можно узнать от ожесточившихся беглецов, но более близкое знакомство может быть опасным. Получить «туристическую визу» трудно, но выяснить официальную точку зрения по какому-либо вопросу или же просто свободно передвигаться без сопровождающих в этом городе невозможно, и вас очень легко могут выставить вон.

Как это ни прискорбно, маленькие компании, открывшиеся в одном из уголков Калифорнии, имеют неприятную привычку превращаться в крупные корпорации. За прошедшие тридцать лет фруктовые сады между Сан-Хосе и Сан-Франциско были вырублены, уступив место десяткам компаний, образовавших Кремниевую долину. Большинство зарабатывали деньги в областях, связанных с электроникой, и росли так стремительно, что невольно возникала мысль о плодородной почве, которая осталась после вырубки слив и абрикосов. В последнее десятилетие, когда микроэлектроника переместилась с ракетных боеголовок на письменные столы, эти компании привлекли толпу политиков, консультантов по менеджменту и журналистов, — все они жаждали найти лекарство от болезней, терзавших другие отрасли.

В определенной степени восприятие обществом этих компаний было сознательной иллюзией. Они якобы вели свой бизнес по-новому. Считалось, что это место, где себе могут найти применение нестандартно мыслящие люди, где не нужно «отсиживать» рабочие часы, где можно работать неформально и по свободному графику. Их основатели якобы делятся с сотрудниками своим богатством, и им каким-то образом удалось избавиться от иерархической структуры и бюрократии, этого проклятия обычных компаний. Главы корпораций, как нам говорили, позволяют работникам свободно входить к ним в кабинет, а увольняют только воров и расистов. Если послушать рекламщиков, то эти компании основывали люди с дерзким воображением и склонностью к риску. Они, дескать, представляли новые продукты с той непоколебимой уверенностью, с которой когда-то Генри Кайзер спускал на воду корабли серии Liberty, а разработка новой микросхемы или более быстрого компьютера всегда предподносилась как перст судьбы. Об этих людях редко говорили без упоминаний о Боге, стране или духе первооткрывателя.

Яркий пример такого восприятия — это Apple Computer, Inc., самое первое порождение Кремниевой долины. За восемь лет компания прошла путь от аренды гостиной в жилом доме до ежегодных продаж, превышающих 1 миллиард долларов, а стоимость ее акций на рынке ценных бумаг перевалила за 2,5 миллиарда. Для того чтобы войти в список крупнейших компаний, по версии журнала Fortune, ей потребовалось меньше времени, чем любому другому стартапу за всю историю существования списка, и накануне десятого дня рождения у Apple есть все шансы оказаться в сотне крупнейших корпораций США. Считается, что двое ее владельцев входят в число четырехсот самых богатых американцев, а больше ста ее работников стали миллионерами. Apple по всем показателям превзошла достижения любой компании из Кремниевой долины. Она крупнее фирм, основанных несколько десятилетий назад, она разработала и представила новые продукты, и она не обращалась за финансовой помощью к доброму дядюшке в лице одной из гигантских корпораций.

Когда я задумывал эту книгу, Apple уже была крупной компанией. В тот период она столкнулась с двумя противоположными тенденциями. С одной стороны, это громадный успех персональных компьютеров Apple II, а с другой — два вызова: необходимость разрабатывать и продвигать новое поколение машин и конкуренция со стороны гиганта из Армонка — IBM. Юность компании быстро перемещалась в область легенд и преданий, а индустрия персональных компьютеров стремительно взрослела. Маленькие фирмы, сумевшие выжить на первом этапе, начинали сходить с дистанции. Появились несколько лидеров, и среди них Apple.

Я рассчитывал, что смогу больше узнать о Кремниевой долине, о зарождении новой отрасли и о жизни маленькой компании, если сосредоточусь только на одной фирме. Мне было интересно узнать, соответствует ли сложившееся представление действительности и в какой степени публичные заявления отражают реальное положение дел. Я хотел уделить главное внимание тому периоду, когда Apple еще не вышла на биржу, изучить атмосферу, в которой выросли ее основатели, и выяснить, как их личности повлияли на саму компанию. В меньшей степени меня интересовали обычные вопросы: почему, когда и как? Фраза «В нужное время в нужном месте» лишь отчасти объясняет успех Apple, поскольку начинания десятков, если не сотен людей, основавших компании по выпуску микроЭВМ, потерпели неудачу.

Несколько месяцев я наслаждался тщательно контролируемой свободой внутри Apple. Мне позволили присутствовать на совещаниях и наблюдать за процессом создания нового компьютера. Однако компания, которую я увидел в 1982 году, была совсем не похожа на маленький бизнес, приютившийся в 1977 году в гараже. Поэтому я разбросал сделанные в корпорации зарисовки по всей книге. Это не авторизованный портрет Apple Computer и ни в коем случае не законченная история. Я не имел доступа к корпоративным документам, за исключением тех, что стали достоянием гласности. Изменилось имя одного персонажа, который кратко упоминается в моем рассказе (Нэнси Роджерс), а некоторые люди, фамилии которых фигурируют в тексте, либо покинули компанию, либо заняли другие должности. Довольно быстро я обнаружил, что сочинение книги о растущей компании из отрасли, которая развивается с головокружительной быстротой, похоже на разработку компьютера — по меньшей мере, в одном аспекте. И то и другое даст гораздо лучший результат, если включить в процесс их создания все самые последние достижения. Но, подобно инженеру, я когда-нибудь все-таки должен закрыть крышку и отправить товар потребителю. Итак, перед вами путь компании Apple к своему первому миллиарду.

«А поставлять потребителю мы будем твою вечеринку?» — спросил Джобс.

Калифорнийское солнце проникало в помещение сквозь большие стеклянные двери. Луч неяркого света, в котором уже чувствовалось дыхание осени, падал на беспорядочную груду чемоданов, дорожных сумок, рюкзаков и чехлов с гитарами. Владельцы багажа сидели вокруг каменного очага на стульях с прямыми спинками, расставленными в форме амфитеатра. Их было человек шестьдесят, почти все — в том неопределенном возрасте между двадцатью и тридцатью, когда точное число прожитых лет определить невозможно. Примерно треть собравшихся составляли женщины. Большинство в одежде унисекс: джинсы, футболки, вязаные жилеты, кроссовки. Почти ни одного объемистого живота, ни одной седой шевелюры, зато очкариков — сколько угодно. Попадались небритые щеки и припухшие от недосыпа глаза. На нескольких бейсболках с синими пластиковыми козырьками изображена эмблема в виде яблока с надкушенным боком и черные буквы: «MACINTOSH DIVISION».

Впереди, у края стального стола, сидит высокий худощавый человек лет тридцати. Он одет в клетчатую рубашку, потертые джинсы и видавшие виды кроссовки. На левом запястье — тонкие электронные часы. Ногти на длинных, изящных пальцах обкусаны до крови, блестящие черные волосы тщательно причесаны, бачки аккуратно подстрижены. Глубоко посаженные карие глаза часто моргают, словно им мешают контактные линзы. Бледное лицо разделено надвое тонким, костистым носом. Левая половина ласковая и озорная, правая — серьезная и мрачноватая. Это Стивен Джобс, председатель совета директоров и один из основателей Apple Computer, руководитель проекта Macintosh{5}.

Все ждали, когда Джобс обратится к самому молодому подразделению Apple. Их привезли на автобусах из штаб-квартиры компании, расположенной в калифорнийском Купертино среди поросших соснами холмов, для двухдневного отдыха на курорте. Он был построен на берегу Тихого океана для туристов, приезжающих сюда на выходные. Номера располагались в деревянных домиках с высокими дымоходами. Дерево стало серым от ветра и соленых брызг океана, а сами домики были разбросаны среди дюн и колючей травы. Разношерстную группу, собравшуюся этим ясным осенним утром, можно назвать типичной для молодой компьютерной компании. Тут были секретари и лаборанты, инженеры и программисты. Кто-то занимался маркетингом, производством, финансовыми и кадровыми вопросами. Два человека разрабатывали руководства по эксплуатации. Некоторые пришли в Apple недавно и видели коллег впервые. Другие перешли из подразделения под названием «Персональные компьютерные системы», которое разработало компьютеры Apple II и Apple III. Несколько человек прежде трудились в подразделении персональных офисных систем, работавшем над созданием компьютера Lisa, который компания Apple собиралась поставлять корпоративным клиентам. Подразделение Macintosh иногда называли просто Мае, и такое пренебрежение официальным названием указывало на неопределенный статус проекта. Дело в том, что компьютер под кодовым названием Мае был в каком-то смысле пасынком корпорации.

Джобс начал говорить медленно и тихо.

— Это, — сказал он, — сливки Apple. Здесь собрались лучшие, и мы должны сделать то, что большинство из нас еще не делали: не отгрузить продукт потребителю. — Пружинистой походкой он подошел к стенду и указал на несколько кратких девизов, написанных детским почерком на больших кремовых листах бумаги. Эти слова зазвучали как проповедь. — «Пока продукт не попал на полки магазинов, он не готов», — прочел он. — У нас огромное количество мелких вопросов, которые нужно решить. Полгода назад никто не верил, что нам это по плечу. И теперь не верит. Мы знаем, что они собираются продать партию Lisa, но будущее Apple — это Мае. — Джобс снял один из листов бумаги, перешел к следующему девизу: — «Никаких компромиссов». — Потом указал на предполагаемую дату официального представления компьютера. — Лучше сорвать срок сдачи, чем выпустить плохой продукт. — Он немного помолчал и добавил: — Но мы успеем. — Потом перешел к следующему листку. — «Путешествие — это награда». Через пять лет вы оглянетесь на эти дни и скажете: «Доброе старое время» — предсказал он. Знаете, — его голос стал выше на целую октаву, — это лучший участок работы в Apple. Именно такой была компания три года назад. Если мы сохраним эту чистоту и пригласим тех, кто нам нужен, наша группа станет потрясающим местом работы.

Джобс надорвал белый полиэтиленовый пакет, подвинул его к себе коленом и спросил тоном человека, уже знающего ответ:

— Хотите увидеть классную штуку? — Извлеченный из пакета предмет напоминал настольный календарь. Обтянутый коричневым фетром футляр раскрылся, и все увидели макет компьютера. Одну половину занимал экран, другую клавиатура, как у пишущей машинки. — Это моя мечта, — сказал Джобс. — То, что мы будем производить в середине или в конце восьмидесятых. — Мы не добьемся такого в Mac One или в Mac Two, но это будет Mac Three. Кульминация всей линейки Мае.

Деби Коулман, финансового директора подразделения, больше интересовало прошлое, а не будущее, и она, подобно ребенку, желающему услышать перед сном знакомую сказку, спросила Джобса, как ему удалось заткнуть рот основателю Osborne Computers, чьи портативные компьютеры продавались гораздо лучше, чем продукция Apple.

— Расскажи, как ты срезал Адама Осборна, — попросила она.

Вздохнув и пожав плечами, Джобс сделал паузу, подогревая любопытство слушателей.

— Адам Осборн всегда критиковал Apple. Он все время высмеивал проект Lisa, спрашивал, когда мы начнем отгружать компьютеры, потом переключился на Мае. Я пытался оставаться спокойным и вежливым. Но он продолжал донимать меня вопросами: «Что это за Мае, о котором ходит столько слухов? Он реален?» Он так меня достал, что мне пришлось сказать ему: «Мае настолько хорош, что после того, как он разорит твою компанию, ты все равно пойдешь и купишь его для своих детей».

Группа работала то в помещении, то на свежем воздухе, расположившись среди зеленой травы. Некоторые брали с собой картонные коробки с едой и надевали футболки, на груди которых неровными буквами было выведено название компьютера. Эта поездка напоминала нечто среднее между религиозным собранием и семинаром. В шутках чувствовалась некоторая нервозность и напряжение, но старожилы, уже участвовавшие в подобных мероприятиях, признавали атмосферу спокойной и сдержанной. Два программиста сначала ворчали, что лучше бы остались работать в Купертино, но в конце концов улеглись на траве и терпеливо и внимательно слушали сообщения других членов группы.

Кое-кто взял с собой корзинки с фруктами, очищенные грецкие орехи и мятые банки с прохладительными напитками. Майкл Мюррей, темноволосый сотрудник отдела маркетинга, с ямочками на щеках и в зеркальных солнцезащитных очках, рассказывал о планах производства, предполагаемых объемах продаж и доле рынка. Он говорил, что Мае займет нишу между более дорогими офисными компьютерами, которые производят такие конкуренты, как IBM, Xerox и Hewlett Packard, и дешевыми домашними компьютерами компаний Atari, Texas Instruments и Commodore.

— Наш продукт будет продаваться и за пять тысяч долларов, но мы хотим — и сделаем для этого все возможное — продавать их меньше чем за две тысячи. Мы намерены значительно расширить нашу целевую аудиторию.

Его спросили, как продажи Мае повлияют на Lisa, офисный компьютер компании Apple, более сложный, но разработанный с использованием тех же принципов.

— Да, возможен и катастрофический сценарий, — признал Мюррей. — Следует признать, что Lisa стала серьезным испытанием для Apple.

— Lisa будет невероятно успешной, — решительно перебил его Джобс. — Мы продадим двенадцать тысяч штук за первые полгода и пятьдесят тысяч за год.

Сотрудники отдела маркетинга стали строить планы повышения продаж. Они указывали, как важно продать или подарить несколько сотен компьютеров Мае самым лучшим университетам.

— Почему бы не позиционировать Мае в качестве компьютера для секретарей? — спросила Джоанна Хоффман, бойкая женщина, в речи которой проскальзывал легкий иностранный акцент.

— Мы не хотим, чтобы в деловых сферах машину воспринимали только как текстовый процессор, — возразил Мюррей.

— Эта проблема имеет и другое решение, — не согласилась с ним Хоффман.

— Мы можем сказать секретарям: «Это ваш шанс для профессионального роста».

Затем развернулась дискуссия о том, как повысить продажи за рубежом.

— Наша продукция обладает неким очарованием хай-тек, которая может привлечь японцев, — заметила Хоффман. — Но им не добиться успеха здесь, потому что здесь есть мы, а у них в Японии нам все равно нет равных.

— До сих пор дела в Японии шли отлично, — высоким, прерывающимся голосом заметил Билл Фернандес, худой как щепка лаборант.

Затем слово взял Крис Эспиноза, руководитель группы, готовившей руководства по эксплуатации. Ему было всего двадцать один. Он вытащил несколько листков из красного рюкзака и объявил:

— Вы все пропустили грандиозную вечеринку.

— Я слышал, там бесплатно раздавали ЛСД, — вставил кто-то.

— Его продавали на улице, — фыркнул Эспиноза.

— А поставлять потребителю мы будем твою вечеринку? — резко спросил Джобс.

Эспиноза побледнел и сразу перешел к делу. Он сообщил коллегам, что ему с трудом удалось нанять квалифицированных специалистов, что им для работы нужно больше прототипов Мае и что отдел графики Apple не склонен выполнять некоторые его требования.

— Мы хотим сделать потрясающие книги, — заявил он, — которые вы прочтете, а потом поставите на полку, потому что они классно выглядят.

* * *

Рабочие совещания перемежались перерывами на кофе и прогулками по пляжу, играми во фрисби и любованием лиловыми закатами. Ужин подавали на длинных походных столах, но на военный лагерь это вовсе не было похоже. На каждом столе красовались бутылки с зинфандель, каберне и шардонне, однако хлебные палочки заканчивались гораздо быстрее вина. После ужина мужчина с внешностью скромного ортодонта — седые волосы, очки в круглой оправе — исполнил то, что в компьютерных кругах получило название кабаре-шоу. Мужчину звали Бен Розен. Поверх футболки с надписью «Мае» на нем была белая рубашка с длинными рукавами, какую обычно надевают к вечернему костюму. Заработав себе репутацию на Уоллстрит в качестве аналитика, специализирующегося в сфере электроники, издателя информативного и живого бюллетеня, устроителя ежегодных конференций по персональным компьютерам, он занялся венчурным бизнесом. До того как Розен начал вкладывать средства в компьютерные компании, его комментариев ждали не меньше, чем его благосклонности.

Розен приготовил для группы Мае непринужденную речь, полную наблюдений, едких замечаний, советов и циркулировавших в отрасли слухов. Он кратко описал некоторых конкурентов Apple, исключив из них Texas Instruments, которую назвал «компанией для учебного разбора в бизнес-школах», хотя после паузы добавил: «Через три недели они должны представить свой новый компьютер, почти полностью совместимый с IBM».

— По какой цене? — поинтересовался Джобс.

— На двадцать процентов ниже аналогичных машин, — ответил Розен.

Коснувшись дешевых домашних компьютеров, он упомянул о компании Commodore:

— У меня есть несколько наблюдений по поводу Commodore, которые я не могу произнести в приличном обществе. Чем больше знаешь об этой компании, тем сложнее сохранять оптимизм.

Но когда речь зашла об IBM, чей персональный компьютер составил серьезную конкуренцию продукции Apple, тон Розена стал куда серьезнее.

— Одна из опасностей для Apple, — сказал он, — это намерения IBM. — Розен признался, что был впечатлен недавним посещением подразделения персональных компьютеров компании IBM в Бока-Ратон и рассказал, что думает об их планах выпуска трех новых персональных компьютеров. Затем обвел взглядом комнату и произнес: — Здесь собралась основная часть Apple Computer. Mac — это и оборонительное, и наступательное оружие. Я не видел ничего, что могло бы с ним сравниться. — Потом насмешливым тоном сообщил очередной слух: — А на Уолл-стрит поговаривают о слиянии IBM и Apple.

— IBM уже заявила, что не продается, — парировал Рэнди, молодой белокурый программист.

Члены группы Мае засыпали Розена вопросами. Один хотел знать мнение Розена о продукции Apple. Другой интересовался, когда компания, разрабатывающая программы для персональных компьютеров, выйдет на сумму продаж 100 миллионов долларов, а третий, проявив склонность к стратегическому мышлению, спрашивал, как Apple добиться того, чтобы розничные продавцы компьютеров освободили место на своих тесных полках для модели Мае.

— Надвигается кризис, — послышался голос Джобса из дальнего конца комнаты. — Нужно решить, как нам назвать компьютер. Можно Mac, Apple IV или Rosen I. Как тебе Мае?

— Выбрось тридцать миллионов долларов на рекламу, — ответил Розен, — и будет звучать потрясающе.

Выступление Розена было всего лишь прелюдией к череде презентаций руководителей отделов из подразделения Мае. Они кратко рассказали о структуре и деятельности компьютерной компании, обрушив на присутствующих лавину фактов. Лаконичные презентации то и дело прерывались аплодисментами, сопровождавшими хорошие или неожиданные новости. Старший инженер Боб Бельвиль, спокойный мужчина, недавно перешедший в Apple из Xerox, сказал:

— В Xerox мы говорили, что каждый день нужно делать маленький шажок вперед, но здесь, в Мае, нам нужен большой шаг.

Главный инженер Баррел Смит, густо покраснев, сказал, что у него не хватит материала на десять минут, и сыграл на гитаре. Разработчик корпуса компьютера зажег свечи, сел спиной к остальным и включил кассетный магнитофон, на котором было записано его выступление. Другие говорили о проблемах соблюдения стандартов для электронных приборов, установленных Федеральной комиссией по связи.

Программисты докладывали о прогрессе в разработке программного обеспечения. Мэтт Картер, грузный мужчина с виноватым выражением лица, отвечавший за производство, кратко рассказал о заводе и показал фильм о том, как будет выглядеть новая производственная линия для компьютера Мае. Он говорил о карусельных станках и бункерах, автоматической сборке и транспортерах, прототипах и согласовании цен. Еще один производственник рассказал о проценте брака, о повышении дневной производительности каждого работника и о поставках комплектующих. На последнюю тему Джобс отреагировал репликой:

— Мы прижмем наших поставщиков. Прижмем, как никогда раньше.

Финансовый директор Деби Коулман прочла краткий курс бухгалтерского дела, объяснив разницу между прямыми и непрямыми затратами на рабочую силу, рассказав о системах управления запасами и основными средствами, о методах анализа, об оценке товарно-материальных ценностей, о колебании покупных цен и уровнях безубыточности.

В конце семинара встал Джей Эллиот, высокий мужчина из отдела кадров.

— Я менеджер отдела кадров, — представился он. — И мне очень приятно, что меня пригласили сюда. Спасибо вам всем. В отделе кадров мы пытаемся левериджировать лучших работников…

— А попроще нельзя? — перебил его Джобс.

— Отдел кадров, — пробормотал Эллиот, — обычно воспринимают как бюрократическую, никому не нужную структуру…

Потом, взяв себя в руки, Эллиот предложил пути решения проблемы найма рабочей силы. Предполагаемая структура подразделения Мае была заполнена прямоугольниками с надписью «Требуется». Элиот сказал, что его отдел завален резюме, их приходит по пятнадцать тысяч в месяц, и предложил отбирать кандидатов из владельцев гарантийных талонов Apple.

— Ни один человек в здравом уме не отсылает компании гарантийный талон. — Джобс откинулся на спинку стула и обратился к Энди *censored*цфельду, одному из программистов: — Энди, ты отсылаешь свой гарантийный талон?

— Его заполняет дилер, — ответил *censored*цфельд.

— Видите? — сказал Джобс, поворачиваясь вместе со стулом.

— Мы можем дать объявления в ARPANET, — предложил Эллиот, имея в виду финансируемую государством сеть, объединявшую университеты, исследовательские организации и военные базы. — Тут могут возникнуть юридические проблемы, но мы сумеем их обойти.

— Можно дать объявления в газетах, но в этом случае КПД очень низок, — вмешалась Вики Милледж, тоже работник отдела кадров.

— Мы сделаем вот что, — предложил Джобс. — Отправим Энди в университеты. Пусть поболтается в лабораториях и поищет способных студентов.

Когда Эллиот закончил, слово взял Джобс. Теребя серую блестящую папку, он предупредил всех, чтобы они тщательно следили за сохранностью документов компании.

— Одному из наших продавцов в Чикаго, — сказал он, — кто-то из IBM предложил подробный план продаж Lisa. Конкуренты повсюду. — Он вернулся к стенду с последним плакатом, на котором была изображена перевернутая пирамида. Обращенная вниз вершина была обозначена как MAC, а к основанию шли слова «производство», «дилеры», «поставщики», «программное обеспечение», «торговый персонал» и «покупатели». Джобс объяснил смысл этой конструкции и указал на последовательность:

— У нас есть серьезная возможность повлиять на развитие Apple. С каждым прошедшим днем работа, которую делают здесь пятьдесят человек, приближает момент, когда от нас пойдет гигантская волна, которая встряхнет весь мир. И меня впечатляет качество нашей работы. — Он немного помолчал.

— Я знаю, что со мной бывает трудно, но ничего интереснее я в своей жизни не делал. Мне это доставляет огромное удовольствие. — На его лице появилось подобие улыбки.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.