Глава 9 Ефим Александров

Глава 9

Ефим Александров

Личное знакомство произошло, если я не ошибаюсь, в 1986 году. Я еще был студентом ГИТИСа. Однажды к нам на курс пришел музыкант и сказал, что у Винокура проводится конкурс, нужен человек, который будет и играть, и петь. Дал телефон, и когда я пришел, то просто попал в другой мир!

Сидели авторы, которые задумывали какие-то новые программы. Задорнов, Измайлов, Семен Альтов. Вся та большая бригада лучших авторов эстрады. Они готовили новую программу. Конкурс, естественно, огромный. И тут я, студент.

Всех, кто прошел конкурсный отбор, и меня в том числе, взяли на испытательный срок чуть ли не на полгода. Профессор ГИТИСа удивлялся моему акценту, а Винокур просто заставлял меня вслух читать газеты, проговаривая каждое слово. Музыканты коллектива приняли очень хорошо, потом мы с ними организовали такую веселую группу. Короче, в коллектив влился без труда.

Я думаю, что о Винокуре нужна совсем другая книга, и она могла бы немного взбудоражить читателей, растормошить. Есть люди, которые в жизнь несут праздник. В любых обстоятельствах. Представьте: вечерний вокзал. Мокро, зябко, уныло. Дома все пьют чаи, а ты вынужден в такую погоду тащиться на вокзал и ехать на очередные гастроли. Но стоило только подойти к вагону и увидеть вездесущего Винокура, сразу менялось настроение. Резко. Становилось тепло, светло, весело.

И все время, пока я с ним работал, это было такое раздвоение: когда ты находишься рядом с Винокуром и когда ты находишься вдали от Винокура. Юмор, который у него в крови, и то счастье, которое ощущает каждый приближенный к нему, сложно передать словами. Но зритель, я думаю, чувствует все равно.

Нельзя не почувствовать то, какой он в жизни, как с ним легко и оптимистично. Он магнит. У нас с ним разница двенадцать лет. Тогда, когда мне было восемнадцать, а ему тридцать, это было заметно, а сейчас различия уже стерлись. Раньше я обращался к нему по имени-отчеству, потом перешел на такое украинско-казачье народное обращение Батька. А последние несколько лет уже просто Володя, после того как он однажды спросил:

– А почему ты меня Володей никогда не называешь?

Ответить было нечего, и вот с тех пор зову по имени. В нем сильное отцовское начало, я это на себе ощутил. А вот самое главное мое воспоминание: я тогда еще учился в ГИТИСе, восемьдесят шестой год, гастроли с коллективом Винокура. Огромные дворцы спорта забиты до отказа. В одном зале делали минимум по десять концертов. Спокойно, как на работу, ходишь на площадку. Это так профессионально, так сильно по обаянию и внутренней наполненности! Такого счастья уже больше в моей жизни не было. Я был единственным, кто вел гастрольную тетрадь. По семь месяцев гастролей в году, представляете? Больше полугода вне дома! Была масса хохм.

Володя человек очень щедрый, застольный. Во многих коллективах корифеи эстрады словно закрывались от своих коллективов, а он вообще никогда не мог закрыться. Все к Винокуру на ужин. Никогда я его во время застолий не видел невменяемым. Когда другие уже просто «умирали», Володя переходил на язык жестов. Это самая крайняя стадия!

Самое трогательное в нем – отношение к родителям. Такая глубокая привязанность и забота. Он постоянно звонил домой, со всех гастролей, из любой страны мира. И когда его спрашивали, сколько же можно звонить, он отвечал всегда так:

– Наступит время, и ты будешь готов заплатить любые деньги, лишь бы иметь возможность поговорить с родителями.

Среди артистов эта фраза стала крылатой.

Возвращаясь к восьмидесятым в очередной раз, хочу сказать, что окончательно семья Винокур покорила мое сердце после гастрольной поездки в Курск. Я же мальчик с периферии, и мне было тяжело понять, кто такой Винокур на самом деле.

При Советском Союзе Его Величество Артист – это просто божество. Это сейчас всех уравняла денежная единица, а тогда все воспринималось совсем иначе. Когда нас Володины родители пригласили после концерта на застолье, я вдруг увидел маленького Володю. Дома, в семье, с мамой и папой. И эту маленькую его комнатку, царящую в доме атмосферу. Только что я видел, как огромный зал стоя ему, со всех сторон заслуженному, аплодировал, а тут, в родительском доме, вижу маленького мальчика. Такого же, как все другие. Родители всегда играли в жизни Володи ведущую роль.

Ходит такая история, что в один из своих приездов в Курск, после бурной встречи со всем городским начальством, поздно ночью Володя приехал домой и лег отмокать в ванну. Тут открывается дверь, на пороге ванной комнаты вырастает отец, Натан Львович, показывает маме, Анне Юльевне, на отмокающего Володю, который на тот момент без пяти минут народный артист, и произносит:

– Смотри, мать! Толку не будет!

Гастроли у человека расписаны на пять лет вперед, а для папы все равно «толку не будет».

При Володе я занялся режиссурой, начал свой проект «Песни еврейского местечка». Все это благодаря Винокуру. С его легкой руки на гастролях в Австралии мы сделали одну хохму с еврейскими песнями. Прошло с бешеным успехом, и Володя сказал мне:

– Давай-ка, сделай еще отделение.

И мы сделали прямо там. Можете себе представить величину души артиста, когда он отдает мне целое отделение в выездном концерте! С какого, как говорится, перепугу сам Винокур режет свои номера, чтобы дать мне больше места в концерте? Вот такой широкий человек. Это его любовь к ближнему, она никаких границ не имеет.

В Крыму, мы там выступали и отдыхали, Винокур всех собирал вечером в своем номере. Там были настоящие звезды, и среди них Галина Волчек, которая сказала такую фразу:

– Володя, ты из тех редких артистов, которые могут рядом с собой не только растить таланты, но и давать им дорогу в жизнь.

И ведь это же на самом деле так. Я, например, просто поверить не мог своему счастью, когда целое отделение получил. А потом у нас с ним был спектакль на двоих, он дал мне возможность попробовать себя в режиссуре.

Володя не учит специально, у него можно только научиться. Был случай один с известным достаточно режиссером, не стану называть с кем. Когда нас – коллектив Винокура – пригласили в очередной раз в Австралию, мы делали специально новую программу. И вот наш режиссер теряет голос. Время идет, до выпуска новой программы остается три недели.

И Володя возлагает на меня режиссерские обязанности. Доверяет! Дает очень много творческой свободы. Делаем прекрасный украинский номер, целые жанровые наборы. И в разгар работы я сижу на репетиции и убеждаю артистку, как что нужно сделать. Она упорно не соглашалась со мной и вдруг говорит:

– Да кто ты такой?

– Я режиссер.

– Ха, да какой ты режиссер!

В этот момент Винокур останавливает репетицию. А до гастролей, напоминаю, чуть больше недели осталось. Так вот, Винокур репетицию остановил и говорит той артистке:

– Вы у нас больше не работаете. Если вы не понимаете, что человек назначен мною, значит, вы не понимаете стратегии нашего коллектива.

У меня душа в пятки ушла, потому что я понимал, насколько мало времени. Но ничего, быстро нашли девушку – выпускницу ГИТИСа, быстро ввели в спектакль. Пришла к нам потом Таня Масликова, все закончилось благополучно. Зачем ему было рисковать? Оставил бы мальчиков-девочек между собой разбираться. Но это не про Володю. Уж если Винокур доверил, то он потребует полного уважения. В гневе страшен. Вот такие вот зарисовки.

Специфика работы на эстраде у Владимира Винокура как артиста не дала раскрыть ему всех своих талантов. Об этом мало кто знает, а многие даже не догадываются. Гриша Гурвич, мой друг, рано ушедший из жизни, которого мы всегда приглашали капустники делать, пришел к нам на режиссуру. И мы замахнулись на новый спектакль.

Это было страшновато, потому что придут в зал одни «директора мясных магазинов» и будут смотреть как на нечто невообразимое. Кстати, именно после этого Гриша и организовал театр «Летучая мышь». При мне замысел ему подсказал Захаров. И вот Гриша работает над совершенно новым сценарием, это был мюзикл, и параллельно мы начинаем репетировать. Для этого поехали в Юрмалу, там дали десять концертов.

И Гриша, и мы все были в таком шоке от того, что Винокур творил на сцене. Володя не помнит, а я помню – перед моими глазами до сих пор эта картина стоит. Я помню в деталях, насколько гениально он создал образ! Сюжет драматический, в итоге выходит, что сын главного героя получает работу, а отец, наоборот, теряет. Боря Краснов делал декорации, все описано у него в книге. Спектакль так и не вышел, и мне до сих пор это кажется огромной ошибкой. Было, правда, время такое, что стратегически такое нельзя было выпустить.

Публика тогда хотела видеть привычного Винокура, а к такому, другому Винокуру, она и сейчас еще не готова, наверное. Но это было настолько гениальное исполнение, что у меня просто слов не хватает. Зрителя надо готовить к такому юмору, к такой подаче.

Совсем недавно меня пригласили дать интервью одному зарубежному каналу, и корреспондент с умным видом спрашивает:

– Как вы относитесь к тому, что у нас сейчас стал такой ужасный юмор?

И я ответил, что не бывает ужасного юмора. Есть зритель, который этот юмор потребляет. Есть юмор Задорнова, есть юмор Жванецкого, и это разные сорта юмора. Каждый веселит своего зрителя, и это нормально. Володя на пике популярности был, и он своему зрителю остался верен. Но я никогда не забуду, как Винокур потрясающе играл драматические сцены…

Это видели всего несколько человек. Гриша, выходя курить, просто с ума сходил, как же Володя репетирует! Такая органика! Высочайший пилотаж! Он брал и сразу делал. У нас ни у кого это не получалось.

Очень обидно, что публика не знает такого Винокура – Артиста высочайшего диапазона. Иметь возможность общаться с ним близко, видеть его в кругу друзей – это счастье. Никто не сможет с ним сравниться. Его юмор на каких-то полутонах, на особенностях восприятия, без реприз.

В последние десять лет я таким счастьем имею возможность наслаждаться, но мне не хватает общения с ним.

Я слышал много разных разговоров за спиной у Володи, но это несчастные люди, не понимающие толком, зачем вообще они это произносят. Так, чтобы сотрясти воздух.

У любого популярного артиста есть недоброжелатели, у Винокура в меньшей степени. Профессия у нас публичная, а раз уж ты выставил себя на всеобщее обозрение, будь добр, получи и любовь зрителя, и зависть, и пакости от желтой прессы. Но если человек крепко стоит на ногах и у него нормальная психика, то это никак не влияет.

Наш Натаныч умеет ответить, умеет поставить на место кого угодно. Но не об этом должен беспокоиться артист, он должен волноваться перед выходом на сцену.

Это неправда, когда говорят, что артисты перестают со временем переживать, просто опытный, настоящий артист может справиться с этим волнением. Но волнение всегда есть, потому что каждый раз нужно доказывать, что ты настоящий артист. Стать знаменитым несложно, особенно в наше время, и мы видим тому множество примеров, а вот удержаться на этом пике народной любви – это уже фокус. И Володе этот фокус удался.

Таких любимых артистов у страны больше не будет. Винокур – это целая галактика, и все, кто имеет счастье попасть в сферу его планетарности, остаются с ним на всю жизнь.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.