Без вины виноватая

Без вины виноватая

Обычно перечень ролей и спектаклей, в которых участвовала актриса, помещается в конце книги — как вспомогательный материал. Я думаю, это не очень правильно. Ибо мои роли и спектакли — это суть жизни, а точнее — моя жизнь.

Моя театральная жизнь оказалась такой длинной, что я помню лишь ее основные вехи, но подробности растворяются, заслоняются все новыми и новыми событиями. Я попросила библиотеку Малого театра составить для меня такой перечень: роль, спектакль, дата премьеры.

Вот он — список моих надежд, тревог, волнений, а порою и отчаяния, роли и спектакли в Малом театре:

Леди Уиндермиер («Веер леди Уиндермиер» О. Уайльда. 18.02.1959 г.)

Наталья («Осенние зори» В. Блинова. 27.03.1960 г.)

Нина («Карточный домик» О. Стукалова. 26.05.1960 г.)

Кэт («Остров Афродиты» А. Парниса. 30.10.1960 г.)

Клеопатра Гавриловна («Почему улыбались звезды» А. Корнейчука. 04.06.1961 г.)

Катерина Ремез («Крылья» А. Корнейчука. 09.09.1961 г.)

Паранька («Весенний гром» Дм. Зорина. 26.10.1961 г.)

Баронесса Штраль («Маскарад» М. Лермонтова. 06.05.1962 г.)

Ксения Ивановна («Палата» С. Алешина. 22.04.1963 г.)

Юлия Филипповна («Дачники» М. Горького. 25.03.1964 г.)

Мария Ивановна («Главная роль» С. Алешина. 22.04.1964 г.)

Миссис Эрлин («Веер леди Уиндермиер» О. Уайльда. 26.01.1965 г.)

Эльза («Герой Фатерланда» Л. Кручковского. 14.05.1965 г.)

Глафира («Волки и овцы» А. Н. Островского. 12.02.1966 г.)

Герцогиня Мальборо («Стакан воды» Э. Скриба. 26.11.1966 г.)

Анна Петровна («Иванов» А. Чехова. 17.03.1967 г.)

Софья Марковна («Старик» М. Горького. 25.04.1968 г.)

Лидия Юрьевна («Бешеные деньги» А. Н. Островского. 13.04.1969 г.)

Анастасия («Признание» С. Дангулова. 22.04.1970 г.)

Донна Анна («Каменный хозяин» Л. Украинки. 25.05.1971 г.)

Паула Клотильда («Перед заходом солнца» Г. Гауптмана. 30.06.1972 г.)

Маша («Касатка» А. Толстого. 12.10.1973 г.)

Панова («Любовь Яровая» К. Тренева. 06.11.1977 г.)

Чернобривцева («Ураган» А. Софронова. 06.05.1978 г.)

Пелагея («Фома Гордеев» М. Горького. 28.05.1981 г.)

Кручинина (Отрадина) («Без вины виноватые» А. Н. Островского. 31.05.1981 г.)

Мария («Выбор» Ю. Бондарева. 26.05.1982 г.)

Мэри («Долгий день уходит в ночь» Ю. О’Нила. 08.06.1989 г.)

Москалева («Дядюшкин сон» Ф. Достоевского. 25.04.1992 г.)

Хлестова («Горе от ума» А. С. Грибоедова. 01.11.2000 г.)

Турусина («На всякого мудреца довольно простоты». 2002 г.)

Я крайне благодарна сотрудницам библиотеки за то, что помогли мне вспомнить и пережить год за годом мою жизнь в Малом театре. Этот перечень мне говорит об очень многом. Первую роль на сцене Малого я сыграла, когда мне был тридцать один год. То есть я явно «запоздала», многие актрисы начинали раньше. Но моей вины в том нет — я пробивалась на лучшую театральную сцену страны через войну и неустроенные послевоенные годы. И приехала в Москву из провинции через столицы двух ныне самостоятельных государств. Я искала себя (и, смею надеяться, нашла) в кинематографе, и для меня стали одинаково дороги и кино, и театр…

И тем не менее к своему пятидесятилетию я смогла сыграть 24 главные роли в 24 спектаклях, ставших классикой нашего театрального искусства.

Мне было чем гордиться.

Забегая вперед, скажу, что всего я сыграла в Малом театре тридцать главных ролей, и, надеюсь, счет этот пока не закрыт. Ни одну свою героиню я не забыла. Проходят годы, но я вновь и вновь живу их жизнью, чувствами. В моей профессии всегда был важен диапазон — разные характеры, разный возраст, разные исторические эпохи. В общем, из одного в другое, из огня да в полымя. Или наоборот: из воды — куда-то в воздух. Таким был переход после «Тихого Дона» к «Вееру леди Уиндермиер». Подобное разнообразие было для меня редкой удачей.

И уж коль скоро я привела перечень своих ролей и спектаклей, то самое время поговорить о взаимоотношениях с моими героинями. Возможно, для кого-то героиня спектакля — это всего лишь образ. И от актрисы зависит, станет он ярким или тусклым, пробудит какие-то чувства или тут же забудется.

Для меня мои героини — живые, вполне реальные, выражаясь театральным языком, «действующие лица». Допустим, я никогда не выйду на сцену в роли Глафиры («Волки и овцы»), пока не буду убеждена, что зрители поверят — перед ними именно Глафира.

Год за годом я отдавала своим героиням частички своей жизни. Но иначе я уже не могла.

Я отношусь к ним двояко. Во-первых, они — создание автора. Но автор «пишет поступки». А актер эти поступки конкретизирует, наполняет их жизнью, оснащает мотивировками.

Мотивировки характеров и поступков героинь я беру из своего понимания жизни. Ни один режиссер не может меня заставить не думать над этим. Другой вопрос, что хороший режиссер может мне дать свою мотивировку, и она окажется интереснее, чем та, которую придумала я. И тогда у нас контакт хороший — все получается. Режиссер понимает, что у меня достаточно серьезно мотивированы поступки героини, и, как правило, соглашается со мной… Мне кажется, что моя профессия обязывает меня знать жизнь настолько, чтобы уметь объяснить зрителям любой поступок героини, написанной автором. Конечно, я не могу прожить жизнь, допустим, героини Островского… Я просто придаю ей свои черты, свое понимание, определяю свое отношение к ней.

Какую ошибку наиболее часто совершают начинающие актрисы, получив роль? Они пытаются копировать известных актрис, которые до них играли эти роли. Так на сцене появляются «близнецы», отличающиеся друг от друга лишь деталями, нюансами, внешним обликом.

Я же всегда пыталась привнести в роль нечто свое, отличное от того, что уже было. Иногда это приносило неожиданные результаты. Например, в спектакле «Любовь Яровая» мне досталась роль Пановой, и при поддержке режиссера П. Фоменко я ее сыграла так, что главная героиня неожиданно отступила на второй план. Рядом с Пановой — умной, сильной, независимой — она как-то потускнела, ушла в тень. Панова ненавидит красных, но она презирает и белых — эта ее независимость в суждениях и поведении поначалу смущает, потом вызывает удивление и чуть ли не восхищение. Критики долго не могли освоиться с такой трактовкой роли Пановой, но ничего — привыкли.

Весьма своеобразной получилась у меня и Юлия Филипповна в «Дачниках»: я играла умную женщину, презирающую свою среду, но не способную выйти из нее. Презрение к «дачникам» так и чувствуется в каждом ее жесте, движении.

Говорят (и справедливо), что каждая женщина — тайна. Героини спектаклей — конечно же женщины, которых должен окружать ореол таинственности, если хотите, изрядная доля мистики. А «простушки» — они тоже нужны, но место им на задворках сцены.

Мне очень нравится исполнять роли так называемых отрицательных женщин. Здесь я не скована в отборе красок, мотивов. Они могут быть самыми низменными. В жизни я не стану никогда пользоваться такого рода мотивировками. Но я просто знаю, что это может быть.

Впрочем, не все так просто. Чебоксарова в «Бешеных деньгах» — явная хищница, для которой безнравственность, продажность — естественны. Но говорит же о ней Васильков Телятеву: «Она от природы создание доброе, в вашем омуте женщина может потерять все — и честь, и совесть, и всякий стыд».

Я никогда не допускала «прямолинейного» взгляда на своих героинь. И считала, что добилась успеха, если зритель видел их такими, какими видела их я.

Однажды я играла Екатерину Великую в сборном спектакле «Виват, императрица!», который довольно долго готовился. И я тогда поняла, что такое властная вседозволенность. Я была так потрясена своим открытием! Оказывается, кому-то можно все! Я, конечно, изучала историю, кое-что знала о характере безграничной власти. Но в данном случае я столкнулась буквально с фантастическими вещами. Не знаю, насколько я смогла это выразить.

Но те, кто присутствовал на репетициях, говорили мне, что это была интересная работа. Я же не смогла ее посмотреть — спектакль не был снят на пленку. Почему — точно не знаю. Такое случается довольно часто — проекты возникают и исчезают. Актерам остается только гадать, почему их работа оказалась невостребованной.

Екатерину Великую я играла с удовольствием, с максимальной самоотдачей. Вообще это моя особенность: если роль нравится, я стараюсь полностью выложиться.

Мне часто приходилось играть персонажей, жизнь и поступки которых далеки от меня. Но я их пыталась понять, знакомясь с материалом. И, конечно, с помощью фантазии, которая помогает мне освоиться с историческим временем, с местами, где я никогда не была, с характером человека, который до этого для меня был «закрытым», неизвестной величиной. Но в какой-то момент работы я начинаю его «видеть» — каков он. Вижу его открытыми глазами, но могу закрыть их и тоже вижу. Я его воспринимаю как единый образ, достаточно глубоко: манеру его поведения, уровень мышления, отношение к окружающим людям, вещам.

Это очень интересно. Я люблю свою профессию еще и за это. Но вот любопытно: мне приходилось играть королеву, но стать королевой в жизни мне никогда не хотелось. Боже упаси! Я хочу быть актрисой и больше никем! И еще я хотела бы успеть передать то, что я узнала, молодым. Я очень люблю общаться с будущими актерами и актрисами. Отличные отношения с моими учениками у меня складываются надолго. Один из них возглавил театр в Ростове, его избрали в Государственную Думу. И мне приятно, что мой ученик стал еще и государственным деятелем. Другие завоевали прочную репутацию в искусстве, состоялись как актеры, и я горжусь этим, ибо вижу, что помогла им найти свое место в жизни. Но, общаясь с учениками, я не просто передавала им что-то свое, но и многое получала от них. Это уникальное общение, и для меня оно чрезвычайно интересно. Я храню фотографию, которую сделали во время занятий. У меня на ней такое счастливое лицо! Когда я на это обратила внимание, то подумала: «Наверное, стоит этим заниматься, потому что это тоже счастье».

Но вернемся к спектаклям. Малый театр решил ставить «Без вины виноватые» А. Н. Островского. Вдумчивому актеру и зрителю театральная русская классика дает богатейшую пищу для размышлений о жизни. Я была одной из тех ведущих актрис Малого театра, кто всячески ратовал за эту постановку. Пьеса Островского была напечатана впервые в «Отечественных записках» в 1884 году и в том же году была поставлена на сцене Малого театра. 100 с лишним лет назад! И никто не скажет, сколько раз ставилась она на сцене столичных и периферийных театров. В Малом театре в ней в разные годы были заняты Г. Н. Федотова, А. И. Южин, О. О. Садовская, М. Н. Ермолова, А. П. Ленский, А. А. Яблочкина, В. Н. Пашенная, М. И. Царев, Е. Н. Гоголева и другие замечательные актеры. Но только ли замечательный состав исполнителей предопределил многолетний успех спектакля? Критики называли «Без вины виноватые» мелодрамой. Действие спектакля разворачивается в спокойном и тихом уездном городе. Словом, ничего такого, что предопределило бы шумный успех. И тем не менее…

Я много думала об истоках популярности этой пьесы и пришла к выводу, что она определена судьбами ее героев, в частности Кручининой и Незнамова. В мире есть чистые и светлые люди — об этом спектакль. Меня всегда привлекала роль Кручининой, и я страстно хотела получить ее. Но мне отказывали — иногда тактично, чаще — грубо, находили десятки отговорок. Я настаивала. И когда поняла, что исчерпала в театре все доводы, пошла в Министерство культуры и попросила, чтобы мне дали возможность сыграть Кручинину. Уж не знаю, какие переговоры велись между министерством и руководством театра, но в конце концов роль мне дали. Это был трудный для меня шаг, но пришлось его сделать.

Режиссером спектакля был назначен актер Малого театра Виктор Иванович Хохряков. И он стал ставить спектакль о взаимоотношениях матери и сына — эта линия действительно есть в сюжете пьесы. Я же хотела рассказать, что такое актерская судьба, из чего она складывается. Для этого был замечательный драматургический материал: женщина-актриса потеряла сына, свою первую любовь, у нее не состоялась личная жизнь, и она всю себя отдала сцене. Вот кем была для меня Кручинина! «Про маму и сына» мне было неинтересно.

Я знала, чувствовала, как надо сыграть Кручинину, но мне не давали это сделать. Может быть, одной из причин было и то, что между мною и режиссером сложились прохладные отношения, он меня не любил (за что — не знала, но догадывалась). Разногласия были тяжелыми. Они сопровождались неизбежными в таких случаях взаимными упреками, недоговорками. На репетициях, часть которых проходила в Риге во время гастролей театра, стояла враждебная атмосфера. Меня пытались сломать, а я не поддавалась. Уже в силу того, что успела сделать для кино и театра, я имела право на самостоятельную трактовку образа Кручининой. Как часто бывает в таких случаях, по театру пополз шепоток: «Чего она хочет, Быстрицкая?» Я же хотела только одного: быть верной судьбе своей героини, основам нашей профессии, замыслу автора пьесы — великого драматурга.

Виктор Иванович, большой друг нашего директора Михаила Ивановича Царева, ездил с супругой отдыхать на прекрасные рижские пляжи, а я репетировала со вторым режиссером — Юнниковым. Я относилась к нему с уважением, но ситуация сложилась для меня унизительная. В театре я не была ни пришлой, приглашенной со стороны, ни новенькой…

Однажды после нервной репетиции был еще и шефский концерт. В общем, после такого напряженного дня в гостинице я просто упала: мне стало плохо, вызвали врача, и меня увезли в больницу. Театр уехал в Москву, а я осталась долечиваться.

В больнице я пробыла месяца полтора. Для меня снова настали тяжелые времена. Я была уверена, что выздоровела, но к чему я вернусь в театр? Хотя болезнь длилась недолго, но последствия ее могли быть тяжелыми.

1978 год — ролей у меня уже нет. Первую роль после выздоровления я получила лишь в 1981-м — сыграла Пелагею в «Фоме Гордееве». Четыре долгих года находилась не просто в тени — вокруг меня создавалась зона молчания.

После Пелагеи мне дали роль Марии в «Выборе» Ю. Бондарева. В конце концов нельзя ведь без конца не замечать известную актрису.

А я все мечтала о том, чтобы сыграть Кручинину. К счастью, по решению режиссерской коллегии, спектакль не выбросили из репертуара. Я без обиняков говорила, что спектакль можно оживить лишь одним путем: пригласить талантливого режиссера, заменить исполнителей некоторых ролей.

К этому времени в театре уже не было Бориса Ивановича Равенских, а вершила всеми делами коллегия, которой руководил Борис Львов-Анохин. Я нашла режиссера для спектакля и настояла на том, чтобы его пригласили. Это был Александр Васильевич Бурдонский.

Удивительно, какие причудливые зигзаги выписывает иногда жизнь. Вот уж никогда не думала, что мне придется работать с внуком Сталина — сыном Василия Иосифовича. Это был очень талантливый и очень скромный человек. Ему я доверилась полностью.

Виктор Иванович Хохряков остался как бы сопостановщиком, но работал один Бурдонский. И в 1981 году я вышла на сцену в роли Кручининой. Играла такой, какой видела ее я и, смею надеяться, А. Н. Островский. Спектакль обрел новую жизнь. Были аплодисменты, вызовы на сцену, цветы, очень много цветов…

Я победила и вышла из этой затяжной драматической истории с новым пониманием старой истины: при неудачах нельзя складывать руки, ибо слабых бьют — и бьют больно.

После премьеры известный театральный критик В. Максимова писала: «Строгая, редко улыбающаяся, неизменно одетая в темные траурные одежды, не желающая помнить о своей большой славе и редкой красоте Кручинина — Быстрицкая несла в себе свет подлинной интеллигентности, духовности, культуры. Известная провинциальная актриса, она российской театральной провинции не принадлежала, отстоя от нее, возвышаясь над ней, как бы предсказывая ту нарождающуюся формацию актеров-творцов, актеров-художников, время которых придет с наступлением нового века. В жизненной драме своей героини Быстрицкая читала судьбы многих выдающихся русских актрис, приходивших на подмостки сцены из нищей и полной унижений юности, как Стрепетова и Савина, через жизненную катастрофу, крушение любви и мечты, как Комиссаржевская, приносивших в искусство свою человечность, свое бесстрашие, дар деятельного добра, тяжко давшийся опыт постижения души».

Критик напоминала в связи с этой моей работой слова А. Блока о том, что подлинный художник способен сделать материалом творчества все, в том числе и собственные страдания.

Мне этот отзыв необычайно дорог. И я говорю: не бойтесь страданий, сумейте их победить.