Из «Красной кузницы» к бургомистру

Из «Красной кузницы» к бургомистру

Самое экстремальное событие в истории «Ы» — это мой алкоголизм. Он начался не сразу. Серьезный его этап пришелся на период с 1989 по 1995 год.

Олег Гаркуша

Я влился в «АукцЫон» и понял, что здесь гораздо интереснее, чем в «Рок-штате», где у музыкантов постоянно возникали терки друг с другом и фронтмен тянул одеяло на себя. В «АукцЫоне» никто не диктовал, мол, надо играть так и вот так. И до сих пор этого нет.

Борис Шавейников

2 декабря 1988-го. Ленинград. ДК им. Н. К. Крупской. Олег на «Пионере» вытащил металлическую конструкцию, опутанную тряпками, и стал на ней развлекаться. В результате сильно побил себе ноги. Пришлось выбросить ее в яму. Колик на «Волчице» надел предложенную мною большую насадку на пылесос. Она пришлась ему впору. Ребята хохотали прямо на сцене…

11 декабря. Москва. ДС «Крылья Советов». Фестиваль «Интершанс». Олегу чуть полегче, хотя рука малоподвижна. Оказывается, у него плюс два ушиба ребер к той травме, о которой я знал. За лечение буду платить…

12 декабря. Москва. Останкино. Съемки «Новогодней песни» для телепрограммы «Взгляд». Снимал один из лучших операторов ЦТ Андрей Разбаш. Под конец подошел Влад Листьев. Ошалел от нашего вида…

В тот же день на «Интершансе» я прыгнул с колонок вниз. Ужас. Олег боится, что изуродую его окончательно. «У тебя глаза бешеные» — его слова…

Из дневника Вовы Веселкина

Обособленность «Ы» и выпадение из русского народного рок-алфавита зафиксировал не только башлачевский мемориал в Лужниках. Еще показательнее выглядели два объемных хит-парада, опубликованные в декабрьском номере журнала «Аврора» за 1988 год. Александр Житинский, заведовавший в сем издании рубрикой «Музыкальный эпистолярий» (самой, пожалуй, популярной на тот момент официальной рок-трибуной в СССР), еще в мае предложил читателям и «ведущим рок-журналистам страны» назвать «двадцатку лучших альбомов отечественной рок-музыки за все годы — как выпущенных фирмой „Мелодия", так и самодеятельных». За полгода в «Аврору» прислали столько вариантов «лучшего», что хит-парады расширили до 25 альбомов. Ни одной «аукцыоновской» работы в эти топовые списки не вошло. Критики сошлись с простыми читателями по большинству позиций (сегодня подобный факт выглядел бы странно), но в отличие от последних хотя бы протолкнули в свой хитпарад СашБаша и «Странные игры». Феерический же «АукцЫон», не похожий ни на кого, не провозглашавший ничего, ошеломлявший всем, стабильно востребованный западными телевизионщиками как один из ярчайших коллективов пустившейся в пляс «империи зла», проигнорировали обе категории респондентов.

Примечательно, что в авроровских хит-парадах не нашлось тогда места и для «Звуков Му», и для «Ноля». Творцы «русского психоделического, космополитического рок-н-ролла» (формулировка Колика Рубанова) отслаивались от доминировавшего дискурса своего поколения. Его определяли «Наутилус Помпилиус», «Алиса», «ДДТ»… Перед «Ы» не стояло краеугольных духовно-нравственных задач. Вопреки классическому марксистскому утверждению «аукцыоновский» герой мог жить в нашем обществе и быть свободным от него. Общество наблюдало за ним с интересом и… недоумением.

Меня теперь не обижают

Любой чужой отныне свой

Меня не трогают, а знают,

Что я плохой, плохой, плохой…

Зато за границей «АукцЫон» наряду с теми же «Звуками Му» воспринимали едва ли не самыми радикальными и примечательными рок-проектами «перестроечной России». И уже первая половина 1989-го нежданно-негаданно обернулась для «Ы» насыщенными гастрольными странствиями по Европе и изданием во Франции альбома «Как я стал предателем» на компакт-диске, который в ту пору, по замечанию Гаркунделя, «в Союзе можно было только на пальцах прокрутить».

В полдень 1 февраля 1989-го питерский «Ы» в компании московских «Звуков Му», «Ва-банка» и теперь практически забытой, кудрявой советской певицы-

эквилибристки Кати Суржиковой высадился в берлинском аэропорту «Шенефельд», а вечером того же дня присутствовал на приеме у бургомистра города Гёттинген (ФРГ). Если учесть, что для всех, за исключением Гаркуши, «аукцыонщиков» это был первый выезд в капстрану, а за десять дней до встречи с бургомистром ребята целую неделю резвились в северодвинском ДК строителей и архангельском ДК «Красная кузница», легко представить испытанные ими контрасты.

«До 1989-го на Запад выезжали „Песняры", „Земляне", „Автограф" и кто-то еще. Но это было, конечно, не то, что удивило бы загнивающий Запад, — рассуждает в мемуарах Гаркундель. — А тут герои рок-н-ролла, обиженные КГБ, МВД, ВЛКСМ, КПСС. Без работы, без средств к существованию. Радость-то какая! Мы вас заждались! Может, пивка? Сигарет? Или еще чего-нибудь? Примерно так встречали нас сытые бюргеры. А мы, как принцы из Сомали, попивали пиво и курили сигареты „Принц Денмарк", которыми изрядно снабдили нас наши спонсоры».

— Первая встреча с Европой, конечно, поразила, — говорит Рубанов. — Тогда нас вывезли в Германию, что называется, в угар перестройки, кажется, на деньги «Кока-колы», производителей пива «Jever Light» и прочих. Мы ездили там по стране, дали шесть или семь концертов. Полный шоколад, особенно на фоне общей советской разрухи. Все у нас там на сцене работало, все звучало. Воспоминания о той поездке сохранились самые радужные. Но акция носила, безусловно, чисто политический характер, к музыке она отношения не имела. Вскоре мы аналогичным образом, с «Кино» и теми же «Звуками Му», съездили во Францию. Красные звезды, серпы-молоты, перестройка, тра-ля-ля… Для меня те европейские поездки совпали с окончанием моего контракта с пожарной охраной. С того момента я перестал где-либо работать и сосредоточился только на музыке. Дольше всех из «аукцыонщиков» на официальной работе держался, по-моему, Гаркуша, но и его в конце концов из-за систематических продолжительных отлучек перестали терпеть в кинотеатре на должности киномеханика.

На дебютных немецких гастролях «АукцЫону» выпал странный жребий. Советских музыкантов объединили в пары. «Звуки» выступали в одной программе с «Ва-Банком», а «Ы» досталась Катя Суржикова, вообще непонятно зачем включенная в подобную компанию. Обладательница третьей премии конкурса «Со-пот-85» была фигурой забавной. На упомянутом польском конкурсе она с «Песней куклы» умилила жюри несвойственными советским артистам гуттаперчевостью, эквилибристикой (Катя пела, стоя на голове, за много лет до того, как подобные трюки принялась проделывать Ферджи из Black Eyed Peas), облегающим нарядом и двусмысленным припевом: «По ниточке, по ниточке ходить я не желаю…» За такие выкрутасы цензоры еще не перестроившегося советского ТВ вырезали ее номер из финальной трансляции конкурса. Может, узнав об этом, немецкие промоутеры и зачислили Суржикову в ряды неформалов? Тем паче что в 1989-м девушка захотела «утяжелить» собственный репертуар. Но выглядела она уже просто нелепо. В заметке одной из немецких газет Гаркундель отыскал тогда такие строки: «…хард-рок-леди Суржикова открыла концерт своим шоу, каких здесь во всей их наивности не видели, по крайней мере, с дрезденских ярмарок 1970-х годов. Многие избалованные „Припсом" зрители с усмешкой покачивали головами». Далее местный журналист расточал восторги в адрес «Ы». Так что соседство с Катей, которая, хоть и «съела все бананы» (по утверждению Гаркуши), принесенные организаторами в «аукцыоновскую» гримерку, возможно, стало для группы дополнительным благотворным фоном. После Суржиковой немцы смотрели на «АукцЫон» просто как на коллектив с другой планеты и в каждом городе одаривали «бисами»…

Спустя два месяца после немецкого турне «аукцыонщики» увидели Париж. Потребуйся им в то время звучный пресс-релиз для пиара на родине, они могли бы написать, что провели французские гастроли в поддержку своего CD «Как я стал предателем». Пересведенный, вычищенный и значительно опресненный тамошними саундпродюсерами Патриком Клерком, Жаном Такси и Жоржем Мойя знаковый альбом «Ы» издали во Франции на компактах и кассетах за несколько недель до приезда туда «АукцЫона». То есть самые дотошные из местных меломанов, в принципе, могли заранее узнать, что за русская группа собирается им петь. Добавим сюда и парочку клипов на песни «Сосет» и «Осколки», отснятых французами в России, перед тем как вытащить группу в страну коньяка, вина и мушкетеров по линии своего министерства культуры, а также фотосессию для знаменитого глянцевого журнала «Glamour», в которой поучаствовали Гаркундель, Леня, Миллер и Веселкин. Номер популярного издания с собственными портретами «аукцыонщики» увидели уже на второй день пребывания в Париже.

Помимо нескольких, вполне успешных, выступлений, которые «АукцЫон» дал в парижском предместье на международном фестивале «Весна в Бурже», затем непосредственно во французской столице, а после — в городе Лионе, у группы случился еще ряд приметных событий. Например, уже стабильно нетрезвый в этот период Гаркундель заочно послал на хуй Брайана Ино, с которым «аукцыонщики» познакомились в ресторане на Пляс Пигаль и который, к сожалению, не смог дождаться их второго в тот день концерта, начинавшегося в два часа ночи. За такую непочтительность к российской суперкоманде Олег и «проклял» гуру мировой электроники. Ну и ладно. В том же ресторане у «АукцЫона» произошла куда более судьбоносная встреча с русским авангардистом-эмигрантом Алексеем Хвостенко или попросту Хвостом. Первый исполнитель легендарной композиции «Город золотой», поэт, художник и душевный человек «аукцыонщиков» обаял сразу, и в ту же ночь они оказались в его гостеприимном сквоте.

— До этого момента о Хвосте я вообще ничего не знал и не слышал, — рассказывает Федоров. — Даже о том, что песню «Город золотой» сочинил его друг Анри Волохонский и что Хвост первым ее спел и совсем не так, как Гребенщиков в «Ассе», мне буквально перед поездкой во Францию рассказал Сергей Фирсов. И как только я с Хвостенко познакомился, сразу понял — это дивный человек, просто родная мне душа. Он показал свои стихи, и захотелось ему помочь, сделать так, чтобы их услышало в России как можно больше людей.