Глава 16 МОМЕНТ ИСТИНЫ

Глава 16

МОМЕНТ ИСТИНЫ

Женщина за стойкой ресепшн старалась на них не пялиться. Она притворялась, будто занята вращающейся картотекой «Ролодекс», перебирала пальцами ярлычки ламинированных карточек, в такт покачивая темным пучком волос. И все же Тайлер видел, как время от времени она бросала на них с братом взгляд своих бледно-зеленых глаз. Ей трудно было удержаться от того, чтобы не поразглядывать братьев, сидевших рядышком на неудобном диване. Тайлер был к ней не в претензии — она выглядела почти так же изнуренно, как и ветхое здание, в котором происходило дело, и если им с братом-близнецом удавалось хоть как-то ее развлечь, то это вполне могло сойти за добрый поступок. Жаль, что ее маленькая радость не поможет решить проблему, из-за которой они сюда пришли, — ради важной встречи братцы даже нарядились одинаково, так их одевали в детстве. Впрочем, полосатые пижамы и вязаные чепчики в офисе президента Гарвардского университета сошли бы за признак неуважения к начальству. Темные блейзеры братья сочли более уместными для данного визита, и секретарша в приемной, по всей видимости, думала так же. Во всяком случае, несмотря на всю напускную суровость, она не сводила с посетителей глаз. Кстати, странно, что где-то до сих пор пользуются картотеками фирмы «Ролодекс».

Собственно говоря, Тайлеру грех было жаловаться на чрезмерное внимание к его особе — всю прошедшую неделю их с братом все игнорировали. Сначала — старший куратор Пфорцхаймер-Хауса, который выслушал их с пониманием, но в результате тупо переадресовал жалобу в дисциплинарную комиссию. Затем — члены комиссии: они тоже проявили сочувствие, прочитали десять страниц жалобы на Цукерберга, но по каким-то своим соображениям решили, что это дело не входит в сферу их компетенции. И наконец — сам Цукерберг, который в ответ на письмо-предупреждение написал им полную чушь. Он утверждал, что приступил к работе над Thefacebook.com только после их последней встречи 15 января, а сам, между прочим, зарегистрировал доменное имя для сайта 13 января. Кроме того, Цукерберг в письме настаивал, что создателям Harvard Connection он пытался помочь бесплатно — по широте душевной — и что его сайт не имеет ничего общего с придуманным ими.

Ответное письмо Цукерберга настолько возмутило Тайлера с партнерами, что они захотели встретиться с ним лично. Марку писали мейлы, звонили. В какой-то момент он согласился на встречу, но почему-то с одним Кэмероном. Затем эта встреча отменилась — и всякие контакты прекратились. Тайлер был этому даже отчасти рад. Что толку встречаться с человеком, который готов врать тебе в лицо?

Теперь они с братом под пристальными взглядами секретарши сидели на диване, возрастом, наверное, не уступавшем самому Массачусетс-Холлу. Тайлеру все здесь казалось исключительно древним. Что естественно: Массачусетс-Холл, построенный в 1720 году, — самое старое здание на Гарвард-Ярде и одна из двух старейших университетских построек в стране. Вход в Массачусетс-Холл находится напротив Юниверсити-Холла; и чтобы попасть сюда, надо пройти мимо легендарного памятника Джону Гарварду. Четверо экскурсоводов, пасущие здесь группки потенциальных студентов, называют этот памятник не иначе как «трижды лживой статуей», поскольку надпись на его постаменте «Джон Гарвард. Основатель. 1638» не соответствует истине: скульптура изображает не Джона Гарварда: Джон Гарвард не основывал университета, который на самом деле был учрежден не в 1638, а в 1636 году. Что не мешает студентам других заведений из Лиги плюща постоянно над памятником глумиться. Дартмутцы, когда их футбольная команда приезжала играть в Гарвард, красили его в зеленый цвет; йельцы пытались выкрасить статую синим и пристраивать ей на колени фигурку бульдога. В каждом университете свои традиции в отношении статуи Джона Гарварда. По ночам у нее любили отметиться и гарвардские студенты — считалось, что, если помочиться на постамент, это принесет тебе удачу.

Тайлер подумал, что, может быть, им с Кэмероном, проходя мимо Джона Гарварда, тоже стоило исполнить этот ритуал. Удача им сейчас ой как нужна. Добиться аудиенции у президента университета было очень непросто, для этого пришлось задействовать все связи: родителей, соратников по «Порселлиан», знакомых своих знакомых. Так или иначе, но сейчас они сидели в приемной верховного властителя университетских судеб и отчаянно старались преодолеть благоговейный страх.

Тайлер чуть не свалился с дивана, когда у секретарши зазвонил телефон. Она взяла трубку, кивнула и обратилась к братьям:

— Президент готов вас принять.

Рукой она показала на дверь справа от себя. Тайлер поглубже вдохнул и встал вслед за братом. Когда Кэмерон уже взялся за круглую ручку двери, Тайлер улыбнулся секретарше, про себя попросив пожелать им удачи. Неизвестно, чего там она пожелала, но в ответ улыбнулась.

Кабинет президента оказался меньше, чем ожидал Тайлер, но был обставлен с академическим шиком: книжные шкафы вдоль стен, огромный деревянный письменный стол и несколько антикварного вида столиков. Отдельно — кресла на богатом восточном ковре. На письменном столе Тайлер заметил компьютер марки Dell. Это была немаловажная деталь, поскольку до сих пор компьютеры сюда не допускались: предшественник Ларри Саммерса, Нил Руденстайн, их на дух не выносил. Техническую продвинутость Саммерса Тайлер посчитал хорошим знаком — можно хотя бы надеяться, что он поймет суть проблемы.

Экспозиция, выставленная на одном из антикварных столиков, также многое говорила о хозяине кабинета. Рядом с обязательными портретами детей стояли фотографии Саммерса с Биллом Клинтоном и Элом Гором, снабженные дарственными надписями. Тут же была вставленная в рамку однодолларовая купюра, подписанная самим Саммерсом, — память о посте министра финансов, который он занимал в 1999–2000 годах. Выпускник Массачусетского технологического института, Саммерс получил в Гарварде докторскую степень по экономике и стал в двадцать восемь лет самым молодым профессором за всю историю университета. После недолгой отлучки в Вашингтон он вернулся в Гарвард, сделавшись двадцать седьмым президентом легендарного университета. Его более чем солидный послужной список укреплял Тайлера в мысли, что если кто и может уладить сложившуюся неприятную ситуацию, то это Саммерс.

Когда они вошли, Саммерс сидел в кожаном кресле за столом и разговаривал по телефону. Чуть в стороне расположилась его помощница, симпатичного вида чернокожая дама лет сорока с небольшим, одетая в строгий брючный костюм, великолепно сочетавшийся с антуражем директорского кабинета. Она показала братьям на стулья у большого письменного стола.

Не прерывая разговора, Саммерс взглянул на Тайлера с Кэмероном, которые усаживались на указанные им места. Следующие несколько минут он, понизив голос, продолжал разговаривать по телефону. Тайлер воображал, что его невидимый собеседник — Билл Клинтон, возвращающийся на самолете из лекционного турне. Или это Эл Гор позвонил Саммерсу из какого-нибудь леса, где он печется о загубленных деревьях.

Наконец Саммерс повесил трубку и обратил взгляд на посетителей. У него было широкое одутловатое лицо почти без подбородка и изрядно поредевшие волосы. Он быстро переводил острый взгляд с Тайлера на Кэмерона и обратно.

Неторопливо подавшись вперед, президент протянул над столом свою пухлую руку. Нащупал стопку страниц с напечатанным текстом и ухватил ее за угол. Тайлер сразу сообразил, что это — десятистраничная жалоба, которую составили они с Кэмероном. В ней были подробно изложены содержание всех их разговоров с Марком Цукербергом и весь ход отношений, начиная с первого электронного письма, отправленного Дивьей в день выхода в «Кримсоне» статьи о запуске Facebook. На составление объемистого документа ушло много сил, поэтому Тайлер был рад видеть, что он таки попал президенту на стол.

Но затем Саммерс повел себя совсем не так, как ожидали от него близнецы. Не проронив ни звука, он брезгливо, двумя пальцами, как если бы оно было измазано в дерьме, поднял над столом их послание. После чего откинулся в кресле, взгромоздил ноги на столешницу и с нескрываемым отвращением на лице уставился на просителей.

— И зачем вы пришли?

Тайлер покраснел и откашлялся. Краем глаза он увидел, что чернокожая помощница Саммерса ведет записи — она зафиксировала его вопрос на верхней строчке разлинованного листа бумаги.

Обескураженный презрительной интонацией президента, Тайлер молча показал на пачку бумаг, которую тот держал на весу короткими толстыми пальцами, — на первой странице было письмо с кратким описанием сути их к нему дела:

Лоренсу Г. Саммерсу, Президенту Гарвардского университета

Уважаемый господин Президент,

Настоящим письмом мы (Кэмерон Винклвосс, Дивья Нарендра и Тайлер Винклвосс) просим Вас о встрече. Нам хотелось бы обсудить с Вами жалобу, которую мы подавали в дисциплинарную комиссию и которой комиссия отказалась дать ход. Полностью документированная жалоба касается поведения студента второго курса, который нарушил кодекс чести в части соблюдения принципа честности и прямоты в отношениях с соучениками по Гарвардскому университету.

«Администрация Университета ожидает от студентов честности и прямоты в отношениях с соучениками» (Студенческий устав).

Вкратце, проблема заключается в следующем: в этом академическом году мы втроем сделали этому студенту (как до того делали другим студентам) предложение принять участие в работе над нашим веб-сайтом. Он согласился, и с этого начались наши с ним отношения, продлившиеся три месяца. На протяжении этих трех месяцев, в нарушение договоренности и в ущерб нашим материальным интересам, каковой он нанес путем предоставления искаженных данных, названный студент препятствовал созданию нашего сайта и, кроме того, в условиях недобросовестной конкуренции, не ставя нас о том в известность и без нашего согласия, работал над своим сайтом (Thefacebook.com).

Отдавая себе отчет в том, что данная проблема не входит в компетенцию академического руководства, мы полагаем при этом, что поступки названного студента вступают в прямое противоречие с резолюцией Гарвардского Отделения гуманитарных и точных наук «О правах и обязанностях» от 14 апреля 1970, гласящей, в частности:

«Каждый, кто становится студентом Университета, вступает в сообщество, в котором ценятся идеалы свободы самовыражения, доступа к информации, интеллектуальной честности, уважения к достоинству личности и открытости конструктивным переменам».

Мы полагаем, что, будучи главой Университета, вы должны быть поставлены в известность о случаях нарушения кодекса чести и пренебрежения принятыми в сообществе правилами. С нашей точки зрения, снисходительное отношение администрации Гарварда к подобным эксцессам чревато далекоидущими негативными последствиями как в рамках студенческого сообщества, так и за его пределами. В связи с вышесказанным мы просим Вас о встрече в ближайшее удобное для вас время.

С благодарностью,

искренне Ваши,

Кэмерон Винклвосс,

Дивья Наренда,

Тайлер Винклвосс.

Выждав для приличия несколько секунд, чтобы у президента было время хотя бы сделать вид, что он перечел письмо, Тайлер снова прокашлялся:

— Ну так ведь все очевидно. Марк украл нашу идею.

— И что я, по-вашему, должен в этой связи предпринять?

Тайлер был ошарашен. Он посмотрел на брата. Кэмерон тоже, по всей видимости, не был готов к такому обороту — открыв рот, он завороженно наблюдал за стопкой листков, которой лениво помахивал Саммерс.

Тайлер моргнул, поднявшаяся в нем злоба наконец поборола смятение. Он указал на книжный шкаф за спиной президента, где на одной из полок выстроились Студенческие уставы разных лет издания. Устав выдается всем при поступлении, в нем перечислены правила университетской жизни и принципы поведения, соблюдения которых требует администрация.

— Воровство — это нарушение университетских правил, — сказал Тайлер и по памяти процитировал статью Устава: «Администрация Университета ожидает от студентов честности и прямоты в отношениях с соучениками. Студенты обязаны уважать права частной и общественной собственности; случаи воровства, незаконного присвоения, неправомочного использования или же порчи собственности и имущества повлекут за собой меры дисциплинарного воздействия вплоть до исключения из Университета». Если бы Марк залез к нам в комнату и украл компьютер, вы бы его исключили. На самом деле он поступил еще хуже: присвоил нашу идею, плоды наших трудов. Поэтому администрации следует вмешаться и потребовать соблюдения этических норм, которые приняты в Гарварде.

Саммерс со вздохом уронил страницы с жалобой на стол. Они приземлились рядом с набором ярко раскрашенных жонглерских шариков. По слухам, их подарил Саммерсу предшественник — с намеком на то, что президенту университета постоянно приходится жонглировать людьми, проектами, проблемами… Тайлеру было ясно, судя по выражению лица Саммерса, что нынешними просителями он жонглировать не собирается и постарается поскорее избавиться от них.

— Я прочитал вашу жалобу Ответ Марка я тоже прочитал. И не вижу, при чем здесь руководство университета.

— А этические нормы? — вмешался в разговор Кэмерон, на мгновение забыв, что перед ним президент, а не просто толстяк, которому плевать на проделанную ими большую работу. — А кодекс чести? Зачем он нужен, если его никто не защищает?

Саммерс покачал головой. Пухлые щеки раздраженно колыхнулись.

— Этические нормы предписывают взаимоотношения учащихся с университетом, а не между собой. А ваше дело касается только вас и Марка Цукерберга.

Тайлеру показалось, что под ним поплыл пол. Его предали — этот человек, система, университет. До сих пор он всегда ощущал себя членом гарвардского сообщества, частью почтенного, упорядоченного мира. А теперь тот, кому по должности положено следить за порядком в этом мирке, говорит, что никакого сообщества-то и не существует. Что каждый за себя. Марк взломал систему, а Саммерсу до этого и дела нет.

— Но администрация университета обязана отстаивать соблюдение кодекса чести…

— Администрация не имеет возможности разрешать частные разногласия между студентами.

— Что же, по-вашему, нам делать? — спросил Тайлер, окончательно пав духом.

Саммерс пожал плечами. Казалось, у него на плечах под пиджаком зашевелились две упитанные зверушки. Его, совершенно очевидно, не интересовало, что будут делать Тайлер с Кэмероном.

— Договоритесь с ним. Или найдите способ урегулировать вопрос на правовой основе.

Тайлеру было понятно, что имеет в виду президент. Личную встречу с Марком — которая ни к чему не приведет, учитывая его умение врать в глаза. Или судебный иск. Тоже то еще удовольствие.

Итог встречи был неутешительным. Президент университета предложил им разбираться самим. Администрация умывала руки. Thefacebook приобретал популярность на кампусе. Известность Марка росла, на сайт с каждым днем приходило все больше народу — и президент фактически поощрял его успех.

Быть может, Саммерсу искренне не понравилось, что братья жалуются ему на Марка. Быть может, он поверил Марку — тому, что его сайт не имеет ничего общего с задуманным ими и что Винклвоссы просто обиделись на него за то, что он сперва не доделал сайт им. Не исключено, впрочем, что президенту все это было глубоко неинтересно.

Саммерс дал знак, что прием окончен, и братья поднялись из-за стола.

Искать управу на Марка, подытожил Тайлер, придется самостоятельно. Перед тем как выйти впереди брата из президентского кабинета, он оглянулся — Саммерс уже снова разговаривал по телефону. Тайлер знал, что этот момент он запомнит надолго — именно сейчас он окончательно прозрел.

Тайлер Винклвосс был убежден, справедливо или нет, что этот чертов Марк украл их идею и ею воспользовался.

И при нынешнем положении дел в Гарварде это запросто сойдет ему с рук.