1 июля 1943 года В палате выздоравливающих

1 июля 1943 года

В палате выздоравливающих

Шестой день в полевом госпитале. Полковник Селезень заверил меня, что через пару дней я смогу выписаться из госпиталя и вернуться в свою танковую роту разведки. Проснулся оттого, что в палате выздоравливающих шли оживленные дебаты о какой-то старшей медсестре. Я понял, что атмосфера в этой палате совсем иная, чем в прежней. Там были сплошные стоны солдат и офицеров, которым ампутировали руки или ноги и которые лежали в ожидании отправки в далекие тыловые стационарные госпитали. Многие из них плакали, хотя война для них уже закончилась, а для выздоравливающих, включая меня, она по-прежнему впереди.

Мои соседи дискутировали о том, которая из медсестер наиболее привлекательная и кто какую из них хотел бы поиметь.

— Самая-самая из всех — наша старшая медсестра, — авторитетно заявил мой сосед слева. — В жизни не видел девушки красивее.

— А звать ее как, лейтенант, узнал? — спросил кто-то из дальнего угла палаты.

— Я слышал, что санитары и санитарки, да и кое-кто из врачей зовут ее Принцессой, — ответил лейтенант, мой сосед слева.

— Это что, кличка, что ли? — спросил мой сосед справа от меня.

— Она младший лейтенант медицинской службы, — ответил мой сосед слева. — Мне сказал об этом земляк из Орджоникидзе — хирург Карлов. Ему можно верить. Он еще объяснил, что Принцесса — это прозвище нашей старшей медсестры. Так ее прозвали после того спектакля «Принцесса Турандот». Вернее, отрывков из спектакля — весной сюда из Москвы приезжали артисты Театра имени Вахтангова. Почему Принцесса? Дело в том, что наша старшая медсестра ведет себя как та юная китайская принцесса Турандот, красивая до невозможности, но очень гордая и неприступная. И сердце у нее каменное. Она отрубала головы всем ухажерам. Так вот, принцесса Турандот была неприступной, пока не встретила молодого принца Калафа… И наша старшая медсестра тоже гордячка, недотрога и ведет себя, будто она здесь главная.

— А наша старшая тоже китаянка? — попытался сострить кто-то из дальнего угла.

— Готовый спорити, — послышался другой голос с малороссийским акцентом, — що вона украинка.

— Это да! — послышался третий голос от меня справа. — Уж очень девки у них красивые!

— А где она сейчас? — спросил кто-то, лежавший напротив моей кровати. — Я ее, например, ни разу не видел.

— Она сейчас в командировке, — ответил сосед слева, которого назвали лейтенантом. — Хирург Карлов мне сказал, что полковник Селезень послал ее выбивать новые американские автоклавы для госпиталя. Вернется из Курска, я будь не я, а коготки ей обломаю! Если даже выпишут меня из госпиталя, буду ошиваться здесь, покуда ее не поимею.

— Хочешь стать принцем Калафом, лейтенант? — ядовито заметил мой сосед справа.

— Поживем — увидим! — заявил самоуверенный лейтенант. — Не было в моем Подмосковье девок, которых бы я не смог взять, ежели было желание!

— И много взял?

— Вагон и маленькую тележку, — ответил лейтенант. — Дюжины две — точно!

Я открыл глаза, чтобы взглянуть на самоуверенного лейтенанта. Он это заметил и обрадованно воскликнул:

— Уря, ребя! Наш союзник проснулся! Аплодисменты! Аплодисменты!

Кто-то похлопал в ладоши и произнес:

— Попросим его рассказать нам о его Америке.

— Да-да! — подхватил кто-то еще. — Интересно, видел он, как у них там негров линчуют?

Какого черта! — подумал я. Что это он зовет меня союзником? Может, он из Смерша? Интересно будет посмотреть, какого цвета у него окантовка на погонах?

Но тут я сообразил, что все проще: скорее всего, земляк лейтенанта из Орджоникидзе — доктор Карлов — пересказал ему то, что узнал от моего экипажа. Вот откуда и появилось это «союзник». А раньше всех его произнес по отношению ко мне генерал Рокоссовский.

Что было дальше, легко догадаться: мои коллеги по палате засыпали меня вопросами о США.

— Расскажи нам о своей Америке! Расскажи! — орали мне со всех сторон. Почти каждый, с кем я знакомился в СССР, независимо от национальной принадлежности — русские, украинцы, евреи, казахи или узбеки, — все жаждали сведений о моей родине. Точно так же, как жители Бетлехема во времена моего детства жаждали сведений о Красной России.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.