РЕВАНШ ПРОИГРАВШИХ (О фильме «Адмирал», и не только)

РЕВАНШ ПРОИГРАВШИХ

(О фильме «Адмирал», и не только)

Долгие годы новый российский кинематограф находился на периферии монаршего внимания. Руководители страны практически игнорировали его, предпочитая заниматься другими средствами пропаганды (например, тем же телевидением и прессой), которые в новой России имеют куда более значительное влияние на умы людей, чем кинематограф. Однако теперь премьер-министр В. Путин во всеуслышание заявляет, что отныне руководство страны намерено всерьёз заняться проблемами большого кинематографа и на первом этапе даже выделит на так называемый госзаказ 2 миллиарда долларов. Этому заявлению можно было бы только порадоваться, если бы не одно «но»: госзаказ в сегодняшнем российском кино — это прежде всего поддержка тенденциозных, исключительно антисоветских фильмов вроде того же «Адмирала», который не случайно вышел на экраны страны аккурат в дни заявления премьера.

Было бы неверно считать, что антисоветизм в новой России начался с момента её создания — то есть в начале 90-х. На самом деле истоки его были заложены в годы горбачёвской перестройки. Не случайно практически все идеологи перестроечного антисоветизма плавно влились в ряды нынешних хулителей советской цивилизации, как в своё время уцелевшие в войне фашистские идеологи тут же встали под знамёна западных идеологических служб, развернувших «холодную войну» против СССР. Именно эти перестроечные идеологи и воспитали новое поколение своих продолжателей, творения которых в разных областях искусства мы имеем возможность наблюдать сегодня. Это поколение буквально впитало в себя то антисоветское мифотворчество, которое усердно вливалось в его умы и души на протяжении всех постсоветских лет, и теперь, судя по всему, будет выплёскивать его в общество с не меньшим энтузиазмом, чем его предшественники, прикрываясь высокими словами о возрождении России. Однако вот вопрос: можно ли что-либо возродить, втаптывая в грязь всё то положительное, что было создано твоими предшественниками? Сами хулители отсылают своих оппонентов к советскому опыту: дескать, тогдашняя идеология (тот же кинематограф) также занималась обличением прежнего режима. Однако была ли в этом обличении схожесть с тем, что мы видим сегодня? Давайте разберёмся.

Первым мощным произведением на тему обличения царского режима в советском кино был фильм «Броненосец „Потёмкин“» Сергея Эйзенштейна, вышедший на экраны страны в декабре 1925 года. Как писала советская критика, «разоблачая зверский режим самодержавия, фильм проповедовал любовь и уважение к человеку, утверждал тот подлинный гуманизм, во имя которого поднимались народные массы в революцию 1905 года, во имя которого они поднялись и победили в дни Великой Октябрьской революции…».

Отметим, что фильм не снискал особых лавров в советском прокате (в лидерах тогда ходил «Багдадский вор» с Дугласом Фербенксом в главной роли), но был всячески поддержан официальной критикой, а также замечен и за рубежом. На Парижской выставке 1926 года он был удостоен приза, а в США в том же году Американская академия киноискусств признала его лучшим фильмом. Однако русская эмиграция встретила ленту с возмущением, назвав её «клеветой на царскую Россию». Много позже их позицию озвучит писатель А. Солженицын. Дословно это выглядело следующим образом:

«Мировая громовая слава „Броненосца "Потёмкина"“, таран в пользу Советов, а по сути своего воздействия на широкую публику — безответственное вышивание по русской истории, взвинчивание проклятий на старую Россию, с измышленным „кинематографическим“ аксессуаром: как будто накрыли толпу матросов брезентом для расстрела (и вошло в мировое сознание как исторический факт) да „избиение“ на одесской лестнице, какого не было…»

Писатель прав, когда утверждает, что Эйзенштейн в своём фильме допустил определённые измышления в целях демонизации царского режима. Но это была его сознательная позиция. Во-первых, как человека, которому советская власть дала всё: при царском режиме и его «черте оседлости» еврей Эйзенштейн вряд ли смог бы стать тем, кем он стал после Октября 17-го — великим кинорежиссёром. Во-вторых, как идеологического работника, который чётко следовал в фарватере творимой в советской России мифологизированной истории. Причём не надо бояться слова «мифологизированная», поскольку иных историй в природе не существует (кто заявляет обратное, тот попросту лукавит). Касаясь советской мифологии, отметим, что, несмотря на все её издержки, в целом она была делом благим. И Эйзенштейн в своём фильме творил миф-созидатель, который вдохновлял его соотечественников на самоотверженный труд на благо Отечества (этот миф он успешно разовьёт и в следующих своих фильмах: «Октябрь» и «Александр Невский»). А вот тот же Солженицын, который 40 лет спустя напишет книгу «Архипелаг ГУЛАГ», сотворит миф-разрушитель, который существенным образом поможет заокеанским стратегам «холодной войны» разрушить СССР и отбросить Россию на задворки истории.

Итак, мы подходим к главному. Та мифологизированная история, которая создавалась в Советском Союзе, исправно работала на благо подавляющего большинства людей, населявших его. Того самого народа, который совсем недавно был ничем, а стал всем. Эта мифология базировалась на принципах классовой борьбы и социальной справедливости, неся в себе мощный гуманистический заряд. То есть это была мифология созидания. Идеология постсоветской России проповедует уже иное: сохранив в себе классовую сущность, она резко сменила полюса — теперь она воспевает превосходство буржуазии, самого малочисленного класса страны. Естественно, что при таком раскладе ни о какой социальной справедливости речи не идёт, а значит, нет и никакого гуманизма. Это мифология разрушения (несмотря на то что она старательно рядится в тогу созидания). И тот же «Адмирал», где рябит в глазах от российских знамён, икон и высокопарных слов о славе отчизны, именно разрушает первородное понимание о социальной справедливости, поскольку нет в фильме ни одного героя-простолюдина — сплошь одни благородные дворяне-офицеры. Простой народ в фильме показан либо как убийца (в образе матросов-большевиков), либо как безликая масса, пушечное мясо, которых эти офицеры ведут в штыковую атаку ради победы… Чего? Да той России, где те же офицеры истязали шпицрутенами своих подчинённых, кутили и развлекались на балах, а народ горбатился на пашнях и в штольнях, образно говоря, за тарелку чечевичной похлёбки. Именно такую Россию строят сегодняшние её правители, которые являются прямыми последователями тех, кто проиграл сражение 90 лет назад. По сути, это реванш проигравших.

Вообще нынешняя российская историческая мифология — вещь по себе достаточно уникальная. С одной стороны, она провозглашает создание великой России, но с другой — своё созидание пытается строить, воспевая «подвиги» разного рода неудачников и никчёмных правителей, которые ничем, кроме поражений, в истории не прославились. Тот же адмирал Колчак — кто, как не жертва череды сплошных поражений? Как ни стараются авторы фильма романтизировать его и даже приписать ему вымышленные победы (что в рамках творимой мифологии вполне естественно), всё равно в итоге вынуждены показать всю никчёмность его стараний спасти прежнюю господскую Россию.

Глядя на эти потуги, невольно жалеешь нынешних идеологов, вынужденных обращаться за помощью к такому «материалу». Однако наравне с жалостью сердце переполняет и тревога. Тревога за то, что новое поколение россиян насильно толкают на путь, который ведёт не к созиданию России, а к её разрушению и духовному порабощению. К тому самому порабощению, которое сегодня, к примеру, демонстрируют наши недавние братские республики — Грузия и Украина. Ведь им тоже страсть как хочется влиться в западную цивилизацию, только пропуском туда для них может стать одно — втаптывание в грязь своей недавней, советской истории. Вот их правители и лезут из кожи вон, дабы разрисовать перед своими народами советские времена как оккупационные и начертать на своих знамёнах имена разного рода предателей и пораженцев. Тот же курс, по сути, взяли и российские правители. Поэтому странно читать в одной из либеральных газет стенания известного русского писателя, который обвиняет грузинские власти в том, что они создают у себя музей советской оккупации. Да у нас таким музеем вот уже 20 лет является чуть ли не вся Россия, где антисоветизм тоже стал государственной идеологией!

На одной из встреч премьер-министра Путина с фракцией КПРФ речь зашла именно об этом. Лидер коммунистов отметил, что «патриотизм и антисоветизм несовместимы». И посетовал на то, что большинство сегодняшних массмедиа заняли однобокую позицию: прославляют колчаковщину и поносят всё советское. На что Путин ответил: дескать, история должна преподноситься объективно — чтобы общество чувствовало себя единым. Однако, как говорится, устами премьера да мёд пить.

Взять тот же кинематограф. Внешне вроде бы соблюдается баланс интересов. На том же телевидении против череды антисоветских сериалов и документальных фильмов выставлены старые советские ленты, где Советский Союз представлен отнюдь не в образе «империи зла» и где красные побеждают белых. Однако, во-первых, этих фильмов становится всё меньше, во-вторых, крутят их не в самое удобное время (не в так называемый прайм-тайм) и без какой-либо рекламы. Но главное: эти фильмы молодёжь почти не смотрит, поскольку объективно ориентирована на более современное кино. А оно как раз всё сплошь антисоветское. За почти 20 лет существования новой России в ней не снято ни одного художественного фильма, где речь бы шла об успехах СССР. И даже в многочисленных фильмах о Великой Отечественной войне, вышедших в последние годы, начисто вычищена вся прежняя идеология: там советский народ сражается с оккупантами… сам по себе, без какого-либо участия советской власти. А если представители таковой и присутствуют, то исключительно в виде… палачей-энкавэдэшников.

Короче, нынешняя власть не хочет говорить в положительном ключе о советском прошлом и потому всячески препятствует появлению фильмов на эту тему. Хотя и провозглашает, что у нас в стране строится демократия. Но эта демократия только для избранных. И началась она именно в горбачёвскую перестройку, когда к власти в том же кинематографе пришли либералы. Те тоже провозгласили соревновательность в искусстве, которая на самом деле оказалась улицей с односторонним движением: «зелёный свет» на ней получали только те авторы, кто бросился разоблачать советское прошлое. Всех остальных от кинопроцесса отодвинули либо создали им такие рыночные условия, при которых снимать кино во славу советской власти было финансово невыгодно. Такая же ситуация сохраняется у нас и поныне.

Сегодняшним кинопроцессом в России верховодят всё те же деятели, кто стоял у истоков так называемой «базовой модели» советского перестроечного кино, которое стало рассадником самого чернушного в мире кинематографа. Эти деятели совсем недавно клепали фильмы, где Россия всячески поносилась и втаптывалась в грязь, теперь же они, следуя в фарватере новых веяний, резво переквалифицировались в её записных патриотов. Однако их «патриотизм» лишь раскалывает Россию, по сути толкая её к продолжению братоубийственной войны. Воспевая колчаков и понося большевиков, эти деятели лишь углубляют раскол в обществе. Ведь приверженцев последних сегодня не стало меньше и они отнюдь не желают мириться с тем, чтобы деяния их предков рисовались исключительно как череда сплошных преступлений. Однако сегодняшние колчаки в угаре реванша мечтают окончательно перетянуть чашу истории на свою сторону. И подспорьем им в этом служит, как ни странно… опыт самих большевиков, о котором говорилось выше.

Вспомним историю всё того же советского кинематографа. Как уже отмечалось, в нём тоже первые 30 лет представители враждебного лагеря (белогвардейцы) рисовались исключительно одной краской — чёрной. Классовый подход к событиям недавней истории в советском искусстве тогда превалировал и не давал иным точкам зрения себя проявить. Ситуация стала меняться после смерти Сталина, с наступлением так называемой хрущёвской «оттепели». Именно тогда классовая теория стала понемногу подвергаться сомнению. В кинематографе это первым сделал Григорий Чухрай, снявший фильм «Сорок первый» (1956). По его же собственным словам, «я постепенно стал понимать, что классовая борьба — это страшная борьба, когда народ разрывается пополам искусственно и течёт кровь. И вот это своё ощущение я тогда старался передать в „Сорок первом“…».

Тогдашняя позиция Чухрая объяснялась просто. Прошедший самую ужасную войну в истории человечества не в тыловых частях, а в самых что ни на есть боевых — Чухрай был десантником, — он был свидетелем стольких человеческих смертей и крови, что попросту устал от насилия.

«Я служил в воздушно-десантных войсках, когда я оказывался в тылу врага, то мне приходилось там буквально лицом к лицу встречаться с немцами, которых мы брали в плен. Вдруг я увидел во многих из них человеческое достоинство и скромность. И я понял, что меня обманывали, когда показывали картину „Если завтра война“, в которой все противники были дикарями, а наши солдаты полны благородства и героизма…»

Вернувшись с фронта ярым гуманистом, Чухрай (а в его лице речь идёт о многих фронтовиках) был уверен, что после столь кровопролитной войны мир попросту обязан измениться в лучшую сторону. Что каждый человек отныне должен стать гуманистом и забыть обо всех видах ненависти, начиная от расовой и заканчивая классовой. К сожалению, это оказалось заблуждением. Многие из поколения Чухрая слишком уверовали в гуманистическую идею, которая якобы овладела после войны всеми лучшими умами человечества.

Эстафету от Чухрая спустя десятилетие подхватило следующее поколение советских кинематографистов, представители которого стали создавать выдающиеся с точки зрения искусства, но весьма уязвимые с классовых позиций произведения вроде фильмов «Служили два товарища» (Евгений Карелов), «Адъютант его превосходительства» (Евгений Ташков), «Бег» (Александр Алов и Владимир Наумов) и т.д. В этих фильмах ставилась цель примирить две идеологии (красную и белую) и навсегда похоронить гражданскую войну в обществе. Вполне благородная цель, если бы не одно «но»: всё это происходило на фоне другой войны — «холодной». И одна из сторон — Запад — вовсе не собиралась допускать этого примирения. Более того, она всячески разжигала обратный процесс. Итогом всего этого стала горбачёвская перестройка, которая привела к разрушению СССР.

Учитывая весь этот опыт (классовые заблуждения коммунистов-гуманистов), идеологи сегодняшней России и строят свой кинематограф. В нём нет и, судя по всему, никогда не будет своих «Адъютантов его превосходительства», где бы белые и красные подавались с объективных позиций, когда пролитая обеими сторонами кровь делилась бы поровну. Вместо этого в новом российском кинематографе белым отведена роль благородных борцов за светлую идею, а красным — роль озверевшего быдла, которое ничего, кроме пули, не заслуживает. Можно, конечно, уповать на тот же советский опыт: как мы помним, большевики первые 30 лет вели себя в идеологии точно так же, а потом стали допускать и иные подходы. Однако сомнительно, чтобы мы дожили до своей «оттепели»: тот же Запад нам этого уже не позволит и разрушит Россию гораздо раньше её нового наступления.

Самое интересное в сегодняшней ситуации — это смычка многих русских патриотов с либералами-западниками, которые объединились и сообща «мочат» большевиков, в том числе и посредством кинематографа. Например, в том же «Адмирале» в небольшой роли Николая II снялся Николай Бурляев — один из лидеров патриотического крыла в российском искусстве (президент кинофестиваля «Золотой Витязь»). Неужели забыл уважаемый актёр и режиссёр, как те же либералы в горбачёвскую перестройку «мочили» его «Лермонтова» и на 20 лет уложили «на полку»? Фильм показали по ТВ только теперь (17 октября 2008-го), однако сделано это было тихой сапой: в утренние часы и по малорейтинговому каналу «Культура». Да и то лишь потому, что либералам в нынешних условиях нужно усиленно изображать из себя патриотов. Когда эта надобность отпадёт, то отпадёт и нужда в русских патриотах, поскольку этот союз всего лишь тактический, а не стратегический. Точно так же было и 20 лет назад: тогда многие патриоты перешли под знамёна либералов и, победив коммунистов, разрушили СССР, ввергнув Россию в пучину страшных потрясений. После чего патриотов быстренько выбросили из большой политики (даже их главного идеолога Александра Солженицына лишили всероссийского телеамвона).

Итак, всё идёт к тому, что либералы по ходу «патриотического марша» перестраивают свои ряды, перехватывают и водружают на свои знамёна чужие лозунги и в тактических целях заключают союзы со своими недавними оппонентами. Однако своим стратегическим воззрениям они не изменяют ни в политике, ни в идеологии. В обеих областях их целью является недопущение даже самой мысли о возврате к советскому проекту. Поэтому, несмотря на все их декларации о демократии, подразумевающей, в частности, и соревновательность идей, они никогда не допустят того, чтобы, к примеру, в кинематографе наравне с блокбастером «Адмирал» появился такой же блокбастер «Командарм» (о Михаиле Фрунзе). И всё потому, что Фрунзе воевал не за господ, а за простой трудовой народ, который в России по-прежнему составляет большинство. Ведь появись подобное кино, оно вновь заставит многих россиян размышлять о том, наследниками кого они являются, за что их предшественники жертвовали своими жизнями и кто теперь правит Россией. Именно поэтому не снимаются (и не будут сняты) современные блокбастеры о красных героях Гражданской войны, а старые советские фильмы об этом периоде истории постепенно вытесняются с ТВ и, за исключением безобидных юношеских сказок (вроде трилогии о «неуловимых»), больше никогда там демонстрироваться не будут. Эта «улица с односторонним движением» является сутью сегодняшней демократии по-российски (партия власти даже от дебатов со своими оппонентами отказалась), и конца ей не видно. Во всяком случае, в обозримом будущем.

(«Советская Россия», приложение «Отечественные записки» от 30 октября 2008 года)

Данный текст является ознакомительным фрагментом.