Домой, в Москву!

Домой, в Москву!

Мы вернулись домой в Москву осенью 1921 года. Дома, правда, у нас не было, но Москва все равно ощущалась домом. Нас приняли в семье Леонтия Ивановича Радченко. У них прижилась сестра Людмила — ее мы и утеснили. Там, в Брюсовском переулке, мы прожили, вероятно, месяца два или три. Мама определила меня в хорошую школу. А я сама, тайком от мамы, поступила в балетные классы Нелидовой (вскоре, правда, пришлось признаться — надо было платить). Одна дорога, утренняя, — на Арбат, другая, вечерняя, через день, — на Страстной бульвар.

Отец появился в нашей жизни, может, через полгода — в 1922-м, когда мы уже переехали на Плющиху (мама получила по ордеру жилплощадь в коммунальной квартире).

Отец поселился у Никитских ворот. Как я уже говорила, Сергей Петрович Мельгунов, покидая Россию, просил отца хранить его квартиру со всей обстановкой и редакционным имуществом. Что мог увезти с собой Мельгунов? Изгоняемым разрешено было взять две-три смены белья, два костюма, два пальто. А вот труды их, кажется, вывозу не подлежали — ни рукописи, ни книги. У Сергея Петровича оставались неизданные работы и картотеки собранных материалов. Всё было потом конфисковано. А картотека персоналий для Словаря революционных деятелей была изъята еще при обыске и приобщена к делу. Она вызвала подозрение у следователей — не списки ли это на уничтожение большевиков?

В мельгуновской квартире — № 25, в доме № 9/2 на углу Спиридоньевки и Гранатного переулка, еще долгие годы носившем имя первого владельца, купца Армянского, — в этом доме, получившем прозвище «утюг», встретились мы с отцом после трехлетней разлуки.

Отец с мельгуновским наследием теснился в трех комнатах семикомнатной квартиры, остальные уже были заселены по ордерам.

В большой угловой комнате с окнами на три части света находился кабинет Сергея Петровича. Красивый письменный стол со множеством разных ящиков и ящичков. Серо-зеленое сукно стола сочеталось с занавесями зеленого шелка на окнах, с плюшевой обивкой дивана и кресел. На столе массивный письменный прибор — мрамор и бронза. Во всех трех комнатах стояли книжные «американские», из стекла, шкафы, а также шкафы-бюро с плоскими выдвижными ящиками для хранения рукописей, сверху донизу закрывающиеся деревянными жалюзи. На полках — словари, справочные издания, энциклопедии на русском и иностранных языках, и повсюду штабелями — комплекты журнала «Голос минувшего». Были здесь и прекрасные иллюстрированные издания, например «Столица и усадьба», монографии о художниках, которые я листала, приходя в гости к отцу. Всё здесь доставляло мне удовольствие: непривычная красота, интеллигентный дух квартиры, множество загадочных предметов — длинные костяные ножи, маленькие ножички вроде кинжалов, печатки, медные весы с гирьками, лампы с зелеными козырьками — всё это меня занимало и удивляло. Я часто бывала у отца.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.