18 января 1995 год

18 января 1995 год

Еды нет. Воды нет. Холодно.

Я часто сижу в ванной комнате. Стекол нет. Решеток нет. Снарядами унесло. На полу снег. С бабкой Ниной ругаюсь. Она книги хочет жечь вместо дров!

С Баширом тоже ругаюсь. Он дергает меня за волосы. Противный второгодник! Юрочка дурачится. А я люблю Мансура. Только это страшный секрет! И чтобы никто не знал, я буду прятать тебя, дневник, за шкаф. Если Башир найдет тебя, мне грозит пожизненный позор. Он всем разболтает.

Мансур очень храбрый. Он пытается найти еду и не боится обстрелов.

Еще на остановке делали ловушку ополченцы.

Подпилили деревья и поймали БТРы. Бросали в них «поджегушку». А потом постреляли солдат и ушли.

А мальчишки с нашего двора туда побежали. И потом сказали, что один солдат еще был жив. Он попросил, чтобы его застрелили из пистолета.

У него не было ног. Они сгорели. Он сам попросил. Так сказал Али, который живет через квартал от нас. Али тринадцать лет. Это он убил. А потом он плакал, потому что убивать страшно. Он убил из пистолета. Бабка Нина крестилась, и все плакали. Али отдал тетям письмо. У того солдата написано так:

«…Береги дочек. Мы спускаемся к Грозному. Нет выбора. Мы не можем повернуть, наши танки навели на нас пушки. Если мы повернем — это предательство. Нас расстреляют. Мы идем на верную смерть. Прости…».

Тети хотели выбросить письмо, а мама положила письмо туда, где книги.

Обещала потом отправить по адресу. Улицы и номера дома нет. Сгорели. Но написано: ххххххх область…

Мне жалко солдата. Я не пойду на остановку, через сады. Там лежит его труп и другие мертвецы.

Поля.