В военном трибунале 36-го района авиационного базирования
В военном трибунале 36-го района авиационного базирования
Меньше года был я секретарем Военного трибунала 36-го района авиационного базирования. Это был конец 1942 и начало 1943 года. Наш район включал батальоны аэродромного обслуживания от Адлера до Сухуми, входил в 5-ю Воздушную армию. Авиационные соединения этой армии были заняты в тот период бомбежкой Украины, оккупированной немцами. На Украину они летали с кавказских аэродромов. Штаб нашего района и соответственно Военный трибунал находился сначала в селе Верхние Мерхеули около Сухуми, а потом в Новоафонском монастыре. Для рассмотрения дел состав нашего трибунала курсировал от Адлера до Сухуми. Дела рассматривались на аэродромах, где базировались авиационные полки, а иногда судили и военнослужащих из батальонов аэродромного обслуживания.
Летчики проявляли героизм в каждом боевом вылете. Самолеты возвращались с Украины после выполнения задания с пробоинами, с висящими кусками обшивки, с серьезными повреждениями. Казалось удивительным, как этот самолет смог дотянуть до своего аэродрома, и уж совсем нельзя было себе представить, что он сможет когда-нибудь снова подняться в воздух. Но самолетов не хватало, и техники в полной темноте, ибо светомаскировка соблюдалась строго, приводили их в порядок, латали, подклеивали, ремонтировали. Спустя несколько часов самолеты снова поднимались в воздух и летели снова бомбить Украину, оккупированную немцами.
Казалось бы, кого же было судить в авиационных подразделениях, когда люди проявляли героизм, выдержку, сноровку, техническую смекалку и взаимную выручку.
Но еще до службы в авиации я слышал армейское выражение: «Там, где начинается авиация, кончается порядок». Так любили говорить в пехоте, завидуя то ли повышенным авиационным нормам питания, то ли престижности летной службы. Познакомившись с авиацией, я быстро убедился в справедливости слов об отсутствии в авиации порядка. Хотя самолетов не хватало, потери самолетов из-за нарушения авиационных правил на своих аэродромах иногда превышали боевые потери. С этими нарушениями было связано много трибунальских уголовных дел. В эксплуатации тогда были ЯКи и ИЛы — самолеты конструкции Яковлева и Ильюшина. Конструкция у самолета ИЛ-10 была такова, что в полете пилот имел в пилотской кабине достаточный обзор для наблюдения. Но при передвижении по аэродрому пилот не имел обзора. Поэтому были частые случаи, когда пилот задерживался с передвижением по аэродрому, за это время менялось расположение самолетов на летном поле, и один самолет при маневрировании натыкался на другой. Часто удар приходился по бензобаку, происходил взрыв и пожар. Приходили в негодность или получали повреждения оба самолета, а иногда наносился ущерб и пилотам. Это происходило из-за нарушения инструкции, требовавшей, чтобы пилот перед самым маневром на аэродроме лично высунулся из кабины и убедился, где расположены на летном поле самолеты.
Такие трибунальские дела рассматривались часто. Запомнилось из них одно дело. Старшего лейтенанта Бердникова, пилота истребительного авиационного полка, судили за подобное нарушение авиационных правил, которое привело к выводу из строя боевого самолета-истребителя. Бердников был не только хорошим пилотом, но и прекрасным техником, хорошо знал материальную часть самолетов, умел их быстро ремонтировать.
Военный трибунал приговорил его к нескольким годам лишения свободы условно, и он был переведен командованием на работу в качестве техника. Он не только умело справлялся с трудной и ответственной работой, но внес очень интересное техническое предложение. У самолетов одной из конструкций был уязвим хвост. Бердников сумел изменить конструкцию самолета так, что на хвосте нашлось место для кабины стрелка-радиста, для соответствующего вооружения, и противник уже больше не мог атаковать этот самолет с хвоста. Техническое предложение Бердникова было реализовано. Мне довелось участвовать в новом заседании нашего Военного трибунала 36-го района авиационного базирования, когда по ходатайству командования с Бердникова была досрочно снята судимость. Но благополучное завершение дела Бердникова — это редкостное исключение. Чаще Летчиков Военный трибунал приговаривал к лишению свободы с отсрочкой исполнения до окончания военных действий, и они в боях должны были искупить свою вину. Многие из осужденных летчиков погибали в воздушных боях, а еще больше погибало, будучи направленными рядовыми бойцами в пехоту и особо в штрафные батальоны.
Боевые летчики так же, как многие офицеры и солдаты на передовой, отрицательно относились к тыловикам, интендантам за плохое снабжение и особо к работникам военных комендатур, требовавшим соблюдения формы одежды, порядка и т. д. Был случай, когда летчики, возвращаясь с боевого задания, обстреляли здание комендатуры Армавира. Велось расследование, но виновных не нашли.
Часто в том беспорядке, который существовал в авиации, было виновато более высокое начальство, а оно попадало под Военный трибунал редко. Между тем головотяпство высокого начальства наносило заметный ущерб ходу боевых действий военной авиации. В наш район авиационного базирования неоднократно прилетали с тренировочного аэродрома авиационные полки, которые не могли участвовать в боях. Большинство летчиков болело. Оказывается, высокое начальство для тренировочного аэродрома выбрало в Армении место, которое известно как малярийное. Летчиков трясло от малярии, они не только летать, но и ходить не могли. Авиационные полки из-за приступов малярии выводились из строя, но сменить тренировочный аэродром высокое начальство не удосужилось на протяжении длительного времени. Чем дольше я имел отношение к авиации, тем справедливее для меня звучали слова пехотинцев: «Там, где начинается авиация, кончается порядок».