51. ПОСЛЕДНИЙ ЗАВЕТ

51. ПОСЛЕДНИЙ ЗАВЕТ

В «Удивительных приключениях экспедиции Барсака» (опубликованных только в 1910 году) описывается город в Африке, которым правит тиран, поставивший себе на службу изобретения безумного ученого, одержимого манией величия. А в «Вечном Адаме» старый писатель задумывается над недолговечностью нашей цивилизации. Однако Жюль Верн, предугадавший сложные проблемы наших дней, сохраняет веру в человеческий гений.

После долгих колебаний и трудной работы по восстановлению текста черновика, носившего временное название «Научное путешествие», Мишелю удалось довести до конца замысел автора. Но выкидывая ненужные фразы первого поспешного наброска, не уничтожит ли он последние строки, оставленные его отцом? В черновиках романа Мишель обнаружил заготовки фраз, мысли, которые поверял ему отец, он узнал рассказ, который они столько раз обсуждали. И выяснилось, что поправок было не так уж много, во всяком случае, не больше, чем позволял себе иногда делать Этцель. Правда, на этот раз автор не мог их одобрить, но речь и в самом деле шла о ничтожных доделках, допустимых и при иных, менее оправданных обстоятельствах.

Закончив эту работу, Мишель решился напечатать ее, но всеобщие бедствия задержали публикацию романа. Старший сын Мишеля получил ранение в битве при Марне и долго лежал в госпитале; сам Мишель подолгу разглядывал карту Франции, на которой маленькими флажками отмечались колебания линии фронта, так что на некоторое время он и думать забыл об излучине реки Нигера. И только когда перемирие положило конец военному кошмару, можно было вернуться к вопросу об издании романа. «Удивительные приключения экспедиции Барсака» вышли в издательстве «Ашетт» в 1919 году[124].

А приключения и в самом деле были удивительные. Многие задавались вопросом, не послужили ли основой роману приключения Жака Лебоди, возымевшего довольно экстравагантную идею стать императором Сахары? Если на этот вопрос ответить трудно, то вполне естественно вспомнить о черной империи, основанной к югу от озера Чад султаном Рабахом, который в 1899 году погиб от руки майора Лами, не говоря уже о Самори, попавшем в плен в 1900 году, — его имя упоминается неоднократно.

Книга начинается с налета на банк, сопровождающегося похищением его директора. В наши дни такие печальной славы подвиги не редкость, однако этот следует считать одним из наиболее удачных в данном жанре. Бандитам, опустошившим несгораемые шкафы в Агентстве Центрального банка, показалось мало этого, им удалось бросить тень на директора Льюиса Бакстона: он исчез, и теперь все считают его организатором грабежа.

Отец увенчанного такой недоброй славой директора несколько лет назад пережил жестокое горе. Его старший сын, Джордж Бакстон, в прошлом отличный офицер, превратил свой отряд в шайку бандитов, грабивших нигерийские земли. Капитана и его сообщников беспощадно преследовали войска, и вот однажды во время битвы возле деревни Кубо, у подножия гор Хомбори капитана Бакстона убили.

Дочь старого лорда Бакстона, так и не поверив в виновность своего брата Джорджа, решила отправиться в Кубо, чтобы найти доказательства его непричастности к злодеяниям. Она уже была в Конакри, когда произошло ограбление Агентства Центрального банка, в котором обвинялся ее второй брат, Льюис. Не зная ничего об этом, она присоединилась к экспедиции депутата Барсака, в задачу которой входило изучить вопрос, достигло ли черное население французской части Западной Африки соответствующего уровня развития, чтобы принять участие в выборах.

Но какой-то таинственный враг расставляет засады на пути экспедиции Барсака, стараясь помешать ей проникнуть в излучину Нигера. Согласно приказу, оказавшемуся, как выяснилось впоследствии, ложным, отряд под командованием капитана Марсенэя, охраняющий экспедицию, заменен другим, не внушающим особого доверия, им командует лейтенант, как мы узнаем потом, дезертир.

Несчастья преследуют экспедицию, на ее пути встречаются только опустошенные деревни, все население которых перебито; и в конце концов в окрестностях Кубо, после того как Жанне Бакстон удается установить, что ее брат Джордж был убит не в бою, а кинжалом в спину, на экспедицию нападают какие-то странные планеры.

Отныне все ее участники находятся в плену у хозяина Блекланда, неведомого города, расположенного в пустыне, простирающейся к востоку от Гао-гао и мало изученной в ту пору. Этот новый город был построен на берегу высохшей реки, теперь снова наполненной водой, и разделен на три неравные секции. Одна из них предназначалась для бандитов, в другой жила аристократия этого преступного мира, самые порочные и самые жестокие люди, в третьей, расположенной между первой и второй секциями, держали рабов. А на противоположном берегу реки стояли дворец деспота и завод — основа его могущества.

И в самом деле, если неограниченная власть дает возможность тирану Гарри Киллеру добывать необходимые средства — он посылает своих подручных грабить деревни, население которых обращается в рабов, и банки в Европе, — то его всемогущество обеспечивает удивительный мозг обманутого им изобретателя Марселя Камарэ. Получив возможность осуществлять свои дерзновенные мечты и не ведая, каким гнусным целям служат его изобретения, ученый построил необыкновенный завод, сконструированные там странные машины могли вызвать дождь, превращая пустыню в цветущую долину; там строились планеры, создавались телеуправляемые снаряды, обеспечивающие господство Киллера над всем районом.

Дождь вызывается путем увеличения электрического заряда туч при помощи сконцентрированных волн Герца, направляемых специальными прожекторами. Дистанционное воздействие на самые обычные детонаторы представить гораздо легче, так как речь идет о передаче простых сигналов, теперь это уже стало реальностью. Что же касается моторов, то это другое дело. Интересно отметить, что подача электрической энергии для заводских машин осуществляется при помощи вульгарных проводов, соединенных с электростанцией. Планеры предвосхищают самолеты с изменяющейся геометрией крыла, проблема взлета и приземления решается с помощью винта, поддерживающего равновесие планера и приближающего его тем самым к геликоптеру. Что же касается движущей силы, то ее обеспечивает жидкий воздух. Из резервуаров, регулируемых системой клапанов, он вытекает в тонкие, постоянно прогреваемые цилиндры. Там он мгновенно переходит в газообразное состояние под огромным давлением и приводит в движение мотор. Это и похоже и непохоже на реактивный двигатель. Равновесие летающих машин, изобретенных Камарэ, регулируется автоматически, перемещение пилона, на вершине которого расположены крылья, выравнивает невольные отклонения планера, причем сам пилон может описывать маленькие дуги во всех направлениях вокруг вертикали. Своим движением он приводит в действие противовесы, и крылья занимают надлежащее положение. Эти описания вызвали немало откликов знающих людей. Я тем более охотно признаюсь в своей некомпетентности, что объяснения, которые дает Камарэ, весьма туманны. Зато замечание, предваряющее это описание, кажется мне крайне интересным. Камарэ «хотел наделить свои машины системой рефлексов», подобной той, которая имеется у птиц, а это и есть первый шаг на пути к современной науке — кибернетике.

Он сделает и второй шаг на этом пути. Речь идет об изобретенных Камарэ «осах», вертикальных цилиндрах с четырьмя винтами: один горизонтальный и три вертикальных; с правильными промежутками «осы» выскакивают из своих ячеек, делают круг, стреляют и возвращаются назад за новым зарядом, таким образом, это «автоуправляемые осы». Впрочем, и воздушные мины тоже. Сегодня мы располагаем такого рода ракетами с самонаводящейся боеголовкой. Что же касается цели, то она определяется данными «циклоскопа», который благодаря серии наклонных зеркал позволяет наблюдать все, что находится поблизости.

Автор всех этих устрашающих чудес, инженер Марсель Камарэ, — человек наивный, но страдающий манией величия. Узнав о злодействах, путем которых он получил возможность осуществить свои мечты и построить Блекланд, ученый восстает. «Осы», стреляющие картечью или жидкой углекислотой, охраняют подступы к заводу, но продовольствия там нет и осажденных ждет голодная смерть. Камарэ решается — жестокая ирония судьбы! — использовать восстание рабов. Начались отчаянные схватки. Жанна Бакстон, оказавшаяся во власти Киллера, находит в подземном каземате своего брата Льюиса и узнает от него, что под именем Киллера скрывается Фернэй, сын второй жены лорда Бакстона; этот злобный человек ненавидит своего отчима. Убив Джорджа, он занял его место, используя вверенный ему отряд для грабежей. Он же похитил и Льюиса, ограбив его банк.

Короче, это был бы самый обыкновенный детективный роман, если бы не Блекланд и не изобретения Камарэ. Наука на службе зла — таков истинный сюжет романа. Гениальный изобретатель, страдающий манией величия, возомнил себя равным богу. «Это я создал все, что здесь есть, — восклицает Камарэ. — Я создал этот город из ничего, как господь бог сотворил из ничего вселенную!»

Когда ученый узнает, ценой каких преступлений, сам того не ведая, он создал все это, рассудок его меркнет. «Гибель моего дела! — непрестанно бормочет он, потом вдруг выпрямляется и, ударив себя в грудь, кричит: — Бог проклял Блекланд!» Бог в его сознании — это он сам. Серией дистанционных взрывов Камарэ разрушает город до основания.

Блекланд уничтожен, а капитан Марсенэй, предупрежденный посланием, переданным впервые по беспроволочному телеграфу, помогает экспедиции вернуться на родину, сам же капитан… женится на Жанне! Все хорошо, что хорошо кончается, однако наука становится опасной!

Такова, на мой взгляд, главная мысль автора, которую он, впрочем, уже высказывал. Научный прогресс нужен человечеству лишь в том случае, если идет в ногу с прогрессом нравственным.

Несет ли изобретатель ответственность за те цели, которым служат его изобретения? На протяжении XIX столетия, до тех пор пока человечество пожинало материальные блага, связанные с научными открытиями, такой вопрос показался бы нелепым. Но к концу века вполне правомерно было высказать опасение за судьбы новых научных достижений и, перефразируя слова капитана Немо о том, что земле нужны не новые континенты, а новые люди, задаться вопросом: а не лучше ли уповать на людей, проникнутых чувством высокого морального долга, чем добиваться новых научных открытий?

Оставался еще сборник повестей и новелл, который Жюль Верн давно просил напечатать и который увидел свет лишь в 1910 году под названием «Вчера и завтра». В письме от 3 июня 1890 года автор сообщал, что у него есть новеллы, «которые могут составить целый том, в их числе и „Семья Ратон”». А в 1893 году он снова спрашивал издателя: «На когда планируется том готовых новелл?» Этцель упирался. Он не разделял нежных чувств автора в отношении «Семьи Ратон». Эта волшебная сказка, напечатанная в 1891 году в газете «Фигаро иллюстрэ», на его взгляд, создавала превратное мнение о творчестве писателя в целом. Как всякое произведение такого жанра, сказка под прикрытием вымысла высмеивает людские пороки, так что сдержанное отношение к ней издателя вполне понятно. Музыкальная сказка «Господин Ре-диез и мадемуазель Ми-бемоль» написана в 1893 году по просьбе Теофиля Готье для рождественского номера «Фигаро иллюстрэ».

В «Судьбе Жана Морена» прославляется брат, который жертвует собой, приняв вину на себя.

В фантастической сказке о будущем «Один день американского журналиста» предсказано много всего такого, что с той поры было уже изобретено. Мишель писал этот рассказ под диктовку отца, рассказ был напечатан в 1889 году на английском языке в журнале «Форум». Автор заставляет нас совершить скачок на тысячу лет вперед, описывая цивилизованный мир таким, каким он станет в 2889 году. Некоторые из его предсказаний не представляют ничего из ряда вон выходящего, другие более оригинальны. Кое-что уже воплотилось в жизнь.

В этом рассказе люди передвигаются в аэроавтобусах со скоростью шестьсот километров в час. Более длительные путешествия совершаются в аэропоездах, их скорость — тысяча километров в час. Однако для нас это уже вчерашний день, так как теперь турбореактивные самолеты переносят нас из Америки в Европу со скоростью полторы тысячи километров в час, причем с гораздо большим комфортом. Благодаря широкому распространению телефона и «телефота» газета выходит говорящая, покупатели могут услышать ее тут же, на месте, в киосках, разбросанных вдоль улиц. Весьма распространен и фонотелефот; телевизионных экранов у нас хватает, а вот видеотелефона все еще нет. Практикуются там длительный сон и даже электрический гипноз. Пресса — всемогуща и после проведения опроса решает — быть миру или войне, от нее зависят и судьбы подсудимых, так что их могут осудить до того еще, как будет вынесен приговор. Реклама приносит «Эрд геральд» огромные прибыли, директор газеты Френсис Беннет ведет себя словно глава государства. Солнечные аккумуляторы и трансформаторы дают возможность регулировать времена года, предполагается даже растопить полярные льды. Движущиеся тротуары, съестные тюбики, светящийся воздух — все это пустяки для наших потомков, которые собираются перемещать целые города и перевернуть Луну! Но чтобы отдохнуть, Беннету приходится принимать самую обычную ванну. Достаточно нажать кнопку и ванная тут как тут, но… в ней находится миссис Беннет, которая вернулась раньше, чем предполагал ее муж! Как ни странно, она не задержалась у своего портного-модельера, который весьма здраво полагает, что «женщина — это всего лишь вопрос формы».

Не последнюю роль в этой фантазии играет сатира. В сборнике этому рассказу предшествует настоящий фарс, высмеивающий крикливую американскую рекламу и пристрастие граждан Соединенных Штатов к «блефу».

А вслед за ней, напротив, идет новелла «Вечный Адам», исполненная глубокого пессимизма. Усилия человека тщетны: им препятствует его недолговечность, все преходяще в этом бренном мире. Прогресс, как и вселенная, кажется ему беспредельным, тогда как едва заметного содрогания тонкой земной коры достаточно, чтобы сделать напрасными все достижения нашей цивилизации.

Не исключено, что через несколько тысячелетий земля снова изменит свой облик. Писатель рассказывает об ученом этой грядущей эры, который чрезвычайно гордится достигнутым человеком уровнем цивилизации. Археолог Софр-Аи-Ср обнаружил во время раскопок следы исчезнувших цивилизаций. Ему посчастливилось найти рукопись и даже расшифровать текст, написанный на незнакомом языке. Это было описание катастрофы, которая произошла в нашем XX веке. Море покрыло все континенты, а в Атлантике появилась новая земля, и из всего населения земного шара выжило только семь человек. Эти остатки человечества, вернувшегося к первобытному состоянию, и положили начало современному ему населению нового и единственного континента. Из этого рассказа Софр с ужасом узнает, что много тысячелетий назад существовала не та цивилизация, которую он знал, а другая — цивилизация нашего XX века — и что к моменту своего исчезновения она достигла более высокого уровня, чем нынешняя. Все научные достижения были уничтожены, и человеку заново пришлось начинать свое восхождение, отталкиваясь от нуля. Адам и Ева, которых он считал предками человечества, на самом деле оказались теми, кто выжил после катастрофы, просто имена их дошли в искаженном виде. Продолжая свои раскопки, Софр обнаружил следы еще более древней цивилизации, по всей видимости, цивилизации атлантов, и тут он с горечью осознал извечный круговорот событий.

Однако пессимизм «Вечного Адама» относителен, ибо Софр не сдается. Отвага человека не вызывает сомнений, под вопрос ставится только его благоразумие.

В романе «Экспедиция Барсака» Жюль Верн пошел дальше, так как показал современного человека, разрушающего при помощи науки то, что было ею создано. То же самое мы наблюдаем и сегодня, правда, это только начало, и весь вопрос в том, как далеко мы зайдем.

То, что на смену одной цивилизации приходит другая, так ли уж это важно? Ведь утрата достигнутых результатов не помешает нашим потомкам принять факел и проявить такую же точно энергию, — одного этого уже достаточно, чтобы оправдать человечество. Пресловутый верновский оптимизм всегда был оптимизмом критическим и мог служить лишь относительным утешением, человеку следует быть мужественным и готовым противостоять самому худшему, считал писатель.

«Если Жюль Верн и его необыкновенные путешествия не умирают, — пишет Жан Шено, — так это потому, что они — а вместе с ними и столь привлекательный XIX век — ставят уже проблемы, от которых не удалось и не удастся уйти XX веку».

Лучше, пожалуй, и не скажешь. Остается добавить, что завет, который оставил нам писатель, призывает нас решать эти проблемы с должным мужеством и осторожностью, с верой в будущее, уравновешенной боязнью того самого худшего, что может случиться из-за нашей недальновидности и эгоизма. «Счастье улыбается отважным, тем, кто дерзает», но не безрассудным. Человеческое достоинство измеряется не материальными завоеваниями, а теми усилиями, которые потребовались для их достижения.

В произведениях «Вечный Адам», «Кораблекрушение „Джонатана”» и «Удивительные приключения экспедиции Барсака» сквозит разочарование, которое, казалось бы, идет вразрез с общим настроем творчества Жюля Верна в целом. То, что кривая верновского вдохновения отражала самую суть жизни, — явление вполне естественное: молодому энтузиазму трудности нипочем, они выявляются лишь с годами. И все-таки, если приглядеться внимательно, мысль автора не претерпела таких уж сильных изменений и оптимизм его никогда не был прямолинеен. Герои Жюля Верна преодолевают препятствия, казалось бы, непреодолимые; неудачи их не останавливают, и если они выходят победителями в борьбе с трудностями, то только потому, что не боятся их. Остановить их могут лишь силы природы, да и то ненадолго: не силой, так хитростью они заставляют служить их себе, а разве не таков путь науки? Верновские герои зачастую терпят бедствия, но это в том случае, если их начинания противоречат основам мироздания, поэтому дотошные критики не раз подмечали, что верновские острова взрываются или исчезают под водой, что машины, созданные его изобретателями, разваливаются. Оптимизм романиста существует не столько в его произведениях, сколько в воображении читателя, которому хочется, чтобы книга «хорошо кончалась», и ради этого главные действующие лица стараются кое-как выпутаться.

Неудачи, постигающие героев, более заметны в романах последнего периода, вот и все. Человеческая алчность терпит фиаско, когда слитки золота, выброшенные Золотым вулканом, превращаются в пыль, а золотой болид исчезает в волнах Баффинова залива; в результате смут на острове Осте мечтам о свободе и создании идеального государства наступает конец, и автор разделяет отчаяние своего героя:

«В смятении проследил он свой долгий жизненный путь, усеянный обломками теорий, составлявших его моральные устои. Ради них он пожертвовал всей своей жизнью… И все это превратилось в ничто. Душа его была опустошена. Его последние иллюзии рассеялись».

«Влюбленный в свободу, он мечтал о социализме по Сен-Симону, — писал Жан Шено, — но не мог долго обманывать себя его утопиями».

Жюль Верн стал осторожен во всех отношениях. У него уже нет слепой веры в безграничный прогресс. Гордыня заставляет человека забывать об эфемерности своего существования и тех материальных благ, к которым он так жадно стремится. Писатель говорит о страсти людей к бессмысленным и жестоким войнам, бремя которых ложится на их плечи, а все во имя того, чтобы хоть на миг завладеть непрочной частицей преходящего мира. Так не лучше ли отчаяться и отказаться строить на песке? Цивилизации приходят и уходят, и плоды многовекового труда обратятся однажды во прах. Какое значение имеют наши творения, если мир обречен на гибель?

Но дойдя до абсолютного отрицания, Жюль Верн вдруг видит проблеск. Герой «Вечного Адама» с оледеневшим от ужаса сердцем восклицает: «Ведь природа, сама природа, которую мы считали незыблемой, так неожиданно изменилась за какую-то секунду!» И тут же спокойно добавляет: «Истинное превосходство человека состоит не в том, чтобы властвовать, покоряя природу, а совсем в другом: для мыслителя — в том, чтобы постичь ее, удержать бесконечную вселенную в крошечных клетках мозга, для человека действия — сохранять душевное спокойствие перед бунтом материи, уметь сказать: „Меня можно уничтожить, но поколебать — никогда!”»

Эти гордые слова напоминают те, что в 1864 году произнес во время извержения Стромболи профессор Лиденброк. Ему вторит Кау-джер, размышляющий о судьбах человечества:

«Усилия этого странного и ничтожного существа, способного вместить в своем крохотном мозгу бесконечность вселенной, измерить ее и мало-помалу постичь ее законы, не напрасны, ибо мысль его — это и есть отражение беспредельности вселенной».

И тот же самый Кау-джер, замкнувшись в своем одиночестве, даст оптимистический ответ на тревожащий нас вопрос:

«Мы умираем, но дела наши продолжают жить, увековеченные теми силами, которые мы вызвали в себе. Мы оставляем на жизненном пути неизгладимые следы. Все, что происходит, предопределено предшествующими событиями, и будущее — не что иное, как неведомое для нас продолжение прошлого».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.