1944 Январь
1944
Январь
1 января
Данные Кан Шэна:
Численность 8-й НРА — 387 245 бойцов.
Вооружение: винтовок — 190 тысяч, пулеметов — 3187, тяжелых пулеметов — 360, орудий — 232.
Площадь дислокации, действия и влияния 8-й НРА — 350 тысяч кв. км Северного Китая, то есть 40 процентов его территории, с населением 34,5 миллиона человек.
Вся эта территория разделена на четыре военно-административных района.
1. Шэньси — Хэбэй — Чахарский пограничный район (самая крепкая база 8-й НРА).
Здесь действуют группы Сяо Кэ и Не Жун-чжэня. Войска оперативно подчиняются Не Жун-чжэню.
2. Пограничный район северо-западной части провинции Шаньси.
Площадь района — 40 тысяч кв. км, население — 1750 тысяч человек. Войсками, численностью в 65 тысяч бойцов, командует Хэ Лун. Его заместители — Сюй Фан-тин и комиссар Гуан Сян-ин.
3. Шаньси — Хэбэй — Хэнаньский пограничный район.
Площадь района — 225 тысяч кв. км, население — 13,5 миллиона человек. Наименее важный в боевом отношении район, в котором действует 129-я пехотная дивизия Лю Бо-чэна и другие войска, численностью в 95 тысяч бойцов.
4. Шаньдунский пограничный район.
Население района — 40 миллионов человек. Основная боевая единица — 115-я пехотная дивизия, с которой взаимодействует Шаньдунская колонна численностью в 85 тысяч бойцов (ею командовал Чжан Цзин-у). [248]
Согласно договоренности между центральным правительством и руководством КПК состав 8-й НРА ограничивается тремя дивизиями (115-й, 120-й и 129-й). Поэтому дивизии фактически разрослись по численности до армии каждая.
Эти цифровые данные дают объективное представление о том, кто из партнеров по единому антияпонскому фронту несет основное бремя войны.
* * *
Очевидно, Мао Цзэ-дун получил телеграмму Димитрова. В Цзаоюани никого не принимают...
3 января
Советские войска стремительно наступают.
Китайцы по-прежнему пытаются овладеть городами Хуажуном и Шишоу. Тяжелое экономическое положение, многолетняя война разлагающе влияют на правительственные войска. Армия весьма низкой боеспособности.
Англичане трубят о потоплении немецкого линкора «Шарнгорст».
В Китае очень сильны позиции американских миссионеров. В самых глухих отдаленных местах они крепко держат в руках свою паству. Как правило, миссионеры отличные ораторы.
* * *
Бо Гу подтвердил мое предположение: телеграмма из Москвы получена.
В телеграмме Димитров выражает озабоченность отношениями с Гоминьданом, политикой руководства КПК к так называемой «московской группе» и дает оценку гнусной роли Кан Шэна в яньаньских делах...
О чжэнфыне в Особом районе Бо Гу сказал: «Кто был — тот знает, кто будет — тот узнает». И невесело рассмеялся.
* * *
Я вышел из дома. Голая бурая земля — насколько хватает глаз!
Я расстегнул куртку. Ветер захолодил грудь. Я зажмурился... и внезапно услышал «зеленый шум». Ветер трепал деревья, срывая листву, сорил хвоей. И гудел, гудел в вершинах.
Я замер, пронизанный воспоминаниями... [249]
4 января
Неожиданно получил приглашение Мао Цзэ-дуна послушать с ним вечером старинную китайскую оперу.
Пришел пораньше с расчетом на путь в Яньцзялин. Мао и Цзян Цин уже ждали. После обмена любезностями двинулись в Яньцзялин.
Мао был в своей обычной одежде. Войлочные туфли, ватные зимние штаны, грубая куртка, черный свитер поверх белой рубахи, заношенная, видавшая виды шапка-кепи с поднятыми вверх наушниками, отчего она сильно смахивала на колпак. Куртка и штаны изрядно измяты.
Мао держался просто. Он умеет, если нужно, держаться просто, подкупающе просто. Умеет расположить к себе.
Он не стал тратить время на формальности. Сразу повел речь о своем уважении к Советскому Союзу, ВКП(б), И. В. Сталину. Цзян Цин шла молча.
Мао сказал, что он питает искреннее уважение к китайским товарищам, которые получили образование или работали в СССР.
Это и стало главной темой разговора. Собственно, разговора не было. Говорил один Мао. Говорил о значении Советского Союза для существования Особого района, о важности единого антияпонского фронта, о политической роли бывшего Коминтерна для КПК.
Рукава его куртки длинноваты. Он грел в них руки, как в муфте. Крылья длинных волос выбивались из-под колпака на виски. Он рассеянно прятал их, они снова выбивались.
Никого не было, кроме охранников, шагавших в отдалении.
Во время спектакля Мао был сосредоточен, но любезен. На людях ни словом не обмолвился о том, что занимало его.
Цзян Цин много рассказывала мне о театре, актерах. Мао щурился, разглядывал зал. У него привычка щуриться, но я чувствовал, что он очень обеспокоен и я ему сейчас нужен.
После спектакля Мао Цзэ-дун сказал мне, что ему надо со мной обязательно поговорить и поговорить подробно.
Я ответил, что готов.
Когда рядом никого не оказалось, Мао сказал, что он получил телеграмму от товарища Димитрова по вопросам коминтерновской политики. Телеграмма вызвала у него большие раздумья, взволновала и очень близка ему тревогами, [250] заботами. Он понимает глубокое, искреннее стремление товарища Димитрова помочь руководству КПК и ценит эту помощь, ибо она всегда оказывалась мудрой.
Прощаясь, Мао Цзэ-дун сказал, что он непременно встретится со мной и обсудит вопросы, поднятые в телеграмме.
* * *
В результате боевых действий японских войск за минувший год армии центрального правительства по приблизительной оценке потеряли до 600 тысяч человек.
Японцами оккупировано восемь провинций с населением не менее 100 миллионов человек. Страна разорена многолетними междоусобными войнами и японской агрессией.
6 января
Январю суждено стать месяцем неожиданностей. Вдруг последовало приглашение на обед к председателю ЦК КПК. Приглашены я, Андрей Яковлевич и Коля. На обеде присутствовали руководители КПК. Все было чинно, дружелюбно и... подобострастно.
Мне совершенно ясна была цель приглашения — внушить нам, что чжэнфын не имеет ничего общего с борьбой против «догматиков», «московской оппозиции», что не было никаких акций по подрыву единого антияпонского фронта, нет антигоминьдановской пропаганды. Просто вылавливали шпионов, только шпионов...
Мы должны убедить Москву в том, что в Яньани все благополучно — вот цель Мао.
Поведение Лю Шао-ци, Чжоу Энь-лая (Чжоу столь стремительно «перекрасился» под Мао, что теперь правоверный из правоверных маоцзэдуновцев) и Кан Шэна подтвердили мои предположения. Они были неузнаваемы. Мало того, что они стали вдруг заискивать передо мной, но они заискивали и перед Колей, которого знают совсем мало. Это был спектакль, отрежиссированный Мао Цзэ-дуном.
После телеграммы бывшего руководителя Коминтерна председатель ЦК КПК наспех распределил роли, указав, что следует говорить, как с нами держаться и чего добиваться.
Мао еще раз доказал, что обладает искусством обращения с людьми. Он умеет расположить к себе, угостить, непринужденно потолковать о самых отвлеченных предметах. Если Чжоу и Лю чувствовали себя скованно, то [251] Мао почти не замолкал, был весел и насмешлив. Он играл — это было ясно. А в этой игре полагалось внушить нам доверие.
В толстоватых губах Мао была улыбка, в прищуренных глазах добродушно ласкового хозяина. И лишь курил он больше обычного...
Он ни на минуту не оставлял меня без своего внимания. Лю и Чжоу усердно обрабатывали Андрея Яковлевича. Кан уделял свое внимание всем помаленьку.
Чжоу внешне отличается от всех. Он аккуратен. Его одежда не болтается мешком. Подогнана, отглажена.
8 января
Вчера в девять утра в нашем доме вдруг появился Мао Цзэ-дун. Один, без охраны и без столь обычных при беседах с нами Кан Шэна, Лю Шао-ци, Чжоу и Жэнь Би-ши.
Визит председателя ЦК КПК был полнейшей неожиданностью. Мало того, что он никогда не приходил к нам вот так запросто, но в эти часы он обычно спит...
Принял его в гостиной. Коля наспех согрел чай, подал спирт, закуску. Но Мао Цзэ-дун от угощений отказался и без обиняков приступил к делу. Он энергично стал разъяснять мне существо политики руководства КПК по внутрипартийным и внешнеполитическим вопросам.
Я понял, что Коля смущает его и попросил радиста оставить нас. Мао был очень этим доволен.
Председатель ЦК КПК сказал, что в едином антияпонском фронте он видит мощную силу, способную противостоять японской агрессии, что он искренний сторонник объединения всех национальных сил и делает все возможное для укрепления и развития антияпонского блока. Однако он считает, что необходим твердый кулак для сдерживания агрессивности Гоминьдана. Такой кулак способен нейтрализовать активность врагов Особого района.
После каждой фразы председатель ЦК КПК повторял, как он глубоко чтит опыт товарищей Сталина и Димитрова.
О Ван Мине председатель ЦК КПК вдруг повел речь в совершенно другом тоне, почти дружелюбно! Я даже сразу не понял, что он говорит о Ван Мине...
Разговор был долгий. Мао докурил пачку «кэмел», начал другую. Вид у него был озабоченный, веки красные. Иногда он тяжело поднимался и расхаживал бесшумно в своих войлочных туфлях. Длинные волосы, спадая, закрывали [252] глаза. Он часто откидывал их рукой я рассеянно озирался...
Визит закончился весьма неожиданным образом. Председатель ЦК КПК попросил несколько листов бумаги. Сел за стол и тут же набросал текст телеграммы для товарища Димитрова. Телеграмму он вручил мне с просьбой срочно «отстукать» в Москву. Мао выглядел обеспокоенным, в движениях его сквозила напряженность и нервозность.
На прощание председатель ЦК КПК сказал, что до сих пор он и другие китайские работники явно недостаточно помогали нам в работе. И пообещал исправить этот промах.
Вид у него был крайне утомленный. Похоже, что в эту ночь он так и не прилег.
Я проводил его...
В своей телеграмме Димитрову, как бывшему руководителю Коминтерна, Мао Цзэ-дун просит понять правильно внутрипартийную политику руководства КПК. Просит не волноваться товарища Димитрова, успокоиться, ибо все переживания товарища Димитрова дороги и сердечно близки ему. Суть беспокойства его и Димитрова одна и та же, так как у них одни и те же мысли.
Мао Цзэ-дун сообщает, что, кроме телеграммы, посланной в Москву второго января, он хочет еще раз указать на основные принципиальные вопросы, за проведение которых борется руководство КПК.
В телеграмме от второго января была разъяснена точка зрения по данным вопросам, но необходимо еще раз определить существо задач и политики. Мао Цзэ-дун благодарит бывшего руководителя Коминтерна за помощь, за предупреждение о недопустимости раскола единого антияпонского фронта и недопустимости в современных условиях антигоминьдановской политики. Мао Цзэ-дун заверяет бывшего руководителя Коминтерна в своем искреннем уважении.
Далее он сообщает, что с июля 1943 года и по нынешний день энергично проводились меры по укреплению единства партии. В результате внутрипартийная обстановка резко улучшилась. Суть этой внутрипартийной политики — объединение и сплоченность. Что касается Ван Мина, к нему относятся, исходя из тех же главных положений внутрипартийной политики: объединение и сплочение.
Политика по отношению к Гоминьдану неизменна. Она [253] исходит из необходимости единого антияпонского фронта, и руководство КПК всегда строго ее придерживалось. Суть этой политики — сотрудничество с Гоминьданом, необходимость сотрудничества. В нынешнем 1944 году в характере взаимоотношений КПК и ГМД нужно ожидать улучшения. Мао Цзэ-дун подчеркивает, что он на это рассчитывает.
* * *
Да, есть над чем поразмыслить. Мао, безусловно, понял мое отношение к политическим событиям в Особом районе. Визит преследовал цель не только убедить Москву в дружественности руководства КПК, но и разъяснить, наконец, мне, как следует понимать его — Мао — политику. Это попытка сбить меня с моих позиций. И если не сбить, то поколебать. Значит, Мао будет развертывать действия в прежнем духе и пытается заранее обеспечить себе свободу таких действий. Действий по существу антисоветских.
9 января
Ван Мин не знает о телеграмме Димитрова. Поставить его в известность нет возможности. Мао Цзэ-дун в новых условиях пытается использовать давление на Ван Мина, чтобы таким образом не только до конца дискредитировать своего политического недруга, но и в какой-то мере доказать необоснованность телеграммы Димитрова...
Ван Мин не выдерживает и признает свою политическую линию ошибочной. Мао Цзэ-дун, сохраняя изоляцию Ван Мина, стал маневрировать, добиваясь признаний в духе, необходимом для ответа на телеграмму Димитрова. Действительно, если сам Ван Мин посчитает свою политику ошибочной, какие могут быть сомнения в правильности действий руководства КПК?
Шестого января Мао Цзэ-дун имел обстоятельную беседу с Ван Мином. В этой беседе, судя по отзывам самого Мао, он занял весьма мягкую позицию, резко отличавшуюся от прежней непримиримой... Больше того, Мао дал понять, что возможны примирение и дальнейшая совместная работа в случае исправления, признания и т. п.
Это подействовало. Ван Мин, не ведая о телеграмме Димитрова и считая изменение в поведении председателя ЦК КПК желанием покончить с конфликтом, утвердился в своем мнении. И сдает свои позиции. Ван Мин принимает политические курбеты Мао за искренность, изменение [254] отношения — за чистую монету. Мао стремительно продвигается к цели...
Послать телеграмму по нашей радиостанции — недурной ход Мао. Кроме всего прочего, это будет свидетельствовать о том, что председатель ЦК КПК и советская группа «живут душа в душу», что нет и не было нападок на Советский Союз, «догматиков», выучившихся в Советском Союзе, и всех, симпатизирующих моей Родине.
Телеграмма председателя ЦК КПК преследовала и другую цель — любой ценой сохранить в руководстве КПК Кан Шэна, окончательно разоблачившего себя как врага партии и народа. Мао Цзэ-дун решил пойти на сделку: он сохранит в руководстве Кан Шэна — это, так сказать, для себя, но одновременно оставит в покое Ван Мина — это в качестве доказательства преданного отношения к СССР и ВКП(б). Ван Мином председатель ЦК КПК срочно хочет прикрыть все свои действия, ставшие известными вдруг за пределами не только Особого района, но и Китая.
Действует Мао не столь искусно, как решительно и нагло.
Слов нет, Мао Цзэ-дун догадался теперь, как поняты в Москве чжэнфын и борьба с Ван Мином и какую роль сыграл в этом я.
* * *
«...Наша древняя культура — тысячи томов, — пел за обедом Сяо Ли. — Около десяти веков до нашей эры у нас появилась «Книга песен» — сложнейшая и тончайшая поэзия! Западу нужно учиться у Востока!..»
Я стал расспрашивать Сяо Ли о древней китайской литературе. Ну и гусь! Зазубрил какие-то цитаты о литературе, а сам ни черта не читал.
10 января
4-я НРА создана в 1937 году по соглашению центрального правительства и КПК. В ее составе регулярные воинские части и партизанские отряды центральных и юго-восточных провинций Китая.
В январе 1941 года гоминьдановские войска, вопреки соглашению, нанесли тяжелое поражение 4-й НРА. Приказом Чан Кай-ши от 17 января того же года 4-я НРА расформировывалась, но постановлением ЦК КПК от 20 января она вновь восстанавливалась в количестве семи дивизий, под названием Новая 4-я НРА.
Командующий Новой 4-й НРА Чэнь И. Заместитель — Чжан Юн-и, бывший комиссар — Лю Шао-ци. [255]
Район действия армии: Нанкин-Шанхайская и Шанхай-Ханьчжоуская железные дороги и южный участок Тяньцзинь-Пукоуской железной дороги.
В армии около 99 тысяч бойцов.
В собственно Особом районе дислоцируются охранные войска численностью в 40 тысяч бойцов. Сюда же продолжается переброска 120-й пехотной дивизии Хэ Луна.
Войска КПК вооружены скверно. Но причина их пассивности кроется в пресловутой теории «сохранения живой силы», предназначенной для развязывания гражданской войны.
* * *
Стремление Мао — ограничить партийцев скупым набором лозунгов и тезисов.
Все здесь продолжают заучивать «22 документа», критиковать «догматиков», отрекаться от Ван Мина и т. п. Документы заучивают истово, как на уроках закона божьего. Уповают искренне и неискренне, что «смирение паче гордыни...»
13 января
Артиллерийские салюты в Москве в честь новых побед!
Продолжаются военные действия в Италии.
Ширится партизанская борьба в Югославии.
Гитлеровцы зверствуют во Франции.
Многие радиообозреватели комментируют послание Рузвельта конгрессу. Ссылаясь на известное выражение В. Франклина, президент дал любопытное определение союзническому блоку: «Все мы должны держаться вместе, иначе мы, несомненно, будем висеть порознь...»
* * *
Отношение руководства КПК к нашей группе подчеркнуто «сердечное». Меня принимают по первой же просьбе и охотно беседуют...
Сообразив, что действительное положение в КПК известно в Москве до мельчайших подробностей, Мао Цзэ-дун и его сторонники перестраиваются. Они понимают, что без помощи СССР им не выжить. Наглость, с которой они вели себя, сменяется особым вниманием к маскировке своей сектантской политики.
Мао Цзэ-дун и его сторонники никогда не откажутся от политики, за которую боролись столько лет и которая сейчас окончательно выкристаллизовалась и восторжествовала, [256] — это один из выводов, который я довел до сведения Москвы.
Телеграммы Мао Цзэ-дуна — дань вежливости. Заигрывание со мной и услужливость — маска!
Я на долгом, непрекращающемся трагикомическом спектакле...
21 января
Успешно развивается наступление под Ленинградом. На полях боев свыше 20 тысяч трупов гитлеровцев.
В Москве открылось движение по новой трассе метрополитена.
Чунцинское радио в ответ на критику либеральной западной печати заявило, что при оценке положения в Китае надо учитывать последствия семи лет войны и двух лет блокады.
По сообщению Вашингтона, за все время войны — как с японцами, так и с немцами — США потеряли около 90 тысяч человек, включая раненых, пропавших без вести и пленных.
Министр финансов США сказал о процессе в Харькове, что русские стирают с земли отвратительнейшие из самых отвратительных пятен, вешая главарей разбоя и бесчинств.
Американское правительство проявляет повышенный военный и дипломатический интерес к Китаю...
Чунцин объявил об окончании строительства Гуанси-Гуйчжоуской железной дороги до Гуйяна.
* * *
Новая встреча с Мао Цзэ-дуном. Примечательным в беседе было отношение председателя ЦК КПК к США. Он вскользь заметил, но получилось весьма многозначительно: «Для Китая политика США — вопрос первостепенной важности».
Мао опять «разъяснял» мне суть отношений между КПК и ГМД.
«Гоминьдан не допускает коммунистов в правительство, — сказал Мао. — Но со временем мы поставим этот вопрос перед Чан Кай-ши». И стал поносить Чан Кай-ши и центральное правительство.
Слов нет, правительство Чан Кай-ши по природе своей реакционно и другим быть не может, но если из этого строить свои отношения с Чунцином, то единый антияпонский фронт попросту невозможен. А ведь именно политической [257] слабостью Китая пользовались империалисты и пользуется сейчас Япония.
Сам Мао считает, что война будет долгой («много-много лет»). Он не развертывает боевых действий против японцев. Кто же будет сражаться против захватчиков? Реакционер Чан Кай-ши? Союзники?..
Ссылка на реакционность Гоминьдана, политические претензии к Гоминьдану, ведущие к расколу единого антияпонского фронта, в данных условиях ослабляют позиции национального сопротивления агрессору. Война, которая истощает Китай, это ведь не миф, а реальность. Суровая реальность.
Встреча, как всегда, была ночью, в рабочие часы председателя ЦК КПК. В его просторной пещере-квартире было холодновато. Мао выглядел нездоровым. Много курил. Угощал меня чаем.
Его стол завален бумагами. Вестовые приносили телеграммы. Он откладывал их, не прочитывая. Он много расхаживал, ссутулясь. У него впалая грудь. Речь его проста и грубовата.
Возвращался я за полночь. Окликали часовые. Я отзывался. Когда подходил, они дружелюбно улыбались. Бойцы охранных подразделений уже знают меня. Крутила метель и было очень холодно. Настоящий сибирский мороз...
В своем большинстве бойцы 8-й НРА еще помнят яростные бои первых лет сопротивления японским захватчикам...
Я шел буквально на ощупь. Ночь и метель скрывали тропу уже в двух-трех шагах.
23 января
Все мои отношения с руководством КПК складываются под впечатлением телеграммы товарища Димитрова. Так как в телеграмме дана откровенная политическая оценка Кан Шэна, то шеф цинбаоцзюй старается доказать мне (а через меня и Москве) свою лояльность. На всех встречах он отличается крайней предусмотрительностью. В последний раз он вдруг повел речь о Ван Мине, хотя до этого такая тема была невозможна. О Ван Мине говорить никто не запрещал, но и говорить никто не отваживался. Я тоже избегал этой темы.
Кан Шэн не без злорадства поведал об ошибках, в которых признается Ван Мин председателю ЦК КПК. Тут Кан Шэн чувствует себя победителем. Он сообщил, что Ван Мин просит Мао Цзэ-дуна не заострять вопроса о его [258] (Ван Мина) ошибках на предстоящем VII съезде партии или хотя бы смягчить обсуждение данных ошибок.
Кан Шэн сказал, что главное — это признание Ван Мином своих политических ошибок, поэтому председатель ЦК КПК заверил его, что сам предпримет все меры для предотвращения антиванминовского конфликта на будущем съезде.
Кан Шэн и юлил передо мной, и в то же время не мог скрыть своего торжества. Он всячески давал понять, что мы с ним старые товарищи, едва ли не друзья, и между нами нет и не может быть недоразумений.
Кан Шэн сказал, что Ван Мин чувствует себя значительно лучше, опасность миновала и напрасно о нем тревожатся. «Ван Мин гораздо крепче Ван Цзя-сяна», — заявил Кан.
Я спросил, откуда такая уверенность.
Кан Шэн объяснил. Оказывается, в новогодние праздники председатель ЦК КПК дважды наведывался к Ван Мину, подолгу беседовал и вынес убеждение в том, что Ван Мин чувствует себя вполне прилично. Но это еще не все. После визитов Мао Цзэ-дуна с Ван Мином встречался и Чжоу. Беседа между ними длилась около пяти часов.
Кан Шэн сказал, что это самое убедительное доказательство крепости Ван Мина.
«Он почти здоров!» — сказал Кан.
Кану это особенно важно. Подозрение в преднамеренном отравлении Ван Мина падало на него. И после телеграммы Димитрова, когда все это стало известно в Москве, ему важны доказательства, отводящие от него подозрения в покушении. Теперь просто: Ван Мин переболел и все! Чего еще рядить...
Обстановка в Яньани по-прежнему чжэнфынная. Куда не выйдешь — антигоминьдановские лозунги, лозунги чжэнфына! Скалы, где поудобнее, сплошь разрисованы иероглифами.
Энтузиазм борцов за новый Китай обрел уродливую форму чжэнфына. Обстановка «разоблачительных» митингов, поношения товарищей, раскаяний стала нормой партийной жизни.
Высший авторитет здесь Мао. Его мнение — все! Завтра это уже закон! Его влияние сказывается даже в мелочах, даже на репертуаре театра или самодеятельной пьеске (а театр он обожает)...
Яркое солнце. Чистый прозрачный воздух. Жду в гости Андрея Яковлевича. [259]
Передо мной Яньань — маленький городок, точнее городские развалины среди высоченных откосов, скал.
25 января
В передвижениях по Особому району выручают надежные горные лошадки — низенькие, крепкие, выносливые. И до чего ж неприхотливые!
Снова меня приглашал председатель ЦК КПК. Снова свечи, вестовые, перекличка часовых, поучающая речь Мао...
Тут все делается, чтобы обработать меня, убедить в правоте нынешней яньаньской политики. И тем самым успокоить Москву.
Мао бесшумно расхаживал по комнате и говорил, говорил... Иногда подсаживался ко мне, пил обжигающе горячий чай, шутил.
За шутками, порывами какой-то искренности стоит ум, который судит категорично, не оставляя места сомнениям.
Мао убеждал меня в том, что Чан Кай-ши обязан предоставить коммунистам места в правительстве, что Особому району необходимо много оружия для борьбы с японцами. И ни словом не обмолвился о том, что боевые действия против японцев свертываются. Это факт бесспорный. Мао только на словах признает единый антияпонский фронт. Все помыслы его — там, в Чунцине. Там люди, которых необходимо убрать с дороги, смять, лишить власти — это главное. Вопреки реальной обстановке, фактам.
Откровения председателя ЦК КПК и Кан Шэна не случайны. С одной стороны, СССР практически в одиночку разгромил фашистскую Германию и война близка к победе, с другой — в Москве стало известно об антисоветизме в Особом районе и репрессиях против интернационалистов.
Телеграмма потрясла Мао. Он считал, что, опираясь на СССР, может поносить, вредить... интересам СССР. Его поведение и поведение Кан Шэна — это продолжение того канкана, который они растерянно отплясывают перед нами после неожиданной телеграммы товарища Димитрова.
27 января
С 8-й НРА японцы воюют пятью пехотными дивизиями, восемью пехотными бригадами и одной кавалерийской [260] бригадой, что составляет 140 тысяч солдат и офицеров при 650 орудиях.
В районе боевых действий японцы владеют коммуникациями и переправами через реки. Основные базы 8-й НРА искусно разобщены оккупантами на множество мелких.
Против Новой 4-й НРА самураи держат две пехотные дивизии и две пехотные бригады, всего — 60 тысяч солдат и офицеров при 240 орудиях. Это по данным Кан Шэна...
* * *
Метод чжэнфына — механическое зазубривание «22 документов». Все, что вне идей «22 документов», крамольно и враждебно. Мао Цзэ-дун сознательно воспитывает в партийных кадрах начетническое отношение к теории. Сам же чжэнфын он выдает за проявление диктатуры пролетариата...
Данный текст является ознакомительным фрагментом.