Почти трагический случай

Был и еще один случай на съемках «Сибириады» – уже не такой веселый, даже можно сказать, почти трагический. Андрон – реалист. В финале фильма есть сцена, в которой нефтяная вышка падает на меня и герой Никиты Михалкова погибает, спасая жизнь моему герою. В первоначальном варианте сценария он спасал технику, но потом Андрона осенило, что герой должен спасать человека, пусть даже из тюрьмы вышедшего, какого-то незначительного – но человека, теряя при этом себя. Так вот в сцене меня придавливает вышка, а Никита пытается поднять эту вышку из огня и сам проваливается в тартарары, но спасает меня. Начали репетировать. Вышку опустили, я под нее заполз, стал изображать, что меня вышка якобы держит. Андрон говорит:

– Саша, все это неправда. Ты притворяешься, что тебя придавило вышкой. Мы тебя придавим по-настоящему.

– В каком смысле?

– В прямом.

Андрон всегда добивается правды от актера, правды от заданных обстоятельств, в которые тот или иной герой попадает. Кроме того, у нас были потрясающие консультанты-нефтяники. Мы отрепетировали. Я не помню, сколько тонн нефти было вылито в канавку вокруг вышки, под которой я должен был лежать, но много. Напалмом обмазали даже эту вышку. Когда начинается пожар – металл раскаляется. Если вышка попадает в огонь, она раскаляется добела. Андрон именно этого и хотел, чтобы правда была на экране.

Когда я посмотрел, где будет этот пожар полыхать (метрах в двух-трех от меня), то подумал: «Ох, жарко будет». А был конец апреля или март. Снег уже таял. Думаю: «Валенки у меня загорятся от этой жары – надо их намочить». Недалеко была лужа. Я намочил валенки, заполз под эту вышку, меня придавили, начали снимать. Андрон дал команду пиротехникам. Они зажгли огонь – и там такой жар начался, что мои мокрые валенки закипели. Я чувствую, ноги варятся в этих валенках. Я ору, слезы на глазах. На репетициях у Никиты очень ловко получалось: раз – подцепил вышку и поднял. А на съемках он, видимо, растерялся: не получается поднять – и все. Первый раз – мимо, второй раз – мимо. Я смотрю на Никиту – он сидит за этим краном, нервничает. А вылезти-то я не могу, меня по-настоящему придавили. Смотрю на Андрона, мол, вытаскивайте скорее, а Андрон у камеры стоит, плачет, как я, и говорит оператору:

– Ну, гениально! Гениально! Какая правда жизни.

Кстати, Андрон всегда сопереживает персонажу, внутренне живет вместе с героем, которого снимает.

Наконец Никите удалось подхватить вышку. Подняли вышку, меня выдернули, и я – бегом к этой луже, чтобы валенки опять намочить. Смотрю, а лужа испарилась от такой жарищи. Я бегаю кругами по площадке, ищу лужу, потому что ноги горят, а Андрон всем говорит:

– Посмотрите, из образа выйти не может. Ну, гениальный артист.

Потом он меня будет все время хвалить. И я до сих пор стараюсь его не подводить, доказывать своими актерскими работами, что Андрон сказал тогда правду.

Это был мой актерский дебют в «Сибириаде». И что интересно, Андрон, когда фильм вышел, на многих улицах Москвы повесил огромных размеров плакаты с моим изображением, хотя роль у меня в фильме была, скорее, эпизодическая. На афише мое лицо красовалось рядом с Людмилой Гурченко и Никитой Михалковым. И зрители начали спрашивать обо мне: что это за актер, которого так рекламируют?!