БЕЗ КОНВОЯ ЛЕТЯТ ЖУРАВЛИ…

В 1990 году в журнале «Наш современник» благодаря содействию В. В. Кожинова появилась подборка стихов Михаила Сопина. Этот номер попал в Америку. В городе Монтерее его случайно купил писатель-эмигрант Алексей Коротюков. Сел за пишущую машинку и напечатал:

«Вы первый русский поэт, к которому за последние десять с лишним лет мне захотелось обратиться…»

Письмо пришло в адрес «Нашего современника», оттуда переслали в Вологодское отделение Союза писателей, а те отдали нам.

Миша сказал:

— Уже только ради такого письма можно было жить и трудиться.

Алексей рассказывал о себе. Бывший московский киноактер и киносценарист, журналист, писатель. Уехал в Америку в 70-х годах. Причины выезда не объяснял — впрочем, они прочитывались в его романе «Нелегко быть русским шпионом», первую часть которого Алексей нам подарил.

В романе — тема лживости, пронизывающей все общество сверху донизу. Язва афганской войны. Слежка КГБ. Язык, стиль — все замечательно. Как хорошо этот роман читался бы, к примеру, в журнале «Новый мир»! Какой «бомбой» мог бы оказаться, опубликованный вовремя! Увы, не случилось… Алексей Коротюков напишет свое последнее письмо к нам, так и не узнанный в России, в убогой Монтерейской хибаре, где за стенкой будет плакать соседский ребенок, а во дворе хлопать на ветру чужое мокрое белье.

~~~

… А тогда завязалась теплая переписка; к ней подключились и я, и Алешина жена. Они присылали нам фотографии с видами на океан, мы удивлялись качеству этой любительской цветной фотосъемки. («Кодак» в России был еще не известен).

Алексей рассказывал, что жизнь в Америке не такая уж простая. Русские эмигранты трех волн держатся друг от друга особняком; у семьи Коротюковых больше друзей среди американцев, чем среди русских. Ощущение ненужности, одиночества. Писатели не котируются — американцам достаточно Солженицына.

Разговор переключался на детей. Мы рассказали о гибели Глеба. У Алексея и его жены Ирины — своя боль, сын Тимоша. Рядом — Голливуд, зараза наркомании…

Мы поделились печалью — невозможно издать книгу Глеба. И тут Алексей сделал нам роскошный подарок: прислал заверенные по международным стандартам права на издание своего романа «Нелегко быть русским шпионом» сроком на три года (по замыслу, гонорар от публикации должен был получить Михаил и на него издать Глеба). Думается, у Алеши была тайная мысль: он хотел видеть опубликованным свой труд на родине.

~~~

Мы приложили титанические усилия — не ради гонорара, ради Алеши. Я перепечатала роман на машинке, чтобы можно было давать на прочтение без риска утерять единственный оригинал. По рекомендации ездила с рукописью в Самару. Потом появилась возможность делать ксерокопии, мы рассылали их по журналам. Но журналы закрывались, отовсюду — отказ.

Алексей обещал рекомендовать стихи Миши в «Континент» и еще куда-то… Возможно, действительно что-то было напечатано. Однажды Мише в письме из Киева прислали десять долларов. За что, мы так и не узнали, но купюру долго хранили «на счастье». Письмо прислала знакомая нашего американского друга, которая была в Монтерее, встречалась с Алексеем, он дал ей наш адрес.

Переписка с семьей Коротюковых прекратилась так же неожиданно, как и началась. Это были самые тяжелые годы развала бывшей страны. Мы разыскивали Алешу, как могли, еще несколько лет. Полагая, что почта не ходит через океан, просили бросить письмо в почтовый ящик США людей, которые уезжали туда. Но он больше не отозвался. Не помогли и друзья из Интернета…

Не мог он исчезнуть вот так, внезапно. Нет, наверное, в живых нашего Алеши… А книга стоит на книжной полке, на титульном листе надпись:

«Михаилу Николаевичу Сопину, чья боль — моя боль. Алексей Коротюков.»