Глава 15. Боуменвилль

Глава 15. Боуменвилль

Появление Рамлова сразу же после похорон его старшего лейтенанта вызвало в лагере шок. Кречмер не был знаком с Рамловом. Он смутно помнил, что несколько раз встречал этого человека в Лориенте и знал, что там его не любили. Вряд ли можно было ожидать, что он станет популярным в Грайздел-Холл. Сразу же по прибытии его отвели к Кречмеру. Рамлов радостно протянул руку своему коллеге и с энтузиазмом заявил, что безмерно счастлив встретить равного себе подводного аса. Кречмер сделал вид, что не заметил протянутой руки, и холодно проинформировал Рамлова о последних событиях. Он сказал, что недавно вернулся с похорон старшего лейтенанта, который отдал жизнь, стараясь искупить свою вину. Рамлов попытался что-то объяснить, но Кречмер не позволил ему говорить, заявив, что выслушает его лишь тогда, когда он предстанет перед судом чести, так же как и его офицеры. Слухи о вражде среди пленных достигли руководства лагеря. К тому времени Слей уже успел разобраться в происходящем и проинформировал Вейча. Последний выразил крайнюю обеспокоенность перспективой еще одной смерти среди своих подопечных, а значит, и неизбежных неприятностей со стороны военного министерства. Ради его же безопасности Рамлов был помещен в карцер, а уже на следующий день спешно переведен в другой лагерь в Карлайл, где содержались в основном офицеры люфтваффе, которым история позора «U-570» и ее командира вряд ли была знакома.

В тот же день в Грайздел-Холл прибыл еще один командир подлодки.

Его субмарина была настигнута на поверхности двумя канадскими корветами, один их которых, «Музджо», попытался протаранить лодку. Но волнение было слишком сильным, и корвет промахнулся. Два корабля прошли рядом, задев друг друга бортами. В момент касания командир немецкой лодки совершил акробатический прыжок на палубу эсминца, таким образом покинув команду. К счастью, старший лейтенант знал свое дело и потопил лодку, прежде чем она была захвачена врагом. Кречмер объяснил прибывшему, что ему придется предстать перед тем же судом чести, который разбирал дело «U-570». Офицер согласился со справедливостью такого решения и предоставил себя в полное распоряжение суда. Но лагерные власти были настороже. Прослышав о намеченном мероприятии, нового пленного тоже перевели в другой лагерь. От греха подальше.

Адмиралтейство, куда Вейч послал найденную у беглеца карту и план, направило в лагерь своего следователя. Тот ничего не обнаружил. Тем не менее разведывательное подразделение Адмиралтейства в Лондоне тщательно расследовало этот случай. Специалисты сопоставили время побега из лагеря бывшего офицера «U-570» с тем фактом, что сама субмарина в это время находилась в Барроу. После внимательного рассмотрения плана и карты стало ясно, что план довольно точно отображает гавань, а на карте указано несколько маршрутов от лагеря до Барроу. Об этом открытии сообщили Вейчу. Последний был уже достаточно подробно проинформирован Слеем о заседаниях суда чести и, естественно, догадался, что побег был частью плана по уничтожению «U-570». Он решил исходить из того, что судебные действия, независимо от того, как они называются, согласно Женевской конвенции являются противоправными. Он отослал подробный отчет в военное министерство, которое должно было предпринять меры дисциплинарного воздействия на Кречмера и его коллег, однако по непонятной причине руководство в Лондоне решило замять это дело. Но Вейч счел своим долгом вызвать Кречмера в свой офис и объявить ему, что убитый офицер сбежал из лагеря с миссией, которая может быть приравнена к акту войны, что, в свою очередь, может классифицироваться как намеренная подрывная деятельность. Кречмер, как старший немецкий офицер, несет за это ответственность и попадает под действие британского военного законодательства. В данном случае принято решение не применять никаких карательных мер, однако они, без сомнения, будут применены в случае повторения подобных инцидентов.

Вскоре после случая с «U-570» майор Вейч снова послал за Кречмером и объявил ему приказ, обязывающий всех военнопленных оставаться в своих помещениях, поскольку весь лагерь подвергнется самому тщательному обыску. Также будет проведена проверка личного состава. Процедура заняла около двух часов, а после ее окончания Кречмер поинтересовался у Слея причинами. Выяснилось следующее: недалеко от Гулля были задержаны два летчика, утверждавшие, что являются военнопленными. Они совершили вынужденную посадку на «харрикейне». Летчики говорили на безукоризненном английском и таком же хорошем немецком. В связи с этим возникло подозрение, что оба дезертировали из британских ВВС, хотя они и продолжали настаивать на том, что являются военнопленными из лагеря в Карлайле. На посланный туда запрос лагерная администрация ответила, что все пленные на месте и за последнее время не было отмечено ни одного побега. Тогда и было решено провести проверки во всех окрестных лагерях.

Спустя неделю Слей встретил Кречмера на площадке для физических упражнений, где немец проводил немало времени, и рассказал, чем закончилась эта история. Руководство ВВС решило отдать этих людей под трибунал как дезертиров, хотя пока и не было обнаружено, откуда именно они сбежали. Накануне процесса комендант лагеря в Карлайле доложил, что внеплановая проверка выявила отсутствие двух пленных. И только тогда стало ясно, как все произошло в действительности. Два пилота люфтваффе, переодевшись в рабочие комбинезоны, спокойно вышли из ворот лагеря, неся на плечах лестницу и жизнерадостно насвистывая. Они беспрепятственно проникли на аэродром, где базировались истребители, забрались в «харрикейн», взлетели и взяли курс на Германию. Однако, когда они достигли побережья, двигатель начал работать с перебоями. На самолете кончилось горючее. Остатков им как раз хватило на то, чтобы совершить разворот и приземлиться на поле к северу от Гулля. Фермер, наблюдавший за посадкой, напоил их чаем, а потом позвонил на ближайший аэродром. Оттуда за ними прислали машину. Отсутствие пленных так тщательно скрывали в лагере, что администрация ничего не заметила. Несмотря на то что пленные ничего не скрывали, командование ВВС вознамерилось во что бы то ни стало доказать, что они являются английскими летчиками-дезертирами, и провело огромную работу, разыскивая по всей стране подразделение, откуда они якобы сбежали. Заседание военного трибунала не состоялось, а пленных вернули в лагерь, изрядно нагрузив подарками от позабавленных историей английских летчиков.

В День подарков [Второй день Рождества. ] майор Вейч организовал торжественный парад, в котором участвовали и охранники, и пленные. Он зачитал официальное письмо Адмиралтейства, в котором сообщалось, что Кречмер награжден «Мечами» к «Дубовым листьям» Рыцарского креста. Это была высшая награда, которую мог получить в те времена офицер военно-морского флота Германии.

В конце мая 1942 года Кречмер получил от майора Вейча официальное уведомление о том, что все пленные будут переведены в другой лагерь, в Канаде. В течение нескольких дней люди собирали личные вещи, а также некоторое лагерное оборудование, являвшееся коллективной собственностью пленных. В тот день, когда людей повезли в Клайд, где они должны были погрузиться на пароход, длинная колонна военных грузовиков повезла багаж на вокзал Эмблсайд. Уверенный, что без попыток побега не обойтись, Вейч распорядился удвоить охрану. За каждым грузовиком должен был надзирать отдельный человек.

На одном из грузовиков поверх ящиков было установлено мягкое кресло. В нем с удобствами расположился ответственный за погрузку рядовой. По его собственному утверждению он чувствовал себя всю дорогу весьма комфортно. Дорога до станции заняла всего пятнадцать минут. По прибытии рядовой помог выгрузить кресло и снова уселся в него, чтобы передохнуть и выкурить сигарету. Одновременно он принялся совершенно бессознательно постукивать пальцами по ручке кресла и по боковой части сиденья.

Неожиданно он почувствовал, что кресло под ним задергалось. Озадаченный рядовой вскочил на ноги и потрясенно уставился на внезапно ожившую мебель. А из-под обивки послышалось сдавленное хихиканье и чиханье. Встревоженный рядовой вызвал сержанта, и они вместе быстро разобрали злосчастное кресло на куски.

Внутри обнаружился немецкий офицер, втиснутый в деревянный каркас. Его ноги располагались прямо под сиденьем, туловище и голова — за спинкой. Получилось, что он заменил собой часть конского волоса, которым было набито кресло. Когда куривший солдат начал машинально постукивать и поглаживать сиденье, получилось, что он ласкает бедро несостоявшегося беглеца. Для зашитого в драпировку немца это оказалось слишком. Он не сумел сдержаться, дернулся и захихикал. Когда он начал двигаться, ему в нос попал оставшийся конский волос, вызвав приступ чиханья. О случившемся доложили Вейчу. Кстати, оказалось, что до того, как кресло погрузили, в нем успело по очереди посидеть все лагерное руководство.

Спустя четыре дня пленные уже плыли в Канаду. На судне их кормили как на убой. Они получали самую лучшую еду, которую только могли желать. Жареное мясо ежедневно присутствовало в меню, а поскольку многие пленные, главным образом пехотинцы и авиаторы, слегли с морской болезнью, моряки за столом отдувались за всех. Им совершенно не о чем было беспокоиться, разве что о том, что их судно может торпедировать ненароком забредшая в этот район немецкая подводная лодка.

По прибытии в Канаду пленных погрузили на специальный поезд и повезли в Боуменвилль, расположенный недалеко от озера Онтарио. Кормежка в поезде также была отменная. Когда пленные пошли в ворота лагеря, их встретили около 170 человек, в основном офицеры армии и люфтваффе. Лагерь выглядел весьма уныло. Перед вновь прибывшими предстали длинные ряды небольших домиков, окруженные колючей проволокой. Два армейских генерала, попавшие в плен в Северной Африке, теоретически являлись в этом лагере старшими офицерами. Однако ни один из них не проявлял интереса к жизни лагеря. Оба категорически отказывались общаться с канадским комендантом полковником Баллом. Они замкнулись в себе и жили очень изолированно, не интересуясь ничем, что не касалось их лично.

Роль старшего немецкого офицера в лагере выполнял полковник Хефеле из люфтваффе. Оказалось, что он отнюдь не против разделения своих обязанностей с Кречмером. Но именно новые люди, недавно прибывшие, коренным образом изменили облик лагеря. Под руководством Кречмера и при безусловной поддержке Хефеле бесхозные пустоши стали спортивными площадками, цветочными клумбами, аккуратными грядками. Пленные оборудовали теннисные корты и выкопали бассейн. Чтобы стало просторнее, даже перестроили некоторые дома. Со временем начала работать мебельная фабрика. Был создан целый ряд комитетов, которые занимались организацией повседневной деятельности пленных и их досуга, включая всевозможные спортивные мероприятия, концерты самодеятельности. Серьезное внимание уделялось образованию пленных. Кречмер прилагал усилия к тому, чтобы молодые офицеры не страдали от пребывания в плену. Матросы и старшины обучались навигации и морской практике.

Кроме деятельности, открытой для любого проверяющего, велась активная подпольная работа. Здесь тоже все было поставлено очень четко. У подпольщиков существовало особое подразделение, которое занималось пошивом гражданской одежды для будущих беглецов, несколько человек специализировались в изготовлении поддельных документов, необходимых для пересечения границы США, пока не вступивших в войну. Опытные люди составляли подробные карты, с помощью которых будущие беглецы могли бы попасть в любой район Канады. Всей этой работой заправляли Кречмер и Хефеле. Они вместе с небольшим комитетом, состоявшим из самых проверенных офицеров, разработали долгосрочную программу освобождения. К концу года все было готово для организации первого успешного побега немецкого офицера из канадского лагеря.

На протяжении 1942 года американцы немецкого происхождения продолжали слать канадским пленным посылки с продуктами и вещами. На каждой посылке было указано имя и адрес отправителя. В начале нового года молодой пилот люфтваффе, лейтенант Краг, заметил, что поток посылок идет из одного адреса в Детройте, что рядом с границей. Его план заключался в том, чтобы пересечь реку Святого Лаврентия, попасть в Америку и прийти по указанному на посылке адресу, где он надеялся получить помощь для следующего этапа путешествия. Он хотел попасть в Мексику. Однажды утром Краг и еще один офицер, переодетые в рабочую одежду, имея при себе ведро желтой краски, на виду у всего лагеря проследовали к забору. Их конвоировал третий немецкий офицер, переодетый в украденную форму канадского сержанта. Двое «рабочих» начали наносить желтые полосы на столбы. Офицер взирал на них с откровенной скукой. Охранники на вышках не заинтересовались этой работой и не обратили внимания, что в какой-то момент маляры приставили к проволоке лестницу, быстро перебрались через забор и продолжили красить столбы, но уже с внешней стороны. Не проявили они заинтересованности и когда Краг и его товарищ взвалили на плечи лестницу, помахали на прощание своему конвоиру и пошли прочь по дороге, словно они закончили работу и отправились домой.

Пройдя около мили, беглецы сняли рабочую одежду, под которой оказались добротные темно-синие костюмы и разделились. Дальнейший путь им предстояло проделать порознь. Второй офицер спустя всего лишь несколько часов был задержан, а Краг благополучно преодолел 5 миль до ближайшего населенного пункта и купил билет на поезд до Торонто. Оттуда до Монреаля он добрался автостопом, затем «позаимствовал» на берегу лодку и переплыл на ней реку Святого Лаврентия. Так он добрался до Детройта, откуда вновь тронулся в путь, на этот раз через Чикаго в Сан-Антонио (Техас). Там на него случайно обратили внимание агенты ФБР, задержали и отправили для допроса в Вашингтон. Поскольку Соединенные Штаты не участвовали в войне, германское посольство добилось его освобождения и отправило самолетом в Лисабон, откуда он добрался до Берлина. Средства массовой информации провозгласили его героем, а командование наградило Рыцарским крестом «за мужество и храбрость при организации побега». Через шесть месяцев Краг был убит во время полета на пикирующем бомбардировщике на русском фронте.

А вскоре настало время снова вернуться к истории с «U-570». В Боуменвилль прибыл Рамлов. Кречмер сразу же доложил комитету, в который входили старшие офицеры, что произошло в Грайздел-Холл. Наиболее подробно он описал гибель старшего лейтенанта с подлодки и поспешный перевод Рамлова в другой лагерь. Выслушав Кречмера, офицеры решили, что суд чести может состояться и в Канаде. В любом случае необходимо выслушать Рамлова, дать возможность объяснить свои поступки. На этот раз среди заседателей преобладали армейские офицеры и летчики из люфтваффе. Всего их было шестеро и председатель. Так же как и погибший старший лейтенант, Рамлов не пытался извиняться. Он искренне считал свои действия оправданными, поскольку стремился избежать ненужных потерь среди людей, за которых нес ответственность. Эти слова, скорее всего, не были бы восприняты молодыми офицерами-подводниками, еще не остывшими от горячки боев, но теперь, по прошествии достаточно длительного времени, Рамлова выслушали более внимательно.

А тем временем в высших правительственных кругах Англии и Германии разгорелся скандал. Причиной ему послужил тот факт, что британские десантники, захватившие во время рейда на острова пленных немцев, якобы надели на них наручники. Гитлер во всеуслышание объявил, что закует такое же количество британских военнопленных в кандалы, если с немецких военнопленных немедленно не снимут наручники. Вслед за этим последовал рейд на Дьепп, в ходе которого в плен было захвачено более 100 англичан и канадцев. Их отправили в Германию в цепях. Немецкое радио объявило, что эта мера является ответной на действия англичан. Черчилль решил не мудрствовать лукаво и заявил палате общин, что 100 немецких военнопленных из числа содержащихся в канадских лагерях должны быть закованы в кандалы и оставаться в них до тех пор, пока английские военнопленные не будут освобождены. И вот однажды теплым летним утром Кречмер, ставший общепризнанным лидером в лагере, был вызван в офис полковника Балла, где его известили о том, что 100 обитателей Боуменвилля подлежат заключению в пустующем фермерском доме в кандалах. Комендант выразил свое сожаление за то, что вынужден идти на подобные меры, но просил его понять, поскольку является человеком подневольным и только исполняет приказы. На яростные протесты Кречмера Балл меланхолично заметил, что, если будет необходимо, он не остановится перед применением силы, но выполнит приказ. Кречмер резко ответил, что сила коменданту действительно понадобится, потому что он не может согласиться с тем, чтобы военнопленных, вопреки действующему международному законодательству, заключали в кандалы. Балл мрачно взглянул на обозленного пленного и сказал:

— Эту кашу заварили ваши люди, им ее и расхлебывать. У меня есть приказ, и я обязан его выполнить. Это все.

— Я понимаю, — ответил Кречмер не менее мрачно, — но на силу мы ответим силой.

Между военнопленными и охранниками существовали неплохие, можно сказать, дружеские отношения. И полковник Балл весьма сожалел о том, что взаимное дружелюбие, в результате которого жизнь в лагере текла без особых эксцессов, будет уничтожено. Он собрал своих старших офицеров и дал команду готовиться войти в лагерь и взять 100 военнопленных силой. А Кречмер тем временем организовывал оборону. Около 150 офицеров, старшин и нижних чинов забаррикадировались в большой кухне, одной из немногих кирпичных построек в лагере. Они вооружились палками и металлическими прутьями. Еще 100 человек заперлись в другом кирпичном строении, также приготовившись к длительной осаде. В субботу в 2 часа в лагере появились первые отряды. Охранники были вооружены полицейскими дубинками и винтовками с пристегнутыми штыками. Первым делом они принялись ломиться в помещение кухни. На крыльце и под окнами разгорелось настоящее сражение.

Охранники отступили. Первый раунд выиграли пленные. Затем последовал штурм второго здания, но и здесь охранников легко отбросили. Несколько групп пленных, принадлежащих к различным родам войск, организовали укрепленные точки в деревянных домах, расположенных между двумя кирпичными. Третья атака была направлена на них. Бой длился более часа. В ход пошли топоры, которыми стражники рубили двери и окна. Бой переместился внутрь. Чтобы не допустить поражения своих товарищей, пленные, засевшие в каменных домах, разобрали баррикады и набросились на охранников одновременно с обоих флангов. Последние в беспорядке отступили. Последовала небольшая передышка, во время которой обе стороны занимались ранеными. К счастью, обошлось сломанными костями, разбитыми носами, синяками и ушибами. Затем охранники перешли в четвертое по счету наступление. На этот раз наступавшими были применены пожарные шланги. Бьющие под колоссальным напором струи воды сначала в два счета расправились с еще уцелевшими окнами, затем, направленные через оконные проемы внутрь здания, смели напрочь баррикады. И хотя пленные упорно сопротивлялись, сила была не на их стороне.

Тем не менее Кречмер наотрез отказался передать властям 100 пленных, чтобы их заковали в кандалы. Противоборствующие стороны зашли в тупик. Но согласно договоренности на следующее утро пленные покинули свои жилища, чтобы ликвидировать урон, нанесенный лагерю в результате «боевых» действий. К ним вышел полковник Балл и проинформировал, что вскоре в лагерь прибудет батальон регулярных войск, при поддержке которого требуемые ему заложники все-таки будут взяты.

Необходимо отметить, что, когда пленные выходили из своих домов, занявший пост у двери кухни капитан наносил каждому из них удар по голове или по лицу своим стеком. Не слишком больно, но очень унизительно. Пленники вытерпели процедуру молча, но по их хмурым взглядам даже не слишком проницательный человек мог понять, что месть за оскорбление последует незамедлительно.

Наступило воскресенье. Все понимали, что ожидаемые войска раньше понедельника не появятся. Люди считали, что зловредный капитан побоится заходить в лагерь, пока о происшествии не забудут. А он появился как ни в чем не бывало и принялся разгуливать по лагерю, самодовольно поглядывая по сторонам. Кречмер разговаривал с двумя офицерами, когда рядом с ними появился капитан в сопровождении старшего охранника, который всегда относился к своим подопечным дружелюбно и корректно и против которого пленные ничего не имели. Кречмер бросился на ненавистного капитана и сбил его на землю. Одновременно один из его товарищей нанес старшему охраннику щадящий удар в челюсть, имея намерение просто на некоторое время вывести его из игры. Удары, которые в это время получал капитан, были отнюдь не щадящими. Кречмеру очень хотелось отвести душу и отомстить за унижение. Немного успокоившись, трое немцев затащили канадского капитана в хижину.

Поскольку сыр-бор разгорелся вокруг вопроса о применении наручников, Кречмер решил связать капитану руки за спиной. Наручников у пленных не было, а тряпки, которыми воспользовались, чтобы связать капитана, прочностью не отличались, и при желании он мог бы их легко разорвать. Как раз в это время пришедший в себя старший охранник объявил тревогу.

Пленные решили вывести захваченного капитана из хижины и торжественно отконвоировать его к воротам. Но когда они появились в дверях, часовые на вышке открыли огонь. Кречмер сильно толкнул капитана и сам упал на землю. Немцы заползли обратно в дом. Несколько пуль ударились в землю недалеко от них и подняли небольшие столбики пыли. Канадский капитан остался лежать на улице.

Оказавшись под защитой прочных стен, Кречмер первым делом проверил, нет ли раненых. Страшно гордый Кёниг сообщил, что пуля вырвала из его ноги кусок мяса. Убедившись, что юноша получил лишь глубокую царапину, Кречмер бросился к окну посмотреть, что сталось с капитаном. Он успел вовремя, чтобы увидеть, как недруг кряхтя поднимается на ноги и, прихрамывая, устремляется прочь.

Остаток дня и ночь прошли спокойно. На следующее утро в лагерь вошел батальон регулярной армии. Навстречу солдатам вышли пленные во главе с Кречмером. Они вооружились пожарными топориками, клюшками и камнями. Вместо касок к их головам были привязаны одеяла и подушки. Началось сражение. Первая линия обороны пленных отступила к домам. Бросившиеся следом солдаты не сразу поняли, что их заманили в ловушку. Когда солдаты вошли в проходы между хижинами, на крышах появились пленные и с криками начали забрасывать нападавших кирпичами. В первый момент началось беспорядочное отступление, но вскоре нападавшие снова ринулись в бой. Численное превосходство было на их стороне. Канадцы вышибали двери, забирались внутрь через оконные проемы.

Сражение продолжалось весь день с переменным успехом. Канадские солдаты проявили понимание и отбросили штыки и стали применять те же орудия, что и пленные немцы. К вечеру сражение утихло, и канадские пехотинцы вперемешку с немецкими офицерами потянулись к пункту первой медицинской помощи. Поздно вечером лагерь построился. Пленные молча наблюдали, как сотне их товарищей надели наручники и повели к месту заточения. Через два дня наручники надевали уже только при проверках, то есть дважды в день. Лагерная администрация знала об этом нарушении, но смотрела на него сквозь пальцы. А спустя неделю дело вообще заглохло и все вернулось на круги своя. Каков же результат? Ни одна из противоборствующих сторон не добилась ощутимого перевеса. Зато в течение двух дней и пленные, и администрация лагеря были избавлены от монотонности и скуки.

Обладавший живым и чрезвычайно деятельным умом Кречмер не мог долго оставаться в бездействии. Он постоянно искал новые пути участия в военных действиях, даже оставаясь за колючей проволокой. Вскоре он нашел выход для своей энергии. Репатриация раненых пленных, вначале носившая эпизодический и хаотичный характер, теперь становилась более организованной и регулярной. Почти каждый месяц группа немецких офицеров отправлялась на восточное побережье страны, а оттуда — в фатерланд. Кречмер увидел в этом уникальную возможность наладить передачу информации в Германию. Он создал шпионскую группу, чьей главной задачей было установление местоположения основных военных предприятий и баз в Канаде и США. Причем информация добывалась исключительно из средств массовой информации.

К своему немалому удивлению, Кречмер и его коллеги обнаружили, что внимательное чтение общедоступных периодических изданий, включая рекламные, может дать потрясающее количество важнейшей информации. К примеру, один из журналов опубликовал рекламу американской фирмы, производящей двигатели для морских судов. В рекламном объявлении было сказано, что продукция этой фирмы по своим эксплуатационным характеристикам не имеет аналогов в мире, поэтому широко используется при строительстве военных и гражданских судов. Такие двигатели поставлены на новый авианосец, строительство которого завершается на Бруклинской верфи. А неделей позже один малоизвестный технический журнал напечатал статью о судостроительной программе США, в которой приводились название нового авианосца и эксплуатационные характеристики новых двигателей. Спустя месяц репатриированный немецкий офицер отправился домой, имея при себе сведения о названии нового авианосца, его тоннаже, количестве самолетов, скорости и ожидаемой дате завершения строительства. Обладая такой информацией, Дёниц имел возможность организовать засаду из своих подводных лодок при первом же выходе корабля в море. И с тех пор все репатрианты, уезжающие из Боуменвилля, увозили в Германию важнейшую разведывательную информацию о расположении армейских учебных центров, аэродромов для истребителей и бомбардировщиков, предприятиях, производящих торпеды и прочее вооружение, местах формирования конвоев.

Члены этой группы, которых в Боуменвилле прозвали «лориентскими шпионами», даже сумели собрать довольно мощный радиопередатчик и приемник, который они прятали в весьма объемистой и полой внутри ножке стола, располагавшегося в общей комнате. Специалисты извлекали его оттуда по ночам и осуществляли короткие радиопередачи, имеющие целью связаться со штабом Дёница или подводными лодками в море. Шпионы также постоянно передавали зашифрованную информацию в своих письмах домой. После капитуляции Германии и оккупации Берлина офицеры американской разведки обнаружили среди бумаг люфтваффе подробнейшие планы бомбардировок США и Канады. К ним прилагались списки первоочередных целей, то есть военных баз и основных промышленных предприятий. Все это было разработано на основе информации, собранной «лориентскими шпионами».

Кречмер решил, что пора организовать свой собственный побег. Его старший лейтенант Кнебель-Дебериц уже давно настаивал на отправке обращения Дёницу, содержащего просьбу направить немецкую подводную лодку к устью реки Святого Лаврентия, с целью принять на борт максимальное количество пленных командиров. Кречмер согласился и приступил к реализации плана. В Боуменвилле находились следующие командиры-подводники: сам Кречмер, Кнебель-Дебериц, лейтенант Эльф, ранее бывший младшим лейтенантом на «U-99». Он принял под командование лодку «U-93», которая была потоплена в Южной Атлантике эсминцем «Вечерняя звезда». Кроме того, здесь же был лейтенант-коммандер Эй, командир «U-433», отправленной на дно корветом «Мэриголд». Было решено, что уйдут все четверо. Офицеры запланировали прорыть тоннель длиной не менее 100 ярдов, берущий начало в одной из хижин, а заканчивающийся — в лесу за колючей проволокой. Для отвода глаз было решено прорыть еще два тоннеля в разных направлениях на случай, если стража обнаружит подкоп до его завершения.

В работе принимали участие более 150 пленных. Одновременно постоянно предпринимались попытки связаться по радио с Дёницем.

В избранной хижине соорудили дополнительный шкаф, достававший от пола до потолка и достаточно просторный, чтобы в нем могли работать два человека при закрытых дверцах. В потолке было проделано отверстие, через которое земля поднималась на чердак. Ствол шахты шел вертикально вниз на 10 футов и завершался «пещерой», размеры которой позволяли находиться в ней одновременно двум пленным, правда согнувшись. А на чердаке немецкие инженеры соорудили систему деревянных рельсов, ведущих к каждому углу. Вместительные коробки, в которых ранее находились консервированные фрукты, были теперь оборудованы деревянными колесами. Когда землю в мешках поднимали наверх, ее высыпали в коробки, подтягивали веревками к углам и аккуратно рассыпали и утрамбовывали вдоль стен.

На сооружение вертикальной шахты ушло более месяца. Затем началось строительство горизонтального тоннеля в сторону забора. Работа велась круглосуточно сменами. Каждая смена состояла из 8 человек: двое — в тоннеле, один — в пещере укладывает землю в мешки, один — в шкафу поднимает эти мешки, четверо — на чердаке принимают мешки, высыпают землю и возвращают пустую тару обратно. Еще больше пленных работало на строительстве «фальшивых» тоннелей. К концу четвертого месяца было принято решение от последних отказаться и все силы сосредоточить на сооружении основного тоннеля.

А тем временем пленным все-таки удалось установить контакт с Дёницем, правда, не по радио, а посредством шифрованной переписки. В результате была достигнута договоренность, что, когда к побегу все будет готово, беглецов будет ожидать океанская субмарина в оговоренном месте у восточного побережья Канады. Теперь все зависело от скорейшего завершения строительства. Спустя шесть месяцев, то есть к концу 1943 года, тоннель выглядел как современная угольная шахта. Он был достаточно просторным, чтобы землекопам было удобно работать, землю вытаскивали не вручную, а по деревянным рельсам в своеобразных вагонетках, инженеры даже обеспечили работающих электрическим освещением. Около 500 консервных банок были соединены между собой сваркой, по этой трубе в тоннель поступал воздух. Работы велись на протяжении многих месяцев, но лагерная администрация не проявляла видимого интереса и никак не показывала, что знает о готовящемся побеге. Кречмер очень беспокоился о состоянии чердака. Там уже скопилось столько земли, что потолок начал прогибаться под ее тяжестью. Работы подходили к концу. Уже были изготовлены четыре манекена, которые в ночь побега должны были заменить беглецов. Но, несмотря на все усилия умельцев, у них никак не получалось заставить манекены ходить. Их конечности оставались неподвижными.

Наконец Кречмер назначил дату побега. Ее заблаговременно сообщили Дёницу. Ответ пришел в письме от матери Кнебель-Деберица. В нем было сказано, что 740-тонная субмарина «U-577» под командованием лейтенанта-коммандера Шейнберга будет в течение двух недель каждую ночь всплывать на два часа на поверхность в небольшом заливе затопляемого устья реки Святого Лаврентия. Это означало, что у Кречмера и его товарищей в распоряжении имелось четырнадцать дней, чтобы после побега из лагеря добраться до места встречи.

Когда подошел к концу девятый месяц, тоннель уже имел длину 106 ярдов и достиг требуемой точки. До поверхности оставалось 2 фута. У четырех офицеров имелись гражданские костюмы, ботинки, рубашки, головные уборы, а также документы, удостоверяющие, что все четверо являются торговыми моряками. Был даже учтен тот факт, что точка встречи с «U-577» может оказаться в районе, где запрещено перемещение гражданских лиц. Учитывая, что в одной из местных газет была опубликована фотография, на которой изображался приказ командующего ВМС восточного побережья Канады с его личной подписью, умельцы изготовили разрешения на свободное перемещение в прибрежной зоне, куда скопировали подпись из газеты. За неделю до побега Кречмер послал сообщение в Германию.

Однажды ночью потолок все-таки не выдержал нагрузки и спавшие в доме пленные оказались засыпанными землей. Они немедленно приняли самые активные меры, чтобы устранить следы разрушения, но произведенный шум оказался слишком сильным, и дом наполнился охранниками. Тот факт, что где-то роют тоннель, стал совершенно очевидным. Оставалось только обнаружить, где именно. На протяжении следующего дня пленные всеми доступными им способами отвлекали внимание охранников от заветного шкафа. Они даже позволили обнаружить один из «фальшивых» тоннелей. Однако после его осмотра стало очевидно, что он заброшен уже довольно давно, поскольку уже успел заполниться водой. Второй тоннель тоже нашли, но новый комендант, майор Тейлор, сообразил, что он слишком мал для того количества земли, которое прятали на чердаке. Поиски продолжались еще сутки. Уставшие пленные обреченно ждали, что итог их многомесячных усилий будет вот-вот обнаружен. Однако ко всобщему облегчению охранники удалились ни с чем.

Кречмер понял, что больше ждать нельзя. Побег был назначен на следующую ночь. День тянулся долго, как никогда. Вечером один из пленников, известный как большой энтузиаст цветоводства, отправился по лагерю в поисках какого-то особого грунта для своих клумб. Таковой обнаружился недалеко от забора. Охранники на башнях посматривали на него, изредка обмениваясь шутками, а пленный как ни в чем не бывало продолжал насыпать грунт в мешок лопатой. Неожиданно он копнул немного глубже, и лопата провалилась под землю, а не ожидавший этого цветовод рухнул физиономией в грязь. Крыша тоннеля под его тяжестью рухнула, и любитель цветов исчез в дыре.

Тайное стало явным. С помощью небольших зарядов динамита охранники ликвидировали тоннель, быстро обнаружили фальшивый шкаф, засыпали шахту. Кречмер провел экстренное совещание с офицерами, на котором было решено попытаться связаться по радио с «U-577» и сообщить, что все планы рухнули. Он опасался, что, если лодка будет ждать слишком долго, ее могут обнаружить и потопить. Поскольку связь установить не смогли, лейтенант-коммандер Хейда предложил свой план. (Хейда был командиром «U-434», потопленной эсминцем «Стенли».) Он хотел совершить побег в одиночку, добраться до места встречи с «U-577» и сообщить ее командиру о случившемся. Его план был смелым и очень рискованным. Линия электропередач, посредством которой лагерь снабжался электричеством, располагалась большей частью по другую сторону забора. И только в дальнем углу один из деревянных столбов попал внутрь ограждения из колючей проволоки. Хейда собирался использовать сиденье, прикрепленное к двум деревянным тележкам, которые будут навешены на провода. По этой весьма своеобразной канатной дороге он рассчитывал добраться до следующего столба, расположенного уже за пределами лагеря. После длительного и бурного обсуждения план был принят.

Пленные выдернули гвозди из половиц и вбили их в подошвы ботинок будущего беглеца. Получились шипы, которые должны были помочь ему вскарабкаться на столб. Сиденье и тележки также были изготовлены довольно оперативно. На следующий день вечером Хейда, одетый в гражданский костюм, спрятался возле спортивной площадки, а его место занял один из манекенов. Ночью он забрался на столб, осторожно уселся на деревянное сиденье и, шепча молитву, заскользил по проводам. Чтобы отвлечь охранников, пленные затеяли в одной из хижин потасовку, в результате чего почти все охранники устремились туда усмирять «бунт».

К тому времени, когда в лагере все успокоилось, Хейда был уже довольно далеко. Часть своего пути он проехал на поезде. До места назначения он добрался спустя четыре дня. Укрывшись в зарослях, он внимательно осмотрел залив, где должна была находиться лодка, и, к немалому удивлению, обнаружил вместо нее три корвета и эсминец, стоящие на якоре. Он сразу же заподозрил, что канадские власти сумели расшифровать письма и направили сюда корабли, чтобы перехватить Шейнберга.

Хейда понимал, что ничего не может сделать. Ему оставалось только попытаться подобраться ближе к берегу и ожидать дальнейшего развития событий. Спускаясь с утеса, он услышал громкий окрик. Он остановился и немедленно оказался в окружении группы канадских военных. Он спокойно предъявил все свои фальшивые документы находящегося в отпуске офицера, включая и разрешение на передвижение в запретных зонах. Документы не вызвали никаких подозрений, и Хейда был отпущен с миром, напоследок получив совет не гулять поздно ночью в одиночестве. Он добрался с приветливыми канадцами до ближайшей дороги и распрощался с ними.

Весь день он мирно проспал в лесу, а ночью снова направился в сторону берега. Его опять остановили, но теперь уже препроводили в штаб для более тщательной проверки. Офицер внимательно изучил предъявленные ему бумаги, поднося каждую к свету, но не нашел, к чему придраться, и вернул их задержанному. Облегченно вздохнув, Хейда убрал документы в карман, пожелал офицеру спокойной ночи и направился к выходу. Но в дверях был остановлен.

— Стойте! — воскликнул офицер. — Я думаю, что вы являетесь немецким военнопленным.

— Что натолкнуло вас на эту мысль? — удивился Хейда, медленно оборачиваясь к сидевшему за столом офицеру.

— Ваша шапка, — ухмыльнулся канадец. — Вы не могли купить такую в магазине. У нее сзади посередине шов, таких не бывает в фабричных изделиях. Зато именно такие изготовляют военнопленные в лагерях.

Спустя три дня Хейда вновь водворился в Боуменвилле. Выслушав его рассказ, пленные еще некоторое время ожидали известий об обнаружении и гибели «U-577». Значительно позже Кречмер узнал, что Шейнберг заметил канадские корабли в перископ еще в самую первую ночь и благоразумно отошел. То же самое повторялось каждую ночь в течение недели, после чего Дёниц приказал ему уходить и возвращаться в свой район патрулирования в Северной Атлантике. Забегая вперед, могу сказать, что «U-577» благополучно пережила войну. А Шейнберг после войны жил в Гамбурге.

Таким образом, единственная попытка побега Кречмера окончилась неудачей. Вскоре после этого он получил инструкции Дёница, предписывающие ему больше ничего в этом направлении не предпринимать и ограничиться передачей информации «лориентских шпионов». А вскоре по радио было передано сообщение о присвоении Отто Кречмеру звания капитана.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.