Объект разработки

Объект разработки

Естественно, КККП хотелось знать, где оказался их «объект разработки» после возвращения в Союз, чем он занят, его планы на будущее, в частности, по выезду за рубеж.

Через два месяца после отъезда из Канады Джеффри написал на мой московский адрес письмо. В том, что я дал адрес Джеффри, не было ничего удивительного — адрес фигурировал в анкете для получения визы при въезде в Канаду. Теперь по нему проживал мой родственник.

В письме Джеффри сообщал, что «в качестве генерального председателя он чрезмерно занят подготовкой международной технической конференции, организуемой Обществом инженеров пластмассовой промышленности». Конференция должна состояться весной следующего года в Монреале. Джеффри просил содействия в налаживании контактов с советскими организациями, которые могли быть приглашены на конференцию.

Письмо было составлено по всем правилам переписки деловых людей. Его же основной смысл для канадской контрразведки заключался в последней фразе: «…если случится так, что вы в ближайшее время посетите страны западного блока, будьте столь любезны дать мне знать и предоставить возможность встретиться с вами снова».

На бланке общества был приписан адрес конторы Джеффри на Метрополитен-бульваре в северной части Монреаля. Только позднее совпадение района расположения этой конторы и кубинского торгпредства навело на зловещее предположение.

В августе в адрес моей бывшей квартиры последовало еще одно письмо, но уже на бланке фирмы «Импрувд машинери инк», изготавливающей оборудование для переработки пластмасс. Адрес фирмы был опять припечатан, и по бланку было ясно, что Джеффри обосновался на этой фирме в качестве управляющего в регионе.

В письме Джеффри представлял мне двух якобы наших общих знакомых — Боба и Иллому Хендерсенов. Эта пара должна была посетить Союз по туру, организованному географическим клубом Канады. Их приезд в Москву ожидался в первых числах октября. Джеффри писал, что Боб и Иллома «горят желанием» повидаться со мной и моей женой.

Кто они такие, припомнить я не смог. Некоторый свет проливала приписка о том, что эта пара большие друзья «хорошо известного» мне Джима Годберга. Да, да, того самого Годберга, с которым мы встречались еще во время «Экспо-67» на его даче у озера Джорджвилл на границе с США. И снова в письме: «…Когда вы предполагаете опять побывать в Западном блоке? Надеюсь услышать об этом в недалеком будущем».

После окончания отпуска, в начале сентября я ответил на оба письма сразу. Однако послал по официальному каналу и на бланке своего объединения в Минвнешторге. А так как это было обстоятельное пожелание по существу затронутых в письмах деловых вопросов, пассажам об «общих знакомых» в ответе места не нашлось.

Согласно писаным законам Минвнешторга, частная переписка по официальным каналам категорически запрещалась, а личная с иностранцами — наказывалась отстранением от работы. Кроме того, личная переписка с большой долей вероятности попадала под перлюстрацию. Таковы были правила игры в нашей стране в то время. Работая с канадцами, я должен был учитывать их осведомленность в наших правилах, а значит, тщательно соблюдать. Именно на таких «мелочах» можно было поскользнуться в нашей игре.

Случай с засылкой в мой адрес на дом письма следовало рассматривать не только как попытку установления моего местожительства и работы, но и как проверку на особую «привилегию» в переписке с Западом, которую могло дать только КГБ.

Ответ Джеффри не заставил себя ждать. На бланке ежегодной конференции упомянутого общества генеральный председатель Джеффри Вильямс благодарил «своего русского друга» за вклад в дело организации конференции и выражал надежду увидеть его самого на ее открытии в мае 1973 года. Одновременно Джеффри сообщал, что днями в Союз выезжает для участия в товарищеских встречах канадская хоккейная команда. В составе ее в Москву прибудет некий его друг Питер Стефен. Его статус в команде не объяснялся. Джеффри выражал надежду, что встреча с этой личностью доставит мне «большое удовольствие». Он просил помочь Стефену и вновь не объяснял, в чем эта помощь будет заключаться.

В поднятой во Втором главке анкете Питер Стефен был представлен следующим образом: 1936 года рождения, уроженец города Гамильтон провинции Онтарио, канадский гражданин, по образованию — инженер-механик, управляющий по продаже фирмы «Дансон кор» под Торонто. Ехал он по туристической визе в составе команды для встреч между хоккеистами Канады и СССР. С фотографии смотрел приятного вида улыбающийся человек.

Стефен позвонил мне на работу. Не отклоняясь от принятого в деловом мире тона, я спросил его, какую организацию он представляет и готов ли он к переговорам? Немного замявшись, Стефен ответил, что он приехал со сборной канадской командой.

— Так вы еще и хоккеист? — спросил я его.

— Нет, нет, — засмеялся он. — Я в административной группе команды.

От встречи в городе, которую он просил, я уклонился. Со своей стороны предложил провести переговоры в здании министерства. Он обещал позвонить.

Конечно, было несколько странным, что инженер-механик оказался в административной группе команды, но ведь это была любительская сборная.

Возможно, Боб и Иллома пытались связаться со мной, но не застали — мне много приходилось работать и вне здания Минвнешторга. А вот физическое присутствие меня на этой работе и ее точное место выяснил Стефен.

Предполагалось, что вызов на встречу в город со стороны Стефена мог быть проверкой. На встречу я мог прийти один, а это прямое нарушение правил встреч с иностранцами, которое гласило: встречаться только вдвоем с разрешения руководства. Но даже приход на встречу вдвоем означал, что кто-то санкционировал ее без достаточного обоснования деловой необходимости. Вот тогда у канадской контрразведки и возник бы вопрос: кто стоит за моей спиной?

Такого удовольствия мы канадцам доставить не имели права, и не доставили.

Всей этой перепиской и звонками Джеффри оказал канадской контрразведке еще раз услугу, выведя ее снова на «объект разработки».

Почти сразу после возвращения с Канадской национальной ярмарки на мое имя от Джеффри пришло письмо. Как обычно, оно было деловое. В то же время он писал, что в конце сентября в Москве с канадской тургруппой побывают его мать с сестрой. Возможно, они позвонят мне, чтобы передать привет. И снова высказывалось пожелание встретиться, например, в Европе, если я туда поеду. Ответ был дан по официальной линии.

В начале декабря в адрес моей работы в министерстве от Джеффри снова пришло письмо. Он направлял мне вырезку из монреальской газеты, в которой говорилось об удачной сделке советской стороны с итальянской фирмой «Монсанто». А в конце письма — традиционная приписка: «…Путешествуете ли вы, где бываете, сообщите». Однако на бланке стоял уже другой адрес — на Метрополитен-бульвар.

Еще в начале 1972 года мне показалось странным, что Джеффри снял для нескольких представляемых им фирм помещение в столь неудобном для деловых контор районе города. Место было непрестижное, а фирмы, в которых Джеффри подвизался управляющим, — достаточно солидные.

Незадолго до окончательного возвращения из Канады я побывал в этой конторе Джеффри. Тогда я обратил внимание, что ее окна располагались напротив помещения кубинского торгпредства. Их отделяло менее пятнадцати метров. А через некоторое время взрыв в торгпредстве Кубы оборвал жизнь двух его сотрудников. Случай со взрывом Джеффри обошел молчанием, хотя обычно обсуждал со мной и менее значительные события.

Видимо, забегая вперед, следует рассказать подробнее об этом террористическом акте.

В июньском номере за 1974 год канадского журнала «Маклинз» была помещена статья двух журналистов под названием «Как ЦРУ мистифицируют нас». Она начиналась с изложения трагических событий в Монреале в апреле 1972 года: взрыв бомбы в помещении торгового представительства Кубы.

По окончании разбирательства министерство иностранных дел Канады выступило с заявлением, в котором указывалось, что эта акция была совершена антикубинской организацией «Молодая Куба». Она якобы считала кубинское торгпредство в Монреале центром деятельности кубинской разведки как в самой Канаде, так и в США.

Однако расследование, которое провели авторы статьи, привело к иным результатам: акция против кубинской торговой миссии была совершена ЦРУ с целью получения секретных документов, хранящихся там. Авторы также выяснили, что КККП помогало ЦРУ в проведении этой и подобных операций на территории Канады.

Они сообщили, что раз в неделю из штаб-квартиры ЦРУ в Лэнгли направляется очередная партия разведывательной информации в Канаду. Представители канадских разведывательных органов с помощью работников резидентуры ЦРУ в Оттаве изучают и реализуют эти материалы.

Журналисты приводили данные, что связь КККП с ЦРУ осуществляется в области военной разведки и проведения тайных операций. Подчеркивалось, что ЦРУ на территории Канады могло действовать и самостоятельно, не ставя в известность канадские спецслужбы. По этому поводу бывший сотрудник Агентства национальной безопасности США Пек Уинслоу сказал: «Американское разведывательное сообщество и военная разведка считают Канаду не чем иным, как продолжением США в северном направлении».

А что, если контора Джеффри Вильямса не случайно оказалась рядом с кубинским торгпредством незадолго до взрыва? В момент взрыва Джеффри находился якобы в Ванкувере. Алиби? Не отводили ли от него подозрение в связи с реализацией акции ЦРУ против кубинцев?

Логика подсказывает, что в момент моего отъезда из Канады присутствие Джеффри было необходимо для завершения работы со мной на данном этапе. Значит, были какие-то очень важные причины в ответственный момент работы со мной вывести Джеффри за пределы Монреаля. Алиби в «кубинском деле» перевесило необходимость быть в Монреале во время нашего отъезда.

В узком кругу профессиональных разведчиков всего мира хорошо известна американская фирма «Рэнд корпорейшн». Именно она подвизалась в качестве главного консультанта по стратегии ЦРУ. Ее многочисленные филиалы во всем мире далеко не так безобидны, как выглядят на страницах проспектов и в лице обладателей визитных карточек ее сотрудников.

В Канаде эта фирма известна как «Канадиен интер-солрэнд компани лимитед». Ей подчинены, с частности, филиалы «Импрувд машинери инк» и «Импко-Негри боззи». Не служили ли обе эти фирмы для Джеффри прикрытием, от имени которых он выступал управляющим? Ведь прикрываясь ими, Джеффри в течение ряда лет сотрудничал с КККП, а значит и с ЦРУ. Он изучал попадавших в его поле зрения советских людей и граждан социалистических стран, прибывших в Канаду.

Не случайно же и Дэнтермонт и Клифф неоднократно поднимали в беседах со мной вопрос о целесообразности моей работы на американскую разведку.

Вот откуда большая вероятность, что нити трагического взрыва в кубинской торговой миссии вели и в контору Джеффри Вильямса на Метрополитен-бульваре Монреаля, где незадолго до событий он снял помещение в расположенном напротив доме, а по завершении акции сменил адрес этого прикрытия.

В 1974 году попытки привлечь внимание спецслужб Канады, США и Англии к моим выездам в Европу не увенчались успехом. Направленное весной того года из одной европейской страны в адрес Клиффа условное послание осталось без ответа. Как выяснилось позднее, Клифф якобы отсутствовал в городе в момент прихода сигнала, а когда получил его, то выезжать было поздно.

Вернее всего, КККП хотело убедиться в серьезности намерений с моей стороны, и условный сигнал — вызов на встречу из Европы позволил им уверовать в мое согласие «сотрудничать». Ехать же на встречу по вызову Клиффу было не с чем — документы готовы не были.

Таким образом, в концу 1974 года в игре наметилась тревожная пауза.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.