Венгерский октябрь
Венгерский октябрь
В 1946 году Венгрия была провозглашена республикой, а в 1948 году венгерские коммунисты и социал-демократы, объединившись, образовали Венгерскую партию трудящихся (ВТП). Провозглашенная в 1949 году Венгерская Народная Республика избрала советскую модель социализма. Методика и знания, почерпнутые руководителями ВПТ и государства М. Ракоши, Э. Гере, М. Фаркашом, И. Надем и другими в коридорах Коминтерна во время пребывания в эмиграции в СССР, породили в стране систему жесткого администрирования. Хозяйственная машина стала давать существенные сбои, а попытки заарканить частника в коллективные хозяйства и кооперативы провалились. Идеология сталинизма приживалась в умах венгров с превеликим трудом. Репрессии, жертвами которых становились невинные и оболганные, вызывали среди населения серьезное недовольство.
Смерть И. В. Сталина, арест и расстрел Л. П. Берии, наконец, XX съезд КПСС, развенчавший культ личности, вызвали небывалый и противоречивый всплеск эмоций. Первый секретарь ЦК ВПТ Матьяш Ракоши считал, что «никакая особая необходимость не требовала вынесения этого вопроса на суд общественности в такой форме, и Хрущев оперировал каменным топором там, где нужно было применить тончайший медицинский ланцет».
Волна дискуссий о дальнейшей судьбе Венгрии захватила все слои общества. Центром оппозиционных сил, в котором сходились все нити недовольства, стал «Кружок Петефи», названный именем поэта и демократа, погибшего во время революции 1848 — 1849 годов. Историческая аналогия была очевидна: когда в ходе революционных событий Габсбурги потерпели поражение, на выручку им пришли войска царской России. Пребывание на территории страны советских войск рассматривалось кружковцами как оскорбление национальных чувств венгерского народа.
Особым корпусом, расположенным в Венгрии, командовал видный советский военачальник, Герой Советского Союза генерал-лейтенант П. Н. Лащенко. Корпус подчинялся непосредственно министру обороны и состоял из двух механизированных, двух авиационных дивизий, частей боевого обеспечения. В Будапеште, городе с двухмиллионным населением, имелась лишь комендатура. В развитие внутривенгерских событий комкор не встревал, поскольку у него и других задач было в достатке. Особый корпус являлся единственным звеном, связующим оккупационные советские войска, находившиеся в Австрии, с родиной. Между тем внутрипартийная чехарда сменилась правительственной, и руль государственной политики, словно в шторм, кренился то вправо, то влево. Попытки руководства ЦК КПСС стабилизировать обстановку с помощью лидера, способного вывести Венгрию из кризиса, привели на вершину власти Имре Надя.
Сохранился любопытный документ — подписка по «форме № 6» сотрудника 2-го отдела ОГПУ Надя Имре Иосифовича, где он обязывался, «состоя на службе, или будучи уволенным, ...хранить в строжайшем секрете все сведения и данные о работе ОГПУ и его органов, ни под каким видом их не разглашать и не делиться ими даже со своими родственниками и друзьями». За агентом «Володя» (под таким псевдонимом вошел в историю ОГПУ Имре Надь) числилось немало очернительных доносов, которые легли в основу многих громких и печально известных дел. Осужденные, проходившие по этим процессам, либо отправлялись в ГУЛАГ, либо приговаривались к расстрелу. Странная метаморфоза случилась с И. Надем: большевик и агент ОГПУ, деятельный член Коминтерна, «человек с довольно-таки туманной биографией» превратился в «последовательного борца со сталинизмом», «сторонника демократии и коренного обновления социализма»34. Однако Имре Надь ничего не мог противопоставить тому движению, которое не было объединено ни общей дисциплиной, ни единым руководством, но которое питалось враждой к существующему порядку вещей. Я Венгрии назревала кровавая драма.
С начала октября вызовы командующего ВДВ Ф. Маргелова в Генеральный штаб стали почти ежедневными. Обстановка в Венгрии накалялась, но в сложных логических маневрах последнее слово оставалось за высшим Руководством страны. А оно ошибочно полагало, что сил Особого корпуса вполне хватит для наведения порядка в Будапеште. У Генерального штаба имелось особое мнение — уже 19 октября В. Ф. Маргелов получил указание: «Части 31-й и 7-й гвардейских воздушно-десантных дивизий привести в повышенную боевую готовность в гарнизонах». 31-я дивизия располагалась в Киевском военном округе, в Новоград-Волынском и Александрии, 7-я — вблизи Каунаса 20 октября два полка 7-й гвардейской воздушно-десантной дивизии — 80-й и 108-й и два полка 31-й гвардейской воздушно-десантной дивизии — 114-й и 381-й были подняты по боевой тревоге. Вариант десантирования частей не рассматривался, и командующий ВДВ избрал комбинированный способ выхода полков в районы сосредоточения.
108-й гвардейский парашютно-десантный полк на самолетах Ил-12 и Ли-2 перебрасывался в Венгрию по воздуху с задачей захватить аэродром Текель. 80-й гвардейский парашютно-десантный полк двигался по железной дороге. Конечная точка маршрута — станция Берегово, от которой до Будапешта четыреста километров. Это расстояние предполагалось преодолеть своим ходом.
114-й гвардейский парашютно-десантный полк погрузился в самолеты на львовском аэродроме. 381-й гвардейский парашютно-десантный полк должен был взлетать с аэродрома близ города Хмельницкий.
В то время, когда шло сосредоточение воздушно-десантных частей в исходные районы для десантирования, накаленная обстановка в венгерской столице вырвалась из-под контроля. Началось со свержения памятника И. В. Сталину и штурма радиокомитета. Бронзовый гигант был повержен, а вот охрана административного здания оказала сопротивление. Пролилась первая кровь. Поздно вечером 23 октября Президиум ЦК КПСС отдает распоряжение начальнику Генерального штаба Вооруженных Сил СССР маршалу В. Д. Соколовскому ввести танковые части Особого корпуса в Будапешт. Одновременно границы Венгрии пересекли моторизованная дивизия, расквартированная в Румынии, и две дивизии Прикарпатского военного округа.
Очевидец этого события, начальник оперативного отдела Особого корпуса полковник Е. И. Малашенко вспоминал: «23 октября 1956 года в 15 часов (в Будапеште. — Б. К.) началась демонстрация. В ней участвовали десятки тысяч человек. Ее участники скандировали лозунги, требуя восстановления венгерской национальной эмблемы и старого венгерского национального праздника, отмены военного обучения и уроков русского языка, проведения свободных выборов и вывода из страны советских войск. Прикрываясь настроение ослепленных, взбудораженных людских масс, на арену выступили вооруженные отряды и группы».
24 октября премьер-министром венгерского правительства стал Имре Надь, а в три часа ночи по среднеевропейскому времени в Будапешт вошли танки, получившие приказ огня не открывать. Советские воины ценой немалых потерь поставили под охрану важнейшие объекты венгерской столицы: Здание ВПТ, парламент, вокзалы, мосты через Дунай, главпочтамт. Сил для таких действий было явно недостаточно, а венгерские военные и органы правопорядка бездействовали, более того, без всякого сопротивления сдавали оружие и боеприпасы повстанцам. Имели место случаи перехода целых частей на сторону «контрреволюционеров». В венгерском министерстве обороны царили нервозность и неразбериха. Начальник Генерального штаба венгерской армии Бела Кирай, бывший хортистский офицер и командир еврейской штрафроты, переметнулся на сторону восставших, встал во главе «Национальной гвардии» и взял на себя обязанности военного коменданта Будапешта.
Советское правительство, в надежде, что И. Надю удастся обуздать стихию, решило проявить политическую гибкость и дало распоряжение на отвод войск Особого корпуса в места постоянной дислокации. 29 и 30 октября на улицах Будапешта не осталось ни одного советского танка и бронетранспортера. И вот тут-то «борцы за демократию» вовсю проявили свой норов. Оголтелые толпы, в которые влились повылазившие из подполья хортисты и выпущенные на свободу уголовники, чинили зверские расправы над людьми, чья вина состояла лишь в том, что они являлись коммунистами, работниками, служившими в органах безопасности и правопорядка, носили форму солдат венгерской армии, не пожелавших изменить присяге. По так называемому «Суду народа» запылал Национальный музей — сокровищница венгерской культуры, в начале ноября рухнула наземь статуя Свободы, кувалды вандалов прошлись по памятнику, стоявшему на горе Геллерт.
Интерес в этой связи представляет заметка в австрийской газете «Osterreichische Volksstimme» («Голос австрийского народа»), в которой говорилось о том, что так называемая «венгерская канцелярия», расположенная в американской зоне оккупации в Зальцбурге, «работает на полный ход и через австрийскую границу, словно вороны, летят сотни шаров, начиненных подстрекательскими листовками с призывами установить западную демократию». Далее в заметке говорилось: «Почти непрерывно с австрийских аэродромов Будапешт отправляются самолеты. Наблюдатели могли убедиться в том, что в Венгрию переправляются сотни бывших венгерских военнопленных, офицеры армии Хорти, сотни офицеров и солдат, служивших в гитлеровской армии». От себя добавим: и пронизанных жгучей ненавистью к советскому строю, к армии-победительнице, реванш над которой был глубокой мечтой недобитков всех оттенков и мастей.
В. Ф. Маргелов не находил себе места в Москве. Однако главком Сухопутных войск маршал И. С. Конев, по совместительству командовавший войсками Варшавского договора, вежливо сдержал порыв боевого генерала. Не убедили Конева и слова командующего ВДВ о том, что однажды ему уже приходилось брать Будапешт: «Ты нужнее здесь! Что последует за Венгрией — неизвестно».
Мирный путь решения венгерской проблемы после того, как И.Надь отменил 31 октября действие комендантского часа и в Будапеште рабочие советы заявили, что не приступят к работе, пока не будет полного и немедленного удовлетворения всех их требований, оказался зыбким. Выступление И. Надя по радио и вовсе сделало его эфемерным. Повстанцам был дан карт-бланш, и очередной прилив «демократии» кровавой волной прокатился по городам и весям Венгрии. «Выбора у нас другого нет», — заявил 31 октября на заседании Президиума ЦК КПСС Н. С. Хрущев и поручил министру обороны СССР Г. К. Жукову «разработать соответствующий план мероприятий». Подготовленный в Генштабе план получил название «Волна». Тем временем уже не управляемый из Кремля венгерский премьер-министр преподнес очередной сюрприз. В ноте, врученной послу СССР в Венгрии Ю. В. Андропову, сообщалось, что Венгрия выходит из Варшавского договора, становится нейтральным государством и советским войскам на ее территории делать нечего. Это лишь ускорило развитие событий.
1 ноября командующий ВДВ В. Ф. Маргелов отдал приказ «на взлет» и транспортные самолеты взяли курс на Венгрию — Текель и Веспрем, а 80-й гвардейский полк двинулся походной колонной к Будапешту. Все части поступали в распоряжение командующего Особым корпусом генерал-лейтенанта Н. Н. Лащенко. Саму же операцию, получившую название «Вихрь», возглавлял маршал Советского Союза И. С. Конев, командный пункт которого находится в городе Сольнок.
Части 7-й и 31-й гвардейской дивизии обрушились с неба на землю: на венгерские подразделения, прикрывавшие аэродромы Текель и Веспрем, и после скоротечной схватки обеспечили бесперебойную посадку самолетов военно-транспортной авиации. На аэродром Текель, куда сходились не только военные нити, но и нити политического решения венгерского кризиса, переместился штаб Особого корпуса. Янош Кадар, выйдя из правительства Имре Надя, начал группировать вокруг себя людей, которые взяли ответственность за судьбу Венгрии и обратились к командованию советских войск с просьбой помочь «разбить черные силы реакции и контрреволюции, возродить народный социалистический строй, восстановить порядок и спокойствие в стране».
Не сидели сложа руки и путчисты. Вокруг Будапешта был создан оборонительный пояс, усиленный сотнями зенитных орудий, поставленных на прямую наводку. В пригородах и районах венгерской столицы были расположены небольшие гарнизоны, в составе которых имелись танки и артиллерия. Численность венгерских частей в Будапеште достигала 50 тысяч солдат, более 10 тысяч человек входило в отряды «Национальной гвардии» и дружины.
Три дня в подразделениях десантников и частей шла боевая учеба. Ведь им предстояло действовать в двухмиллионном незнакомом городе. И тут на помощь пришел боевой опыт участников Великой Отечественной войны, а они имелись почти во всех звеньях от роты до полка. Для захвата важнейших объектов были созданы штурмовые отряды в составе армейского батальона, ста пятидесяти десантников на бронетранспортерах и танках. В этих отрядах находились ответственные работники Комитета государственной безопасности, в задачу которых входил захват членов правительства Имре Надя и его приближенных, а также руководителей восстания. Готовность к действиям — к исходу 3 ноября, начало операции — по сигналу «Гром».
...Маргелов практически не покидал своего служебного кабинета. Уж он-то доподлинно знал, что значит вести уличные бои, когда с превеликим трудом можно определить, где укрылся противник. В том, что венгры будут сражаться с ожесточением, Маргелов сомнений не имел. А вот как проявят себя десантники? К сожалению командующего, Генштаб дозировал информацию. Ну а страна уж тем более пребывала в полном неведении о происходящем в Венгрии.
«Правда» от 1 ноября 1956 года:
«С 31 октября на 1 ноября в Будапеште было тихо. Радио сообщило о нескольких бандитских налетах и ограблениях, совершенных лицами, впущенными из тюрем».
«Правда» от 2 ноября 1956 года:
«Трудящиеся Венгрии к одиноки в своей борьбе за социализм. Китай, Польша, Чехословакия, ГДР, Румыния, Болгария проявляют сочувствие и моральную поддержку».
«Правда» от 4 ноября 1956 года:
«Сегодня силы реакционного заговора против народно-демократического строя Венгрии сокрушены. Образовано новое Венгерское Революционное Рабоче-Крестьянское правительство во главе с Янощем Кадаром, которое выступило с обращением к венгерскому народу. Все банды успешно подавлялись и капитулировали»
«Правда» от 7 ноября 1956 года:
«Положение в стране с каждым часом принимает все более нормальный характер Спокойствие царит как в столице, так и в большинстве районов провинции».
В этот день отмечалась очередная годовщина Великой Октябрьской социалистической революции. Накануне по обыкновению прошло торжественное собрание, на котором произнес традиционную речь М. А. Суслов, а утром на Красной площади состоялся военный парад. Лица партийных и государственных лидеров выглядели усталыми и выражали явное беспокойство.
Впрочем, как всегда, праздничные газеты рапортовали о трудовых свершениях и, по традиции, публиковали торжественные вирши. Среди военных поэтов отличился гвардии капитан Тютиков:
Когда мы идем в походы,
Когда рубежи берем,
Доносится нам сквозь годы
Пушек «Авроры» гром.
Слышится, будто рядом,
К штурму зовущий клич...
Смело ломать преграды
Нас научил Ильич.
Но были и другие стихи. До боли правдиво звучат строчки, написанные поэтом И. Рассихиным по следам венгерских событий:
Седьмого ноября в Москве парад,
Эффектны войск могучие колонны,
А в Будапеште — настоящий ад!
Здесь истекают кровью батальоны.
Полное умолчание о боевых действиях в Будапеште и других венгерских городах породило в стране массу слухов и домыслов. Родителям воинов, погибших на венгерской земле и похороненных вдалеке от Родины, категорически воспрещалось показывать похоронки и добиваться каких-либо льгот. По официальным данным, потери советских войск за время «оказания венгерскому народу интернациональной помощи» составили 720 человек убитыми и пропавшими без вести. В 7-й и 31-й гвардейских воздушно-десантных дивных недосчитались в своих рядах 85 человек убитыми, 12 — попавшими без вести, 265 — ранеными.
В. Ф. Маргелов недоумевал. В Венгрии силы советских войск по численности личного состава и техники были соизмеримы с теми, которые применялись во фронтовые времена Великой Отечественной войны. Но если в 1941 — 1945 годах боевые операции разрабатывались в строжайшей тайне (план «Волна» в этом отношении не являлся исключением), то победные результаты неизменно становились достоянием всего советского народа, вызывая у людей гордость за полководческий талант военачальников, за беспримерный героизм воинов.
3 ноября председатель КГБ И. А. Серов с группой сотрудников госбезопасности на аэродроме Текель арестовали венгерскую правительственную делегацию, в состав которой входили министр обороны Пал Малежер, начальник Генерального штаба Иштван Ковач, полковник Миклош Сточ и член правительства Имре Надя Ференц Эрдеш.
5 ноября Главнокомандующий Объединенными вооруженными силами стран Варшавского договора маршал И. В. Конев отдал приказ № 1. В нем говорилось:
«Товарищи солдаты и сержанты, офицеры и генералы! В конце октября в братской нам Венгрии силы реакции и контрреволюции подняли мятеж с целью уничтожить народно-демократический строй, ликвидировать революционные завоевания трудящихся и восстановить в ней старые помещичье-капиталистические порядки.
События показали, что активное участие в этой авантюре бывших хортистов ведет к возрождению в Венгрии фашизма и создает прямую угрозу нашему Отечеству и всему социалистическому лагерю. Нельзя забывать, что в минувшей войне Венгрия выступала против нашей Родины вместе с гитлеровской Германией.
В соответствии с просьбой правительства Венгерской Народной Республики, на основании заключенного между странами социалистического лагеря Варшавского договора, обязывающего нас принимать «согласованные меры, необходимые для укрепления их обороноспособности, с тем чтобы оградить мирный труд их народов, гарантировать неприкосновенность их границ и территорий и обеспечить защиту от возможной агрессии», советские войска приступили к выполнению союзнических обязательств.
Нет сомнения в том, что рабочий класс и трудовое крестьянство Венгерской Народной Республики поддержит нас этой справедливой борьбе...
Приказываю:
Всему личному составу советских войск с полным сознанием своего воинского долга проявить настойчивость твердость в выполнении задач, поставленных командованием. Оказывать помощь местным органам власти в их деятельности по наведению общественного порядка на установление нормального образа жизни в стране.
Высоко держать честь и достоинство советского воина крепить братскую дружбу с трудящимися Венгрии, уважать их национальные традиции и обычаи.
Выражаю твердую уверенность, что солдаты, сержанты офицеры и генералы советских войск с честью выполнят свой долг».
4 ноября в 6 часов утра в части поступил сигнал «Гром» и начался штурм Будапешта. Генерал Бела Кирай руководил обороной венгерской столицы с горы Яноша. В тот же день Имре Надь и его ближайшие сподвижники покинули парламент и укрылись в посольстве Югославии. Перед этим глава венгерского правительства заявил, что «он находится на своем месте».
Информация Г. К. Жукова о положении в Венгрии по состоянию на 12.00 4 ноября 1956 года:
«Советские войска... овладели основными опорными пунктами реакции в провинциях Дьер, Мишкольц, Дьендьеш, Дебрецен... Захватили радиостанцию в городе Сольнок... склады боеприпасов и оружие, сломив сопротивление мятежников, заняли здание парламента, ЦК ВПТ, 3 моста через Дунай... Весь состав контрреволюционного правительства Имре Надя скрылся, ведутся поиски».
К вечеру мятежники сосредоточили значительные силы в центре города в районе площади Москвы, кинотеатра «Корвин» и Королевской крепости и в кварталах, прилегающих к горе Геллерт. Попытки частей 128-й гвардейской стрелковой дивизии овладеть этими объектами успеха не имели. И. С. Конев усилил Особый корпус двумя танковыми полками, 80-м и 381-м гвардейскими парашютно-десантными полками. Весь день десантники вели тяжелые бои. О накале их свидетельствует такой эпизод. Казарма «Киллиана» была центром обороны, на котором каждый этаж приходилось штурмом. Целый день взвод десантников под командованием старшего лейтенанта И. Ящика, отрезанный от основных сил, вел неравный бой. Вот одно из донесений комвзвода. «4.11.56. 21.00. Десантники дрались по-гвардейски. Если погибнем, считайте верными сынами Родины. Осталось 10 человек, которые могут вести бой... Не сойдем с места, пока не выполним приказ». Могли ли что-нибудь вразумительное противопоставить отваге и мужеству десантников венгры? Не унижая противника скажем, что шансов у него не было. К слову, венгры не особенно щепетильны в выборе средств обороны, «венгерские фрицы», по образному выражению, зародившемуся во время боев в Будапеште, насильно заставляли женщин и детей «маячить» в окнах. Из-за такого живого щита и вели огонь снайперы и гранатометчики.
В 15.00 5 ноября по району улиц Юллии и переулка Корвин был нанесен мощный артиллерийский удар. Обстрел по оборонительным позициям венгров вели 11 артиллерийских дивизионов, имевших в своем составе 170 орудий и минометов. Думалось, после такого шквала огня сопротивление повстанцев будет сломлено. Но когда в атаку пошли десантники, которыми командовал гвардии капитан Н. И. Харламов, казармы ожили и обдали гвардейцев ливнем свинца.
Участник Великой Отечественной войны командир 3-й роты 108-го гвардейского парашютно-десантного полка, казалось бы, попал в безвыходное положение. Рота изрядно поредела, было много раненых, боеприпасы на исходе, и, видимо, почувствовав, что помощи гвардейцам ждать неоткуда, мятежники предложили десантникам сдаться. Последовал ответ в непечатных выражениях. К счастью, на выручку пришли танкисты из 33-й механизированной дивизии, и сопротивление засевшего в казармах противника было подавлено.
6 ноября десантникам предстояло взять кинотеатр «Корвин». Штурм его начался с мощного артналета, который лишил сопротивлявшихся всех противотанковых средств. Но сдаваться засевшие в кинотеатре и прилегавших к нему зданиям не собирались. Гвардейцы, уже имевшие подобный опыт, «выкуривали» венгров из каждой щели, из каждого укрытия. Выстрел орудия, рывок вперед в образовавшуюся брешь, бросок ручной гранаты, автоматная очередь. Порой дело доходило и до рукопашной. К вечеру 7 ноября в кинотеатре «Корвин» раздавались лишь одиночные выстрелы.
В это время подразделения 381-го гвардейского парашютно-десантного полка, усиленные танками, вели бои на подступах к Университетскому городку. Участник венгерских событий полковник Е. И. Малашенко вспоминал:
«7 ноября в день годовщины Октябрьской революции на улицах Будапешта продолжались бои. Части дивизии генерала Г. И. Обатурова уничтожали вооруженные группы в центре города, кюгу от улицы Ракоци и овладели радиостанцией «Кощуг» Подразделения 321-го гв. пдп получили задачу овладеть казармами Петефи... 100-й гвардейский танковый и 80-й гвардейский парашютно-десантный полки завершили очистку кварталов в треугольнике улиц Фиумэ, Непсинхаз, Ракоци. Мне пришлось ставить задачи и организовывать взаимодействие десантников и танкистов... Десантники стремительно врывались в дома, откуда вооруженные группы вели огонь и решительными действиями очищали их, уничтожая или разоружая повстанцев».
9 ноября главный очаг сопротивления повстанцев находился в районе промышленного района Чепель. Десантники 80-го гвардейского полка и танкисты продолжали освобождать от вооруженных групп пригороды Кишпешт, Петтсентлеринц... В тот же день Бела Кирай бежал из Венгрии. Спустя некоторое время он объявился в США, где подвизался преподавателем в военной академии.
11 ноября вооруженное сопротивление было сломлено не только в Будапеште, где создавалась сеть военных комендатур, но и на всей территории Венгрии.
13 ноября операция «Вихрь» подошла к концу, остатки вооруженных отрядов ушли в подполье, но политическая борьба вокруг венгерских событий не стихала.
В конце ноября части 31-й и 7-й гвардейских воздушно-десантных дивизий сосредоточились на аэродромах Текель и Веспрем, куда один за другим прибывали самолеты с медикаментами и продовольствием для жителей венгерской столицы. Шли в Будапешт и эшелоны со строительными материалами, сырьем, топливом для промышленности — «безвозмездная братская помощь».
22 ноября в 18.30 у посольства Югославии в Будапеште выстроились легковые автомобили и небольшой автобус, в котором разместились Имре Надь и члены его правительства, югославские дипломаты и несколько советских офицеров. У комендатуры старший из них, подполковник, предложил югославам покинуть автобус. Не успели опешившие дипломаты и рта раскрыть, как автобус был взят в «тиски» бронетранспортерами, и «кортеж» скрылся в неизвестном направлении. Председатель КГБ Серов докладывал в ЦК, что «И. Надь и его группа арестованы, доставлены в Румынию и находятся под надежною охраной».
Указ Президиума Верховного Совета СССР от 18 декабря 1956 года, где перечислялись имена и фамилии героев, для печати не предназначался. Война называлась «оказанием братской помощи», боевые действия — «выполнением национального долга», в счет не шли ни раны, ни увечья полученные воинами в Венгрии, отвергалось даже сравнение их подвигов с подвигами воинов Красной Армии в Великой Отечественной войне. А ведь участники венгерских событий не посрамили славы отцов, поставивших победную точку в Берлине. Приведем, к примеру, текст представления к Званию Героя Советского Союза командира роты 114-го гвардейского парашютно-десантного полка гвардии старшего лейтенанта Зиннукова Михаила Семеновича.
«Тов. М. С. Зиннуков в бою 4 ноября 1956 года проявил личное геройство. Ворвавшись в здание студенческого общежития, огнем обеспечил успешное движение батальона. Отрезанный от батальона в группе из 7 человек, мужественно в течение часа отбивал попытки мятежников овладеть частью здания, обороняемой его группой, уничтожив при этом 20 мятежников. Четыре раза был ранен. Но не покинул поля боя до тех пор, пока не прибыло подкрепление. От потери крови тов. Зиннуков умер».
Подписывая представление на командира роты, Василий Филиппович Маргелов долго не мог вывести тяжкое слово «посмертно». Кроме этого представления на его столе лежали еще два подобных: на старшего лейтенанта Волокитина П. Г. и старшего лейтенанта Муравлева Н. В. А вот подпись под представлением капитана Н. А. Харламова к Звезде Героя командующий ВДВ поставил с превеликой радостью. Гвардейцы Харламова — истинная гордость командующего. Тридцать человек из них были награждены медалью «За отвагу», один — орденом Славы III степени. На погонах кителей других отважных командиров-десантников заблестели ордена Красного Знамени, Александра Невского, Красной Звезды.
Вручение орденов и медалей происходило в штабе Воздушно-десантных войск, в довольно скромной обстановке. Стопка коробочек с правительственными наградами уменьшалась и, наконец, осталась одна, главная. Что припомнилось командующему ВДВ в тот миг? Возможно, крепкое рукопожатие Р. Я. Малиновского, вручившего ему в свое время высшую награду Родины. Когда начштаба объявил фамилию «Харламов» и зачитал Указ, командующий нарушил ритуал награждения: сначала обнял капитана, а потом под аплодисменты вручил ему Золотую Звезду Героя и орден Ленина.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.