Как складывалась жизнь

Как складывалась жизнь

Выстраивая свою новую жизнь в Швеции, Роза активно интересовалась тем, как складываются судьбы людей, сыгравших большую роль в ее прежней жизни. Конечно, ей удавалось узнать не все и не про всех. Здесь записано, что было дальше с большинством из них. Но прежде я хочу добавить кое-что о критических событиях в жизни самой Розы.

Роза

Роза была этапирована поездом из Нидерландов в Аушвиц в числе 1200 других узников. Из них 700 человек были сразу же отправлены в газовые камеры, 500 — на принудительные работы. По имеющимся сведениям, в конечном итоге из этих 1200 человек выжили всего лишь восемь.

8 декабря 1945 года Роза пишет из Гетеборга (Швеция) длинное письмо в политическую полицию Нидерландов о предательстве своего бывшего мужа Лео и любовника Кейса: «…В принципе я и сама готова посмеяться над тем, что я вам все это пишу. Сейчас мне 31 год, и глаза мои открыты. Вы бы решительно не узнали меня, настолько я изменилась, и, вероятно, в этом смысле три с половиной года лагерей пошли мне на пользу. Кто знает… Однако позвольте мне вернуться к сути вопроса …”

О своих отношениях с Лео и Кейсом спустя много лет Роза напишет следующее: “В марте 1937 года я встретила свою вторую судьбу, а именно Кейса. У него мы с Лео арендовали танцевальные залы в Ден-Босе. Этот человек повинен во всех тех несчастьях, которые преследовали меня на протяжении десяти лет. Я влюбилась в него, а он влюбился в меня. В нашем треугольнике шла опасная игра, касавшаяся денег, морали и чести. Мы все в ней проиграли. Все трое мы проиграли нашу любовь, наши деньги и нашу добрую репутацию. Ненависть в самом яростном своем проявлении нанесла нам глубочайшие раны. Это была незабываемая драма внутри треугольника. Теперь мы все трое имеем свою вторую половину. Думаю, моя семейная жизнь сложилась лучше всего. Этих же двоих я хочу забыть, как ночной кошмар. И это мне почти удалось, когда я вошла в зрелость”.

Роза пережила их обоих — и Лео, и Кейса.

Вот что вскоре после освобождения Роза пишет о бомбежках, которые ей довелось пережить: “Чудовищные бомбардировки в Аушвице, Бреслау, Берлине и Гамбурге оставили меня совершенно равнодушной. Со временем я даже перестала вставать с нар в лагерных бараках, выскакивать из грузовика или метаться под открытым небом. В то время, когда на нас сыпались бомбы, а в ушах раздавался свист от падающих осколков, мы рассказывали друг другу анекдоты. Нам не было дела до будущего. Получай удовольствие сейчас и выживай. Да, жизнь в Германии сделала меня твердой и жесткой”.

“Команда, работавшая у газовых камер, менялась каждые три месяца. А старую команду практически целиком саму отправляли в газовую камеру. Об этом я тогда не знала. Но никого больше из своей группы я в живых не видела. Невероятное везение, что мне разрешили работать на объединенных заводах. Ничего в тот момент не сознавая, я спасла свою жизнь”.

О своих песенках и стихах Роза говорит: “Благодаря своему оптимизму и музыкальности я всегда писала песенки и стишки, не только сейчас, но и когда сидела в лагерях. Так я могла хотя бы немного отвлечься от страданий и тоски”.

После войны Роза прячет от посторонних глаз лагерный номер, выжженный у нее на руке в Аушвице.

Налоги, списанные Нидерландами без согласия родственников с банковского счета ее отца, были возмещены лишь после длительных настоятельных требований Розы и ее брата. Таким образом, налоговые отчисления, сделанные в 1943 году, были признаны необоснованными только в 1953-м. Деньги были возвращены без индексации и в значительной мере обесценены.

Роза сохранила связь со своей племянницей Сюзи Роттенберг-Гласер, одной из немногих ее родственников, переживших войну. Вот что рассказывает Сюзи в 2000 году, после смерти Розы: “Роза прожила свою жизнь с оптимизмом и талантом, а после войны, в Швеции, сумела построить ее заново. И не дала задурить себе голову во всех долгих послевоенных разбирательствах с нидерландскими властями. Она никогда не задавалась вопросом, как бы сложилась ее жизнь, если бы она уехала с Эрнстом в Швейцарию. Роза брала от жизни все. И всегда оставалась верной себе. Даже находясь в тюремном заточении. Ее характер нельзя было сломить. Характер, который предопределил все, что с ней произошло”.

Номер на руке Розы

Так она скрывает татуировку под браслетом

Лео Криларс

После войны, по заявлению Розы, за свое предательство Лео был арестован. Он содержался в лагере Вюгт, который к тому времени был практически пуст и служил тюрьмой для послевоенных преступников. Сразу после войны отдел политического сыска стал выявлять случаи злоупотреблений в период оккупации. По результатам расследования судья посчитал предательство Лео доказанным.

11 октября 1941 года Лео направил письмо генеральному прокурору Ден-Боса, в котором донес на Розу. Письмо он пишет, будучи председателем районного профессионального объединения учителей танцев, входящего в состав учрежденной немцами Kulturkammer[102]. Он настойчиво указывает на то, что у Розы нет права преподавать в танцевальной школе. Преподавание такого рода запрещено евреям. И в том же письме Лео доносит, что Роза — еврейка. Поэтому она обязана закрыть свою процветающую танцевальную школу. Когда Роза открыла новую школу на чердаке собственного дома, он написал новый донос.

Хертогенбос, 11 октября 1941 года

Глубокоуважаемому г-ну Ван Леувену,

Генеральному прокурору суда г. Хертогенбос

Ваше высокоблагородие!

Нижеподписавшийся Л. Й. Криларс, учитель танцев и председатель муниципального Нидерландского профессионального объединения учителей танцев, убедительно просит обратить внимание на следующее.

Несколько месяцев назад все добросовестные учителя танцев в Нидерландах стали членами вышеуказанной организации, в ряды которой не допускаются евреи. Все еврейские учителя танцев, насколько мне известно, с уважением отнеслись к подобному распоряжению, за исключением одной весьма своенравной особы, еврейки по имени Роза Гласер. На объединенном заседании, состоявшемся в Утрехте, в присутствии 147 учителей танцев, она открыто заявила, что не имеет ничего общего с новой кликой и собирается преподавать как ни в чем не бывало. В этом вы можете убедиться по приложенным к письму чисто еврейским рекламным листовкам.

Все это удивляет не только преподавателей танцев из моего района. Все голландцы, присоединяющиеся к моему письму, готовы свидетельствовать, что человек, демонстрирующий подобную пронырливость, не может не быть никем иным, кроме как евреем. Между тем вышеупомянутая Р. Гласер начала с того, что объявила себя католичкой и рассказала всем, что она — не еврейка. Впрочем, ей хватило ума не давать уроков в зале отеля, как она это делала в прошлом году. Преподавать она начала у себя дома, где оборудовала на чердаке танцевальный зал, и продолжает там работать, как будто ничего не произошло.

А теперь мои коллеги жалуются, что так работа не делается, поскольку мы как члены профобъединения учителей танцев должны придерживаться новых правил, касающихся повышенных тарифов и т. д. Мы должны так действовать в наших собственных интересах, и вы должны понять, что нас задевает подобного рода несправедливость.

Я уже обращался с этим вопросом в центральную администрацию, которая написала мне в ответ, что эту ситуацию могут урегулировать лишь местные власти. Ведь Культурная палата — это учреждение, а вышеуказанная еврейка дает уроки в собственном доме. Вчера я имел разговор с инспектором полиции, г-ном Фосом. Он сообщил мне, что ей вынесено предупреждение, однако даже никакого штрафа наложить на нее невозможно, так что с этим пока ничего нельзя поделать. Ситуацию мы обсудили и с комиссаром полиции, но разговор этот не был многообещающим. Вот почему я обращаюсь именно к вам.

Убедительно прошу вас принять должные меры, чтобы пресечь нелегальную деятельность этой своенравной еврейки.

С уважением,

Л. Й. Криларс

25 мая 1942 года Лео написал еще одно письмо. На этот раз он адресовал его комиссару полиции. В нем он сообщает, что Роза появляется в общественных местах без звезды Давида и что сам он знает из достоверных источников о том, что у нее более двух бабушек и дедушек имеют еврейскую кровь. Свое письмо он заканчивает вопросом к комиссару полиции: как много еврейских бабушек и дедушек нужно иметь, чтобы потерять право на профессиональное преподавание? Это письмо возымело действие и привело к тому, что два месяца Роза просидела в одиночной камере в голландской тюрьме Волвенхук.

Судье Лео сказал, что не хотел причинить Розе зла, а лишь действовал в интересах профобъединения учителей танцев, председателем которого являлся. Если бы он только мог предположить, что подобными действиями он поставит Розу в опасное положение, он бы, конечно же, ничего подобного не сделал.

После полутора лет тюремного заключения он вышел на свободу и получил право вновь возглавить свою танцевальную школу. Лео умер в 1978 году. Организованная им танцевальная школа существует до сих пор.

Маринус Криларс

По свидетельским показаниям Розы был также арестован и посажен в тюрьму Маринус Криларс. Через день после того, как Лео отправил комиссару полиции донос о том, что Роза не носит желтой звезды, его брат написал бургомистру Ден-Боса, состоявшему в НСД, следующее письмо.

26 мая 1942 года

Глубокоуважаемому бургомистру Хертогенбоса

Ваша честь!

Нижеследующим письмом прошу вас вмешаться в рассмотрение следующего вопроса. В вашем городе проживает крайне строптивая еврейка по имени Роза Регина Гласер, которая гордится тем, что не носит звезду Давида. Прежде вышеупомянутая еврейка подвизалась в танцевальном образовании и вынуждена была закрыть свое предприятие по причине происхождения. Ее отцом является еврей Фальк Ионас Гласер Филипс, проживающий по адресу: Хертогенбос, Конингиннелан, 23. При всей моей приверженности движению, вышеупомянутая еврейка многократно умудрялась осложнить мне жизнь, поскольку настраивала против меня общественность. Сама же она много общается с людьми из вермахта и даже выдает себя за национал-социалистку.

Настало время привести эту строптивую еврейку в чувство. Судя по всему, полиция не слишком интересуется тем, появляются ли эти люди в общественных местах со звездой Давида. Вероятно, каким-то образом эта особа обводит контролирующие органы вокруг пальца.

Убедительно прошу обратить ваше внимание и пресечь это явление в корне.

В ожидании принятия соответствующих мер,

М. Л. Криларс, приверженец нового порядка

В суде Маринус утверждал, что днем раньше его брат написал аналогичное письмо с доносом на Розу. Еще он сообщил, что не имел представления о том, какими негативными последствиями обернулось для Розы его письмо. Во время написания письма он был в расстроенных чувствах, уверял он, а в дальнейшем никакого отвращения к евреям он не испытывал.

Помимо доноса на Розу, Маринус причинил еще немало вреда и другим людям. К примеру, он угрожал соседке своей свояченицы в Амстердаме, утверждая, что он работает в гестапо. После того как она стала где-то прятаться, Маринус вторгся в ее дом и все прибрал к рукам. Судье он сказал, что с риском для жизни спасал мебель, иначе ее экспроприировали бы немцы. Но когда после войны соседка вернулась и потребовала свои вещи назад, Маринус заявил, что у него ничего нет и он не знает, куда все подевалось.

Судья приговорил Маринуса к десяти годам лишения свободы. Годом позже этот срок был наполовину сокращен. Очищение общества от коллаборационистов началось под лозунгом “быстро, строго, справедливо”. Однако поскольку их было много, а также потому, что все силы были брошены на восстановление страны из руин, а тут еще подоспели события в Индонезии, акцент в этом лозунге переместился на слово “быстро”. “Строго” и “справедливо” остались без должного внимания. В конечном итоге очищение общества обернулось фикцией.

Кейс ван Метерен

Кейс был тоже арестован. И не только из-за Розы. На его совести было много разных преступлений. Помимо предательства, он подозревался в мошенничестве и коллаборационизме. С большой суммой денег он был захвачен союзниками на юге Германии, в Дессау. Это не его деньги, уверял Кейс, его босс попросил купить ему бриллианты в Амстердаме. Еще он рассказал союзникам, что в 1943 году нацисты заключили его в лагерь, поскольку он открыто выказывал свою антифашистскую позицию. И лишь по счастливому стечению обстоятельств, когда Германия терпела поражение, ему удалось спастись.

Союзники передали Кейса Нидерландам. Здесь его тоже отправили в Вюгт. Его допрашивала политическая полиция. На него собрали толстенное досье. Имелась там и поразительная информация, касающаяся Розы. Другу, которому Роза передала на хранение граммофон и танцевальные пластинки, Кейс сообщил, что она поручила ему забрать все эти вещи. Без тени сомнения друг Розы ему все передал… Многие свидетели характеризовали Кейса как крайне ненадежного человека. В досье упоминается о том, что одного подпольщика казнили немцы, а одного английского летчика застрелили после того, как с ними пообщался Кейс.

Хотя Кейс охотился на людей иногда даже в эсэсовской форме, судья посчитал, что для его осуждения недостаточно оснований. По просьбе защиты Кейса обследовал психиатр, который счел Кейса не полностью вменяемым. Его освободили из-под стражи. Сразу после войны Роза пыталась разыскать Кейса, но ей не удалось его найти. Лишь спустя много лет она напала на его след и нашла его адрес. Что она сделала, осталось неизвестным. Кейс переехал жить в Германию и умер в 1996 году в Кельне.

Эрнст Веттштайн

После завершения своей работы в Эйндховене Эрнст отбыл в Швейцарию. Когда Розу арестовали, она пыталась установить с ним связь. Но ничего не получилось. Может, он ей и ответил, но Роза больше никогда ничего о нем не слышала. Из Швейцарии он переехал в Испанию. Там работал инженером на различных текстильных предприятиях. Проводил модернизацию и осуществлял механизацию труда с помощью современного швейцарского текстильного оборудования. После чего вернулся назад в Швейцарию. После войны Роза не искала с ним контакта. Их помолвка официально так и не была расторгнута.

Хенк Колье

После войны Хенк был заподозрен в сотрудничестве с немцами. А как могло быть иначе, раз Роза и ее мать были выданы полиции в его доме? К тому же жена Хенка Магда была немкой, а сам он состоял в НСД. Хенка посадили в тюрьму. Через дорогих адвокатов Магда посылала ходатайства о его освобождении или хотя бы быстром рассмотрении дела. Но это не помогало. По просьбе Магды Роза написала письмо в политический сыск, в котором рассказывала о своих наилучших впечатлениях от взаимоотношений с этой супружеской парой. Туда же направил письмо, оправдывающее чету Колье, местный пастор, который утверждал, что, после того как были арестованы Роза и ее мать, супруги Колье прятали у себя еще двух еврейских детей. Поэтому эти дети сумели пережить войну. Но и это письмо не возымело действия. Хенк Колье был освобожден только через год. Лишенный ряда гражданских прав, он вышел на свободу разочарованным, усталым человеком и решил эмигрировать в Южную Америку. Однако процедура с разрешением на выезд столь затянулась, что Хенк оставил все как есть и продолжал жить в Нидерландах. После войны он торговал молоком. Только в 1952 году он был полностью восстановлен в гражданских правах. Умер в 1964-м.

Магда Колье

Сразу после войны Роза возобновила с ней отношения. Она попросила брата, жившего в Голландии, забрать у нее сохранившиеся вещи и деньги, что тот и сделал. Из оставленных Магде 9 тысяч гульденов она потратила тысячу на продуктовые посылки в Вестерборк и в Вюгт, а также отправляла Розе и ее родителям денежные переводы. Оставшиеся деньги (8 тысяч гульденов) она передала брату Розы и аккуратно приложила к ним чеки на все расходы. Вещи Розы и ее матери, которые Магда не отправила им в лагеря и сохранила, она также передала Джону. Остутствовали лишь те вещи, которые присвоил Кейс.

После ареста мужа Магда осталась одна. Возвращаться в Германию ей не имело смысла. Германия лежала в руинах и была оккупирована союзниками. Большая часть ее семьи погибла. Дети ее погибшего на Восточном фронте брата перебрались жить к ней. Сама же она осталась бездетной. Когда ее муж вернулся из заключения, она прожила с ним еще немало счастливых лет. После его смерти, чтобы не бедствовать, она снова стала сдавать комнаты и держала маленький киоск, в котором продавала мороженое и сладости. Когда дети ее брата покинули дом, а она сама постарела и больше не могла работать, Магда переехала в дом престарелых, где жила до самой смерти. Там она мало с кем общалась, и соседи считали ее сварливой дамой. Она ожесточилась, с ней случился инсульт, после которого у нее возникли проблемы с речью. Это лишь увеличило ее отгороженность от мира. По воскресеньям, стараясь скрасить ее одиночество, Магду навещала супружеская пара. Эта обязанность была возложена на них церковной общиной. Магда умерла в возрасте 83 лет, одинокая и всеми покинутая.

Йорг Мюллнер

Роза больше никогда не видела Йорга Мюллнера (вымышленное имя) и, несмотря на запросы, никогда больше о нем ничего не слышала. Поиски в архивах подтверждения тому, что такой человек существовал на самом деле, не дали особых результатов. Судя по всему, Йорг Мюллнер был не немецким, а голландским эсэсовцем.

Марта

Марта (вымышленное имя) после войны познакомилась со своим мужем. Они поженились, и у них родилось трое детей. Роза много раз бывала в Кнокке, где жила Марта. Рашели (вымышленное имя) они устанавили в Тилте памятный камень[103]. На протяжении всей жизни Роза с Мартой всегда оставались близкими подругами.

Курт Фишер

После войны Розе не удалось отыскать Курта (имя вымышленное), и она о нем больше никогда не слышала. Магдебург, откуда Курт был родом, оказался по ту сторону железного занавеса. Это затруднило ее поиски. До Розы дошли слухи, что вскоре после отправки заключенных из Биркенау эсэсовцы были взяты в плен наступавшими русскими. Большинство из них оказалось в Сибири, в трудовых лагерях.

Три немецких солдата

После войны Роза попыталась идентифицировать личности трех немецких солдат, на которых ее обменяли на датской границе. Ей хотелось познакомиться с ними и пообщаться. По идее должны были существовать списки, в которых были указаны их имена. Но ей не удалось найти этих списков и, соответственно, узнать, кем были эти солдаты.

Карл Глауберг

Доктор Глауберг вместе с Йозефом Менгеле ставил бесчисленные опыты на заключенных концлагерей. В 1945 году он был взят в плен русскими. В рамках договоренностей между СССР и Германией через семь лет был возвращен в Германию. Там он жил как свободный человек и уважаемый бюргер. Те, кто выжил в концлагерях, многократно пытались привлечь его к ответственности. В итоге в 1955 году он был повторно арестован и умер в 1957 году незадолго до начала судебного процесса.

Родители Розы

Родители Розы, Фальк Гласер и Жозефина Филипс, погибли в лагере. 30 марта 1943 года в поезде, набитом людьми, их вывезли из Вестерборка. Темной ночью этот поезд отбыл в направлении Польши, к деревеньке Собибор. Больше никто никогда ничего не услышал о людях из этого поезда. За день до отправления отец Розы сумел написать карандашом открыточку Магде и Хенку Колье: “Сообщаю вам, что нам предстоит путешествие. С наилучшими пожеланиями и до скорой встречи!”

Открытка супругам Колье от отца Розы Фалька, в которой он сообщает, что их отправляют из Вестерборка на восток

Семья Джона Гласера

Брат Розы Джон выжил на подпольной квартире. Незадолго до войны в танцевальной школе он познакомился со своей подругой Элизабет. Они поддерживали отношения и во время войны. Тайными тропами Элизабет вывезла его на велосипеде и надежно спрятала. Как только в 1944 году Южные Нидерланды были освобождены, Элизабет и Джон обручились, а затем в 1945 году поженились. У них родилось пятеро детей: Паул, Марион, Рене, Эрнест и Ваутер. Джон и Элизабет договорились скрывать от них свое военное прошлое, а также то, что в их жилах течет еврейская кровь. Джон сосредоточился на фортепианной музыке, работе и семье.

После войны Роза много раз навещала Джона и его семью. Но со временем они разорвали отношения. Причиной разрыва стало то самое военное прошлое и драматические события, произошедшие с их родителями. Джон обвинил Розу в том, что именно из-за ее неосмотрительности их мать была выдана немцам и отправлена в лагерь. В свою очередь Роза вменила ему в вину то, что вся забота о матери лежала на ней одной, а Джон удрал на свой тайный адрес и тем самым сложил с себя всю ответственность. Причиной их разрыва послужил незначительный инцидент. В 1988 году Джон пишет Розе письмо, в котором предлагает возобновить отношения. Потом следует короткий обмен письмами, в которых снова возобладали взаимные упреки. Отношения не восстановились — и уже до конца их жизни. Элизабет умерла в 2007 году.

Родственники Розы и их дети

У Розы было семь семей родственников. За исключением одного дяди и одной тети, которые всю войну оставались в Ост-Индии, войну не пережил никто. Из кузенов и кузин Розы выжили лишь несколько человек. Вот имена всех этих людей:

• Первая семья, пятеро детей: Китти, Йаап, Регина и Якоб погибли в Аушвице, Йоост выжил в Голландской Ост-Индии.

• Вторая семья, четверо детей: Артур и Морис погибли в Аушвице, Херберт — в лагере Дорогуск. Рихард сумел добраться до Швейцарии и выжил.

• Третья семья, трое детей: Бернард, Ирена и Соня погибли в Собиборе.

• Четвертая семья, двое детей: Сюзи и Оскар; Оскар погиб в Аушвице, Сюзи выжила, скрываясь в подполье.

• Пятая семья, один ребенок: Брам, он выжил в концлагерях, его жена погибла в Аушвице.

• Шестая семья, двое детей: Регина и Ханхен. Семья жила всю войну в Голландской Ост-Индии и тем самым была спасена.

• Седьмая семья, двое детей: Регина и Розетта погибли в Аушвице.

Большинство прятавшихся от немцев кузенов и кузин Розы было выдано оккупационным властям самими голландцами.

Сюзи из четвертой семьи рассказывала потом, как это произошло с ее родными. Оскара выдали, когда он навещал в больнице мать. Предателем был лечащий врач матери, и как только Оскар вышел из больницы, его схватили поджидавшие внизу полицейские. Его матери тоже было велено покинуть больницу, но поскольку она не могла ходить, ее принесли в Вестерборк на носилках. Оскар попал в Аушвиц. Его сестра Сюзи после войны осталась одна. Она не могла даже вернуться в отчий дом. Их прежний сосед, хранивший во время войны их картины, столовое серебро и другие ценные вещи, не пустил ее на порог, сказав, что все эти вещи поручено хранить ему. А раз мать семейства погибла, то теперь все добро — его. Сюзи не имела возможности подать апелляцию в суд. У нее не было денег на адвоката. Поэтому все осталось без изменений.

Другие родственники Розы

В 1939 году состоялся большой семейный праздник. На фотографии запечатлены в числе прочих Розины племянники и племянницы. Среди тех, кто есть на фотографии, войну пережили лишь двое: Харри и Мориц. Харри вернулся живым из лагерей (Аушвиц и Берген-Бельзен), а Мориц прятался, и его никто не выдал. Сейчас жив только Харри, он-то и рассказывает следующее. Когда, вернувшись из лагерей в Голландию, он позвонил в дверь собственного дома, ему открыла их бывшая экономка. Оказалось, что теперь она живет в его доме и вход ему туда запрещен. Был поздний вечер, Харри плохо себя чувствовал, и ему некуда было идти. Однако, лишь после того как он пригрозил, что будет спать на крыльце, экономка разрешила ему переночевать одну ночь в его собственном доме. На следующее утро Харри отвезли в больницу. Выздоровел он только через два года.

Голландцы с еврейской кровью

Согласно официальной статистике, за годы войны погибли 72 процента из 140 тысяч голландцев еврейского происхождения. Этот процент значительно выше, чем в соседних странах. В Дании погибло менее одного процента евреев. В Германии — 24 процента. В Бельгии — 44. Во Франции — 22. (Источники: “Энциклопедия Холокоста” И. Гутмана, “Серое прошлое” Криса ван дер Хейдена)

Однако на самом деле число погибших в Нидерландах евреев может быть еще выше. В паспортных столах многих муниципалитетов на оккупированных территориях депортированные граждане были зарегистрированы как “отбывшие за границу”. Таким образом, все они считались эмигрантами, а не погибшими. Соответственно, их не учитывали в официальной статистике смертности. Поэтому специалисты, изучающие Холокост, подвергают сомнению официальные данные, касающиеся нидерландских евреев, погибших в годы Второй мировой войны.

Из Розиных подруг с еврейскими корнями выжили совсем немногие. Одна из подруг, тоже уцелевшая в Аушвице, через два года после окончания войны эмигрировала в Австралию по причине антисемитизма и холодного неприятия евреев в голландском обществе. Их с Розой дружба длилась на протяжении всей жизни. Многие из друзей Розы, семьи которых хотя бы частично уцелели во время войны, равно как и тысячи других выживших в лагерях голландских евреев, по тем же причинам эмигрировали в Израиль и США и, подобно самой Розе, никогда больше не вернулись в Нидерланды.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.