СЕВЕРНАЯ ИНТЕРМЕДИЯ
СЕВЕРНАЯ ИНТЕРМЕДИЯ
12 декабря 1476 года в Лиссабон прибыли моряки с генуэзских кораблей, пострадавших в бою у мыса Сан-Висенти. С ними был и покровитель Колумба Джованни Антонио Негро.
В португальской столице они задержались ненадолго. 12 же декабря из Генуи вышла в дальний путь торговая экспедиция. В ней участвовал брат этого предпринимателя, Паоло Негро, посланный в Лиссабон торговым домом Чентурионе.
Экспедиция направлялась в Англию и в Лиссабоне должна была захватить моряков, нашедших там приют после сан-висентской катастрофы.
Вероятно, в двадцатых числах декабря 1476 года генуэзская флотилия отдала якоря в гавани Риштеллу, аванпорте Лиссабона, а в самом начале января 1477 года ушла к берегам туманного Альбиона.
На одном из кораблей флотилии отправился в дальнюю дорогу Колумб.
Где именно он побывал зимой и весной 1477 года, сказать трудно.
Суждения на этот счет историков и географов крайне разноречивы.
Иначе и быть не может — ведь им волей-неволей приходится опираться на скупые и смутные высказывания самого Колумба и очень зыбкие толкования его первых биографов.
Сам Колумб вскользь упоминал, что довелось ему побывать в Англии и Ирландии.
А запутал дело Фернандо Колон. В свою «Жизнь Адмирала» он вставил выдержку из не дошедшей до нас отцовской «Мемории» — критического обзора античных и средневековых теорий земных поясов («климатов»). Что писал в «Мемории» ее автор, нам узнать не дано, а фрагмент из этой рукописи в изложении Фернандо Колона звучит так:
«В феврале 1477 года я проплыл за Тиле, остров (oltre Tile, isola), сто лиг, южная часть которого отстоит от экватора не на 63 градуса, как кое-кто считает, а на 73 градуса и находится не по сю сторону меридиана, от коего, как говорит Птолемей, начинается Запад, а много западнее, а на этот остров, который столь же велик, как Англия, приходят Англичане с товарами, особенно люди из Бристая [Бристоля], и в то время, когда я там был, не замерзало море, и в некоторых местах поднималось оно дважды в день на 25 брасов»[17].
Далее следовало такое разъяснение Фернандо Колона: «Истинно то, что речь идет о Тиле, о котором говорит Птолемей, а лежит Тиле в том месте, где, как говорят, находится Фрисландия».
Фрисландией в XVI веке называли Исландию, и скорее всего именно ее Птолемей окрестил островом Тиле, поместив эту наисевернейшую по его представлениям землю на 63-м градусе, что, кстати, соответствует истине.
Итак, судя по отрывку из «Мемории», Колумб был на Тиле-острове, видел море, которое не замерзало, и грандиозные приливы. Более того, из того же отрывка следует, что он в разгаре северной зимы, в феврале месяце, прошел «за Тиле-остров» сто лиг, то есть более 600 километров, и достиг тех неуютных мест, где расположен остров Ян-Майен.
Все это выглядит по меньшей мере странно. В начале нашего века глава скептической школы колумбоведов американец Генри Виньо прямо обвинил и Фернандо Колона, и его отца в обмане. Сознательном и грубом.
Разгорелась оживленная дискуссия, и, хотя «криминальный» вердикт Виньо был отвергнут колумбоведами, большинство из них пришли к выводу, что в Исландии Колумб не был и уж тем более не доходил до широты Ян-Майена.
Пожалуй, разумнее всего истолковал сообщение «Мемории» итальянский историк и географ Р. Каддео. Нельзя, полагал он, воспринимать выдержку из этого труда как реальное свидетельство реального плавания Колумба (48).
Исландская история в «Жизни Адмирала» — это, в сущности, «довесок» к полемическим выпадам Колумба против авторов трудов о земных поясах. Колумб вопреки их мнениям хотел доказать, что полярные пояса нашей планеты обитаемы, и, дабы усилить свои аргументы, сослался на собственный опыт хождений в северные моря.
Приобрел ли он этот опыт или нет, установить невозможно. Но несомненно одно: бристольские купцы действительно посещали Исландию в XV веке. С местными жителями они торговали не без выгоды для себя, хотя им и приходилось нарушать строгие запреты датских хозяев Исландии, не допускавших иноземных купцов в ее гавани.
В Бристоле Колумб был в феврале 1477 года, но отсюда еще не следует, что бристольцы по доброте сердечной взяли его с собой на «Тиле-остров». Вряд ли они нуждались в генуэзских «туристах», а в ином качестве подвизаться на бристольском корабле Колумб не мог. Никто не доверил бы кормило южанину, который не имел ни малейшего представления о капризах суровых околополярных морей.
Audiatur et altera pars — нужно выслушать и противную сторону, так говорили римляне, и их совету мы и последуем. С одной лишь оговоркой: веские и заслуживающие внимания доводы эта сторона обычно не выдвигает. Исключением из этого правила следует считать, однако, высказывания прославленного канадского полярного исследователя Вильяльмура Стефанссона.
Опираясь на работы ученых прошлого века — исландца Финнура Магнуссона и норвежца Густава Строма, — Стефанссон обратил внимание на то, что зима 1476/77 года была в приполярных областях очень мягкой. В такие зимы случается (так, например, было в 1921/22 году), что парусникам без труда удается проникать далеко на север, до широты Ян-Майена.
Отмечая это обстоятельство, Стефанссон добавлял, что средиземноморец Колумб настолько был поражен грандиозными исландскими приливами, что, желая дать представление об этом явлении, «завысил» данные об их высоте (117).
Аргументы Стефанссона любопытны, но доказательной силы не имеют. Ведь даже если допустить, что Колумб мог дойти до Исландии и заплыть к Ян-Майену, все же остается неясным, действительно ли он добирался до этих северных островов.
Истинный исследователь, Стефанссон в своих построениях был крайне осторожен. Он анализировал реальные факты и не прибегал к эффектным, но безосновательным домыслам.
А этим грешат многие сторонники исландской гипотезы. Им заранее ясно: Колумб в Исландии был. И доказать они стремятся, что «бесспорный» визит оказал решающее влияние на Колумба в ту пору, когда он приступил к разработке своих далеко идущих замыслов.
Расчет тут прост. Задолго до Колумба норманны открыли Исландию и Гренландию, на рубеже второго тысячелетия они дошли до страны Винланд. Винланд в наше время искали на берегах Северной Америки, и совсем недавно, в 1961–1964 годах, следы древнего, быть может винландского, поселения нашел на Ньюфаундленде норвежский археолог-любитель X. Ингстад (9).
Так вот, если удалось бы убедить человечество, что Колумб в бытность его на Исландии проведал об этих давних походах и о путях, которыми норманны шли к Северной Америке, в ином свете предстал бы и проект великого мореплавателя.
Вдохновителями его замысла оказались бы те информаторы, которые открыли генуэзскому гостю тайны своих предков.
Дело оставалось за малым — этих информаторов обнаружить.
Но ни Колумб, ни его современники-северяне о взаимных контактах никогда не упоминали. Это не остановило искателей недостающего звена в цепи великих первооткрытий.
Выход нашелся. Между 1473 и 1476 годами датский король Христиан I послал в Гренландию экспедицию. Во главе ее стояли капитаны Пининг и Потхорст, а главным кормчим был не то датчанин, не то норвежец, не то поляк Иоанн, или Ян, Скольп[18].
Об этой экспедиции сохранились немногочисленные и туманные свидетельства в разных источниках XVI века[19].
О Колумбе эти авторы умалчивают. И не по злому умыслу. Авторы имели дело с голыми фактами, авторы не привыкли писать о том, чего не было, им для этого не хватало воображения. Зато отсутствием оного не страдали позднейшие толкователи стародавних известий о датской экспедиции XV века. Некоторые из них зачисляли Колумба в «плавсостав» этой экспедиции, «забывая», что она возвратилась восвояси в ту пору, когда он жил в Генуе и Лиссабоне, за тридевять земель от Исландии.
А совсем недавно, в 1965 и 1967 годах, один норвежский моряк, Я. Турноэ, комбинируя старые и новые домыслы, высказал твердое убеждение, что Колумб побывал в Исландии, встречался там с Яном Скольпом, узнал от него, какие пути ведут к земле Лабрадор, которую этот Скольп и его датские соратники якобы открыли в канун знаменательной встречи (на самом деле Лабрадор был открыт четверть века спустя). Повторяя утверждения своих предшественников, Турноэ заявил, будто Колумб доведался у исландцев о плаваниях их предков в Винланд (121).
Но если исландский вояж так обогатил Колумба ценными сведениями о путях в северные заморские страны, то почему во всех своих четырех плаваниях он пересекал Атлантику не в приполярных, а в тропических широтах? Почему ни сам Колумб, ни его первые биографы не упоминали о северном варианте морского пути в Азию? Почему, не проронив ни звука о Винланде, Исландии, Гренландии и прочих северных землях, Колумб неустанно твердил о знойных берегах Индии и Китая и именно к ним прокладывал новый, западный путь? Почему, наконец, о связях Колумба с северянами молчат не только источники, в которых отражена история экспедиции Пининга и Потхорста, но и документы по истории открытий великого мореплавателя?
Впрочем, Турноэ эти роковые для его гипотезы «частности» совершенно не волновали.
И Турноэ, и его единомышленники прежде всего стремились обосновать приоритет норманнских мореходов и участников датской экспедиции XV века. Во что бы то ни стало им надо было доказать, что Новый Свет открыли викинги и их потомки.
К проблеме приоритета еще придется вернуться позже, но здесь стоит отметить, что решать ее следует не по обычаям бегов и скачек.
Бессмысленно умалять заслуги северных мореплавателей. Они действительно достигли берегов Северной Америки на пять столетий раньше Колумба, а Пининг и Потхорст плавали в полярных американских водах за пятнадцать с лишним лет до первой экспедиции Адмирала Моря-Океана.
Но дело совсем не в том, кто кого и на целый ли корпус или только на голову обошел на морских путях, ведущих к берегам Нового Света.
Гораздо важнее установить, в итоге каких плаваний совершился грандиозный, всемирно известный переворот в географических представлениях и чьи открытия воедино связали Старый и Новый Свет, безгранично расширив рубежи средневековой ойкумены…[20]
Гнилая зима 1477 года шла к концу, когда Колумб завершал свое северное плавание. Позади оставались неспокойное Ирландское море и грязно-белые берега Альбиона, мокрого и туманного.
Позади были ледяные и огненные горы Исландии, сурового Тиле-острова, до которого, видать, не суждено было дойти генуэзскому страннику.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.