Снова с Зайцевым

Снова с Зайцевым

Саша приехал в Америку один. Поработав в Центре, уезжать он явно не хотел, но остаться в Центре ему не предлагали. Лену Черкасскую Уолтер взял сразу, и она действительно с первых же дней очень хорошо работала. Но по поводу Зайцева у него возникли сомнения. (При том, что у Саши вполне нормальный английский.) Во-первых, он побаивался, что на катке сразу окажутся три русских тренера. Во-вторых, Зайцев — тренер в парном катании, а любой каток в Америке держится на одиночном катании. Сыграло свою роль и то, что на нашей горе купили дом Климова и Пономаренко. Они тоже стали работать и кататься в Центре, проводить там показательные выступления и различные шоу. Получалось настоящее засилье русских. Но я их уговорила, что Зайцев будет работать исключительно с моими парами. У меня же их на тот момент набралось уже пять. С каждой из них нужно проводить по две тренировки в день, а если каждая тренировка по часу, то времени на всех у меня никак не хватало. Я совершенно спокойно передала Зайцеву часть своей работы. Поэтому почти полгода он жил у меня дома. Меня это по-своему устраивало. Если я уезжала на соревнования, я была спокойна, что спортсмены мои под присмотром у тренера, которому я доверяю, и дети остаются в доме не одни.

Тут-то и произошла грустная история. Когда Зайцев начал жить у нас, я эгоистически подумала, что отец будет к сыну все же поближе и к тому же он начнет нормально зарабатывать. Я всегда была уверена, что когда человек начинает зарабатывать и у него все меньше времени болтаться без дела, то, естественно, он меньше выпивает. Но главное — для Сашки будет какая-то радость. Ведь если я куда-то уезжала, Аленка очень часто переезжала к своему отцу, а Сашка болтался с приятелями по хоккейной команде или проводил время с друзьями по школе. Но как ни странно, появление в доме Зайцева не улучшило их отношений, хотя Сашка всегда очень любил отца.

Однажды я довольно поздно пришла с тренировки, дети одни сидели у камина. У нас там было так устроено — громадная комната, чуть пониже, чем холл при входе. В ней большой камин, в котором с приходом холодов все время горел огонь, потому что эта часть дома зимой недостаточно отапливалась. Хотя наверху, в спальне прогревалось нормально. Гудит камин, работает телевизор. Они не слышали, как я вошла. Я смотрю из-за угла — у них там своя беседа. Зайцев уже ушел спать, потому что ему вставать в шесть утра. Аленка Сашке говорит: «Саш, мой Миньковский не подарок, но твой Зайцев мне еще больше надоел. Как долго он у нас будет жить?» На что Сашка отвечает: «Ты чего у меня спрашиваешь? Ты мать спроси, она же его пригласила». Я так и замерла. Через паузу Сашка говорит: «Да, вечно она не за тех замуж выходила.»

Я с Сашкой вынуждена была выяснять отношения, когда он начал хамить Зайцеву. Я говорю: «Саша, как ты так можешь?» А он мне отвечает: «Ты что, не видишь, он сюда не вписывается!» — «Саша, и мы вписались не сразу, когда приехали в эту страну, вот и помоги ему вписаться». При этом я понимала, что Зайцев ко мне не совсем ровно дышит. Не потому что у него сохранились какие-то чувства, — он из головы никак не может выбросить, что я от него ушла. Вот он со мной без конца соревнуется. Моя беда в том, что оба моих мужа, все мои приятели, все мои бойфренды, за исключением, может быть, одного-двух, почему-то рядом со мной или утверждаются, или соревнуются. Я же закончила соревноваться в восьмидесятом году, и у меня никогда и мысли не возникало кому-то что-то доказать.

Честно говоря, я даже в паре не стремилась быть лидером. Мне кажется, что исключительно эмоционально я в каких-то вопросах тащила одеяло на себя. Когда стала повзрослее, то в отношениях с мужчинами многому научилась. В обычной жизни, и особенно в семейной, я старалась никогда не стремиться к первенству. Я в любой сложной ситуации готова подставлять человеку плечо, могу многое взвалить на себя, но никогда не ставила себе целью, чтобы у меня муж был «под каблуком». В доме, где я выросла, существовал традиционный уклад. Конечно, весь дом держался исключительно на маме, но при этом мнение отца всегда считалось главным, его слово — самое веское. Они всегда принимали вдвоем общее решение. Я никогда не видела, чтобы мои родители скандалили между собой. Никогда. Они могли дуться, они могли иногда с большим трудом общаться. Но чтобы в доме происходили скандалы, тем более при детях — ни я, ни Валя такого не помним. Хотя весь дом, в том числе и его финансовый распорядок, держался на маме.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.