СТАРАЯ И НОВАЯ РУСЬ

Уже в походе на древлян выяснилось, что власть разбойных князей и дружинников Ольгу не устраивает. После распределения дани "пошла Ольга по Деревской земле с сыном своим и дружиной своей" — своими, а не Святослава и не киевскими. Она устанавливала уставы и уроки, устраивала становища и ловища, которые и ныне есть, подчеркнул древний сказитель и много позже повторили летописцы.

Уставы — это единые княжеские законы, о которых Русь до той поры не ведала. Уроки — ставки налогов и повинностей, отменяющие произвол дружинного грабежа. Становища — опорные пункты княжеской власти, в которых население получало наконец княжий суд и могло заплатить налоги. Ловища — устраивавшиеся тогда по всей Европе заповедники, знакомые нам по Шервудскому лесу в Англии.

Сакраментальная фраза: "Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет, пойдите к нам княжить и владеть нами" напрасно была обращена летописцами XI–XII вв. к варягам-руси. Ни о каком "порядке" на Руси до Ольги речи не было. Составителю Начального свода минимум через 128 лет после начала трудов княгини очень хотелось связать установленный ею "порядок" с призванием или нашествиями вовсе не упомянутых в Древнейшем сказании легендарных князей и воевод вроде Олега.

Ещё позже составитель "Повести временных лет" добавил в рассказ Древнейшего сказания и Начального свода о походе 946 г. на древлян безобидную на первый взгляд легенду о долгой осаде Коростеня, сожженного хитроумной княгиней с помощью птиц. Смысл перелицовки старой притчи о птицах, возвращающихся на свои гнёзда, под события на Руси раскрывался в финале: город был уничтожен, старейшин Ольга забрала в плен, "а других людей убила, третьих отдала в рабство мужам своим, а остальных заставила платить дань". Но приведу этот вставной текст целиком.

После того как маленький Святослав символически первым метнул во врага копьё, дружина Ольги победила, "древляне же побежали и затворились в своих городах. Ольга же устремилась с сыном своим на Искоростень град, так как те (жители его. — А.Б.) убили ее мужа, и стала около града с сыном своим. А древляне затворились в городе и крепко оборонялись из города, ибо знали, что сами убили князя и не на что им надеяться.

И стояла Ольга все лето (слово обозначало и лето, и весь год. — А.Б.), и не могла взять город. И замыслила так: послала она к городу со словами: "До чего хотите досидеться?

Памятник княгине Ольге под г. Коростень

Ведь все ваши города сдались миг[75], и согласились на дань, и возделывают свои нивы и земли; а вы собираетесь умереть с голода, отказываясь платить дань". Древляне же ответили: "Мы бы рады платить дань, но ведь ты хочешь мстить за мужа своего". Сказала же им Ольга, что-де "я уже отомстила за обиду мужа своего, когда приходили вы к Киеву, и во торой раз, а в третий — когда устроила тризну по муже своём. И уже не хочу отмщение творить, по хочу взять с вас малую дань и, заключив с вами мир, уйду прочь". Древляне же спросили: "Что хочешь от нас? Мы рады дать тебе мёд и меха". Она же сказала: "Нет у вас теперь ни мёда, ни мехов, поэтому прошу у вас немного: дайте мне от каждого двора по три голубя да по три воробья. Я ведь не хочу возложить на вас тяжкой дани, как муж мой, поэтому-то и прошу у вас мало. Вы же изнемогли в осаде, оттого и прошу у вас мало".

По-древнерусски последняя фраза Ольги звучит зловеще: "Вы бо есть изнемогли в осаде, да сего у вас прошю мала" (по Лаврентьевской летописи). Филологи давно обратили внимание, что Ольга вновь говорит правду, прося у древлян Мала, князя, убившего её мужа. В Летописце Переяславля Суздальского составитель, разобравшись в этой притче, прямо добавил, зачем Ольга просит малую дань: "дать богам жертву от вас, и ослабу вам подать, (и) себе на лекарство главной болезни".[76]Большинство составителей и редакторов других летописных сводов в ситуации не разобрались и исказили эту игру слов. В реальной ситуации Мал, скорее всего, был уже убит на тризне по Игорю вместе с остальной древлянской знатью. Но всё равно история, сочинённая в начале XII в., звучит замечательно.

"Древляне же, — продолжает составитель "Повести временных лет", — были рады, и собрали от двора по три голубя и по три воробья, и послали к Ольге с поклоном. Ольга же сказала им: "Вот уже вы покорились мне и моему дитяте, а идите в город, а я завтра отступлю от города и пойду в город свой".

Древляне вновь не проникли в смысл игры слов Ольги, которая на деле обещала войти в Искоростень, покорив его себе. Их парламентёры, согласно летописи, "рады были, вошли в город и поведали людям, и обрадовались люди в городе. Ольга же (в Лаврентьевской летописи вновь — Вольга, как звали древнего кудесника. — A.Б.) раздала воинам по голубю каждому, а другим по воробью, и повелела каждому голубю и воробью привязывать трут, обертывая его в платки малые и повязывая ниткой ко всем голубям и воробьям.

И повелела Ольга своим воинам, когда стало смеркаться, пустить голубей и воробьев. Голуби же и воробьи полетели в свои гнезда: одни — в голубятни, а воробьи — под стрехи. И так загорелись голубятни, клети, башни и сеновалы, и не было двора, где бы не горело, и нельзя было гасить, ибо все дворы загорелись. И побежали люди из города, и приказала Ольга воинам своим хватать их. И взяла город и сожгла его. Старейшин городских забрала в плен, а прочих людей одних убила, а иных дала в рабство мужам своим, а остальных оставила платить дань. И возложила на них дань тяжкую" (прочее по Древнейшему сказанию).

Как видим, описание похода Ольги к древлянам в Древнейшем сказании, отражённом в Начальном своде, и в "Повести временных лет", принципиально различно. Древняя версия конца X в. гласит, что княгиня разбила древлян в сражении, затем определила им платить дань, а после прошла по всей их земле, устанавливая новый законный порядок. Это даже в начале XII в. не вполне укладывалось в дружинное сознание, а составитель "Повести временных лет" как раз был близок к дружинной среде. Набег, ловкое взятие города, грабёж и порабощение — именно это было ему понятнее, это выглядело доблестью. Он всерьёз полагал, что своей вставкой в Начальный свод княгиню похвалил, сделал её подобной лихому князю-разбойнику…

Летописец начала XII в. хотел видеть итогом похода погром и военную добычу Ольга же — установление мира и правовой системы, в которой основную роль должна играть впервые создаваемая ею княжеская администрация. Мы ещё могли бы поверить версии "Повести временных лет", если бы княгиня ограничилась устройством своего рода оккупационной власти в Деревской земле. Но административно-правовая деятельность княгини охватила все подвластные ей земли Руси.

С чисто женским стремлением начать с главных беспорядков в "доме" Ольга двинулась на фактически бесконтрольный Север, плативший при Игоре (по Начальному своду, а по "Повести временных лет" — и при Олеге) дань варягам. Великий русский историк С.М. Соловьёв очень точно объяснил общий для летописания краткий текст о многолетнем землеустроительном походе княгини, описанном в Древнейшем сказании (а затем во всех летописях) кратко и ёмко:

"Пошла Ольга к Новгороду и уставила по Мете погосты и дани. И ловища её есть по всей земле, и знаки, и места по всей земле, и погосты. А санки её стоят в Пскове. И до сего дня по Днепру перевесища[77] и сёла, и по Десне есть село её доселе. И возвратилась к сыну своему в Киев, и пребывала с ним в любви".

В "Повести временных лет" текст этот несколько более развёрнут: "В год 6455 (947/948). Пошла Ольга к Новгороду и уставила по Мсте погосты и дани, и по Луге оброки и дани. И ловища её есть по всей земле, знаки, и места, и погосты. И сани её стоят в Пскове и до сего дня. И по Днепру перевесища, и по Десне. И сохранилось село её Ольжичи до сих пор. Изрядивши (установив все. — А.Б.), возвратилась к сыну своему в Киев и пребывала с ним в любви".

Я намеренно привёл две цитаты, чтобы показать, что Начальный свод в Новгородской I летописи, по которому обычно выделяют Древнейшее сказание, не всегда передаёт его текст лучше "Повести временных лет". Надо учитывать, что сохранившиеся рукописи не восходят даже к одному протографу (первоначальному списку) и в любом тексте есть свои утраты и искажения. Первоначальный текст воссоздаётся летописеведами путём долгого и кропотливого сопоставления всех имеющихся летописных произведений с учётом истории текста каждого из них.

В данном случае текст "Повести временных лет" (прежде всего по Ипатьевскому и Лаврентьевскому сводам) передаёт содержание древнего памятника гораздо лучше, за исключением даты. Составитель "Повести" поставил себе цель привязать все описываемые им события к конкретным годам. В данном случае, как и с предыдущими датами, он ошибся с датировкой начала землеустроительной деятельности Ольги, сдвинув её на год "вперёд": дату в летописной статье правильно читать как 946/947 г. И рассматривать её не годом совершившегося в нём события, а как начало упорного труда княгини, продолжавшегося много лет. Именно так, началом, было принято датировать описание длительных процессов в летописях.

Работа княгине Ольге предстояла титаническая. "Хотя летописец упоминает о распоряжениях Ольги только в земле Древлянской и в отдалённых пределах Новгородской области, — констатировал С.М. Соловьёв, — однако, как видно, путешествие её с хозяйственной, распорядительной целью обнимало все тогдашние русские владения; по всей земле оставила она следы свои, повсюду виднелись учреждённые ею погосты"[78]. Первым делом княгиня привела в порядок Новгород, затем ходила на Мету и Лугу, в Псков, по Днепру и Десне.

Фактически независимый при Игоре словенский Новгород и неопределённой принадлежности кривичский Псков представляли, видимо, большие проблемы с точки зрения их отношений с центральной властью, которой они практически не подчинялись, и с разбойниками-варягами, которым с одобрения киевского князя платили дань. Посадить своего сына Святослава на княжение в Новгород, как об этом писал в трактате "Об управлении империей" (закончен к 952 г.) император Константин Багрянородный, было бы для Ольги разумной идеей. Ведь, по сути, князю с дружиной нечего было делать в Киеве, а его пребывание в Новгороде позволяло оставить варяжскую дань в семье. Впоследствии мотив получения положенных князю доходов с Новгорода всегда был важнейшим в стремлении князей занять крайне беспокойный новгородский "стол"[79].

Река Мета со своими берегами составляла крайний северо-восток владений княгини в землях ильменских словен, кривичей и финно-угров. Она течёт в нынешних Тверской и Новгородской областях, от Вышнего Волочка до озера Ильмень. Река Луга обозначила северо-западный рубеж Руси. Она текла в землях тех же словен, кривичей и финно-угров, от современной Новгородской области через Ленинградскую, мимо северной границы Псковской области.

"Почему распоряжения Ольги коснулись берегов этих двух рек? — спросил себя С.М. Соловьёв и ответил так: — Взглянувши на карту, мы видим, что Луга со своими берегами составляет крайнее владение Новгородской области на северо-западе, а Мета — в противоположную сторону, на северо-востоке: вспомним, что верховье Мсты и следующий за ним волок, отделявший озёрную область от области Верхней Волги, был по этому самому границей Новгородской и Ростовской областей, пределом новгородских владений". Волок из Мсты вёл на Великий Волжский путь. В свою очередь, река Луга, впадающая в Финский залив, проходила по славянским землям в Балтику, обозначая северную границу расселения кривичей на северо-западе.

Вспомним также, что все последующие законодательные и административные учреждения русских князей до Александра Невского включительно касались только единоверного славянского населения; навязывать русских чиновников и Правду Русскую иноплемённому населению страны считалось немыслимым. Другими словами, летопись указанием на Новгород, Псков, Мету и Лугу обозначает нам круг северных славянских земель Руси, где Ольга считала возможным установить русские законы и посадить княжескую администрацию. Финно-угорские же владения и много позже описывались как подданные русским князьям, но управляемые ими.

Реки Днепр и Десна обозначают два направления на юг Руси. Днепр проходил через земли смоленских кривичей и любечских ралимичей к киевским полянам, оставляя западнее земли полоцких кривичей, дреговичей (живших между Березиной и Припятью) и уже "устроенных" древлян. О Полоцке, как и о возникшем в X в. Турове (городе дреговичей на притоках Припяти), летопись не упоминает, мы не знаем почему. В сознании летописца вообще как бы выпала западная часть Руси. Зато восточная её часть обозначена деятельностью Ольги на реке Десне очень хорошо. Десна текла с севера на юг, из земель смоленских кривичей, по восточной границе владений радимичей (дальше на восток начинались уже леса непокорных вятичей), через земли сильного союза племён северян (со столицей в Чернигове), и впадала в Днепр чуть выше Киева.

Везде Ольга строила "места" и "погосты": пункты, где чиновники давали суд и собирали твердо установленные дани — то есть уже налоги. Местное население обеспечивало их деятельность оброками: платой (в основном продуктами) за пользование государственной властью (например, судом княжьего мужа) и её владениями (перевозами, ловищами и пр.). Фиксация размера оброков защищала людей от произвола расселившихся по стране княжьих мужей и была принципиальна для спокойствия государства.

Разбросанные по всей стране сёла Ольги — первые устроенные государством населённые пункты[80]. Характерно, что сама княгиня жила вначале в неукреплённом дворце вне степ Киева, и мужи её тоже не спешили укрыться за стенами города. Сёла означали многое. Прежде всего княгиня по договору с местными жителями получала в своё владение землю и угодья. Затем она и последующие князья и бояре стали такие земли населять. Земля означала появление на территориях союзов славянских племён княжьей собственности. То есть само строительство сёл свидетельствует о переходе отношений правителя и подданного в стиле "вооружённый грабитель — жертва" к отношениям мирным, правовым и договорным. Это совершенно иная форма государственности, если, конечно, князя-разбойника можно считать государственным деятелем.

Наконец, княжьи сёла требовали устройства государственных путей сообщения. Поэтому не меньшее значение имели "перевесища": речные переправы, без строительства которых было невозможно сухопутное сообщение летом. Русь была связана исключительно водными путями, годными для сезонной торговли или набега на крупные города, но не для обеспечения постоянной защиты и порядка в государстве. Задачей Ольги было так расставить помосты с проложенными к ним мощёными дорогами от крупных водных путей, чтобы они были в любое время доступны для чиновников и военных[81].

"Мосты" (помосты на топких местах и собственно мосты) были совершенно необходимы для русских сухопутных дорог. Иначе страна была проезжей только на ладьях летом и на санях (по тем же рекам) зимой. Сани Ольги в Пскове говорят нам о том, что княгиня использовала для объезда земель и зимние пути. Это был настоящий подвиг! Не только сегодня Россия нелегка для передвижения. После Смутного времени начала XVII в. освободитель Москвы князь Дмитрий Пожарский потребовал себе чрезвычайных полномочий, чтобы… восстановить разрушенные дороги и обслуживающую их государственную ямскую систему. А во времена Ольги о системе дорог, ямских слободах в городах и станциях-ямах на дорогах ещё не знали.

В лаконичном летописном рассказе о строительстве Ольгой государства на месте прежней деятельности князей-разбойников есть очень любопытный момент: при всей любви сказителей и летописцев к дружинным подвигам они вскоре после событий не помнили, а позже не придумали никаких вооруженных конфликтов! Установить единую княжескую власть и рассадить своих чиновников-тиунов на огромной территории так, чтобы народ потом с гордостью указывал на сохранившиеся сани Ольги в Пскове или село Олжино на Десне — не просто подвиг. Ольга совершила невозможное, сформировав гражданскую администрацию и сохранив за ней ту треть доходов, которую её резиденция в Вышгороде получала уже не только с древлян, но со всей Руси.

Вышгород, о строительстве которого летописи не рассказывают, был занят или возведён Ольгой не случайно. Он стоял на высоком холме над Днепром, выше Киева и устья Десны, как раз на торговом пути с запада, от осколков империи франков, на восток, в Хазарию и к Великому шёлковому пути. Находясь здесь, Ольга равно контролировала полян на юге, древлян на западе, радимичей на севере и северян на востоке. Контролировала с самой чувствительной, торговой стороны. Ведь главные их коммерческие интересы сходились на водных путях именно у Вышгорода. Не случайно этот город упоминал как важный центр Руси византийский император Константин Багрянородный, с которым княгиня вскоре успешно провела переговоры.

Древнейший сказитель и последующие летописцы особо восторгались дипломатическими способностями Ольги. Мирно установить власть и порядок по всей стране она могла, только убедив влиятельных лиц на местах в выгодности такой организации. Наиболее очевидной выгодой для тех, кого не удовлетворяли плоды натурального хозяйства, было удобство внешней торговли, а самым привлекательным партнёром — легкодоступная по воде Византия. Туда Ольга и направилась.