Новые штаб-офицеры полка
Новые штаб-офицеры полка
Был обыкновенный ежедневный ужин без дам в нашем офицерском собрании, после которого всегда обсуждалось, что сделано в сотнях за истекший день по «ремонту» полка и что надо еще сделать.
Вдруг приносят телеграмму. Мистулов вскрывает и читает. Прочитал — и лицо его приняло какое-то особенно приятное выражение. Мы молча смотрим на него и ждем, что он скажет.
— Господа! Такое приятное уведомление… Наши доблестные есаулы, командиры сотен Пучков, Алферов, Бабаев и Маневский высочайшим приказом за выслугу лет на фронте произведены в войсковые старшины. Ур-ра им! — закончил он.
Все вскочили со своих мест и заалкали безудержное «ура», бросившись их поздравлять.
Мистулов немедленно же посылает за дамами на общий ужин, который должен начаться снова.
Его помощник войсковой старшина Калугин тут же снимает свою черкеску и насильно облачает в нее Маневского, которого очень любил. Облачает для того, чтобы вот-вот прибывающая его супруга, Лидия Павловна, увидела «своего Жоржа» уже в штаб-офицерском чине. Сам же послал вестового за своей второй черкеской. Благородный Маневский, смущенный производством в столь высокий чин в свои 34 года от рождения, в мешковатой чужой черкеске, кажется немножко смешным. Его, которого любили и уважали как лучшего офицера полка, умного, корректного и хорошо воспитанного, осаждают буквально все с поздравлениями. А он, весь пунцовый от смущения, словно обороняясь от всех, беспомощно прижался к стенке и… не защищался.
Взволнованные радостью, к нам впорхнули все наши дамы. Впереди всех сияющая счастьем за своего мужа, красивая, высокая, стройная, немного властная 25-летняя Лидия Павловна, моя былая командирша. Она, не считаясь с этикетом, прорезала толпу офицеров, бросилась на шею мужу и начала целовать, целовать его… А потом, видя, что он в чужой широкой черкеске, наставительно произносит:
— Сними черкеску, Жоржик! Ты так в ней мешковат!
— Но нет, Лидия Павловна! — протестует Калугин. — Сегодня он наш герой и штаб-офицер… и без штаб-офицерских погон потеряется вся острота дня.
Лидия Павловна уступила, но от мужа не отходит ни на шаг. Так и лепится к нему бочком, словно желая показать всем: «Смотрите, смотрите, это я, его жена, такого молодого, 34-летнего, штаб-офицера!»
Немедленно был вызван полковой хор трубачей. Хозяину собрания, хорунжему Суворову, казаку станицы Темижбекской, бывшему уряднику 3-го Кавказского полка, приказано достать «все запасы», и открылся «пир горой». И полковая семья кавказцев — дружная, добрая, чистая, честная, со своим выдающимся командиром Эльмурзой Мистуловым погрузилась в сердечное веселье на несколько часов…