Эпизоды Катрин Денев

Эпизоды

Катрин Денев

Вы когда-нибудь видели женщину, которой любовь известных, привлекательных, состоятельных, талантливых, в общем, «самых-самых» мужчин доставляла одни неудобства? Думаете, нет? Ошибаетесь — видели. Потому что имя этой женщины — Катрин Денев.

Эпизод 1. Год 1963. Париж, маленькое кафе около Лувра

За столиком — молодая девушка лет двадцати. Она явно кого-то ждет, то и дело поглядывая в сторону дверей.

Убедившись, что никто пока не появился, достает из сумочки зеркальце и придирчиво рассматривает прядь белоснежных волос, то и дело выбивающихся из-под газового платка. Девушка не так давно стала блондинкой и, кажется, не вполне доверяет новомодной краске для волос, которую ей буквально насильно всучил ее возлюбленный, утверждая, что для женщины быть блондинкой — это 50 процентов успеха. А для начинающей актрисы и все 100. Был бы рядом хороший режиссер, а он — знаменитый Роже Вадим — как раз таковым и являлся.

Можно подумать, все знаменитые актрисы были блондинками. Конечно, Катрин Дорлеак восхищалась Мэрилин Монро, но была уверена, что талант актера и цвет волос никак не связаны. Смогла же она сняться вместе с сестрами Франсуазой и Симоной в кино. И ничего, ее темные волосы всех, кажется, вполне устраивали.

Всех, но не Роже Вадима, модного режиссера и супруга не менее модной Брижит Бардо, с которым Катрин познакомила сестра Франсуаза. У самой Франсуазы в то время был страстный роман с другим выдающимся режиссером — Франсуа Трюффо, так что Вадим, несмотря на пятнадцатилетнюю разницу в возрасте и не отпускающую его от себя ни на шаг Бардо, с легкостью завоевал сердце семнадцатилетней Катрин. Которой и сделал сразу два предложения — сняться в его новом фильме «Порок и добродетель» и стать блондинкой.

«А вы не думаете, — спросила Катрин Роже Вадима, к которому, несмотря на близость, обращалась исключительно на «вы», — что «порок» ассоциируется все-таки с черными волосами?» «Я в этом уверен, — ответил режиссер. — Поэтому Добродетель и должна быть блондинкой».

Совсем недавно фильм вышел на экраны. И вот у молодой актрисы уже назначено интервью с одним из самых влиятельных французских журналов.

— Бонжур, мадам. Прошу извинения за небольшое опоздание.

— Ничего страшного. Но вы ошибаетесь, я — мадемуазель.

— Вот как? А я почему-то был уверен, что вы давно мадам Вадим.

— Если вас интересует Роже Вадим, то я предпочитаю говорить о нем как о режиссере моего нового фильма…

— …и отце вашего будущего ребенка?

— Приятно было с вами познакомиться. Жаль, что вы опоздали всего на тринадцать минут. Еще бы две минуты, и я была бы лишена радости знакомства с вами.

Эпизод 2. Год 1966. Лондон. Ресторан гостиницы «Интерконтиненталь»

Метрдотель, кажется, в сотый раз дает наставления официантам и проверяет, хорошо ли накрыт стол и расставлены цветы.

Через несколько минут здесь должно произойти почти историческое событие — первое интервью английскому телевидению французской актрисы Катрин Денев, прославившейся главной ролью в фильме «Шербурские зонтики». А у жителей туманного Альбиона есть и еще один повод восторгаться красавицей-актрисой — на днях она вышла замуж за их соотечественника, известного фотографа Дэвида Бэйли.

Когда пара молодоженов появилась в дверях ресторана, ассистент режиссера смущенно спросил Катрин, как ее следует называть — миссис Бэйли, мадам Денев или — а кто ее знает — по-прежнему мадемуазель Дорлеак. Судьба оскандалившегося во время интервью французского журналиста, о которой, разумеется, были наслышаны и в Лондоне, никого не прельщала.

— Мое имя — мадам Денев. Я считаю, что в истории мирового кино должна остаться одна Дорлеак — Франсуаза. Но я еще не готова говорить о страшной аварии, унесшей Франсуазу от нас.

— Конечно-конечно, мадам Денев, мы будем говорить только о вас.

Французские газеты сообщили, что накануне свадьбы с мистером Бэйли вы получили от месье Вадима письмо. Он осуждает ваш поступок?

— Вообще, это довольно личная тема. Но так и быть, для журналистов родной моему Дэвиду Англии я открою этот секрет. В письме было всего одно предложение: «Прости, что не понимал, как дорога ты мне. Твой Роже».

— Значит, он по-прежнему любит вас?

— Когда прошла страсть, любовь между нами стала естественной. А любовь для меня важнее славы, а счастье важнее успеха.

— А как же ребенок? Мистер Бэйли усыновит Кристиана?

— У Кристиана есть отец. И его имя — Роже Вадим. Когда я приняла решение родить ребенка, я уже знала, что мы расстанемся с Вадимом, но это не имело никакого значения. Мне важен был Вадим не как муж, а как отец будущего ребенка. После долгих раздумий я решилась. И могу сказать, что счастлива. Я — мать, а мать никогда не бывает одинокой. Материнство приносит радость. Правда, оно есть некоторый вид взвешенного жертвования собой. Но, освободившись от опекунства Роже, я смогла ощутить в себе внутренние силы. Знаете почему? Потому что стала сама зарабатывать.

— Наверное, и за позирование журналу «Плейбой» вы получите неплохой гонорар? Для вас так важны деньги?

— Господа, мой английский еще не так совершенен. Поэтому давайте прервемся. На сколько? Я бы предпочла лет на десять.

Эпизод 3. Год 1980. Париж, маленькое кафе в Латинском квартале

Официант, ставя на стол очередную чашечку кофе, пытается сделать вид, что ему безразлично, кто сидит за столиком, и в то же время внимательно рассмотреть лицо потрясающе красивой женщины, которое, несмотря на прикрывающую его вуаль, кажется ему очень знакомым. Наконец, устав ломать голову, перебирая имена знакомых женщин, официант обращается к хозяину: «Кто та мадам? Нет, не та, что около окна. Мадам Лябель я и так знаю. А вот имени дамы с вуалью, убей, не могу вспомнить». «Ты что, совсем одичал? — довольно улыбается хозяин. — В кино тогда после работы сходи, что ли. Не узнать мадам Денев! Только — цыц! Никто не должен знать, что она завтракает в нашем кафе. Сама просила. Хотя было бы, конечно, здорово дать в «Фигаро» объявление — «Любимое кафе любимой женщины».

Денев действительно любила это маленькое кафе. И не только за вкусный кофе, который она наряду с сигаретами позволяла себе в неограниченных количествах. Даже будучи беременной дочерью Кьярой, она не могла отказаться от двух (а вместо привычных пяти это почти подвиг) чашечек божественного напитка. От сигарет на время беременности Марчелло ее отучил.

Новая любовь, накрывшая Катрин во время съемок фильма «Это случается только с другими» (Мастроянни тогда как раз переживал расставание с актрисой Фэй Данауэй, а Денев — с режиссером Франсуа Трюффо, поэтому актеры смогли понять и почувствовать друг друга без лишних слов), вообще заметно изменила жизнь Денев.

Мастроянни всячески пытался переделать Катрин. Приучал ее к шумным застольям, столь дорогим и привычным его итальянскому сердцу, заставлял меньше работать и больше отдыхать. Даже подарил ей роскошную виллу в Ницце, в глубине души надеясь, что когда-нибудь эта вилла станет их общим домом. Но Катрин, отвечавшая чувствам Марчелло взаимностью, на его ухаживания реагировала довольно оригинально. Так, получив в подарок ключи от особняка на побережье, она через несколько дней вручила Мастроянни ключи от роскошного авто. «Когда ты родишь мне ребенка, я не смогу ответить тебе в твоем стиле», — шутя предупредил Катрин обладатель новенького лимузина. «А не слишком ли ты самоуверен?» — смеясь, ответила вопросом Денев. И через год родила дочь Кьяру.

Однако на предложение Мастроянни выйти за него замуж ответила отказом. «У тебя уже есть жена», — ответила Катрин. «Но она отпускает меня. А у нас с тобой растет дочь», — растерянно сказал Мастроянни, которому стоило немалых усилий добиться развода. «В той семье у тебя тоже растет дочь. И что-то менять я не вижу никакого смысла».

Поначалу они действительно ничего не меняли. Вернее, делали вид, что в их отношениях ничего не изменилось. Марчелло так же делил себя на два дома — неделю жил в Риме, неделю — в Париже. Пока однажды Катрин не сказала: «Наши отношения себя исчерпали. Прости и… прощай». И почему-то отвернулась к окну…

Мастроянни вернулся в Италию. А Катрин продолжала приходить в Латинский квартал Парижа, чтобы в одиночестве (черный парик и солнцезащитные очки изменяли ее внешность до неузнаваемости) побродить по узеньким улочкам района, где снимал квартиру Мастроянни. И где счастье было так возможно.

Катрин отпила остывший кофе и, поставив чашку на стол, поднялась. Черные очки, шляпка, вуаль — кажется, она сможет спокойно перейти улицу. В расположенном через два дома кафе Денев уже ждали журналисты.

— Мадам Денев, — начали репортеры, как только актриса присела за столик и заказала кофе. — Только что вы снялись в потрясающем фильме Франсуа Трюффо «Последнее метро». В каждой своей работе вы такая разная, такая не похожая на себя. Кто вы, мадам Денев?

— Я? Ну, для начала — мадемуазель. А еще… Эгоистка. И мой эгоизм заключается в том, что я делаю то, что мне нравится. И делаю это с интересными мне людьми. Если бы я создавала одни и те же вещи, это быстро бы мне наскучило. Поэтому главное для меня — не останавливаться на достигнутом.

— Позвольте мне, мадемуазель Денев, не согласиться с моим коллегой, заявившим, что вы во всех фильмах разная и не похожая на себя. На мой взгляд, в каждой роли есть одна вещь, которая следует за вами из фильма в фильм. Это ваша красота!

— Благодарю вас за комплимент. А знаете, — неожиданно ей вдруг захотелось поговорить, — очень долго меня считали не то чтобы робкой, а просто-напросто недалекой. Представьте хорошенькую девушку, которая ничего не в состоянии сказать — очень быстро за ней закрепляется соответствующая этикетка. Я не любила игр. Рано сама научилась читать. Больше всего любила патетичных героинь Эмилии Бронте и вздрагивала от женщин Франсуа Мориака…

— А мемуары Роже Вадима вам не попадались? Нет? Тогда позвольте, я зачту вам всего одно предложение — о вашей работе в «Пороке и добродетели». «Она была девственницей, — это месье Вадим пишет, не я, — но даже если бы и не была, то выглядела бы как девственница. А это очень сексуально».

— Вы, кажется, собирались прочесть только одно предложение. Ну да ладно. И что вы хотите услышать от меня?

— Ваше отношение к мемуарам?

— Воспоминания Роже, судя по всему, несколько пространнее того, что вы только что зачитали. А значит, мои комментарии последуют позднее. И не на встрече с журналистами, а в суде. А теперь, господа, — всего доброго. Я так и думала, что больше всего вас будет интересовать моя последняя работа.

Эпизод 4. Год 1991. Лос-Анджелес. Бар в холле пятизвездочного отеля «Четыре сезона»

Накануне очередной церемонии награждения премией «Оскар» отель полон кинозвезд, их агентов, телохранителей и журналистов. Все о чем-то переговариваются, спорят, смеются. И неожиданно как по команде замолкают. По лестнице, убранной роскошным ковром ручной работы, спускается очаровательная женщина. Заметив, что внимание всех присутствующих обращено на нее, она обворожительно улыбается: «Бонжур, господа». Это Катрин Денев, прилетевшая в Штаты специально на церемонию «Оскара», так как фильм «Индокитай» с ее участием выдвинут на соискание главной кинопремии в номинации «Лучший иностранный фильм». Денев уже ждет съемочная группа канала СВС, купившего права на эксклюзивные интервью номинантов. Пока устанавливают камеры и свет, Денев вручают небольшой сувенир, который она принимает с дежурной улыбкой и… страхом, промелькнувшим в ее глазах. Так, по крайней мере, показалось репортеру.

— Мадемуазель Денев, этот подарок — знак нашей любви к вам и вашему таланту. Так что вы зря испугались. То есть, простите, я неправильно выразился…

— Не стоит извиняться. Я ведь действительно пугливый человек. В детстве я была болезненным ребенком, смерть матери и потом любимой сестры навсегда вселила в меня опасение, что я сама заболею и умру. Я боюсь любви, как боюсь боли. Потому что оборотная сторона любой любви — всегда боль. И в конечном счете — смерть.

— Вот уж никогда бы не подумал, что вы многого боитесь.

— А вы нет? А еще я боюсь старости. Как, впрочем, наверное, и все женщины. Было бы ложью уверять в обратном.

— Вам, наверное, известен главный секрет любви. Не поделитесь им?

— Если говорить о любви мужчины к женщине, то все очень просто. Лучший способ сохранить чувства — не выходить за него замуж.

— Кажется, у нас с вами получается классное интервью. Режиссер только что сказал мне, что камеры готовы. Давайте попробуем повторить все то, что вы только что говорили.

— Что вы, молодой человек. Это абсолютно невозможно. Я не говорю о личном. Я люблю все хранить в секрете. На мой взгляд, личное должно личным и оставаться. Бывает, что во время како-го-нибудь интервью я иногда проговорюсь, скажу что-то сугубо личное. Редко случается, чтобы я потом не пожалела об этом. А за подарок спасибо. Он будет мне вместо «Оскара», который — я в этом уверена — достанется другим достойным претендентам. Для Америки я не актриса, а модель, рекламирующая Chanel № 5. А теперь давайте лучше о фильме…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.