Невозвращенец

Невозвращенец

10 июля 1984 года в Милане Тарковский на пресс-конференции объявляет себя невозвращенцем.

Остался! Остался там, на чужой земле!

Разумом понимаю: доведен до отчаяния. Годы на пробивание картин, годы бескартинья, неустроенность быта, но и это не главное… Но сердце мое не приемлет, отказывается смириться.

Вновь и вновь в памяти встают слова Андрея, сказанные в самолете по возвращении с Каннского фестиваля:

– Я могу работать только в России. Там я никому не нужен, я нужен здесь… дома.

Тарковскому были очень близки и важны понятия «Родина», «дом». А в этот момент в России у него оставался сын. Нет, это не предательство, это было насилие над собой, граничащее с самоубийством. Кто подвел его к этой роковой черте, будет со временем ясно, ибо нет ничего тайного, что не стало бы явным.

Когда Тарковские, Андрей Арсеньевич и Лариса Павловна, дали интервью и сообщили корреспондентам о решении остаться в Италии, было горько и непереносимо сознавать, что на все творчество Тарковского, на все фильмы, которые он создал, в России наложат табу. Так и произошло. Тарковский – «невозвращенец». Даже в концертных программах (а я много выступала с концертами) было не рекомендовано говорить о его творчестве и показывать фрагменты из фильмов.

Как я боялась в эти дни, что отнимут хранящиеся у меня пленки с фрагментами из «Соляриса». Ведь все, что мы делали в кино, нам не принадлежит. Режиссер не имеет авторского права на свой фильм, а актер не имеет прав на свое изображение.

Я даже присмотрела в огороде тайник, чтобы спрятать туда пленки, если будет обыск.

Разве я могла заглянуть в будущее, увидеть себя на юбилее Тарковского в 2002 году, приветствующих меня Вадима Юсова, Михаила Ромадина, молодежный ВГИКовский зал, заполненный до отказа!

Но тогда, в 1984-м, имя Тарковского мгновенно стало запрещенным.

А время уже отсчитывало дни жизни Андрея Арсеньевича.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.