В НЕБЕ ЛИВАНА

В НЕБЕ ЛИВАНА

9 июня 1982 года с аэродромов Израиля в воздух были подняты группы самолетов для проведения разведывательно-демонстративных полетов в непосредственной близости от боевых порядков сирийских средств ПВО. Самолеты-разведчики засекали рабочие частоты радиолокационных станций и радаров наведения сирийских зенитно-ракетных комплексов. Радиолокационную разведку и обеспечение вели самолеты Е-2С «Хокай», оборудованные РЛС раннего обнаружения.

В этой операции впервые широко были использованы беспилотные авиационные средства. Барражируя над позициями противника, они вели прямую телевизионную трансляцию, что помогало израильтянам безошибочно определять цели для нанесения ракетных ударов.

Самолеты и вертолеты радиоэлектронной борьбы постоянно держали под контролем радиосети сирийских ПВО и ВВС, ставили активные помехи. Осуществлялась также и постановка ложных целей.

В 14 часов более двух десятков «Фантомов» выпустили ракеты «Майверик» и «Шрайк» по батареям сирийских ПВО. Вместе с авиационной атакой был нанесен массированный удар дальнобойной и реактивной артиллерией. Началось уничтожение сирийских средств ПВО.

Затем в воздух были подняты основные ударные авиационные силы: самолеты «Фантом» и «Скайхок». Они нанесли удары по пусковым установкам ракет, штабам и наземным силам, развернутым в этом районе.

Тем временем в небе Ливана развертывался крупнейший воздушный бой. Это сирийские истребители атаковали самолеты противника. Однако они оказались уязвимыми, так как враг сумел создать интенсивные шумовые помехи радиолокационными средствами сопровождения. Израильтяне также поставили мощные дискретные помехи для усложнения воздушной обстановки и имитации ложных направлений полета ударной авиации. Воздушное сражение сирийскими летчиками было полностью проиграно. Группировка сил в долине Бекаа оказалась разгромленной.

Анализируя те события, генерал-майор Юрий Мажоров говорил: «Все начиналось, как в Египте. Были подавлены помехами все средства радиосвязи, радиолокационные станции ПВО и радиолокаторы, управляющие средствами ЗУРО. До боли знакомый сценарий. Предварительно разведываются все радиоизлучающие средства, а затем в направлениях на эти средства создаются шумовые прицельные помехи.

Но на этот раз наблюдатели отмечали весьма высокий уровень мощности создаваемых помех. РЛС поражались помехой далее тогда, когда антенна станции направлялась в противоположную сторону от Голанских высот. Для меня в этом ничего удивительного не было. Ведь, имея данные о месте нахождения РЛС, ее частоте и обладая мощными параболическими антеннами, не составляет большого труда создать помеху высокого уровня.

Не спасал от помех и переход на запасные частоты. Здесь тоже все было понятно. Израильская разведка давно завладела образцами советских РЛС, и поэтому возможности станций они хорошо знали, и предусмотрели создание помех на запасных частотах.

В общем, результаты атак израильтян были впечатляющими».

Разгром сирийских войск в долине Бекаа стал настоящим шоком для советского руководства. Прошли совещания в ЦК КПСС, в Министерстве обороны, в Военно-промышленной комиссии. «Наконец-то им стало ясно, — скажет Юрий Николаевич, — что современная война прежде всего радиоэлектронная война».

Правда, для Мажорова подобная мысль стала основополагающей еще несколько десятилетий назад, и поэтому он не ждал результатов «высоких совещаний» и последующих постановлений ЦК и Совмина. Для него самым важным было разобраться, что нового в технике и тактике появилось в ходе прошедшей «Ливанской войны».

По материалам разведки, свидетельствам наших советников, стало ясно, что Израиль действовал в основном по старой, давно обкатанной схеме. Но кое-что показалось новым. А именно: после подавления помехами, комплексы ЗУРО были атакованы «Фантомами», причем точность бомбометания оказалась столь высока, что не укладывалась в современные параметры. Очевидцы событий рассказывали, что бывали случаи, когда снаряд попадал практически в антенну передающий кабины станции или прямо в дверь блиндажа, где размещались операторы.

В это трудно было поверить, но свидетельства очевидцев подтверждались из различных источников. Значит, предстояло разобраться, что это за феномен.

Вскоре после боев в долине Бекаа, в институт Мажорова доставили обломки бомб, снарядов, которые при нападении использовала израильская сторона. К сожалению, обломков было не столь много, но достаточно, чтобы сделать некоторые выводы. Так, при осмотре, Юрий Николаевич нашел пластину, на которой четко читалась надпись: «Shraik». Это дало возможность утверждать, что для поражения РЛС применялись американские ракеты «Шрайк» с пассивными радиолокационными головками самонаведения на источник излучения. В данном случае РЛС зенитных комплексов.

Первая ракета поступила на вооружение армии США еще в 1964 году, широко применялась в ходе войны во Вьетнаме. С 1970 года ракеты «Шрайк» поставлялись в Израиль. Дальность ее полета составляла всего 50 километров, но в долине Бекаа этого было вполне достаточно.

Да, такая ракета вполне могла попасть в передающую операторскую кабину, однако в дверной проем блиндажа вряд ли. Значит, тут применялось другое оружие. Какое? Прежде всего, то, которое невозможно навести на цель без телевизионной системы.

Мажоров еще раз изучил обломки. Обратил внимание на спиральную антенну. Она слегка была повреждена, но ее удалось восстановить и определить рабочий диапазон. Он составлял 50 см. Скорее всего, это была антенна от управляемой авиационной бомбы (УАБ).

Американцы применили эти бомбы еще в 1944 году. Известно, что в Бирме они пытались разрушить мост с помощью обычных авиационных бомб. Не получилось. И тогда они впервые применили УАБ.

В 1945 году авиация ВМС США уже имела на вооружении такие бомбы с достаточно совершенной для того времени активной радиолокационной головкой самонаведения. Эти бомбы использовались для нанесения ударов по японским кораблям.

В послевоенное десятилетие УАБы не получили своего дальнейшего развития. В ту пору в моду вошли ядерные боеприпасы. Однако в 60-е годы об управляемых авиационных бомбах в США вспомнили вновь, начали их разработку, разумеется, с учетом последних научных достижений в области создания систем наведения.

Военно-воздушные силы США в период войны во Вьетнаме провели испытания УАБ в боевых условиях. Использовались бомбы прежде всего для разрушения малоразмерных целей, таких как мосты.

Вскоре не только в США, но и во всем мире поняли, что УАБы являются одним из наиболее эффективных видов авиационного оружия. В них сочетаются высокая поражающая способность боевой части обычных авиабомб и точность наведения на цель управляемых ракет. В свою очередь, характерный для УАБ режим планирования позволяет применять их без захода самолетов-носителей в ПВО противника. При этом область возможных сбросов бомб с больших высот немного уступает дальности пуска ракеты. А это значит, что при одинаковой стартовой массе и дальности сброса, управляемая бомба поражает цель более эффективно.

«Я знал, — вспоминал генерал Мажоров, — что американцы активно работали над созданием бомбы «Уоллай». Сброшенная с высоты в 10 000 метров она могла планировать на дальность 40 — 45 километров. В ее носовой части располагалась телекамера. Через передатчик в хвосте, изображение поступало на борт самолета. Пилот видел все, что попадало в объектив камеры. Он также управлял хвостовыми рулями бомбы, наводил ее на нужный объект. Конечно, подобные манипуляции можно было проводить только днем и при хорошей видимости. Как раз такие условия и существовали в долине Бекаа.

Проанализировав все, я пришел к выводу: при ударе по сирийцам, кроме «Шрайка» применялись УАБы «Уоллай». До сих пор меня никто не опроверг.

В этой операции американцы впервые на практике проверяли эффективность применения высокоточного оружия. Для них атака в долине Бекаа явилась, как бы полигонной проверкой и отработкой такого оружия.

После этого американцы стали готовиться к широкому применению высокоточного оружия в локальных конфликтах. Это показали военные действия США в операции по освобождению Кувейта, по разгрому Югославии, в войне против Ирака и так далее…»

Кроме применения высокоточного оружия стало известно также об использовании в ходе операции в долине Бекаа радиоэлектронной системы обнаружения, обработки информации, наведения и управления Е-2С «Хокай», что в переводе означает «Ястребиный глаз». Ничего не скажешь, меткое название придумали американцы своему самолету. И он действительно успешно координировал атаки израильских истребителей. Разумеется, обо всем этом сразу же стало известно в Советском Союзе. В ходе высоких заседаний и совещаний прозвучал вопрос: как обезвредить систему «Хокай»?

Конечно же, с помощью управляемых зенитных ракет. Однако вскоре выяснилось, что вражеский самолет летал далеко от границ с Сирией, и ракетой С-75 его не достать. Тогда было решено направить в Сирию новый комплекс С-200. Но и его дальности было не достаточно, ведь «Хокай» летал над Средиземным морем в нейтральных водах.

Не забыли в этой ситуации и ЦНИРТИ. В ЦК пригласили директора Юрия Мажорова и стали добиваться ответа на весьма непростой вопрос: смогут ли ученые института найти противоядие против «Хокая»?

Вопрос, откровенно говоря, оказался несколько неожиданным. Прежде никто из заказчиков такую задачу перед институтом не ставил. А теперь, что называется, буквально приперли к стенке. Что ж, как говорится, не впервой. Надо, значит, надо. И «мажоровцы» взялись за дело.

Вскоре подошло и решение Военно-промышленной комиссии. В нем предписывалось провести разведмероприятия, в ходе которых следовало выяснить параметры излучаемых сигналов «Хокая», диапазон его рабочих частот, поляризацию СВЧ-излучения и иные необходимые данные.

Попутно предстояло фиксировать другие авиационные источники излучения, (вдруг обнаружится какая-то неизвестная прежде аппаратура), а также устанавливать перечень наземных средств армии Израиля.

Для изучения этих вопросов решили использовать станцию «Октава». Она предназначалась для контроля излучений радиоэлектронных средств и размещалась в обычном автомобильном фургоне.

Осенью 1982 года четверо специалистов института инженеры Б. Хлопов, Н. Мировой, начальник сектора Е. Киреев и водитель А. Кадыков были командированы в Сирию, в распоряжение главного военного советника генерал-лейтенанта Г. Яшкина.

Наш транспортник Ил-76 Турция через свою территорию не пропустила. Летели с посадкой в Будапеште, потом через Югославию, над Средиземным морем дошли до сирийского побережья, а дальше двинулись в Дамаск.

В полете над Средиземным морем Ил-76 длительное время сопровождал натовский истребитель «Фантом». Тем не менее все закончилось благополучно. Советский самолет совершил посадку в Дамаске. Группу специалистов определили на житье в одном из помещений, которые занимали подчиненные генерала Ю. Ульченко, советника начальника управления радиоэлектронной борьбы вооруженных сил Сирии. Машину с аппаратурой «Октава» отогнали в пригород столицы, на территорию узла связи главного военного советника. Узел связи охраняли советские и сирийские солдаты.

И началась работа. Специалисты вместе с генералом Ульченко ломали голову над проблемой, как найти среди различных сигналов именно «голос» «Хокая». Он ведь не станет представляться.

Выход предложил сам Ульченко. Оказывается, у дивизионного генерала Салаха Альдина эль-Ашрама, начальника РЭБ, есть диаграмма направленности «Хокая».

— Там узкий главный луч, — объяснял Ульченко, — дальше боковой лепесток, но он почему-то один. Диаграмма в целом несимметричная.

Генерал разочарованно вздохнул:

— Это, пожалуй, все, ребята, что мы знаем о «Хокае». Частота примерно около 70 см.

Старший группы специалистов «сто восьмого» почесал затылок: не густо, но на безрыбье и… это рыба.

Для начала решили наладить связь с радиолокационными постами сирийских ПВО. Узнали, что самолет Е-2С, на котором и размещалась система «Хокай», усиленно охраняется. В каждом полете его сопровождают истребители F-4, как минимум «пара», а то и «тройка». Таким образом, договорились о взаимодействии с ПВОшниками.

Решили, что как только «Хокай» и сопровождающие борты взлетят и его засекут посты ПВО, в работу включится «Октава». Она будет принимать излучающие сигналы, как с «Хокая», так и с самолетов охраны. Тем более что разрешающая способность станции позволяла это сделать.

Понимая важность миссии спецов из «сто восьмого» сирийцы выделили группе машину сопровождения и охрану, выдали форму сирийских военнослужащих.

Началась рекогносцировка: изучали карты, выбирали позиции для работы. Были и свои трудности. Естественно, из-за повышенной секретности миссии советских специалистов, круг людей, которые знали истинные цели «Октавы», был ограничен. И уже первый выезд фургона не остался незамеченным службой контрразведки: еще бы, некая подозрительная машина разъезжает по городу. Правда, конфликт пусть и не сразу, но был урегулирован.

На первом этапе определили пункты работы «Октавы» — это окрестности селения Блудан, Грейра, Мадер, горы Тель-Жумуа, Джебель-Хоршун. Одну из позиций определили на побережье Средиземного моря, невдалеке от города Тартус. Эти пункты были выбраны не случайно, они позволяли охватить все интересующие специалистов территории от Голанских высот до печально известной долины Бекаа.

Вскоре после проведенной рекогносцировки впервые выехали на боевую работу в селение Мадер. Расположились на территории радиотехнической части, начали прием сигналов.

Отработав на одном месте, перемещались в другой пункт. Случались и неприятности. Одна из них произошла 8 сентября. На позицию в районе селения Грейра неожиданно приехали два генерала — рэбовца — Ульченко и Ашрам. Привезли подарки — арбузы, дыни.

Ульченко словно невзначай спросил спецов о работе. Ответили, что, как обычно, отслеживали «Хокай».

— Ничего особенного не случилось? — домогался генерал.

— Да нет. Только активность «Хокая» была очень большой.

— А то, что на сирийские позиции массированный налет израильской авиации был, не усекли?

Специалисты лишь растерянно развели руками, мол, никто из ПВО не предупредил, а «Октава» работала в диапазоне РЛС «Хокая».

Ульченко больше не сказал ни слова. Каждый остался при своем: спецы считали, что их должны были предупредить, а генерал думал иначе.

Эта история еще аукнется разработчикам. Генерал Ульченко будет против того, чтобы «Октава» пошла в войска. «Нужна более совершенная аппаратура», — настаивал он.

Тем не менее задача поставленная группе специалистов «сто восьмого» была полностью выполнена. Генерал Ашрам вручил ученым благодарственную грамоту и пожелал успешной дороги домой.

За ними прилетел «Антей». ГАЗ-66 погрузили в транспортный отсек самолета. Далее события развивались следующим образом. Вспоминает директор института генерал-майор Юрий Мажоров: «В это время мы работали над созданием мощных станций помех с использованием фазированных решеток с искусственным фазовым центром, которые было предложено делать в Протве.

Просчитав наши возможности по созданию станции, которая способна работать против «Хокая», пришли к выводу — можно построить такую станцию необходимой мощности и разместить ее на вертолете. Нужны были именно вертолетные станции, не менее двух-трех.

Об этом я и доложил в ВПК. Едва прозвучал мой доклад, как буквально через два дня вышло решение о такой работе, с очень коротким сроком исполнения. Со мной этот вопрос даже не обсудили, не показали проект решения. Но это были еще «цветочки». Вскоре такая практика стала обычной.

Делать станции, кроме как в Протве, было негде. И все-таки, несмотря на все сложности, станции сделали за три месяца. Они могли питаться как от бортсети вертолета, так и от отдельного источника.

Вместе с нашими разработчиками мы отправили их в Дамаск, где они были проверены на реальной системе «Хокай».

Остается добавить, что как раз в разгар работ над станцией помех против «Хокая» стали появляться сведения о том, что в Соединенных Штатах Америки разработана новая, более совершенная система дальнего радиолокационного обнаружения и управления АВАКС. Но это уже совсем другая история.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.