Концерт, которого не было 27 июня 1972 года, Агрофизический институт

Концерт, которого не было 27 июня 1972 года, Агрофизический институт

Самая детективная, полная интриг история, связанная с организацией концерта Высоцкого в Ленинграде, произошла 27 июня 1972 года в Агрофизическом институте. По словам одного из организаторов концерта, партийный руководитель института специально инициировал приглашение Высоцкого, чтобы подставить под гнев городских партийных боссов других руководителей института, с которыми у него были конфликтные отношения. Сам он, естественно, категорически отрицал нелицеприятные обвинения.

В январе 2003 года я опубликовал эту главу в виде статьи в газете «Ваш тайный советник» — то была моя первая большая серьезная публикация про ленинградскую биографию Владимира Высоцкого. И в данном случае приводится газетный вариант материала с небольшими корректировками — он кажется мне наиболее удачным, хотя и немного «не попадающим» в стилистику остальных глав этой книги.

По словам работавшего в конце 60-х — начале 70-х годов заведующим гаражом в ленинградском Агрофизическом институте Валентина Муравского, бывшего одним из ленинградских приятелей Высоцкого, знакомство артиста с этим заведением началось в январе 1968 года, когда Марина Влади приехала в Ленинград, где он в то время заканчивал съемки «Интервенции». Валентин Муравский пару раз водил Высоцкого и Марину Влади в институтский буфет пообедать. В Ленинграде тогда никаких бистро не было, в кафе можно было получить вчерашний бутерброд и «ведерный» кофе с булочкой, а в ресторанах быстро не обслуживали, так что посещение институтской столовой в принципе было вполне оправданно. И вот скромные агрофизики после второго-третьего раза догадались, кто обедает в их столовой, и начали приставать к Валентину Муравскому с просьбами: пригласи к нам Высоцкого!

Муравский, по его словам, согласился, Высоцкий — тоже, в результате чего в малозаметном для не технической интеллигенции научном учреждении разгорелся невероятно показательный для того времени скандал.

Вот как это происходило, со слов бывшего председателя культурно-массовой комиссии при профкоме Агрофизического института Сергея Мелещенко (который ставит в центре этой истории себя и практически не находит там места для Муравского, — впрочем, теперь уже такие нюансы не имеют значения):

— В начале июня 1972 года у нас в профкоме раздался телефонный звонок. Женщина, представившаяся актрисой Московского театра на Таганке Светланой Жуковой, поинтересовалась, не хотим ли мы, чтобы у нас в институте прошел концерт нескольких актеров театра? Мы, конечно же, хотели (Театр на Таганке, Высоцкий — тогда все болели ими!), поэтому договорились о времени, о цене (рублей 200–300), я лично вырезал билетики, поэтому помню дату — концерт состоялся 12 июня. Они пели, показывали пластические этюды, отрывки из спектаклей и очень неудобно себя чувствовали, когда после концерта разные работники института задавали им один и тот же вопрос: нельзя ли пригласить самого Высоцкого?!

Позже, когда концерт Высоцкого не состоялся из-за того, что кто-то заранее сообщил о нем в ленинградские партийные органы, сотрудники Агрофизического института пытались выяснить, кто же тот злодей, по чьей вине они не смогли увидеть живую легенду? Выяснить не смогли, хотя каждая группа агрофизиков имела по этому поводу собственное мнение; говорят, только суровая дисциплина позволила избежать после несостоявшегося концерта массовых потасовок в коридорах. Одни говорили, что, дескать, есть у нас два стукача, наверняка, мол, один из них и сообщил. Не исключался и такой вариант, что «сливом» информации реализовал свою обиду какой-нибудь рядовой сотрудник института, которому просто не досталось билета.

Тем временем в театральных кругах ходили совсем другие слухи.

Актеры перешептывались, указывая пальцами друг на друга: вот, мол, такой-то завидует Высоцкому, он выступил в Агрофизическом институте в составе группы актеров и получил сорок рублей, а Высоцкого пригласили — так ему одному хотели дать целых двести! Дескать, завистник и «настучал», такие вот у них, актеров, закулисные интриги! Не случайно Высоцкий старался не принимать участия в «левых» концертах своих коллег: во-первых, чтобы быть подальше от завистников, а во-вторых, получить двести рублей за полтора-два часа работы куда приятнее, чем тридцать — сорок. Наверное, поэтому 12 июня 1972 года его не оказалось среди выступавших в Агрофизическом институте таганцев, которые, как оказалось, самим фактом своего появления без Высоцкого спровоцировали агрофизиков пригласить его!

Но в Агрофизическом институте, судя по всему, на этой почве разгоралась своя, никак не связанная с театральной жизнью интрига. Высоцкому в ней было отведено место живца.

За день до описываемых здесь событий Высоцкий успешно выступал в Гатчине. Фото Сергея Хмелева

Рассказывает бывший председатель культурно-массовой комиссии при профкоме Агрофизического института Сергей Мелещенко:

— Пригласив актеров Таганки, мы в первый раз нарушили закон — организовали «левый» платный концерт. Я очень удивился, что наш секретарь партийной организации Николай Филиппович Бондаренко не возражал, но еще больше я удивился, когда через несколько дней он подошел ко мне и спросил, не могу ли я пригласить Высоцкого. Дело в том, что в середине 60-х годов я организовал в нашем институте художественную самодеятельность, которая весьма раскованно себя проявляла по отношению к руководству института, к чему само руководство относилось с юмором. Все было хорошо до тех пор, пока мы не позволили себе подшутить над Николаем Филипповичем, — увлечение самодеятельностью в Агрофизическом сразу закончилось. А до того случая мы не задевали Бондаренко в наших юмористических сценках — мы считали, что он не достоин внимания в сатирической форме. А он думал, будто мы его боимся, потому так бурно и среагировал. Так что какого-либо проявления демократичности со стороны уважаемого Николая Филипповича я не ожидал, и вдруг: актеры Театра на Таганке? — пожалуйста! А нельзя ли еще и Высоцкого?

Конечно, было нельзя. Ни в коем случае. Но тогда я этого не понимал…

Рассказывает бывший заведующий гаражом Агрофизического института Валентин Муравский:

— В тот период времени мы с Высоцким довольно много общались. Сотрудники института очень настойчиво просили пригласить его к нам, я передал их просьбу, но Высоцкий к ней отнесся прохладно. Он сказал, что это сложно, что должна быть концертная программа, которую следует официально утвердить, а оформлять все надо через «Ленконцерт». Но от меня не отставали, поэтому я не отставал от Высоцкого, в конце концов Володя сказал, что он в принципе готов, но не в виде концерта, а в виде встречи для узкого круга. Чтобы не было похоже на официальный концерт. Я заговорил о деньгах (мне поручили сказать об этом сотрудники института), но Высоцкий категорически отверг это предложение, сказал, что гонорара быть не должно, но в принципе он не откажется, если ему сделают какой-нибудь подарок: цветы, конфеты, сувенир, еще что-то, но это не должно выглядеть как будто он поет за деньги…

Валентин Муравский познакомился с Высоцким на проходивших в Ленинграде съемках фильма Геннадия Полоки «Интервенция». Валентин Тихонович подрабатывал там в массовках и трюках, кроме того, у него был свой автомобиль, который он также использовал, за что в то время платили больше, чем просто рядовому каскадеру.

Валентин Тихонович — очень интересный рассказчик, у него была нелегкая судьба, связанная с годами сталинских репрессий, — я думаю, на этой почве они с Высоцким и сошлись. Наверное, поэтому Муравский несколько идеализирует его образ — уж не знаю, специально для публикации или искренне. По моим сведениям, Владимир Семенович придавал огромное значение своему песенному творчеству и очень ценил возможность выступать публично. При этом ему катастрофически не хватало денег, а потому он очень жестко относился к тому, чтобы все его выступления прилично оплачивались.

В этом плане намного более похожи на правду воспоминания другого бывшего сотрудника Агрофизического института Израиля Иоффе:

— После состоявшегося у нас концерта актеров Театра на Таганке я рассказал своим друзьям, что пару раз встречался с Высоцким в частных компаниях. Несколько сотрудников института зажглись тогда идеей пригласить Высоцкого в квартиру одного из них, чтобы познакомиться и, конечно же, послушать и записать его песни. Тогда как раз приехал в Ленинград на гастроли Театр на Таганке, я подстерег Высоцкого после спектакля «Пугачев» в Доме культуры Первой пятилетки и передал ему наше предложение. Владимир Семенович вспомнил меня, но от предложения отказался. «Мне, — сказал Высоцкий, — важны не деньги, а аудитория, потому что я артист…»

После этого Высоцкий якобы сказал одному из своих приятелей: «Меня поражают люди, которые думают, будто я поеду куда угодно, если они заплатят. Тем более после концерта наших в Агрофизическом. Они и так злые были: пели, плясали, а им вместо восхищения кричат: „Подавай Высоцкого!“ Ленинград — город маленький, я сейчас съезжу к этим агрофизикам на чью-нибудь дачу или квартиру, об этом через общих знакомых таганцы узнают и опять будут на меня косо смотреть: мол, они стараются, выступают, а Высоцкий этим пользуется и в десять раз больше зарабатывает…»

Высоцкий действительно не любил частных приглашений в незнакомые компании и практически всегда избегал их. Но от публичных выступлений на большую аудиторию он никогда не отказывался. Поэтому поехать в актовый зал Агрофизического института Высоцкий согласился, концерт назначили на 16 часов 27 июня. Владимир Семенович, судя по всему, даже не подозревал, какая в связи с этим закручивается интрига и насколько в тот день он сам был близок к серьезным неприятностям.

Рассказывает бывший председатель культурно-массовой комиссии при профкоме Агрофизического института Сергей Мелещенко:

— Секретарь парткома Николай Филиппович Бондаренко спросил меня, нельзя ли пригласить Высоцкого не на один, а на два концерта. Пригласим, говорит, коллег из соседнего НИИ, им же тоже интересно! Я тогда, честно говоря, боялся, что он и на один не согласится, поэтому стал отнекиваться: дескать, беспорядок будет, да и вообще как-то…

В общем, договорились об одном концерте, мы с шофером Валентином Муравским собирались уже ехать за Высоцким в «Асторию», тут появился порученец из Выборгского райкома партии. Вы, говорит, понимаете, что сам факт выступления Высоцкого — антисоветский акт, что вы льете воду на мельницу сионистской разведки, что Высоцкий сам агент сионистской разведки и руководитель антисоветского подполья?! Имейте в виду, сказал райкомовский товарищ, что на очень высоком уровне уже принято решение гнать из нашего общества всех, кто когда-либо поддерживал с Высоцким какие-либо отношения!

Наши начальники, чтобы хоть как-то сгладить конфликт и успокоить порученца, стали говорить, что, мол, антисоветские песни у Высоцкого или нет — вопрос спорный, что он, конечно, где-то на грани балансирует, но все-таки некоторые песни у Высоцкого не совсем антисоветские, а скорее даже и немного советские, и так далее. Пока все это происходило, я решил, что в такой ситуации надо проявить решительность, а потому тихо вышел из парткома и поехал за Высоцким. Владимиру Семеновичу, думаю, ничего говорить не буду, привезу его прямо в институт, райкомовскому борцу с сионистами деваться будет некуда, Высоцкий выступит, а потом — ничего страшного: поорут и успокоятся. В худшем случае объявят выговор…

Сергей Николаевич Мелещенко — очень эмоциональный человек, поэтому я для себя решил, что не стоит воспринимать буквально все те слова, которые он вкладывает по прошествии многих лет в уста райкомовского функционера. Сергей Николаевич, скорее всего, пытался этими словами выразить эмоциональный накал той ситуации. Хотя, впрочем, кто теперь может однозначно сказать, что именно тогда говорили в парткоме Агрофизического института? Слишком много воды утекло.

Вот, например, как вспоминает о том же самом бывший заместитель директора НИИ Юрий Тихонович Омельченко:

— За пару часов до того момента, когда должен был состояться концерт, меня вызвал к себе исполнявший обязанности директора института Исаак Борисович Реут. У нас с ним состоялся примерно такой разговор:

— Юрий Тихонович, — говорит он мне, — тут звонили из райкома, требуют запретить Высоцкому выступать у нас в институте. Говорят, что без «Ленконцерта» это происходить не должно. Грозят увольнением и исключением из партии. Я им сказал перезвонить в профком — это ж они организуют. Как вы думаете, что делать?

— Вы, — отвечаю, — руководитель, вам и решать.

Что я еще мог ему сказать в такой ситуации? Но это было только начало. Возвращаюсь я в свой кабинет, звонит телефон. На проводе первый секретарь Выборгского райкома Валерий Митрофанович Никифоров.

— Юрий Тихонович, — спрашивает, — вы коммунист?

— Да, — говорю, — коммунист.

— Так вот, имейте в виду, если допустите выступление Высоцкого, то вместе с Реутом вылетите из партии.

Я попробовал «включить дурака».

— Простите, — говорю, — Валерий Митрофанович, но ведь Высоцкий — известный и вполне официальный артист, его песни все и так на магнитофонах слушают…

— Юрий Тихонович, — перебил меня Никифоров, — Высоцкому не следует выступать в Ленинграде, это мнение товарищей из обкома, оно согласовано в ЦК.

— Тогда пришлите мне письменное распоряжение, — ничего умнее мне в тот момент в голову не пришло, Никифоров сделал вид, что не услышал эту фразу. Я начал оправдываться:

— Уже поздно, — отвечаю, — билеты распроданы, люди ждут Высоцкого.

— Кто у вас отвечает за пропускную систему? — чувствую, председатель райкома теряет терпение.

— Я отвечаю…

— Так вот, имейте в виду: Высоцкого на территории института не должно быть!

Доложил содержание этого разговора и. о. директора Реуту. А он на принцип пошел — не буду мешать Высоцкому, и все. Мы расходимся по местам, тут приезжает оперуполномоченный районного КГБ.

— Так, — говорит, — Высоцкий на территорию института попасть не должен! Скажите об этом охране.

— Не могу, — отвечаю, — охрана мне не подчиняется, она вневедомственная.

Оперативник плюнул и пошел говорить с охранниками сам.

О дальнейшем развитии событий вновь рассказывает бывший заведующий гаражом Агрофизического института Валентин Муравский: — Мы подъехали минут за пять до предполагаемого начала концерта, и то, что я увидел, меня шокировало. Ворота нашего института были закрыты, а перед ними — толпа людей. Все кричат, о чем-то спорят. Когда увидели нас — замолчали. Вышла вахтерша, узнала мою машину и, поколебавшись, пошла отпирать ворота. Позже я узнал, что ей это было строжайше запрещено. Но в этот момент кто-то подскочил к машине и сказал Сергею Мелещенко, что приехали люди из райкома партии и запретили проводить концерт, что двери актового зала заперты и опечатаны! Мелещенко вышел из машины, видимо, чтобы что-то узнать, а Высоцкий сразу сказал: «Валя, поехали отсюда». Тут к нам подошел еще один сотрудник института, давайте, говорит, Владимир Семенович, съездим к одному моему приятелю, вы там сможете попеть, мы вам заплатим столько же, сколько обещали за концерт. Володя ему резко отказал, мы развернулись и поехали ко мне домой. Настроение у нас было подавленное…

Вообще, тот день у Высоцкого не удался. Мне рассказали, как буквально за несколько часов до несостоявшегося концерта в Агрофизическом институте его поджидала еще одна неприятность. Это случилось, кажется, после дневного спектакля у Дворца культуры Первой пятилетки (ленинградские гастроли Театра на Таганке в 1972 году проходили там). Высоцкий с несколькими приятелями стояли у служебного входа и курили, неподалеку была припаркована машина — новенькие «жигули». Владелец машины что-то помялся рядом, потом подошел и говорит:

— Видишь, Володя, это твоя машина, — и показывает рукой на свои «жигули».

Высоцкий не понял, все молча смотрели на этого человека, пытаясь угадать, что он хочет. А он объяснил, что собирал записи песен Высоцкого, продавал их и накопил таким образом на «жигули»…

Но я отвлекся от событий в Агрофизическом институте.

Рассказывает бывший заместитель директора Агрофизического института Юрий Омельченко: — Через несколько дней нас всех — руководителей института — вызвали в райком, где объявили по строгому выговору. Кстати, директор Сергей Нерпин тоже получил «строгача», хотя в тот день, когда должен был выступать Высоцкий, он находился в командировке в Москве. А формулировка была такая: «За попытку организовать незаконный концерт В. Высоцкого». А еще вынесли такое решение: «Рекомендовать партийному бюро рассмотреть вопрос о дальнейшем использовании Реута И. Б. в качестве заместителя директора института». Напомню, в тот злополучный день Иосиф Борисович исполнял обязанности директора. А наш институтский партийный руководитель Николай Бондаренко никак не пострадал — он в это время находился на больничном.

Рассказывает бывший председатель культурно-массовой комиссии при профкоме Агрофизического института Сергей Мелещенко:

— После этого долго еще на всех партийных инструктажах говорилось о том, что черная сионистская пропаганда коснулась многих ленинградских учреждений, вот, например, Агрофизического института, где процент евреев и так существенно превышает норму. А еще через какое-то время меня уволили, я ходил по всяким инстанциям восстанавливаться, а мне сочувственно так говорили: мол, что же вы в течение нескольких лет наживались на своих незаконных концертах?! Это они так интерпретировали нашу бесплатную художественную самодеятельность.

Руководство института было полностью дискредитировано, все руководители получили выговоры, по-моему, к ним применялись и другие административные меры. А Николай Бондаренко не пострадал — он сказал мне пригласить Высоцкого и лег на больничный. А о том, что изначально это была его идея, все почему-то забыли…

В общем, Сергей Мелещенко фактически воспроизвел интригующий сюжет для неплохого рассказа — закрученный такой сюжет с прилично проработанными персонажами. В какой степени его видение тех событий соответствует действительности, мы, я думаю, теперь уже не узнаем никогда. Я, во всяком случае, не возьму на себя смелость утверждать тут что-либо конкретное. Тем более что мой разговор с Николаем Бондаренко, главным отрицательным персонажем истории, рассказанной Сергеем Мелещенко, не только ничего не прояснил, но, напротив, лишь запутал. Достаточно сказать, что Николай Бондаренко закончил разговор рекомендацией обратиться к Сергею Мелещенко, который, по его мнению, может рассказать про несостоявшийся в Агрофизическом институте концерт Высоцкого множество интересных подробностей!

— Вы знаете, я мало что могу по этому поводу вспомнить, — сказал мне Николай Филиппович. — У нас работал тогда шофер Валя, который и предложил пригласить в институт Высоцкого. Я с большой радостью согласился — это же Высоцкий! Но потом получилось так, что я заболел и лег в больницу — поэтому все события развивались в мое отсутствие. Потом я узнал, что концерт запретили, и узнал, почему.

— И почему же?

— Формальная причина заключалась в том, что билеты на концерт не были надлежащим образом оформлены.

— Вы своей властью разрешили организовать концерт Высоцкого, не спрашивая разрешения вышестоящих организаций?

— Конечно, а зачем спрашивать? У нас в институте тогда много всяких концертов проходило, только все они были бесплатными. А концерт Высоцкого должен был быть платным — вот к нам и придрались.

— А Сергей Мелещенко…

— Да, конечно Мелещенко! Он тоже принимал какое-то участие в организации концерта. Вы обратитесь к Сереже, он должен знать всю подноготную этой истории. Он наверняка все вам расскажет…

Этот разговор у нас с Николаем Бондаренко происходил в октябре 1990 года. Спустя 10 лет, в январе 2001 года, мне вновь довелось пообщаться с Николаем Филипповичем. На этот раз он был гораздо откровеннее:

— В каждом учреждении тогда было несколько стукачей — вот и получилось, что про готовившийся концерт Высоцкого узнали заранее, — сказал он мне. — Кто конкретно настучал, я не знаю. И о том, что Высоцкий «невыездной» и «непроходной», я узнал гораздо позже. А тогда я просто любил его песни.

— Сергей Мелещенко с читает, что вы специально организовали все так, чтобы дискредитировать тогдашнее руководство института, — сказал я Николаю Филипповичу напрямую.

— Это глупость, ведь я и был руководством. Я был заместителем директора института и секретарем партбюро, а директор Нерпин был моим другом и учителем…

В общем, Николай Бондаренко и не пытался отрицать, что решение пригласить в институт Высоцкого принимал сам. При этом Николай Филиппович, в отличие от других руководителей, никаких серьезных проблем по партийной линии в связи с этим не имел. Почему? Благодаря хорошим отношениям с первым секретарем Ленинградского обкома товарищем Романовым (о чем до меня дошли не вполне правдоподобные слухи)? И, может быть, про предполагаемый концерт Высоцкого в обком «стуканул» кто-то другой, а Николаю Филипповичу просто «повезло» — «вовремя» обострилась язва желудка? Но вот вопрос: почему же аналогичные скандалы не возникали в связи с другими концертами Высоцкого в нашем городе?

Однозначного ответа у меня нет, но рискну предположить: несмотря на некоторую экспрессивность и неоднозначность суждений, Сергей Мелещенко оказался прав в главном — всему виной были внутриинститутские интриги, одна из сторон которых решила воспользоваться «запрещенным» Высоцким для сведения счетов с оппонентами.

Но обратим внимание: в процесс организации этого концерта вмешались сотрудники правоохранительных органов, а не только партийные работники. Они знали, что приедет Высоцкий, они знали, что ему заплатят 200 рублей, что деньги собраны и что происходить это будет без каких-либо мер предосторожности. Тогдашние законы вполне позволяли возбудить по данному факту (если, конечно, специально для этого дать концерту состояться) уголовное дело и предъявить в рамках этого дела обвинение самому Высоцкому, например по статье 153 советского Уголовного кодекса — «частнопредпринимательская деятельность». Эта статья, кстати, предполагала наказание до 5 лет лишения свободы с конфискацией имущества.

Но почему-то 27 июня 1972 года представители Выборгского райкома КПСС и сотрудники ленинградского КГБ не дождались, пока состоится концерт, чтобы привлечь Высоцкого к уголовной ответственности. Более того, данная ситуация вообще не имела процессуальных последствий — как будто правоохранительные органы решили ее не замечать.

В общем, эта история навсегда останется под знаком вопроса. Тем более что теперь уже абсолютно неважно, кто кого хотел дискредитировать.

Справка

За день до несостоявшегося концерта в Агрофизическом институте Высоцкий выступал в Ленинградском институте ядерной физики в Гатчине вместе с актером Театра на Таганке Иваном Дыховичным. Через 2 дня после несостоявшегося концерта Высоцкий вновь выступал в ЛИЯФе. А тот вечер 27 июля Высоцкий провел дома у заведовавшего автохозяйством АФИ Валентина Муравского.

Этот человек, как мне кажется, заслуживает отдельного рассказа, который вы сможете прочитать чуть позже в главе «„Як-истребитель“ и некоторые балетные истории».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.